Глава 93

Белла

Мой мозг, должно быть, перестал работать, потому что я явно ничего не соображала. Я уже начала снимать футболку через голову, когда, широко раскрыв глаза, опомнилась и остановилась, вспомнив, что внизу Чарли. Он должен был прийти и проверить нас...

Я даже не могла представить, что бы тогда произошло.

Эдвард заметил мою внезапную нерешительность и немного отодвинулся. Его лицо выражало растерянность и разочарование.

— Белла, ты не должна... я имею в виду, если ты передумала... – его голос затих, и он быстро опустил глаза.

— Нет! – воскликнула я, отчаянно качая головой. – Просто… мой папа. Он может прийти сюда, и… – мои щёки запылали.

Какое-то время Эдвард просто смотрел на меня, а затем, казалось, всё осознал.

— О-о. Мм, он не… – он прочистил горло. – Он сказал что-то о том, что ему нужно ехать в участок.

Я бросила на него полный надежды взгляд.

— Ты уверен? – он кивнул. Кусая губы, я посмотрела на закрытую дверь. – Это может быть подвох.

Эдвард немного побледнел и судорожно сглотнул.

— Подвох? – неожиданно он стал выглядеть очень смущённым.

— Я сейчас вернусь, ладно? Никуда не уходи, – я вскочила с постели, прежде чем он успел остановить меня, и поспешила к двери, осторожно приоткрывая её. Прислушиваясь к тишине дома, я негромко позвала: "Папа?" Никто не ответил. Но мне нужно было убедиться, что дома, кроме нас, никого нет. Поэтому я тихо, на цыпочках, прошла через прихожую и так же тихо спустилась по лестнице.

Телевизор был выключен, и Чарли нигде не было видно. Я выглянула в окно, пытаясь найти следы его крузера. Но на дороге было пусто. Я даже не пыталась сдержать своё облегчение и счастье, когда быстро поднялась назад, к Эдварду.

Когда я вернулась, он сидел на кровати и нервно ёрзал на месте. Я улыбнулась в надежде, что это поможет ему расслабиться.

— Всё чисто. Он и правда уехал, – не колеблясь, я подошла к нему и забралась обратно на кровать. Затем взглянула на Эдварда. – Хм, и на чём же мы остановились?

— Белла... – он глубоко вздохнул. – Послушай, я чувствую себя немного потерянным. Это не... я не... – он на мгновение закрыл глаза. Когда он снова заговорил, мне пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова: – Я не уверен, что мне нужно сейчас делать, – признался он. Я открыла рот, но он продолжил дальше: – Я не могу... Я имею в виду, чёрт, я не готов... просто я хочу...

Оборвав его на полуслове, я прижалась к его губам, желая избавить от дискомфорта. Его явная неловкость заставляла меня переживать, потому что я поняла: он понятия не имел, что я тоже нервничала.

— Эдвард, – прошептала я, когда его глаза встретились с моими. – Я не жду, что ты будешь делать то, что приносит тебе дискомфорт. Давай просто начнём, очень медленно. Ты сказал, что хочешь коснуться меня? – он кивнул. – Ты всё ещё хочешь, чтобы я...? – я жестом указала на свою футболку.

Он сглотнул, а затем снова кивнул. Я не смогла сдержать улыбку облегчения.

— Хорошо, – и тут ко мне пришла отличная мысль. – Эй, а почему бы нам не лечь под одеяло? Так нам будет не так неловко.

Эдвард, казалось, какое-то время обдумывал мои слова.

— Да, хорошо. – Я потянулась за одеялом и натянула его на нас. Затем, после нескольких секунд колебаний, я наконец-то сняла футболку, позволяя ей упасть на пол. И тогда я вспомнила, что одета в самый простой белый спортивный лифчик, и почувствовала, как на меня нахлынула волна смущения.

И почему я не надела что-то более... впечатляющее?

Мне хотелось свернуться калачиком у него на груди и спрятать лицо в сгибе его шеи, позволяя его прикосновениям, запаху и просто самому его присутствию успокоить меня и избавить от неожиданного беспокойства. Но по какой-то причине я боялась пошевелиться. Не то чтобы мне было некомфортно, но я уже начинала чувствовать смущение. А что если я не оправдаю ожидания Эдварда? Он разочаруется во мне?

Давайте смотреть правде в глаза – во мне нет ничего особенного. Моя кожа слишком бледна, а груди совсем небольшие. И я поняла, что прошла, по крайней мере, неделя, когда в последний раз я брила свои ноги. Мысленно я отметила про себя, что, несмотря ни на что, мне нельзя снимать с себя штаны. А затем чуть не закатила глаза. Я слишком забегала вперёд.

Эдвард, должно быть, почувствовал моё беспокойство – с недавних пор он мог с лёгкостью читать мои эмоции, – потому что улыбнулся мне и заправил прядь волос мне за ухо.

— Ты прекрасна, – пробормотал он.

На этот раз я на самом деле закатила глаза, несмотря на то, что его слова заставили моё сердце учащённо забиться. Это, возможно, было ложью, но от этих слов что-то перевернулось у меня внутри.

— Конечно. Ты даже ещё не видел меня, – чтобы подчеркнуть это, я жестом указала на лежащее на мне одеяло.

— Я всегда видел тебя, любимая, – губы Эдварда коснулись моих. – Я всегда знал, насколько ты прекрасна.

Кажется, я немного умерла. Либо это, либо просто расплылась в огромную лужу слизи.

Но я заставила себя покончить с этим, потому что не собиралась упускать свой шанс. Неосознанно, он дал мне возможность поговорить о том, что в другой ситуации, скорее всего, превратилось бы в неловкую беседу. Я глубоко вздохнула.

— То же самое касается и тебя, малыш. Ты должен это знать. Ты так же прекрасен для меня, как и я для тебя. – Его глаза потемнели, и в знак протеста он отрицательно покачал головой.

Я не дала ему шанс возразить и уверенно продолжила:

— Нет, это правда. Я видела твоё сердце, Эдвард, и оно прекрасно. У тебя могут быть шрамы на теле и на душе, но ты всё равно совершенен. Я знаю, что ты думаешь об этом как о недостатках, но это не так. Это... – я искала подходящее слово, – доказательства.

Он нахмурился, и я заметила недоумение на его лице.

— Доказательства? – тихо переспросил он.

Я положила ладонь ему на щёку, наблюдая, как он закрыл глаза.

— Что ты прошёл через ад и вернулся обратно, – он резко открыл глаза. Я попыталась улыбнуться. – И я буду благодарна до конца своей жизни, что ты здесь и что ты выбрал меня, – одинокая слеза скатилась по его щеке. Нежно поцеловав, своими губами я вытерла её. – Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, – выдохнул он мне в рот и, спустя миг, прижался своими губами к моим.

Я чувствовала себя так, словно попала на Небеса. И была совсем не против остаться там навсегда.

Когда Эдвард снова отстранился, мне показалось, что это произошло слишком быстро. Но взглянув на его лицо, я почему-то не стала возражать. Он запустил пальцы в мои волосы, но меня не покидало чувство, что этим жестом прежде всего он пытался успокоить сам себя. Но, конечно, я ни за что не стала бы жаловаться. Но тот факт, что он избегал смотреть мне в глаза, очень беспокоил.

Я хотела спросить его, о чём он думает, но что-то останавливало меня. Почему-то я точно знала, что он набирается мужества, чтобы поделиться со мной своими мыслями, и я не собиралась отталкивать его. Поэтому просто молча терпеливо ждала.

Наконец, он тихо заговорил:

— Боюсь, что, если покажусь тебе, ты начнёшь думать по-другому. – Я покачала головой, но он продолжил прежде, чем я успела что-то сказать: – Я знаю, ты не хочешь, но что если ты не сможешь с этим справиться? Тебе, возможно, станет… – он сглотнул, – противно, Белла. Не думаю, что я выдержу, увидев жалость в твоих глазах. Чёрт, это просто убьёт меня.

Мои глаза жгло, но, как ни странно, они оставались сухими. Множество избитых и ничего не значащих фраз заверения пронеслось у меня в голове, но я сказала то единственное, что имело значение – правду.

— Эдвард, никогда в моих глазах ты не увидишь жалость. Только сострадание, – я сделала паузу. – И любовь. Я тебе это обещаю.

Очень долгое время он просто смотрел на меня, без сомнения, ища в моих глазах подтверждение. И, должно быть, нашёл то, что искал, потому что по его губам проскользнула тень улыбки. После чего он медленно кивнул.

— Я тебе верю, – казалось, прошли часы, а возможно, минута или две, когда он, наконец, добавил:

— Думаю, я хочу снять свою футболку.

Я продолжала молчать, зная, что, если попытаюсь что-то сказать, мой голос просто сорвётся. Вместо этого я наклонилась и нежно поцеловала его. Губы Эдварда слегка приоткрылись, позволяя моему языку проскользнуть внутрь. Проходило время, а мы просто потерялись друг в друге. Затем, слегка задыхаясь, Эдвард снова прервал поцелуй. Я улыбнулась ему, чувствуя, что это единственное, на что я сейчас способна.

Он отпустил меня и сел, и мне даже не пришло в голову протестовать, когда он откинул от себя одеяло, оставив меня лежать на кровати неприкрытой.

А затем он стянул через голову чёрную футболку.

Эдвард

Каждый раз, выходя из душа, я старался не смотреть на себя в зеркало, не желая видеть уродливые красные пятна, которые покрывали мою кожу. Моя спина была худшим зрелищем, ведь Джеймс предпочитал, чтобы я отворачивался от него, когда он меня бил. На моём лице он использовал главным образом свои кулаки, а когда дело доходило до тех частей моего тела, которые я мог прикрывать одеждой, в ход шли более острые предметы.

Потому что он хотел оставить следы - постоянное напоминание о том, за что он был один в ответе.

Он много раз бил меня своим ремнём, а в ту последнюю ночь решил воспользоваться разбитой бутылкой из-под пива. Время от времени он освобождал свой творческий потенциал и экспериментировал с другими предметами, которые могли причинить вред моей коже. Такие как зажигалка, ключи от машины, ножницы. На самом деле это не имело значения – всё это причиняло ужасную боль.

Однажды я упомянул при Белле о своих шрамах, но никто из нас больше не поднимал эту тему. Теперь я понял, что она не забыла. Конечно, я этого и не ждал. Мысль о том, чтобы показать Белле свои шрамы, открывшись ей полностью, наполняла меня ужасом. Но в то же время…

Это была Белла. Моя Белла.

Так или иначе, она всегда знала, что именно нужно сказать, что я должен услышать. И моя любовь к ней с каждым днём становилась только сильнее. Это даже смешно, ведь всего несколько месяцев назад я и не знал, что такое любовь. Я думал, что не способен на это чувство, и был убеждён, что ничего не стою, и никто просто не сможет полюбить меня.

Теперь я знал, что оказался неправ.

Белла любила меня. Она верила в меня. И мне было нужно, чтобы она знала – я тоже доверял ей. И я сам должен был понять, что смогу сделать это: смогу довериться Белле полностью, и она не осудит меня. В своём сердце я уже это знал. Пришло время ослабить свою бдительность, позволить себе падать и верить в то, что Белла сможет поймать меня.

Я глубоко вздохнул.

— Думаю, я хочу снять свою футболку.

Вместо того чтобы что-то сказать, словно чувствуя, что слова покажутся лишними, Белла просто поцеловала меня. И я забыл о боли, беспокойстве и страхе.

Я снял футболку.

Белла лежала на боку и молча смотрела на меня. Мой инстинкт заставлял меня опустить глаза, но я боролся с ним. Я встретился с Беллой взглядом, лёг рядом с ней и укрыл нас обоих одеялом. И сразу же пожалел об этом, потому что больше не мог видеть её. А я хотел. Отчаянно.

— Если хочешь, можешь коснуться меня, – пробормотала Белла, словно могла читать мои мысли. Я попытался кивнуть, но вдруг понял, что не могу пошевелиться. Не было никакой паники, никаких тревожных воспоминаний. Но моё тело просто застыло, потому что я не знал, что делать. А что, если я неумышленно причиню Белле боль?

Она смотрела прямо мне в глаза, когда взяла меня за руку и осторожно положила её на свой живот. Я сглотнул. Её кожа была гладкой и тёплой. Мои пальцы задрожали. Белла тихо вздохнула, когда я, наконец, начал двигать рукой, потирая небольшие круги на её плоском животе.

Я по-прежнему не был уверен, что делаю, но мне нравилось. И судя по улыбке на лице Беллы, она испытывала те же чувства. Я хотел, чтобы она прикоснулась ко мне. Но слова словно застряли в горле. Продолжая гладить её, я почувствовал, что мне стало тесно в штанах. Только на этот раз это не вызвало у меня беспокойства.

Повторяя действия Беллы, я потянулся к её руке и медленно направил её к своей груди. После недолгих колебаний я отпустил её и стал ждать, что она будет делать. Я предполагал, что Белла сразу же что-то предпримет, но её рука по-прежнему была неподвижна. Затем, после того, что казалось вечностью, она, наконец, в самой нежной ласке начала водить по моей груди пальцем.

Я закрыл глаза, с дрожью вздохнул и прошептал:

— Сними его. – Я не сомневался, она поймёт, что я имел в виду.

Белла не стала спрашивать, уверен ли я в этом. Вместо этого она оставила лёгкий поцелуй на моих губах и медленно стянула одеяло вниз. После чего прильнула ко мне, положив голову мне на плечо и продолжая пальцами нежно гладить мою грудь.

— Спасибо, – пробормотала она мне в ухо. Я не смог заставить себя ей ответить.

Её руки успокаивали.

— Пожалуйста, открой глаза, – срывающимся голосом прошептала она. Когда я повиновался, заметил, что её взгляд бродит по верхней части моего тела, а нижняя губа дрожит. Я открыл рот, но остановился, когда она наклонилась и стала покрывать лёгкими, как пёрышко, поцелуями мою изуродованную кожу.

Она целовала мои шрамы. И я не чувствовал отвращения, потому что это было так чертовски приятно.

Я, наверное, издал какой-то звук, потому что Белла напряглась и, слегка отстранившись, с беспокойством посмотрела на меня.

— Эдвард, это…?

— Хорошо, – закончил я за неё словом, напоминающим вздох. – Да. Пожалуйста, не останавливайся! – Мне не пришлось просить её дважды.

— Я люблю тебя, – пробормотала Белла, продолжая поглаживать мою кожу своими пальцами. – Ты такой красивый.

Я почувствовал увеличивающийся комок в горле.

— Ты ещё не видела моей спины, – удалось выдохнуть мне, и я закатил глаза.

— Нет, – она немного переместилась и прижалась своим лбом к моему. – Но увижу, когда ты будешь готов. И это ничего не изменит.

И я верил ей.

— Я люблю тебя, – прохрипел я, почти до боли прижимая её к себе. Белла так идеально вписывалась в мои объятия, словно мы были созданы друг для друга. И чувствовать её так близко к себе, без барьера наших футболок – это выходило за пределы того, о чём я когда-либо смел мечтать.

Я был по-прежнему возбуждён, и это начинало причинять неудобство, но я не чувствовал себя извращенцем, как раньше. Быть с Беллой таким образом казалось естественным – просто не могло быть ничего плохого или неправильного в том, что мы делали. И я больше не думал так. Да, возможно, я сломлен и многое пережил, но Белла настолько неиспорченна и чиста, что мне казалось, её прикосновения, даже одно её присутствие, очищали меня.

Исцеляли меня.

— Я люблю тебя, Белла, – выдохнул я, повторяя это снова, снова и снова, потому что мне казалось, эти слова не могут передать всего, что я чувствую, и как бы крепко я ни обнимал её, мне было недостаточно. Мне нужно было чувствовать её, мне нужно было чувствовать её руки на своём теле, потому что благодаря этому я осознавал, что всё это происходит на самом деле, а не является плодом моей фантазии.

Как всегда Белла, казалось, поняла, что именно мне было нужно, даже если я не говорил об этом вслух. Она сжала меня крепче, шепча нежные слова любви мне на ухо, и её губы нашли мои. Я даже не отреагировал, когда её руки пробежались вверх и вниз по моей спине, нежно лаская меня, хоть я и знал, что она наверняка почувствовала все неровности моей кожи.

Но это совсем не беспокоило меня.

Пытаясь оказаться как можно ближе к ней, я скользнул ногой между её ног и услышал, как Белла тихо застонала. Затем, даже не понимая, что делаю, я перекатил нас и оказался сверху. Её единственным ответом стало то, что она ещё крепче обняла меня, и мои губы с жадностью и отчаянием снова нашли её.

Я не хотел останавливаться. Я хотел большего.

И вдруг я почувствовал, что всё происходит слишком быстро.

— Подожди, – сказал я, задыхаясь, и скатился с Беллы прежде, чем началась паника. Она замерла и сразу же отпустила меня. Я резко сел, заставляя себя сделать несколько глубоких вдохов. Проходили секунды, и я почувствовал, что начинаю расслабляться. Всё было хорошо. Не было никаких тревожных воспоминаний, никаких голосов в моей голове. Я даже смог слегка улыбнуться Белле.

— Я в порядке. – И это было правдой.

Какое-то время она всматривалась в меня, словно желая убедиться, что я искренен. А затем тоже улыбнулась.

— Думаю, в следующий раз нам просто нужно действовать помедленней.

В следующий раз?

Я понял, что уже с нетерпением этого жду.