Глава 13

Ситуация кажется мне неразрешимой. Либо для решения слишком мало данных. Лишь я, крайне мутный тип, сидящий на краю ванной, и его пистолет – тяжелый и громоздкий. Говорят, это что-то да значит, некие скрытые комплексы. Большие тачки, большие пушки, большие неприятности, долженствовавшие компенсировать недостаток размера в другом месте. Но, может быть, мистер Садист любит размах.

- Разреши, я закурю, - всё же он разумен, по крайней мере, в том, что касается общения с людьми, в руках у которых оружие.

- Кури, - резко отвечаю я. Не потому, что уверовала наконец в свою крутость или почувствовала себя хозяйкой положения, просто я напугана до чертей. И моя резкость – это просто форма крика. Ничего больше. Мне страшно, и ноги не дрожат только потому, что затекли, и сама я практически обратилась в статую.

- Я говорил, что решения даются тебе тяжело.
- Решения? Речь идет об убийстве.
- Принцип везде один.

Он с поразительным равнодушием, не совсем уместным в данной ситуации, курит. Сигарета в тонких пальцах пишет невидимые строки в воздухе. Пистолет у меня, а чувство такое, словно мистер Садист вновь сочиняет мне приговор, будто он опять управляет миром. Но я не могу ни точку поставить, пуская пулю, ни крикнуть, ни выбить из его рук окурок.

- Зачем тебе... - не нахожу я слов. И подозреваю, что слов таких попросту нет.
- Даю тебе шанс перебороть этот страх.

- Как можно перебороть страх, размахивая пушкой? Ну?
- А ты всё ещё боишься?
- Да!

Он смотрит на меня, во взгляде впервые капля интереса, но спустя секунду я понимаю, что это был не интерес, а отблеск от лампы, когда он повернул ко мне лицо. Бездонные зрачки лишь поймали свет, делая его пленником бездны. Он всех делает своими заложниками. Я лишь одна из многих в огромном ряду, причем не такая уж значимая величина. И пистолет ничего не в состоянии изменить.

- Я оставлю ствол тебе. И поклянусь, что не причиню тебе вреда.

- Ты поклянешься? - но сколько, вообще, стоят клятвы мистера Лицемерие? Наверняка не больше, чем моя жизнь. И я молча качаю головой, отклоняя столь странное предложение.

- Напрасно ты считаешь, что для меня нет ничего незыблемого. Я человек своего слова.

- Да, но какое из всех слов твоё, а какие принадлежат твоим маскам? И чего будет стоить мне ошибка?

- Что сможет убедить тебя в моей искренности? Любое доказательство.

- Правда. Я хочу узнать правду.

- Хорошо, но правда в больших дозах вредна. Можешь задать мне три вопроса. Я не стану лгать.

Я понимаю, что это гнусная ловушка и, по сути, просто хождение по кругу. Верить лгуну, опираясь лишь на его слова? Почему бы тогда не поверить его заявлениям о незыблемости. Не все ли равно, в какую ложь верить. Но, по крайней мере, я заставлю его придумать для меня пригодную реалистичную версию. Сама я ничего выдумать не в состоянии.

- Зачем ты все это затеял? Что собрался поиметь с меня?

- Неужели ещё не поняла?

- Хотелось бы быть уверенной до конца.

- Собственно, тебя, точнее, твое время. Несколько часов. Полдня.

- А потом?

- Потом я исчезаю, а ты сидишь в своём болоте дальше. Остался один вопрос.

- Кто ты, вообще, такой, мать твою?

- Слишком обширно, уточни, - он разводит руками.

- Ну чем ты хотя бы занимаешься?

- Моя должность звучит, как начальник службы безопасности.
- Где?

- В одной фирме, её название тебе ничего не скажет.

Устав держать пистолет и утомившись от тяжёлой неразрешимости ситуации, опускаю руку. Мне ясно, что ключ не в этом, так как я решила воевать с ним не тем оружием, и ранить его можно чем-то, кроме куска свинца. Пушек, нацеленных в голову, он не боится.

- Я... могу я... ты мог бы выйти?

- Зачем ты дважды задаёшь одни и те же вопросы?

А мне-то казалось, что вопрос успел поменяться, ведь изменилась общая ситуация – у меня теперь вроде как оружие.

- Мог бы, - при этих словах вздох облегчения застывает у меня на губах. - Но не буду. - Вздох перерождается в стон, и я не успеваю его удержать, как он уже эхом отражается от блестящей плиточной чешуи стен.

- Придется тебе через это переступить.
- Нет.

Я невольно опускаю взгляд на пистолет, как бы молча приводя этот довод. Но человек без лица непреклонен.

- Нет смысла бахвалиться оружием, если не имеешь смелости выстрелить или не можешь принять решение.

- Так ты знал, что я не выстрелю?
- Сама подумай, откуда мне это знать. Велика вероятность, что не выстрелишь, но в таких случаях и один процент из ста значит много, не так ли?

- Прошу тебя, - слова застревают в глотке и приходится приложить некоторое усилие для того, чтобы продолжить. - Выйди. Зачем ты меня мучаешь? Я ведь всё равно тебя не интересую в плане секса.

- Но дело не в сексе. Тебе стоит научиться смотреть на мир шире, нежели через щель своей озабоченности.

- Я не озабоченная.

Он ничего не отвечает, и по его тусклому мёртвому взгляду совершенно невозможно понять, что он мог бы сказать. Что он хотел бы сказать. Что он должен был бы сказать, но заставил себя не произносить.

- Снимай белье, - меня шокирует не суть его приказа, а то, что это, в сущности, не приказ. Просьба, сказанная весьма усталым и скучным голосом. Словно это ему, а не мне хотелось бы всё побыстрее закончить, оставив самое мерзкое и неприятное позади.

- Тебе придётся делать все самому.
- Неужели ты считаешь, что я стал бы ждать твоего разрешения?
- Нет.

- Я бы давно мог снять с тебя эти жалкие тряпки, но ты должна скинуть их сама, в этом смысл.
Но по-моему, в этом нет никакого смысла. Потому что этого не хочу ни я, ни он. И даже желание причинить мне боль не проступает в его действиях. Какая-то бесцельная тупость. Я крепче сжимаю рукоять пистолета. Если он только попытается, то я, наверное, выстрелю. По крайней мере, я пытаюсь приучить себя к мысли о возможном убийстве. Пытаюсь понять по собственной реакции, смогу ли. Ответ очевиден. Очевиден и для меня, и для него. Судорожно выдыхаю, воздух с трудом прорывается через плотно сомкнутые губы. Это типа конец. Осторожно кладу пистолет на пол. Не так-то удобно раздеваться и одновременно держать в руках оружие. Приходится выбирать одно из двух. Наименьшее зло – при условии, что мистер Садист всё же не станет меня насиловать. Бросаю неуверенный взгляд в его сторону. Меньше всего мне хочется, чтобы он заметил этот взгляд, приняв его за интерес или что-то ещё. Я соблюдаю осторожность и всё равно оказываюсь поймана его жуткими глазами. Вздрагиваю, трусики падают на плитки. И теперь я стою в этой небольшой хлопковой лужице, как ведьма, заточенная в центр круга и лишённая возможности выйти за его пределы.

- Ты ничего не забыла?

- Дай мне время, - вздыхаю я, одновременно впитывая новые для себя ощущения. Ощущения от чужого взгляда на нагой коже, оттого, что нет практически ни одного участка моего тела, недоступного этому взгляду. Я голая в прямом смысле слова, и это делает голой и мою внутреннюю сущность. Вместе с исчезающей одеждой рушатся хрупкие ментальные щиты. И сама я как будто распадаюсь на части. Я разрушаюсь и, наверное, он видит это в моих глазах. Встав со своего места и переложив пистолет на полку, он говорит:

- Не надо.

Не взглянув на меня, подхватив с пола рваное платье, мистер Садист уходит. Он, конечно, отличный актёр, но безразличие ко мне он не играет. Если только он не обучил своё тело обманывать так же ловко, как научился врать сам. Ровное дыхание, пустой взгляд, расслабленность в движениях. Преодолевая себя, я даже посмотрела на его брюки, но и там всё было спокойно.

Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr