Глава 16. Разрушение

Если ночью вдруг скрипнет половица, хлопнет дверь или в окно застучит ветка – бояться не стоит. Если умер хомячок, прожжена блузка, а парня увела подруга – слёзы лишнее. Разбили духи, стащили лучшую сумку, а надоедливый ухажёр поёт серенады – не злись. Такие моменты остаются в памяти навсегда.

Это утро было тёплым, не назойливым и успокаивающим. Приятный запах, чистое постельное бельё и звонкое пение птиц могли бы вызвать улыбку, но не этим утром. Сегодня всё было далеко не так, как в старых американских комедиях.

- Тише, Белла. Я не сделаю тебе ничего плохого, - успокаивающе говорил Эдвард.

Девушка беспокойно вдыхала и выдыхала воздух. Грудь вздымалась всё чаще, а спутанные волосы превращали её в маленького взъерошенного воробушка.

- Успокойся, прошу, - шептал он.

Белла закрыла голову руками, будто ожидала удара. Он не последовал. Лишь лёгкие объятия, запах мужского одеколона, мягкие поглаживания по спине и тихий шёпот губ:

- Не бойся меня, не бойся, маленькая.

Он аккуратно убаюкивал её на кровати, продолжал нашёптывать разные слова, но уже было поздно… Белла закрылась. Она боялась сама себя, она боялась всех вокруг. Страх парализовал её хрупкое тело, она не двигалась, но неосознанно искала у него тепла.

- Обещаю, никто не обидит тебя, Белла.

Каким бы сильным он не был, сколько бы трудностей он не преодолел, сейчас перед ней Эдвард был бессилен. Он разрывался от противоречивых чувств. Выбор. Как быть, если смысл всей жизни казало бы в твоих объятьях, но он по-прежнему не достижим? Как теперь этот мужчина мог смотреть в глаза беззащитному ребёнку?

- От кого я тебя защищаю? Безумец. Тебе нужна защита от меня самого… - горько усмехнулся он и встал с кровати.

Эдвард подошёл к окну и посмотрел на то самое чистое озеро. Сколько тайн оно в себе хранит, сколько богатств, сгубленных жизней… чем оно так привлекает её?

В дверь постучалась Эмили:

- Мистер Каллен.

- Войди, Эмили, - дверь открылась, девушка кивнула в знак приветствия.

- Я могу заняться ею?

- Конечно, - Эдвард встал в дверях и дал указания, чтобы Белле было максимально комфортно здесь.

- Сделай для неё всё необходимое. Накорми и переодень во что-нибудь тёплое.

- Я не уверена, что её размер… - боязливо начала врач.

- Леа купит всё, что нужно. Забейте тот шкаф. Скажи, что это приказ.

- Да, сэр.

- Розали вернулась?

- Боюсь, что нет, но мистер Хейл приехал пару минут назад.

- Ты хорошо осведомлена, - протянул Эдвард, глядя на измученную фигуру на своей постели.

- Просто я обрабатывала его рану.

- Рану, значит, - сказал он и не спеша вышел, напоследок бросив взгляд на смысл своей жизни.

***

- Я ухожу.

- Уже?

- Я торчу здесь третьи сутки. Конечно, уже, - зло бросила Элис.

Джаспер гортанно рыкнул и схватил девушку за плечи. Как он устал от игр и от капризов этой маленькой бездушной ведьмы.

- Ты стала многое себе позволять. Знаешь, как это меня бесит?

- Да пошёл ты! – Процедила она и с силой наступила на ногу парня.

- Дьявол!

- Перестань вести себя, как брат Господа Бога. Я должна была уйти ещё вчера, но твой план возбудить меня сработал. Мои поздравления, маньяк.

- Да и ты была не особо против, - парировал он.

- Ох, и давно я стала походить на шлюху? – С издёвкой рассмеялась она.

- Элис.

- Что? Тебе ведь только это нужно? – Она обвела свою грудь. – Я не права? Сколько раз ты говорил, что хочешь трахнуть их?

- А, чего ты хочешь? Чистой любви до гроба? – С иронией проговорил он.

- Нет, маньяк, с тобой никакой любви быть не может. Ты слишком низкий и жалкий для любви. Ты – похоть!

Джаспер резко притянул девушку в объятья и сжал бёдра пальцами, но вместо вскрика услышал сладкий стон.

- Я похоть? Посмотри на себя. Ты маленькая лгунья. Забудь все эти сказки про «долго и счастливо». Ты не такая девушка, и тебе на хрен не нужна ваниль. Тебе нужны выпивка и мелкие интрижки, секс и желательно побольше.

- Заткнись! – Взвизгнула Элис.

- Тебя тянет в мои руки, твой язычок жаждет меня, и ты это знаешь лучше меня, котёнок.

- Не смей меня так называть! – Элис вывернула руку и со всей силы ударила кулаком в челюсть Джаспера, но он словно не замечал.

- Почему нет, котёнок? Ты умеешь красиво ласкать себя, что доказывала неоднократно. Люблю наблюдать за твоими пальчиками. А вкус? Ммм, твой вкус до сих пор на моих губах.

- Животное! Отпусти меня! Я Элис Каллен…

- Элис Каллен, - усмехнулся он. – Звучит уже не так гордо, учитывая статус нимфоманки.

- Ты жалкий нищий, ничтожный человечишка без рода и племени!

И тогда Джаспер вскипел. Он сам не понял, как его ладонь впечаталась в нежную кожу девушки. Элис вскрикнула и оказалась на полу. Этот взгляд горящих злым пламенем очей он уже видел прежде, но слёзы в них появились впервые. Это отрезвило парня. Его руки опустились, хотя раньше, любой, кто затрагивал его семью, отправлялся на тот свет. Элис поднялась с пола, держась за щеку. Гордая красавица. Но какой пугающей теперь была эта красота.

- Никогда никто даже пальцем меня не касался. Ты ответишь мне за эту проклятую слабость!

Элис схватила со стола бутылку дорогого испанского вина и разбила её об голову Джаспера, прежде чем он успел среагировать. Она не задумывалась ни боли, ни о последствиях. Боль внутри неё была сильней любых его физических увечий.

Джаспер упал на колени перед девушкой, чего не случалось с тех пор, как он покинул свой персональный ад. Элис взглянула на него сверху вниз:

- Я - Элис Каллен. И это всегда будет звучать гордо.

Она развернулась и вышла из квартиры Джаспера Хейла, пообещав себе, что больше никто не заставит её плакать. Пообещав, что дорога в дом этого мужчины закрыта для неё навсегда.

***

- Эдвард? Когда ты приехал, друг?

Джаспер поднялся с дивана и похлопал Эдварда по плечу. На его голове в районе виска была наложена повязка, что удивило Эдварда, на его памяти ещё никогда Джаспер не допускал такой оплошности. Видимо, противник оказался исключительно силён и быстр.

- Вчера вечером. Хотя, что я всё о себе, да о себе? Каким образом тебя выпотрошить, Хейл?

- Честно, друг, моя голова сейчас не в лучшем состоянии и, признаюсь, не работает, можно поконкретнее? – Джаспер потёр висок и налил в стакан ещё бренди.

Эдвард прошёл до столика и взял бутылку в руки, Хейл при этом странно поморщился.

- Это твои проблемы, работает или нет. Ты отвечаешь за безопасность, чёрт возьми. И, если ещё раз мой приказ будет нарушен, охрана понадобится тебе самому, но уже от меня.

- О чем ты говоришь?

- О Свон! – Рассвирепел Эдвард.

До этого он никогда не ставил сестру или Джаспера на одну ступень с подчинёнными.

- А с ней-то что?

- Спрашиваю один раз. Ты знал, что Розали выбросила её в подвал без еды и воды на два грёбанных дня? Знал, что она намеренно ослушалась меня, и теперь мои люди не знают, на кого они работают. На своего босса или его мстительную сестру! Знал или нет?!

- Нет, - холодно ответил Джаспер, и этого хватило, чтобы Эдвард поверил. Кому-кому, а этому человеку он доверял безоговорочно. Даже больше, чем сестре. – Если бы знал, то уже знал бы и ты.

- Проклятье! – Эдвард сел в кресло и сжал переносицу.

Он отпил прямо из бутылки, не смотря на то, что ещё утро, и поднёс кулак к губам. Хейл, с твёрдым взглядом, сел напротив и взял телефон в руки, перебирая его пальцами.

- Розали не видно и не слышно последние три дня. Насколько я располагаю информацией, она обрабатывает Эммета Каллена, но похоже, что свободного времени у неё много, раз руки дошли и до Изабеллы. Я, конечно, не сунусь вершить судьбу твоей… Ммм… - замялся он, подбирая слово, - гостьи, но мне всегда казалось, что ты и сам не против предоставить дочке Свона апартаменты на минус первом этаже.

- Чем ты занимался последнее время? И главный вопрос – кому хватило духа уложить тебя? – Эдвард жестко взглянул на друга, ему не нравилось, с каким пренебрежением говорил Джаспер.

Тот улыбнулся, что случалось на памяти Эдварда всего пару раз, и потёр рану, словно воспоминание приносило ему удовольствие… вот чудак.

- Я всего лишь выполнял свою работу.

- Вижу, что успешно.

- Скажем так, у твоей маленькой сестрички очень тяжёлая рука, особенно, если в ней коллекционная бутылка Vega Sicilia .

- Как собираешься вернуть её расположение? Мне нужна информация об их действиях, подозрениях, планах. Я никогда не поверю, что Блэк сидит без дела. Через Элис мы доберёмся и до умника.

- Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…, - усмехнулся Хейл. – Будем верны замечательному высказыванию и подождём, пока Элис сама приплывёт в мои руки. Но толка из этого мало, она бесполезна. Информацию из неё не вытащишь, она говорит обо всём, кроме семьи.

- Чем вы с ней, чёрт побери, занимаетесь? – Вскипел Эдвард. – За всё это время ты не сказал мне ничего нового. Ты приставлен к Элис Каллен не для того, чтобы трахать её и получать кайф. Это длится уже слишком долго. Стоуна послали к чертям, теперь расследованием занимаются люди Свона. Мне не нужны задержки из-за ваших ошибок.

- Так отпусти её! Зачем она нам, если от неё одни проблемы, которые необходимо решать?

Эдвард встал у окна, с минуту подумал и обернулся к Джасперу:

- Если бы я мог…

- Она ничего не скажет полиции, - продолжал Джас. – Накачаем её наркотиками, и дело сделано.

- Какие, мать твою, наркотики?!

- Героин, метадон, барбамил, морфин, экстази, - спокойно перечислял Джаспер.

Дверь с шумом открылась, и в комнату вступили стройные ножки Розали Каллен. Белозубая улыбка сияла на лице, а светлые кудри прыгали на плечах.

- Эдвард! – Пропела она и кинулась в объятья брата. Аккуратные пальчики сцепились в замок на мужской спине. – Рада, что ты вернулся. У меня куча новостей. Хороших, само собой.

- Розали, - холодно окликнул он.

- Уверена, наши дела пошли в гору, учитывая шаткое положение наших конкурентов. А Джонс? Он доволен этой подачкой?

- Розали.

- Да, Эдвард, - она подняла наивное личико ребёнка и улыбнулась.

- Что я говорил тебе перед отъездом?

Улыбка на лице девушки тут же растаяла, жизнерадостные глазки цвета аквамарина погасли. Она отошла от Эдварда, расправила плечи и надменно приподняла идеальную бровь. Вот она, та Розали, которая делала безошибочные шаги в чёрном бизнесе.

- Было бы странным, если бы ты не спросил о состоянии своей драгоценной Изабеллы. Хмм, я даже не рассчитывала на объятие с твоей стороны, не говоря уже о том, что ты поинтересуешься, как мои дела, не убили ли меня за время твоего отсутствия, - холодно проговорила она.

- Отвечай на поставленный вопрос, - Эдвард был непреклонен. Пусть гнев немного поутих, но вид разрумянившейся сестры и ярко контрастировал с измученной Беллой.

- Вопрос мне предельно ясен, Эдвард. Или мне назвать тебя боссом для большего эффекта? Ведь иначе ты просто не заметишь меня, будучи поглощённым в мысли об этой дряни!

- Отвечай мне, Розали!

- Не надо разговаривать со мной, как с какой-то прислугой! Она, - крикнула блондинка, - и только она виновата в том, что ты так изменился и больше не ставишь меня ни во что!

- Ты в очередной раз ослушалась меня и ждёшь с моей стороны какого-то понимания? Почему ты определила Беллу в этот чёртов подвал?!

- Белла! Белла! Белла! Если будут какие-то проблемы с Изабеллой, звони в любое время дня и ночи! Вот, что ты мне сказал перед отъездом! – Розали гневно сверкнула глазами.

- И какого дьявола ты намеренно идёшь против моего слова?

- Ах, ты думаешь, я могу терпеть её присутствие? Сколько боли мы испытали из-за этой гадины? Сколько, Эдвард?! Это не эгоизм с моей стороны, ведь пострадали мы оба! Мама и папа погибли из-за неё, а ты хочешь, чтобы я принимала эту мерзавку? – На глазах красавицы проступили слёзы, но челюсти Эдварда уже заскрежетали в новом приступе гнева.

- Ты сама не знаешь, о чём говоришь.

- Нет? Может я ошибаюсь, исправь меня, дорогой братец, - высмеивала она. – Тогда, в тот проклятый день, куда они ехали? Ммм? Тебе освежить память?

Джаспер переводил взгляд с Эдварда на Розали. Никто из них не затрагивал эту тему с тех пор, как они покинули свой персональный ад.

- Наши родители из-за своей правильности и желания сделать сюрприз, чтобы подарить улыбку твоей ненаглядной Белле, поехали на её день рождения! Да будь проклят тот день, когда она родилась! Она разбились из-за твоей мерзкой тихушницы Беллы. Наша жизнь разрушилась, когда их машина не вошла в поворот! Зато наша жизнь вошла в такой поворот, что приходится выруливать и по сей день.

Тишина.

- А, когда нас определяли в детский дом, где были твои родственнички? Почему ни один из них не оказал нам помощь? Ладно, не нам, хотя бы тебе, ведь я – чужая! Где была твоя Белла? Сказать? Эти мерзкие людишки загорали на райских островах, даже не подозревая, что мамы и папы больше нет, даже не подозревая, что мы отданы на волю случая! Они вдыхали морской бриз, пока мы гнили в душных подвалах. Они наедались лососем и фруктами, пока мы с вами, - она обернулась и к Джасперу, - как собаки лакали кашу из своих мисок. Забыли?

Эдвард стоял, как вкопанный, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он словно вернулся в три года своего ада, словно снова босой и беспомощный ждал, когда принесут похлёбку, и надеялся, что сегодня Бог сжалится над ним, и он не ляжет спать голодным. Розали продолжала окунать их троих в прошлое:

- Сколько боли! Наши родители не могли выносить разлуку с родственниками, я слышала, как мама и папа обсуждали возвращение туда. И где они теперь? Где? На городском кладбище – вот где! А твои родственнички? Где была твоя Белла, Эдвард? Ни один из них ни разу не захотел узнать, как поживает Эдвард, каким он стал? Они даже не знают, что мамы и папы больше нет! – Выкрикнула Розали и зарылась пальцами в локоны.

- Ози, перестань, - попросил Джаспер.

- Из-за кого, спросите вы? – Продолжала она, словно в трансе. – Пока меня насиловал этот мерзкий старик со своими друзьями, твоя Белла проживала королевскую жизнь. Она рушит нашу жизнь! Она должна была быть на моём месте! Она, а не я! И это будет. Я сделаю всё, чтобы подвал показался ей раем! Чтобы её никчёмная тушка сгнила в этих стенах!

Розали еле устояла на ногах, когда по комнате прозвенел звук пощёчины. Руку Эдварда защипало, но он смотрел на сестру с таким лицом, словно не узнавал.

- Ты изменился. Я получила вторую пощёчину от тебя, Эдвард, сам знаешь, с каких пор. Давай же, скажи своим людям, чтобы заперли меня в той сумасшедшей комнате или сразу в подвале, - говорила она без тени эмоций. – Давай.

- Изменилась ты, Розали. Я не могу узнать в тебе ту девочку с лицом ангела, не могу найти в тебе того ребёнка, который с непорочной душой смотрел на мир чистыми глазами, который по ночам прибегал, чтобы просить защиты или отдать свой кусок хлеба. Это, - он обвёл рукой её фигуру, - не ты. Это бездушная кукла. Признаю, что жизнь изменила каждого из нас. Мы меняемся и по сей день, но не должны забывать, - Эдвард оглядел Джаспера и сестру, - что как бы сильно мы не изменились, нельзя убивать в себе человека. Иди в свою комнату, Ози, - попросил Эдвард.

- Я не хочу тебя видеть, - прошептала она и удалилась, но не с гордо поднятой головой, а как та тринадцатилетняя девочка, которая впервые появилась в доме Эдварда за год до гибели их родителей.

Джаспер и Эдвард молчали, их окунулись в детство, где каждого из них подвергали издевательствам и регулярному унижению: избивали, морили голодом, запирали в сыром подвале, перекрывали доступ кислорода ради забавы, или погружали с головой в собачьи экскременты. Они вспоминали те дни, когда им на головы надевали мешки и испражнялись на них… крики, мольба о помощи, слёзы.

Каждая пятница была днём кино. Именно по пятницам директор детского дома собирал вокруг всех детей и приглашал друзей, чтобы полюбоваться на белокурого ангела. Это был день Розали. Её насиловали каждый по очереди, стравливали детей постарше, а остальные смотрели и плакали, молили Бога, чтобы эти звери насытились и не взяли кого-нибудь ещё. Насильственные действия интимного характера не были здесь чем-то необычным, это происходило каждый день в кабинете директора, не говоря уже о том, что он продавал девочек на ночь.

- Я ненавижу это, - выдохнул Джаспер.

- Это продолжается по сей день.

Эдвард встряхнул головой и дал указания Хейлу, чтобы они вместе с Розали согласовали последние новости, и вышел из особняка с пиками на красной крыше. Хватит на сегодня воспоминаний.

***

- Ты замёрзла?

Эдвард встал с кресла и закрыл окно. На его кровати Белла, свернувшись калачиком, выдыхала тёплый воздух на пальцы. Он подошёл ближе и подоткнул одеяло, укутывая её спинку. Белла не шелохнулась, когда он сел перед ней на корточки и взял холодные руки в свои. Эдвард поднёс пальчики к губам, согрел их своим теплом и поцеловал каждый из них.

- Так ведь лучше?

Белла промолчала и спрятала нос под одеялом.

- Если тебе холодно или ты хочешь чего-нибудь – просто скажи. Что мне сделать для тебя?

Молчание.

Он нежно поцеловал Беллу в лоб и погладил волосы. Такой маленькой и беззащитной она была теперь. Совсем не такой, как в те дни, когда она намеренно злила его, оскорбляла, насмехалась. Совсем не такой, как в минуты достижения пика наслаждения, когда её губки приоткрывались и сводили Эдварда с ума своей спелостью. Теперь она не реагировала ни на одно его движение или слово.

Нет! Не может этого быть! Женщинам верить нельзя. Это хитрый план, чтобы усыпить его бдительность. Только подвернётся шанс, и она убежит. Другого объяснения не было. И тогда Эдвард решил развеять последние сомнения. Он решил доказать себе, что все женщины, как одна, хитрые и мстительные, умеющие лишь торговать своим телом и сводить с ума разговорами. Он обошёл кровать с другой стороны и оставил на прикроватном столике разряженный телефон и ключи. Он намеренно звякнул ими, чтобы заинтересовать девушку и проговорил.

- Я спущусь в кабинет. Ты… отдыхай. Если что-то будет нужно, позови меня.

Молчание.

Он остановил напоследок взгляд на хрупкой фигуре и покинул комнату. Эдвард действительно спустился в кабинет, но головой он был в спальне, где, как ему казалось на тот момент, смысл его жизни решал важные задачи, как лучше выбраться из дома и выложить всё копам. Нет-нет. Если бы она захотела, то уже сегодня днём сделала бы это. Куда она пойдёт ночью? Она может пострадать, если ступит на территорию особняка, там полно спущенных собак. А лес? Найти её не составит труда, но вдруг Белла из-за своей слабости упадёт или… утонет в озере? Нет, этого он не допустит.

Эдвард уже собирался подняться и прекратить эксперимент, когда наверху что-то разбилось. Он сломя голову понёсся в спальню и с грохотом открыл дверь. Первое, что он почувствовал, когда увидел Беллу, было потрясение. Белла, как испуганный котёнок, пыталась зарыться в постели, как можно глубже. Эдвард быстрым шагом двинулся к ней, но под ногами что-то хрустнуло. Стакан. Он метнул взгляд на столик – всё лежало на своём месте.

Белла поднесла тыльную сторону ладони к губам, будто защищаясь. Эдвард присел на краешек кровати, девушка отшатнулась и прижала колени к груди.

- Ты хотела попить?

Она опустила глаза на мокрый столик и снова на мужчину.

- Белла, - он протянул к ней руки, но она поёжилась. Эдвард закрыл глаза с немым вопросом: «Что я наделал?». Чем он лучше тех мерзавцев, которых он презирал всю свою жизнь и которых он убил? Ничем. Сколько ещё будет продолжаться этот ад?

- Не бойся меня, - шептал он. – Белла, прошу тебя. – Он положил руку на её раненные сжатые кулачки и нежно погладил. – Не бойся, маленькая.

Когда его губы коснулись виска Беллы, а пальцы погладили спутанные пряди, она немного расслабилась. Им обоим так не хватало этой нежности, взглядов украдкой, глупых киношных фразочек, стандартного первого свидания, первого робкого поцелуя… И теперь они понимали, что всего этого не будет, слишком многое уже произошло.

Если Белла ещё надеялась на спокойную жизнь без боли и разочарования, то Эдвард принимал «жизнь» и «боль» на равных. Что такое эта жизнь?

- Ты просто хотела попить, да?

Глазки Беллы забегали, но Эдвард понял ответ, только не мог поверить, что будет снова прислуживать кому-то. Разве он прислуживает? Нет, он делает это ради Беллы.

Девушка неуверенно обхватила стакан обеими руками и поднесла к губам. Она жадно осушила его, и Эдвард принёс ещё один. На подбородке Беллы осталась маленькая капелька, которую она хотела стереть рукавом, но Эдвард нежно прижался к ней губами и проверил реакцию Беллы.

Молчание.

- Хочешь поспать? Уже поздно.

Она поёрзала в постели и удобно легла. Когда Эдвард переоделся в пижамные штаны, чтобы не смущать её никоим образом, он лёг рядом с ней на кровати и слегка приобнял за спину. Белла неуверенно прижала холодный нос к его груди и неосознанно потёрлась им по тёплой коже мужчины. Он нащупал ногой шерстяные носки Беллы и, с полуулыбкой, прижался губами к непослушному локону.

- Моя мерзлячка.

Белла расположила пальцы на его груди, тихонько выдохнула на них, а, когда согрелась, закрыла глаза и уснула. Эдвард не отрываясь смотрел, как тень от пушистых ресниц падает на румяные щёчки Изабеллы, слушал ровное дыхание, был рад тому, что сейчас она спокойна, и складочка между бровей разгладилась.

- Прости меня, маленькая. Прости, жизнь моя. Я так тебя люблю…