Очень надеюсь, что к этой части вы особенно порадуете меня отзывами :)

Тонкая струйка пара неспешно и неслышно выбивается из-под обжигающе-горячего потока чая, льющегося в три одинаковых фарфоровых кружки, уносясь к потолку. Её аромат, тут же пробирающийся следом, ореолом окружает меня, давая насладиться чудным запахом жасмина.
Все-таки Элис была права – лучше чая не бывает. Мягкие нотки, нежные и сладкие, увлекают за собой, призывая наслаждаться жизнью даже в промозглый и темный зимний день, не имея рядом ни камина, ни пледа, ни чего-то ещё подобного. Быть может, для хорошего настроения и вправду, как говорят в рекламе, достаточно всего одного глотка определенного травяного напитка?..
Как бы то ни было, мне хватает. А уж сегодня настроение точно не может быть плохим – даже без чая.
- Мышей нет, - усмехаясь тому, как крепко я держу чайник, оглядываясь по сторонам, прежде чем переместить его с кипятильника на кухонную тумбу, сообщает Элис. Исчезли теперь её торчащие во все стороны черные волосы – роскошные локоны подруги, уложенные друг рядом с другом в незамысловатую прическу, смотрятся куда лучше. К тому же, с рождением Филлипа она сама достаточно сильно изменилась – в лучшую сторону, разумеется. Исчезла бледность, сменившаяся бронзовым загаром, пропал взгляд исподлобья, превратившись в робкую улыбку, затерялось где-то во временном пространстве болезненно-худенькое тело. Никто больше не назовет эту красавицу Сероглазой, хотя глаза, конечно, те же. Но теперь не страхом они лучатся, нет. Радостью. Радостью и спокойствием.
С тех пор, как мы подружились, часто проводим время вместе. Только с Элис я могла быть до самого конца откровенной… только с ней могла обсудить самые-самые страшные вещи, чтобы окончательно отпустить их. Я благодарна этой девушке за понимание. И то же самое готова сделать для неё, если потребуется.
- Мышек, - обиженно поправляю, самостоятельно, на всякий случай, ещё раз убедившись, что детей вправду в столовой не видно.
Ставлю чайник куда следует, придвигая поближе кружки. Помню, что Рене предпочитает слабую заварку, а Элис даже по моим меркам чересчур крепкую. Не перепутать бы чашки…
- А действительно, Белла, куда все подевались? - мама благодарно забирает свой чай к себе, обвивая кружку пальцами с обеих сторон, - я не видела никого с самого утра…
- Джерри собирался купаться с именинником, насколько мне известно, - улыбаюсь, забирая с полки поднос с кексами. Ещё горячие.
- А Эли?
- Элина наверняка с ними, - не давая мне ответить, перебивает миссис Хейл, забирая с подноса маленький кексик, - она следует за Эдвардом тенью.
- Уверена, ему нравится, - хмыкает Рене, оглянувшись на полуприкрытые двери на террасу. Легкие белые шторы, подчиняясь воле ветра, то взлетают, то опускаются вниз, мешая обзору.
- Ещё как нравится, - согласно киваю, наконец присаживаясь рядом с ними на третий стул, - мне кажется, она будет самым избалованным ребенком на свете.
- Подожди, есть ещё Джером, Белла!
- О да… значит, их двое.
- Постой-постой, - улыбается мама, потрепав Элис по плечу, - вот родится у тебя дочка, и Джаспер ещё даст фору Эдварду…
- Эдварду? – она фыркает, закатывая глаза, - нет-нет, ему никто не даст. Даже Джаспер.
Я смеюсь вместе с ними, забывая на какой-то момент даже о чае. Знаю, что все, что говорят здесь – истинная правда. Мой scorpione исполняет все, о чем только попросят дети. Если это, конечно, не противоречит их безопасности… но это уже совершенно другой разговор.
Нам до сих пор не позволено первыми входить и выходить куда-либо, мы по-прежнему закрываем на ночь все двери (даже на террасу) и, стоит признать, что парочку видео-камер Эдвард-таки установил в доме… хотя, я не знаю, где именно у нас организованы пункты слежки, но в нашей спальне, он мне пообещал, их не будет – хоть что-то утешает…
- А ты ещё не задумывалась о втором ребенке? – интересуется Рене у Элис как раз в тот момент, когда я возвращаюсь в действительность.
- Мне бы с первым справиться… - девушка поправляет рукой волосы, щурясь, - он в четыре раза быстрее меня, могу поспорить! Я не успеваю спасать наше имущество!
- В таком случае, тебе стоит провести недельку с Элените, - посмеиваюсь я, автоматически, даже машинально, без всяких лишних мыслей, отодвигая чашку подальше от края стола, - Филли о-о-очень спокойный мальчик.
- Нет, спасибо! – поспешно открещивается миссис Хейл, в жесте сдающегося поднимая руки вверх и откидываясь на спинку стула, - этот сгусток энергии мне не по зубам.
- Она вся в папочку, - подмигивает мне мама, отпивая ещё немного чая, - только ему под силу её догнать.
И после этих слов мне становится интересно – а каким был в детстве сам Эдвард? Я помню эту ужасную историю про взросление… но ведь мама же его любила! Если бы Эсми была здесь, сколько бы полезного и важного она могла рассказать о нем! А так все пришлось узнавать и постигать опытным путем. За эти четыре года я достаточно заметила в нем для себя, но почему-то кажется, что список будущих открытий все ещё велик. Но я в любом случае буду стараться. В конце концов, именно мне известно об Эдварде больше всего. Как и ему обо мне. Мы ведь одно целое…
- Эй, есть кто-нибудь дома? – голос из-за двери, с улицы, мгновенно разносится по гостиной. Мужской…
- Джаспер? - в такт моим мыслям бормочет Элис, оглядываясь назад.
Щелканье замка и поворот дверной ручки слышен весьма явно. И я, и Рене, с удивлением оставив кружки в покое, поворачиваемся в сторону коридора.
- Кто-нибудь!.. Неужели никто не посмотрит, какую очаровательную обезьянку я поймал?
Так-так…
Я поднимаюсь со своего места, первой следуя на голос Хейла в нужном направлении. Что-то подсказывает, что с этой «обезьянкой» мы знакомы.
- Вот вы где! – Джаспер появляется в арке дверного прохода как раз в тот момент, когда я оказываюсь там же. Все такой же, как прежде – со светлыми волосами до плеч, выгоревшими на жарком солнце до настоящего блондинистого цвета, с серыми, как у жены, глазами, с той же постоянной сосредоточенностью на лице… только и одежда теперь другая. Нет больше костюмов – есть шорты, футболки и хлопчатые штаны. Даже в нем отсутствует напоминание о прошлой жизни.
- Принимай подарок, Белла, - ухмыляясь, говорит он.
Догадки подтвердились.
На руках мужчины, вся с ног до головы перемазанная разноцветными красками, сидит Элина. Шутливо пробуя отбиться от рук своего старшего друга, она смеется, то и дело поблескивая своими белыми зубками, прекрасно прорисовывающимися в окружении боевой раскраски.
- И откуда же у тебя такое чудо? - поправляю задравшийся краешек платья малышки, с сожалением замечая, что его уже ничто не спасет.
- Я тебе больше скажу, Белла, у меня их двое, - Джаспер оглядывается назад, подзывая к себе сына. С точно таким же рисунком на лице и джинсовом комбинезоне, как у Элените, Филлип низко опустив голову, подходит к отцу. Его черные волосы превратились в красно-голубые, а узкое, под стать Элис, личико замазано коричневым.
- Боже мой! – подходя вслед за мной, с широко распахнутыми глазами восклицает подруга, - откуда вы такие?..
- Мы лисовали, - тут же находится Эли, протягивая ручки в мою сторону и оставляя Хейла в покое, - больсо-о-ое сонце!
- Такое большое? – с удовольствием забираю дочку к себе, подмечая, что краска, ко всему прочему, ещё и засохла. Её каштановых косичек как не бывало – они бледно-розовые, с яркими мазками бордового возле лба.
- Да! – кивает Филли, вырываясь из рук мамы, явно намеревающейся отправить его в ванную, - Оно должно было всем-всем светить!
- А где холст? – появляясь из-за наших спин, посмеивается Рене, - уж не те ли это простыни, что сушатся в саду?..
В точку, мама. Две пары виноватых глаз, блеснув, тут же опускаются как можно ниже. Эли, поджав губки, утыкается носом в мое плечо, прячась, а Филлип, за невозможностью скрыться куда-нибудь ещё, поспешно перемещается за папину спину.
- Вот как надо обновлять интерьер, - погладив малышку по спине, обнимаю её покрепче, - нам есть у кого учиться, Элис.
- Да уж, - она закатывает глаза, поднимаясь с колен и становясь рядом с мужем. Пристально смотрит на него, явно желая получить честный ответ:
- Что-то мне подсказывает, что одними вашими шторами все не кончилось…
- Вполне возможно, - недвусмысленно отзывается Хейл, привлекая жену к себе в объятья, - ну да ладно, день сегодня праздничный…
- Кексы! – победный возглас Джерома, словно бы нашел он вовсе не черничные маффины, а, по крайней мере, пиратский клад, прерывает Джаспера, наилучшим образом подтверждая его слова. Хватая с подноса горячее лакомство, Джерри подбегает ко мне – мокрый от соленой воды, но довольный от вкусного десерта – обнимая за талию.
- Спасибо, мамочка!
- Пожалуйста, - ерошу его волосы, перехватывая малышку левой рукой, - вкусно?
- Очень!.. Эли, ты опять перемазалась! - кажется, только сейчас замечая неожиданный грим сестры, восклицает он. Белокурые волосы – в принципе коротко подстриженные, а сейчас ещё и потемневшие и слипшиеся от воды – дают вдоволь насладиться загорелым личиком и малахитовыми глазами, оставшимися в полной неприкосновенности, как мне кажется, не только с нашего знакомства с мальчиком, но и с его рождения. Все такие же большие, все такие же красивые, все-таки же знакомые…
- А где папа, солнышко?
- Папа куда ближе, чем кажется, - не давая сыну даже возможности открыть рот, произносит бархатный баритон откуда-то из-за моей спины. Через мгновенье, подтверждая, что я не ослышалась, холодные и мокрые ладони укладываются поверх плеч, легонько их сжимая, - и папа, к слову, недоволен, что кексы начали есть без него.
- У нас есть для тебя кое-что получше кексов, - заверяю я, оглядываясь на него. Все те же драгоценные камни сияют. Он без сомнения наслаждается сегодняшним днем. И бронза теперь не только на волосах, но и на бывшей ранее бледной коже. Ему очень идет.
- Ну раз уж лучше этого… ого! Это у какой принцессы такой макияж, Элина?
Кокетливо глядя на отца из-за моего плеча, малышка ухмыляется, явно довольная произведенным эффектом.
- У принцессы Элените, - ласково объясняет Рене, улыбнувшись нам обоим.
- Я даже не сомневался, красавица, - хохотнув, Эдвард забирает дочь к себе, щекоча и наслаждаясь звонким, веселым смехом, - только вот теперь придется постараться, чтобы вернуть мне мою девочку…
- Я твоя девочка! Я! – гордо выпячивая грудь, уверено произносит малышка, - папа, я!
Джерри, доедая кекс и обнимая меня, смеется вместе с нами. А уж когда Эдвард начинает убеждать дочку, что верит…
- Пойдем мыться, - вдоволь насмеявшись, говорит он, в конце концов оканчивая марафон бесконечных вопросов-ответов, - китенок, и ты тоже.
- Иду. Мы скоро вернемся, мама, - обещает Джером, догоняя Каллена, - только торт без нас не резать.
- Ну ещё бы, - качаю головой я, с нежностью провожая их всех троих взглядом, - проследи, чтобы Эли отмыли волосы.
- И мне стоит не забыть это напомнить, - наблюдая в окно за тем, как Хейл ведет сына к машине, вспоминает Элис, - увидимся вечером, Белла.
- До вечера, кстати, всего три часа, - сообщает мама, приобнимая меня за талию, - похоже, самое время ставить обед в духовку.
- Верно, - поворачиваю голову, поцеловав её в щеку, - ты ведь мне поможешь?



- С днем рожденья тебя! С днем рожде-е-нья те-е-бя! С днем рожденья, милый Эдвард, с днем рожде-е-е-нья те-е-ебя!.. - поем мы, наблюдая за тем, как по лицу Каллена – и без того светлому и радостному – расползается в широкой улыбке самое настоящее счастье. Похоже, он уже понял, что торт черничный.
- С днем лозденья! – весело хлопая в ладоши, скандирует Элина, сидя на коленях бабушки, - с днем лозденья, папа!
- С днем рожденья, - в такт сестре отзывается Джером, обнимая отца за плечи.
- Спасибо, мышки! - ласково произносит мужчина, с обожанием взглянув на детей. - Ну-ка, кто поможет мне задуть свечи?
За считанные секунды занимая места рядом с папой – Эли на его коленях, а Джером возле самого торта, с правого бока – они с нетерпением ждут сигнала именинника.
- И теперь Эдвард загадывает желание, и… - улыбаюсь я, мысленно пересчитывая свечки, которые должны быть в торте. Надеюсь, я не сбилась со счета и в мягком джеме сверху бисквита их ровно пятьдесят – точно такое же количество, как и черничных ягодок, выложивших имя нашего папочки.
Каллен загадочно улыбается, недвусмысленно взглянув на меня и, прищурившись, обращает свой взгляд к торту.
- Задувай!
Свечи потухают под шквал аплодисментов, и стараниями Джерри и Элените ни один маленький огонечек не собирается своевольничать. Все они гаснут вместе – слаженно и красиво, как полагается.
- А теперь подарки! – радостно хлопает в ладоши Рене, подмигнув Элис. Незаметно исчезая со своего прежнего места, та включает светильник как раз возле стены, где под красным покрывалом сложены коробки. Добиваясь желаемого эффекта – удивления Эдварда – они обе хохочут.
- На счет три…
- Раз! – сгорая от нетерпения, шепчет Элените.
- Два! – Джером, похоже, ожидает момента истины не меньше сестры – его-то в планы преступно не посвятили…
- Три! – одновременно с Эдвардом, поглаживая его плечо, произношу я. Даю отмашкой руки разрешение зажечь настоящий свет.
- Что это? – Каллен поднимается, подходя поближе к горке из картонок.
- Это – самое новейшее, самое современное и самое полное собрание аппаратуры для фотографий, какое мы только смогли найти, - не без гордости заявляю я, обвивая его за плечи, - чтобы лучше твоих фото не было нигде на свете.
- Откуда вы?.. – его рот приоткрывается в немом восторге, пока он пытается тщетно осмыслить, как мы пришли к этой идее.
- Постойте… Джаспер!
Верный ответ, любимый.
- Они донимали меня, чего тебе хочется, - смеясь, произносит Хейл, - буквально проходу не давали!
- Что есть, то есть, - виновато пожимает плечами Элис, возвращаясь обратно к своей семье, - но что же, не нравится?
- Вы шутите? Конечно нравится!
- Значит, угадали? – радостно вопрошает Джером, заглядывая папе в глаза.
- Куда больше, чем просто «угадали», китенок! - завороженно разглядывая надписи с характеристиками аппаратуры на коробках, восклицает Эдвард, - спасибо… СПАСИБО!
- А теперь все дружно скажем «пожалуйста»! – привлекая наше внимание и похлопав в ладоши, велит Рене.
- ПОЖАЛУЙСТА! – хор из наших голосов, сплетаясь и спеваясь, раздается в гостиной, едва ли не оглушая виновника торжества. Но он, похоже, совсем не против после такого подарка…



Мое маленькое солнышко спит. Спит, подложив, как в самом начале своего детства – в три месяца после рождения – ладошку под щеку и вытянув вперед, точно, как у брата, губки. Маленькие глазки – малахитовые, сияющие и днем, и ночью ярче любой звезды – спрятаны под сиреневыми веками, которые даже не подрагивают. Каштановые локоны, пахнущие клубникой после недавнего незапланированного душа, разметавшись по подушке, искрятся от заходящего за окном солнца. В этой девочке столько жизнерадостности, столько счастья… в самый непогожий день, в самой трудной ситуации её оптимизм, её жизнелюбие вытащит нас на поверхность из самой глубокой бездны. Она – истинное солнышко. Яркое-яркое.
И хоть её жизнь началась с испуга – моего, когда я увидела две полоски на тесте – сейчас все замечательнее любых мечтаний. Эдвард не испугался, что станет папой во второй раз. Он обрадовался, обрадовался так сильно… я не знаю, наверное, только в тот момент, когда Джером в белом особняке, сидя на его коленях, произнес свое первое второе «папа», счастья в драгоценных камнях, которые я так люблю, было больше. И это несмотря на то, что он до одури боялся любить кого-то из своих «мышек» меньше другого (чего, конечно, не случилось и не случится)!
А уж восторг Джерома подобной новостью можно было только представить...
Они оба так нянчились с ней, так умилительно качали её на руках… сколько же теплоты, сколько заботы, сколько любви внутри моих мальчиков! И я убеждена, что даже с годами никуда это все не пропадет, ведь все это – их отличительная черта. Это – то, что делает их теми, кого я знаю и за кого сделаю все, что угодно, если потребуется.
Улыбнувшись чудному зрелищу маленького спящего ангелочка, я легонько целую лобик дочки, оставляя её в безмятежном царстве Морфея. Пусть ей снятся такие же счастливые моменты, как и те, что мы все вместе пережили сегодня, празднуя день рождения нашего папочки.
Я встаю с кресла рядом с её колыбелькой, подходя к кровати Джерома. Он тоже глубоко в королевстве сновидений… он тоже улыбается…
Мое сокровище. Мое обожаемое, мое несравненное сокровище, как же я люблю, когда ты так спокоен…
Эти годы, мне кажется, в конец залечили все его кровоточащие раны. Появление сестрички рядом, появление, ознаменовавшее собой конец всего плохого, всего страшного, принесшего в наши жизни безопасность, которую ничем нельзя потревожить, пошло ему на пользу. Он сумел справиться со всеми своими кошмарами – они больше не трогают моего мальчика, они его оставили. И теперь он просто сыночек. Просто наш с Эдвардом сыночек, который завтракает по утрам своей обожаемой овсянкой, который играет во дворе с отцом в футбол и который с непередаваемой радостью приходит мне на помощь, если нужно приготовить маффины (особенно когда дело касается черничных). И он ходит в школу. С удовольствием, с увлечением ходит. Испанский, похоже, нравится ему едва ли не больше английского – у меня так бегло не получается говорить даже на итальянском. Конечно, процесс его реабилитации среди нового места и новых людей затянулся – во многом благодаря Эдварду, которого трясло только от одной мысли потерять Джерома из поля зрения – но все-таки все наладилось. Я взяла Каллена на себя и постепенно смогла его убедить, что головорезы и мстители остались в прошлом, и ничего нашему сокровищу ни на улице, ни в школе не угрожает.
За эти четыре года вообще многое поменялось даже в его облике. Малыш возмужал – он уже не тот маленький мальчик, каким я его встретила – повзрослел и в моральном плане, став ещё более участливым, ещё более заботливым ребенком. Он очень храбрый и очень сильный. Он очень любящий… у меня, у нас самый лучший сын на свете.
- Спокойной ночи, любимый, - шепчу на ушко Джерри, поцеловав и его, прежде чем отправиться в нашу спальню.
…Эдварда нахожу на пляже – глупо было бы полагать, что он ляжет в постель в такое время, да ещё при таком закате, да ещё при условии, что появилась возможность испробовать свои подарки… к тому моменту, как я подхожу, на песке уже разворачивается масштабная фотоссесия морского пейзажа. Знаю, как сильно он хочет запечатлеть навечно каждый момент нашего счастья, нашего спокойствия, а потому улыбаюсь. Подарок выбран правильно.
- Можно отвлечь вас, маэстро?
- Замри! - тут же обернувшись на мой голос, велит Эдвард. Наводит объектив…
- Ну хватит, хватит! - восклицаю, прячась от ярких вспышек, следующих чередой друг за другом, - я не фотогенична…
- Ты? Не говори ерунды!
- Я пришла к своему мужу, а не к фотокамере… уделишь мне минутку?
С видом глубочайшего сожаления (надеется, что подействует) опуская фотоаппарат, Эдвард вздыхает.
- Я хотела бы вручить тебе ещё один подарок в честь дня рождения…
- Ещё один? - его глаза округляются. - Tesoro, ты уже подарила мне все, что только можно было пожелать…
- Если ты об этих железках, то эта идея Джаспера, а воплощали мы вообще все вместе…
- Я и об Эли тоже, - хмыкает Эдвард, опуская камеру на специальную стойку, установленную тут же, прямо на песке, - напомнить, в какой день ты рассказала мне?
- Зачем же, - я подхожу к нему ещё ближе, с наслаждением обнимая, - я все помню…
- Значит, ты должна помнить и о том, что пообещала мне фотоссесию.
- Я?! Когда же?
- Пару часов назад, когда я пытался помешать тебе уложить мышек спать.
Хохотнув от его тона и от глаз, сверкающих подобно двум алмазам, не могу удержаться от улыбки. Это время – пробежавшее довольно быстро от того счастья, что несло в себе – ничуть не изменило моего мнения об этом мужчине. И о его внутреннем, и о внешнем состоянии. И пусть бронзовые волосы немного потускнели и кое-где уже посветлели больше, чем прежде, пусть число морщинок на лбу увеличилось (вдвойне радует, что не от горя и забот), он все тот же мой самый красивый и самый дорогой Теплый. И это никогда не изменится.
- Ну, давай позже… ты ведь ещё так и не получил мой подарок.
- Сын, дочка, торт, аппаратура… что ещё ты могла мне приготовить?
- Кое-что более интересное, чем какие-то снимки, - привстаю на цыпочки, дотягиваясь до его губ, - кое-что расслабляющее… только оно ждет в спальне.
- В спальне? – Эдвард отказывается заканчивать поцелуй, наклоняясь, чтобы мне легче было достать до своей цели. Его пальцы, тут же забывая об прерванном процессе фотографирования, перемещаются на мою спину. Ловко пробираются под тонкий сарафан и с наслаждением замечают, что нижнего белья под ним нет…
- Ну зачем же в спальню, - стонет он, когда я выгибаюсь навстречу объятьям, - посмотри, у нас ведь целый океан…
- Ты думаешь?..
- Нет, не думаю, - он на секунду отпускает меня, поспешно стягивая легкие хлопчатые штаны, - дети спят, а значит, мы можем делать все, что угодно!
И увлекает меня за собой в водную гладь, без видимых трудностей подхватывая на руки.

…Часом позже в нашей спальне, уставшие уже до того, что нет сил ни на что, кроме тихих разговоров, мы лежим на кровати под невесомой простыней. Пальцы Эдварда чертят на моей обнаженной спине узоры, пока их обладатель целует мой лоб.
- Понравилось? – интересуюсь я, с наслаждением вспоминая выражение его лица в тот самый момент «получения подарка».
- И ты ещё спрашиваешь? – он фыркает, горестно вздохнув, - почему день рожденья только раз в году?..
- Я могу любить тебя так не только в день рождения, - усмехаюсь, очертив контур его губ указательным пальцем.
- Да?! Что же, в таком случае, завтра я намерен это проверить.
- Завтра у нас есть дела поважнее…
- Важнее этого? Ты что!
- Именно. Доктор Сурдэс ждет нас, если ты забыл.
- Черт… - стонет Эдвард, запрокидывая голову, - я говорил ему, что не вспомню, если ты не скажешь накануне
- Поэтому я и говорю.
Однако ни в его тоне, ни в мигом переменившемся настроении, оптимизма нет.
Боится…
- Ты же сам хотел этого, разве нет? – участливо интересуюсь я.
- Хотел… но неужели уже прошло две недели?
- Две с половиной, - немного поворачиваюсь, целуя его грудь, - ну же, tesoro, в чем дело? Все будет в порядке.
- Я на это надеюсь…
- Конечно же. И даже не сомневайся. У тебя не самые сложные шрамы – все возможно исправить за один раз.
- Это в теории…
- Эй, - привстаю на локте, заглядывая прямо в его обеспокоенные глаза, - мой хороший, все обязательно получится! Посмотри на это с другой стороны – тебе больше не придется носить все эти дайвинговые брюки и длинные джинсы. А в том климате, что мы живем, это очень большой плюс.
Выдавив натянутый намек на улыбку, он даже не пытается уверить меня, что не переживает – все слишком очевидно. Вместо этого притягивает поближе к себе, зарываясь лицом в волосы.
- Я не хочу все потерять, Belle…
- Ты ничего не потеряешь.
- Если вдруг…
- «Вдруг» не может и быть, - качаю головой, не давая Эдварду закончить, - ты никуда от нас не денешься. А вот они… - пробегаюсь рукой под одеялом вниз, к его бедрам, аккуратно притрагиваясь пальцами к тем шрамам, что призваны завтра исчезнуть, - …уйдут. И ничего больше напоминать о Smeraldo не будет.
- Будет. Я – это Smeraldo.
- Нет. Ты… - на мгновенье задумываюсь, подсчитывая его клички, - вот уже как пять лет ты… Большая Мышь, Укротитель обезьянок, Скорпион, Папочка, Дядя Ренато, papá Doroteo (папочка Доротео)...
- И marido (муж).
- Да. Мой замечательный marido. Никаких больше изумрудов.
Он вздыхает, погладив меня по волосам так же, как гладит Элените – как маленькую девочку.
- Ты знаешь, как прекрасно умеешь успокаивать?
- Так у меня получилось?
- Да, спасибо… спасибо за… все это.
- День рождения удался, как я вижу, - улыбаюсь, запечатлев поцелуй на его щеке.
- И не только день рождения, фиалка… все удалось благодаря тебе. Спасибо за ту жизнь, что ты нам подарила. Нам всем.
- И я, и Джерри, и Эли и ты – мы все постарались, чтобы её построить, не преуменьшай.
- Ты её не просто строила Белла, ты её заложила. В тот самый день, когда впервые меня успокоила – у стены гостевой комнаты, во время приступа. И мало того, что успокоила – ты уложила меня спать рядом с собой!
Я смотрю в его глаза и вижу тот момент. Даже ту секунду, когда бесстрашно протягиваю руки мистеру Каллену – страшному и ужасному – веля ему лечь на подушки тут же, после того, как наблюдала его грузное падение на пол. Мой упрямец...
- Это было незабываемым опытом, - шепчу я.
- Даже не сомневаюсь, - Эдвард поправляет простынь, следя за тем, чтобы она не сползала ниже положенного, – и поэтому я тобой восхищен. С того дня восхищен. Ты потрясающая женщина, Изабелла.
- Рядом с потрясающим мужчиной, к тому же, - ухмыляюсь, чмокнув его плечо, - и ничто не изменится, никто нас не тронет…
- Никто, - подтверждает Эдвард, поворачиваясь на бок и приникая своим лбом к моему, - никто не посмеет...
…Я закрываю глаза одновременно с ним. Закрываю, чувствуя на талии нежные руки, ощущая рядом губы, способные и утирать слезы, и утешать, и целовать, даря непревзойденное наслаждение, и уверяясь, к тому же, что если я захочу куда-нибудь сбежать, удержат ноги Эдварда, прижатые к моим. Не отпустит. Никуда и никогда не отпустит. Ну не лучшая ли эта новость за всю мою жизнь?..
Я засыпаю вместе с ним, осознавая, внезапно, что ничего нет. Вернее, никого нет. Не было ни Джеймса, терзавшего меня, ни Маркуса, любившего лакомиться фруктами с обнаженного тела, ни Рауля с Хью, поджидающих у дверей моей узкой комнатки, когда можно будет войти, ни побега из дома, ни смертей, ни взрывов, ни потерь… были мы. Я, Эдвард, Джером и Элените. Были мы, и мы всегда будем. Мы всегда любили друг друга, всегда вместе играли, всегда завтракали за одним столом и ложились спать, пожелав друг другу доброй ночи и наградив на грядущий сон всемогущим, отпугивающим любые кошмары, поцелуем. Были Джаспер и Элис, был Филлип – их солнышко, которое не дает скучать Элине, что наглядно подтверждает та простынь, которая теперь украшает одну из стен нашего дома, была Рене – мамочка, по которой я так скучала…
Не было ничего плохого. Не было ничего страшного.
А это значит, что и в будущем не будет. Откуда же ему взяться?..
…Будет завтра. Завтра Джером побежит мне навстречу из школьного автобуса, размахивая дневником с очередным «отлично», завтра Эли слепит из пластилина своего обожаемого папочку, завтра мы с Элис пойдем в школу договариваться об организации похода для детей в горы в следующую пятницу, завтра Эдвард войдет в кабинет доктора и через пару часов выйдет оттуда победителем – самым настоящим, потому что навсегда избавится от ненавистного нам Барона...
Завтра. Все завтра.
А сегодня – спать.
Сегодня мы уже все сделали…

КОНЕЦ

________________
Дорогие читатели, приглашаю вас в последний раз заглянуть на наш форум, где уже ждет финальное авторское послание, чтобы напоследок оставить комментарий. Буду очень рада вашему мнению! Спасибо, что читали мой фф и столько времени были рядом! :)