Дорога стелется перед нами толстой серой змеёй, искрясь и поблёскивая белизной, пока не суживается до тонкой линии, исчезающей за далёким холмом. Куда ни гляну – с разными интервалами сыпется снег с тяжёлых туч. Снежинки лениво кружатся, падая на фургон, затем, словно очнувшись, хаотично пускаются в хоровод.

Погружённая в размышления, по выпадению снега я подмечаю изменения в скорости ветра и сравниваю узорчатые снежинки, тающие на подогретом лобовом стекле, с короткой человеческой жизнью.

В моей груди тупая боль, которая отчего-то напоминает мне лицо матери и неуклюжие объятия отца. Будто снежинки, испаряющиеся на стекле, они тоже исчезнут, оставив после себя только воспоминания.

– О чём думаешь? – обращается ко мне Эдвард с водительского сидения.

Он кажется обеспокоенным.

Его вздёрнутые брови почти сошлись на переносице. Потянувшись вперёд, я пробегаю пальцами по скулам и щеке Эдварда, наслаждаясь неровной щетиной, отросшей больше века назад, когда Эдвард болел лихорадкой, которая едва не убила его. Это почти неуловимое напоминание о его хрупкой человеческой жизни, которое мне очень нравится. Лоб Эдварда разглаживается, он льнёт к моей ладони, пока другой рукой я вожусь с айподом.

– Всё тёплое так скоротечно, – отрешённо отвечаю я и включаю Шопена на весь салон. – Как и холодное.
Эдвард смотрит на меня в удивлении.
– И так каждый раз, – позабавленный, он трясёт головой. – Как ты вообще додумалась до этого?
– Я лишь размышляю о даре Бенджамина, – глухо говорю я, меняя громкость и басы, – и как мы на полной скорости вот-вот вляпаемся в неприятноссти. Ситуация кажется мне немного сюрреалистичной.
– Это меньшее из двух зол, – доносится голос Элис с заднего сиденья.
– Что произойдёт, если мы не явимся? – обращаюсь я к провидице.
Недоверчиво покосившись на меня, она выдыхает на стекло, которое не запотевает, так как в лёгких Элис нет тёплого воздуха.
– Чёрт, – удручённо говорит она. – Мы не можем играть в крестики-нолики.
Джаспер берёт её за руку и пальцем начинает выводить узоры на тыльной стороне её ладони. Элис проникновенно смотрит на мужа, и мне хочется дать им уединения.
«Прошу, скажи мне, – накидывая щит на Эдварда, мысленно обращаюсь к нему. – Что случится, если мы остановим фургон и уклонимся от встречи со стражей?»
С миг он колеблется, а его лицо мрачнеет.
– Они учуят запах Элис и Джаспера и начнут выслеживать их. Они найдут наши компьютеры, в которых предостаточно информации. Давай остановимся на этом – первый вариант лучше, хорошо?

В течение часа мы слышим лишь звуки стеклоочистителей и стеклообогревателя вдобавок к прекрасной грусти давно умершего композитора. Проходит много времени прежде, чем тишина подчёркивается резкими вдохами Элис.

– Они уже прибыли? Так скоро? – Эдвард неожиданно спрашивает её. – Должно быть, они сменили средство передвижения. Сколько у нас времени?
Элис пребывает словно за тысячу миль отсюда и отвечает не сразу. Я набираю другую машину и включаю громкую связь.
– Стража прибудет к нам домой через шестьдесят восемь минут, – наконец отвечает Элис, заслышав голос Карлайла. – У вас есть двадцать минут на подготовку. Нам с Джаспером придётся оставить фургон в полутора километрах от дома и уйти на восток, чтобы они не учуяли нас.
– Вам нужно держаться в радиусе трёх километров, – напоминает ей Эдвард, – чтобы я слышал вас.
Элис сосредоточенно хмурится, расстроенная поисками ответов.
– Я не могу контролировать ветер, Эдвард, – раздражённо говорит она. – По возможности не впускайте их в дом.
– Мы почти на месте, – говорит Карлайл, – и устроим уборку.
– Нужно проветрить дом и затопить камин, – шепчет Эсме, – на случай если они настойчиво заходят войти. Думаю, у нас остались ароматизированные свечи от предыдущего владельца.
– Жаль, нельзя сжечь дом, – лицо Элис расслабляется на мгновение.
Эдвард выуживает свой мобильник и набирает номер.
– Правильно, – шепчет она с улыбкой. – Я не могу контролировать ветер, но Бенджамин может.
Вскоре Эдвард получает ответ.
– Направление ветра довольно простое, – говорит Эдвард с удовлетворённым блеском в глазах. – Бенджамин сможет влиять на погоду из удалённого места, пока знает точные координаты.
– Впечатляет, – тяжко говорит Карлайл, – однако не повлекут ли маниуляции с погодой негативные последствия? Наше желание обезопасить себя не спровоцирует катастрофу?
С секунду мы все молчим, пока Джаспер не делает глубокий вдох.
– Вот и выясним это.
Сорок восемь минут спустя Элис с Джаспером высаживают нас с Эдвардом, и мы мчимся дальше. По-видимому, я плохо скрываю свою тревогу, поскольку Эдвард оценивающе смотрит на меня.
– Нам нужно поохотиться, – обнюхивается он.
– Сейчас? – Я полна скепсиса. – Они же прибудут...
– Через двадцать минут, – договаривает за меня Эдвард. – Нам нужно замаскировать их запах. Белла, мы сидели с Джаспером и Элис в одной машине.
Я хмурюсь, а моё упрямство не сдаёт позиций.
– После охоты ты сильнее, – выпрашивает он. – Их будет трое.
Вот и доверяй Эдварду, которому под силу изменить моё мнение.



Во время бега я замечаю тонкую и всё же ощутимую перемену в ветре, которая подсказывает мне, что дар Бенджамина действует. Диагональный столб дыма стрелой указывает на наш дом, который стоит за относительно густой вечнозелёной растительностью, украшенной к Рождеству. Эсме явно было чем заняться.

– Они почти здесь, – подтверждает Эдвард, беря меня за руку. Мы замедляем шаг.

Я деревенею, едва сдерживая порыв зарычать. Эдвард останавливается и обрамляет ладонями моё лицо, от его ласкового поцелуя щемит в груди. Мой щит накрывает его, и Эдвард качает головой. С неохотой я снимаю защиту с любимого, помня о нашем плане.

– Белла, я хочу, чтобы ты пообещала мне, – серьёзно говорит он, – пообещай мне, что не набросишь щит на меня, пока Джейн не атакует.
– Я не могу допустить, чтобы она навредила тебе опять, – шепчу я сквозь зубы и буравю взглядом землю. – Даже на секунду. Я просто не могу.

Поначалу я противлюсь желанию Эдварда приподнять мой подбородок. Затем он немного наклоняется, и его до боли красивое лицо попадает в поле моего зрения. Он целует меня – сначала нежно, потом обольстительно, пока мне остаётся только ответить ему. Я обвиваю руками его шею в детской, но тщетной, попытке уберечь от опасности.

– Потом, – беспечно обещает Эдвард.
– Всё дело в Джейн, – говорю я. – Мы оба знаем, что она атакует тебя. Элис видела.
– Знаю, это тяжело, но мне необходимо слышать мысли остальных. – Напоминает мне Эдвард, распутывая мои руки, мягко сжимая их в ладонях, точно я до сих пор человек. – Я должен слышать Элис, как и Джейн, когда она срывается. Поклянись, что ты накроешь меня щитом только, если я произнесу кодовое слово.
Я натужно киваю и распрямляю свою одежду.
– Как я выгляжу?
Эдвард одаривает меня взглядом, который при других обстоятельствах закончился бы рваной одеждой и одним из нас, прижатым к дереву.
– Как богиня, – приглушённо говорит он, страстно целуя меня напоследок. Пригладив волосы за моим ухом, Эдвард касается моего лба своим. – Постарайся выглядеть не такой мстительной, хорошо? У нас есть план. Запасной план на случай провала основного. Если мы будем следовать ему, то он сработает.

По мере приближения к дому до меня доносятся обрывки разговоров, шепотки, а затем появляются и их обладатели. Ветер окатывает нас дурманящей волной запахов, смешиваясь с привычным запахом хвои и лесной фауны. В нём отчётливо прослеживается сладость, которая ассоциируется у меня с вампирами, и странные цветочные нотки.

– Что пахнет тропическим жасмином? – интересуюсь я, наконец распознав этот аромат.
– Джейн – шепчет Эдвард. – Даже её натуральный запах отдаёт ядовитым растением.

Мы огибаем поляну, вырываясь из-за деревьев под выгодным углом. Феликс с Эмметтом как на подбор – схожи ростом и телосложением. Не знай я точно, что моложавые Джейн с Алеком безгранично опаснее, то вид этих двух вампиров-громил в боевой стойке напугал бы меня, но, будучи относительно молодым вампиром, я с лёгкостью смогла бы разнять Феликса с Эмметтом.

Всегда настороже к вампирам сильнее себя, Феликс оглядывает меня с уважением – наверняка временным. В ответ я по-новому смотрю на это трио, с осторожной пытливостью оценивая их холодную красоту. Если меня ошеломляла безупречность вампиров до улучшения моего зрения... что ж, хорошо, что тогда я не могла разглядеть их совершенство и смертоносность. Джейн стоит с отсутствующим видом – вероятно, пытается держать свой разум максимально пустым и таким образом блокировать Эдварда. Она напоминает безжизненную куклу. Это удивительно и жутко. Её брат выглядит бодрее и первым приветствует нас.

– Белла, Эдвард, наконец-то, – чуть ли не раболепно произносит он. – Аро передаёт вам своё почтение.
– Красноречиво представленное тремя лучшими членами своей стражи, – с оттенком сухой иронии подмечает Эдвард. Ответ вроде бы разумный, однако он не остаётся совсем незамеченным.
В бесстрастном взгляде Джейн проскакивает искра, уголок её рта подрагивает, а ноздри легка раздуты. Требуется вся выдержка, чтобы не накрыть щитом всю мою семью. Джейн улыбается, когда чует страх.
– Аро говорил, что тебе нравится уподобляться людям, Карлайл Каллен, – пренебрежительно говорит Джейн, уставившись на дым, валящий из трубы под странным углом. – Не говори мне, что топишь камин ради обогрева.
Эдвард состредоточенно склоняет голову набок, и, не моргнув глазом, Карлайл пускается в бессовестный рассказ.
– Как я только что говорил, – искусно врёт он, – у нас была проблема с некоторыми кочевниками. Они атаковали нас, и, к несчастью, нам пришлось защищаться.
Фарфоровое личико Джейн, кажется, оживилось – любопытством, наверное?
– Занятно, – прохладно отвечает Джейн. – Кто убил?
– Я, – хором говорим мы с Эмметтом и Роуз.
Джейн сощуривается, а мне до боли хочется воспользоваться щитом.
– Я докончил обоих, – уточняет Эмметт, оглядывая Феликса. – Не то чтобы Белла и Роуз нуждались в моей помощи.
– Какая занимательная история, – безэмоционально говорит Джейн. – Мы пришли передать вам, что Аро решил: время пришло.
Она смолкает на мгновение и улыбается. Её зубы – как ряд маленьких белых надгробных камней.
– Вы не пригласите нас внутрь?



Джейн уставилась в огонь, языки пламени отражаются в её миндалевидных пустых чёрных глазах.

Поразительно, что она не говорит, лишь безучастно смотрит, в то время как её брат ведёт разговор.

– Вижу, ты получила розы, посланные Аро. – Алек стоит слишком близко ко мне. Почти неприметно он втягивает носом воздух и одаривает меня вопросительным взглядом. – Ты насладилась его подарком, как он того хотел?

Должно быть, Аро спустил целое состояние на доставку этих цветов. Все доступные поверхности в доме уставлены вазами с дюжинами роз почти всех цветов и оттенков, их аромат плохо маскировал запах человеческой крови. Он напоминал мне о моём проступке, и на секунду я понурила голову, затем осознав, что почти выдала себя. Подняв глаза, я заметила, что Джейн с Алеком обмениваются понимающим взглядом.

Феликс, с другой стороны, не выглядит удивлённым или даже заинтересованным. Он по-прежнему примеривается к Эмметту. Сомневаюсь, что страж Вольтури когда-либо встречал столь мощного вампира, ровню себе.

– Да, я получила цветы недавно, – я отвечаю искренне, не сумев сохранить нейтральность. – Пожалуйста, передай ему мои... ответные благодарности.

Джейн недовольно фыркнула – этот едва слышный звук напрямую соотносится со стиснутыми кулаками Эдварда. Либо она теряет способность прятать мысли от него, либо он наловчился читать её изращённый умишко.

– Я вижу, что это твоих рук дело. Здесь нечего стыдиться, Изабелла, – Алек, неверно истолковав мой дискомфорт, заговорщицки наклоняется ко мне. – Не важно, что говорят тебе эти человеколюбы, теперь ты вампир. Человеческая кровь – вот, что ты должна пить. Это они противоестественны, а не ты.
– Не соглашусь. – Мой голос тих. – Это каннибализм.
Алек качает головой, его по-мальчишески ангельское лицо едва не разбивает моё сердце.
– Каннибализм подразумевает, что люди нам ровня, – невозмутимо возражает он, – в то время как они ниже нас во всех аспектах.
– Ты был человеком когда-то, – спорю я. – У тебя были родители, человеческая жизнь. Немного яда, и каждый из них мог бы стать одним из нас.
– Возможно, люди обладают потенциалом, чтобы уподобиться нам, если мы снизойдём наделить их таким даром. – спокойно парирует Алек, будто преподаёт ребёнку элементарный урок. – Однако тут нечего сравнивать. Ты смотрелась в зеркало после превращения, Белла? По-настоящему смотрела на себя?
– К чему ты ведёшь, Алек? – Моё терпение на исходе.
– Сейчас ты превзошла человека – ты богиня, – улыбается он. – Зачем противиться природе? Почему бы не принять своё новое, бесконечно лучшее существование? Зачем имитировать их жизнь, голодая от второсортной крови, когда можно пировать и упиваться своими силами? Ты не представляешь, какие привилегии ждут тебя в Вольтерре, если ты сделаешь правильный выбор.
Алек говорит словами Аро. Мне нечем крыть, но Джейн неумышленно делает мне одолжение, прервав дипломатические увещевания своего брата.
– Хватит любезностей, – язвит она. – Алек, Феликс, вы знаете, куда идти. Я найду вас.
Алек слегка вздрагивает, будто ему отвесили пощёчину.
– Джейн, мы не оставим тебя одну.
– Почему нет? – явно оскорблённая, требует она. – Думаешь, они могут навредить мне?
– Вдруг Белла сильнее тебя? – протестует Феликс. – Щит Беллы остановил тебя, когда она была ещё человеком. Что если он усовершенствовался? Мы не можем оставить тебя беззащитной.
Джейн сверкает взглядом, её изящное лицо на миллисекунду искажается демонической яростью, затем вновь приобретая умиротворённые невыразительные кукольные черты.
– Ладно, – лукаво соглашается она. Неожиданно её глаза блеснули предвкушением. – Давайте облегчим вам душу.

Порой, даже зная о будущем, оно шокирует. Всё происходит так быстро – молниесносно, что я не успеваю предотвратить неминуемое, и Эдвард вскрикивает в настоящей агонии. С омерзительным звуком его колени падают на пол – деревянный настил трескается от удара. Невольный крик отчаяния вырывается из меня, и я накрываю любимого щитом, который под воздействием Джейн растягивается и покалывает, словно от удара током.

Щит работает, окружая Эдварда, но его крики не прекращаются, и страх сковывает меня: вдруг гнусный дар Джейн способен пробить мою защиту?

«Постучи по полу, если мой щит работает» – шлю я Эдварду панические мысли. Он крайне реалистично имитирует боль, и всё же бьёт кулаком по полу. Я вступаю в игру, прижимая ладони к голове, будто тщусь накрыть Эдварда щитом. В мгновение ока я подлетаю к нему, беря мужа за руку, и он притворяется уже менее патетично.

– Жалкое зрелище, – тихо комментирует происходящее Джейн. Однако её глаза искрятся удовольствием, пока она наблюдает плоды своих стараний. – Даже Рената держится лучше.

«Давай-давай, дрянная девчонка*. – Мысленно обращаюсь я к вампирше, пока Эдвард ещё корчится и дрожит со смеху. – Рада, что ты наслаждаешься этим, Эдвард. Только твои родители нет». (П. п. отсылка к пьесе Максвелла Андерсона «Дурное семя», в которой мать обнаруживает, что её дочь не примерная девочка, а хладнокровная убийца-социопатка.)

Дрожь резко прекратилась, но в остальном Эдвард продолжает убедительно кричать.

– Ты причиняешь ему боль! – Эсме взывает к Джейн.

Карлайл привлекает жену к себе, будто пытается оградить её от ярости Джейн и утешить близостью своего тела.

Мне жалко их: они не посвящены в наш план – и по веской причине. Несмотря на все наши попытки подорвать авторитет Вольтури, они, вероятно, могут избежать проблем, так как формально их превращение в вампиров прошло законно. Если наш план провалится и Аро узнает правду, пути назад не будет; некоторых из нас, вне всякого сомнения, казнят.

Тех из нас, кто был тогда в лесу, намеренно устроив заговор против Вольтури, который мы сейчас реализуем.

Он представлен циклами последовательной обороны и введения в заблуждение, придуманных больше для защиты, чем разрушения, разве что оно абсолютно необходимо. Как далеко всё зайдёт, как много вреда мы причиним – всё целиком и полностью зависит от Джейн. Если она передаст своё сообщение и оставит нас в покое, как её проинструктировали, то уйдёт от нас в нормальном состоянии (если Джейн вообще можно считать такой). Полагаю, этот поезд ушёл задолго до того, как она стала вампиром.

Элис видела решение Джейн – чёткое и твёрдое, как алмаз. Она не намеревается следовать указаниям Аро. Она явилась уничтожать, независимо от Вольтури, и даже от своей скромной стражи.

– Ты донесла свою мысль, Джейн, – огорчился Карлайл. – Это действительно было необходимо?
Невероятно, но покалывание останавливается, и я неохотно убираю щит. Эдвард замирает, явно смущённый своей выходкой. Ему нечего стыдиться. Вышло достаточно убедительно.
– Я же говорила вам, её дар переоценён, – Джейн ухмыляется своему брату. Щит тонкими иголками покалывает от её ядовитых стрел, которыми она без толку осыпает меня. – Теперь идите и выполняйте своё задание, остальное предоставьте мне.
Её тон безапелляционен, и они уходят. На прощание Алек посылает сестре недоверчивый взгляд, и входная дверь закрывается за ними.
– Куда они направились? – хмурится Карлайл.
– Нам ещё предстоят дела в этом регионе. – Безмятежно улыбается Джейн, словно всё идёт гладко. – Я поделюсь информацией с вами, как только передам официальное послание Аро. Это дело им вполне по силам, а я не желаю надолго расставаться с нашей культурой.
– Непременно, – говорит Эдвард, отряхиваясь. – Может, покончим с этим фарсом, чтобы ты могла вернуться в цивилизацию?

Джейн распахивает свою мантию, где покоится маленькая бархатная сумочка, откуда она достаёт скрученную трубкой газету и кидает её на журнальный столик. Свиток разворачивается, на нём зернистое фото разбившегося самолёта, наш гастрольный снимок и заголовок «Семеро погибли в трагическом крушении самолёта», а подзаголовок гласит «Американские музыканты живы, но остаются в критическом состоянии».

– Это уже случилось? – просканировав статью взглядом, шокированно произношу я. В статье несколько крайне неприятных сюрпризов, худший из которых печальная цитата Рене. – Погоди, кто сообщил моим родителям? Этого не было в нашей сделке.
– Не мели чепухи, – властно говорит Джейн. – В отношении родственных связей тебе были даны исключительные поблажки. Неужели ты думала, что всё расскажешь им лично? Или вовсе – избавишь их от боли?
Акцент на последнем слове звучит крайне подозрительно.
– Что за мерзкую игру ты ведёшь? – едва сдерживается Эдвард. – Наш договор чётко запрещает вмешательство Вольтури в семью Беллы.
– Да расслабься, – веселится Джейн. – Какой-то журналист сказал твоей матери, мы даже не приближались к Флориде. Шеф полиции нас не увидел, так что договор не нарушен. Отец Беллы почти так же успешно прошёл тест, как Белла. Очевидно, он отделался лёгкой головной болью.

Долю секунды спустя я слышу отвратительный сдавленный звук и чувствую чьи-то руки. Сквозь пелену гнева я замечаю, что Эмметт с Эдвардом удерживают меня, хотя мой муж разделяет мою злость.

– Она провоцирует тебя, – Эдард шепчет мне в ухо. – Чарли в порядке. Я знаю это. И ты тоже.

Я глубоко дышу, пытаясь сосредоточиться. Практически невозможно контролировать себя, даже будучи предупреждённой, но это необходимо для работы моего щита. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на нём, прощупывая его границы. Мне хочется быть полезной, поэтому я набрасываю защиту на ошарашенных Роуз с Эмметтом, однако Эдвард слегка мотает головой. Он хочет слышать мысли всех.

– Да, Изабелла, контролируй себя, – радостно улыбается Джейн. – Мне столько нужно сказать тебе. Не нужно, чтобы ты перевозбуждалась из-за каждой мелочи. Аро очень заинтересовался твоим отцом. Знаешь, на случай если с тобой ничего не выйдет, как с последним оперным певцом, которого он изменил.
– Альфонсо? – тут же отвлекаюсь я.
Я так и не слышала целиком историю тенора, которого Аро обратил пару веков назад и казнил вскоре после этого. Раздражало то, что все поголовно молчали на эту тему. Весьма заманчиво послушать эту историю сейчас, пусть рассказчик Джейн.
– В самом деле, каким раздражающим созданием он был. Всегда пел во дворце – от него никуда нельзя было деться. К счастью, он не уважал границы Аро, поэтому мы недолго мучились.
Глаза Джейн поблёскивают садистким удовольствием при воспоминании давнего события, и внезапно я уже не хочу слышать, как окончились её «страдания». Интуиция подсказывает мне, что ей по силам ответить вдесятеро.
– Просто скажи, что должна, Джейн, – бесцеременно перебивает её Карлайл. – Не понимаю, зачем вообще это необходимо. Мы знаем, что Эдвард с Беллой должны переместиться в бразильскую больницу. Мы участвуем в каждом из этапов.
– Возможно, сказался человеческий фактор, – Джейн посылает Карлайлу взгляд глубокой неприязни. – Однако Аро сильно занят своими мелкими оперными фантазиями. Как видите, он сильно увлечён своими инвестициями.

Она достала два компакт-диска и беззастенчиво швырнула их поверх той газеты. В одном из них я узнала более изысканную версию наших гастрольных записей, обложка – великолепная версия постера Элис. Раскланиваясь, мы стоим на сцене, черты наших лиц немного скрыты. Второй диск новый – на нём фотография меня, сильно отретушированная под Марию Каллас, и где Эдвард стоит на против меня в полный профиль. Это громкое заявление, в котором обыгрывается явное сравнение меня с знаковой оперной фигурой и эксплуатируется неземная красота Эдварда. Судя по обложке, внутри содержится запись, сделанная нами для Аро несколько недель назад. Она гласит La Bella Cigna – Красивый лебедь – неприятное прозвище, данное мне на концертах в Италии.

– Я удивилась, что эти диски вообще раскупались до того инцидента, не говоря уже о всплеске продаж после, – категорично произносит Джейн, вытаскивая другой предмет из-под чёрно бархатной сумочки. – Люди склонны к меланхолии, когда дело касается таких вещей.

Джейн нажимает кнопку и со значительным отвращением кладёт небольшую переносную акустическую систему на наш буколический кофейный столик. Должно быть, это довольно дорогая электроника. Мой голос, поющий «Арию с драгоценностями» из «Фауста», заполняет дом; жуткий потусторонний голос эхом вызывает воспоминания, как буквально несколько недель назад мы записывали эту арию тут.

Мне никогда особо не нравилось слушать себя в записи, хотя в бытность человеком я привыкла к этому. Каждый недочёт кажется усиленным и почти нестерпимым, но мои преподаватели всегда настаивали, что голос – лучший учитель, необходимое зло для наблюдения и совершенствования. После превращения в вампира мне не нравилось слушать себя по иным причинам. Это сродни зеркалу: всегда присутствует конфузливый момент, в котором я не узнавала себя. Потом я стыдилась этого острого удовольствия и волновалась, что превращусь в нарциссистку, отчего мне становилось ещё более неуютно, чем ранее.

Мой вампирский голос кажется обманкой, словно я не заслужила его. С одной стороны, сложно устоять перед всем, чего я когда-либо хотела. С другой, все испытания, которым Аро подверг нас, в некотором ключе стали ценой музыкального оздоровления, и я до сих пор не знаю, смогу ли я позволить это себе. Выбор этой песни не случаен. Думаю, это напоминание, что это мой выбор, что я получила безмерно много в рамках своей фаустовской сделки и что я должна платить. Жаль, здесь нет Джаспера, которым помог бы мне разобраться в этих эмоциях, которые я изо всех сил пытаюсь потушить, как тлеющий пожар.

Доктор Джордж убил бы меня, узнав, сколь мало я слушаю свои записи, став вампиром. Я концентрируюсь на музыке, пытаясь отставить в сторону недоброе предчувствие и просто анализирую музыку, словно не я исполнитель. Звук ровный, плавный и гулкий – мой голос – пьянящий баланс тонко настроенного контроля и выразительности. Он походит на мой человеческий голос, и сомнительно, что многие бы заметили фундаментальные изменения, помимо очевидного усовершенствования, за исключением исчезновения тёплых интонаций. Любопытно, смогу ли я как-то вернуть их, и я делаю мысленную пометку поэкспериментировать над этим.

Песни идут одна за другой, и Джейн вежливо обрисовывает план Аро для очередного турне и нескольких оперных мероприятий, как только я «поправлюсь» после того трагического происшествия. Смеркается, а в наших обеспокоенных лицах отражается огонь. Похоже, Джейн мешкает.

Затем что-то меняется. Это словно миг между вспрыгиванием и падением – невесомый момент, когда всё подвешено в воздухе и вот-вот перевернётся. Не будь рядом со мной напрягшегося Эдварда, я бы сочла, что мне причудилось. Лицо Джейн слегка меняется, мёртвые глаза озаряются незаметным выжиданием; из скучающего посланника она превращается в свернувшуюся в клубок змею, лоснящуюся ядовитой угрозой. Затем её лицо стало бесстрастным, и она заговорила вновь.

– Я питаю отвращение к опере, – почти непринуждённо заявляет она. – По правде сказать, я терпеть не могу её. Аро перепробовал всё, чтобы я оценила её, но, честно, что в ней ценного? Сложность исполнения не делает её стоящей прослушивания. Все эти толстые людишки, которые не могут притворяться, орут друг на друга по три-четыре часа. Я не понимаю, зачем вообще вы утруждаетесь.
Джейн ждёт от меня реакции, но я ежедневно слышала слова и похуже от Роуз.
– Джейн, я удивлён, – говорит Эдвард. – Что скажет Аро, когда услышит это?
– Аро знает моё мнение, – отвечает она. – Как и то, что я руководствуюсь его лучшими интересами. Он простит мне всё, что случилось тут.

Её слова остужают комнату, и все правильно истолковывают её тонко завуалированную угрозу. Лица остальных невозмутимы, но Карлайл приобнял Эсме за талию, а Роуз схватила Эмметта за руку. Я хочу сказать им, что всё будет хорошо. Я хочу успокоить их. Эдвард окаменел, и мне остаётся только гадать, что за какофония мыслей у него в голове.

Джейн оглядывает каждого из нас, впитывая наше напряжение, словно похвалу.

– Аро поймёт, когда я объясню ему, – продолжает она, заводя разговор на любимую тему. – Он знает, что у него есть незначительные пробелы в суждении. Он доверяет моему ясному видению, когда его эмоции затуманивают разум. Со временем он поймёт, что его восприятие ухудшилось, когда дело касается этой нелепой... семьи.

Последнее слово она выплёвывает, и Карлайл вздрагивает. Воздух едва ли не потрескивается от переменчивого тока. Джейн приближается к точке невозврата.

– Знаешь, ты не обязана делать это, – предостерегает её Эдвард. – Вот почему ты отослала других. Джейн, они бы не стали пособничать тебе, идя в противоход с желаниями Аро. И ты можешь заблуждаться. Вопреки твоим ожиданиям, Аро не проявит великодушие, если ты испортишь ему планы в этот раз.
– Позволь сказать тебе то, что даже ты не знаешь о планах Аро, – говорит она Эдварду и поворачивается к Карлайлу: – Карлайл, ты в курсе о мечте Аро собрать всех вас при своём дворе? Он хочет, чтобы твой громила служил ему в том же ключе, что и Феликс. Он страстно желает видеть «прекрасную Розали» – полагаю, хочет трахнуть её, – и считает, что твоя жена составит милую компанию такой же доброй и скучной Сульпиции.

Джейн озирается по сторонам, разочарованная, что никто не атакует её. Она преисполнена решимости. Роуз пышет гневом, но Эдвард мотает головой из стороны в сторону. Этот обмен эмоциями ускользает от Джейн, сфокусированной на Карлайле. Меня ломит от желания защитить родных, но ещё слишком рано.

– Аро доверяет моему непредзятому мнению, – гнёт своё Джейн, – и я вижу тебя, Карлайл Каллен. Ты притворяешься сострадательным, но, как все религиозные фанатики, ты лжец и лицемер. И ты знаешь это.
– Я понятия не имею, о чём ты толкуешь, – спокойно говорит Карлайл, беря себя в руки.
На долю секунды кажется, будто Джейн ненавидит его всеми фибрами души. Она выглядит невменяемой.
– Ты лжец, – непоколебимо повторяет она. – Я хорошо знаю, как пахнет жжёная вампирская плоть.
– Мы никогда не говорили...
– Не оскорбляй меня вновь, Карлайл Каллен, – холодно говорит она. – Я знаю, кто ты.
– Что это должно значить? – с укоренившимся подозрением поинтересовался Эдвард.
– Раз мы говорим о сожжении, Карлайл, – Джейн игнорирует Эдварда, – у нас с тобой имеется любопытная связь с нашим человеческим существованием. Она напрямую связана с огнём. Догадаешься, добрый доктор Каллен? Или же в то время ты был скорее охотником на ведьм, не так ли? Искал розжиг в виде человеческой плоти для геены огненной твоего отца?
– То было давно, – хмурится Карлайл. – Я был молод и глуп. Я изменился.
– Сомнительно. Ты по-прежнему дурак, – Джейн продолжает нападки, – и ты до их пор свихнувшийся фанатик. Почему только я вижу, что Аро никогда не добьётся от тебя нужной ему дружбы? Глубоко внутри ты всё тот же хладнокровный, высокомерный ублюдок, который сжёг меня на костре.
– Что? – На мгновение сконфуженный, Карлайл ужасается. – Ты стала вампиром задолго до моего рождения.
– Быть может, тебя не было на нашем суде, – бесстрастно говорит Джейн, – но это лишь формальность. Будь мы людьми в то время, то там запросто мог оказаться ты со своими вилами и библией, поджигая хворост. Как раз вовремя, чтобы свершить правосудие над нами.
– Тебя действительно жгли на костре? – в шоке переспрашивает Карлайл. – В твоём возрасте? Кто стал бы умерщвлять ребёнка?
Взгляд Карлайла полон жалости, и хрупкая видимость спокойствия Джейн рушится.
– Я не ребёнок, – горько промолвила она. – К чёрту внешность. Как думаешь, почему нас обратили так рано? Аро обещал обратить нас, когда мы подрастём, но ваш вид добрался до нас первым. Вольтури не успели вовремя – ты знал это? Ты знаешь, каково, когда твоя плоть слезает с костей, Карлайл? В сравнении с этим трансформация в вампира была облегчением.
– Боже милостивый, что они сделали с тобой? Мне так жаль...
Джейн перебила Карлайла краткой вспышкой боли, отчего он в агонии упал на колени, а я не успела накрыть его щитом. Атака, точно звонкая пощёчина, длится буквально пару секунд.
– Оставь свои неискренние чувства, – горячится Джейн, надвигаясь на него. – Последнее что мне нужно, так это жалкое оправдание вампира, который ломает шапку перед своим естественным источником пропитания. Ты опасен, и ты не остановишься, пока остальные не настрадаются, как ты. Ты заставил бы всех нас пресмыкаться перед людьми, отрицать наше природное превосходство над ними. Ты заставил бы всех нас услужливать им, используя наши таланты.
– У тебя претензии ко мне, Джейн, – спокойно говорит Карлайл. – Почему бы тебе не выместить их на мне, оставив мою семью в покое?
– Чёрта с два, – Эмметт оглашает наше общее мнение.
– Видишь? Твоя семейка – корень проблемы, – парирует она. – Я всегда знала, что ты глупец. Если Аро с радостью отпустил тебя бродить в глуши в нелепой власянице, питаться акридами да диким мёдом – меня это устраивает. Однако тебе мало страдать во мраке, да? Так нет же, тебе нужно было создать спасителя, верно?
– Спасителя? – Карлайл сбит с толку. – О чём ты говоришь?
Они стоят так близко друг к другу, что никто из них не видит проблеск светлых волос в окне, а Эдвард сигналит мне.
– Эдварда, – нетерпеливо объясняет Джейн. – Телепата с бледной копией таланта Аро и угрюмой харизмой, в котором многие в Вольтерре видят второе пришествие. Аро видит ваши происки, но он отвлечён своей жалкой мечтой вернуть своего друга.
Когда Джейн сближается с Карлайлом, я накидываю щит на всех, кроме Эдварда. Мне травит душу оставлять его беззащитным, но ему необходимо слышать мысли Джейн.
– Ты ленишься, Джейн, – тихо говорит Эдвард. – Я слышу твои мысли.
– Тебе нравятся эти мысли, Эдвард? – шипит она, не сводя взгляда с Карлайла. – Все вы лицемеры. Притворяетесь благородными, но благородно ли плести с румынами заговор против Вольтури? Не трудись отрицать это: Деметрий поведал мне всё.
– Только потому что румыны гостили у Денали... – Карлайл смолкает при виде вскинутой брови Джейн.
– Кто ещё не навещал Денали в последнее время? – с недоверием говорит Джейн. – Могу поспорить, что если хорошо поискать, и, поверь мне, мы так и сделаем, то найдём Джаспера Уитлока и, может, его жену? Не удивлюсь, если они тоже одарённые, учитывая, что удача покинула вас. Надеюсь, ты не сильно привязан к старине Стефану и Владимиру, потому что Алек с Феликсом, вероятно, уже прибыли на Аляску.
– Мы расходимся во взглядах с румынским кланом, – отрицает Карлайл. – Клан Денали, скорее всего, будет благодарен, если вы уберёте их.
– Я считаю это маловероятным, – прищуривается Джейн, но не наносит удар.
– Румыны едва ли желанные гости, – настаивает Эдвард. – Элеазар с Кармен приходили к нам под предлогом хоть немного отдохнуть от них.
Джейн заливается смехом:
– У вас нет доказательств обратного! – протестует она, явно отвечая на свои невысказанные мысли.
– Честно говоря, Эдвард, имеется предостаточно доказательств для того, чтобы изничтожить оба ваших причудливых клана. Только собрание ваших талантов затуманивают взор Аро и заставляют его колебаться, когда ему нужно прибегать к более решительным мерам. К счастью и в отличие от него, я вижу ясно и пойду на всё, чтобы спасти Вольтури. Очень жаль, что твой щит никуда не годится.
Я неосознанно поигрываю щитом – он сильный и прочный. Жаль, я не могу задушить им Джейн, стерев хищный оскал с её лица.
– Джейн, подумай вот о чём. Аро не простит тебе этого, – резко говорит Эдвард. – Кроме того, Алек прав: здесь ты в меньшинстве.
Отвлекающий манёвр наконец-то сработал. С победным блеском в глазах Джейн принимается распекать Эдварда.
– Это угроза? – ликует Джейн. – И что ты сделаешь?
– Ещё раз причинишь боль моему отцу, и я собственноручно убью тебя.
– Эдвард, не надо, – предостерегает его Карлайл. – Не ради меня. Ты просто дашь ей повод.
– Без телепатии ты обычный идиот. – Голос Джейн неестественно спокойный и мягкий. – В кои-то веки Карлайл оказался прав кое в чём. На колени, Эдвард Каллен.

Он снова рухнул на пол, но в этот раз боль едва коснулась его, а затем щит скрыл его от дара Джейн. Я растягиваю его, он прочно держит удар. Эдвард не меняет позы, свернувшись клубком. Щит сильный – он выстоит против Джейн. Он защищает Эдварда, защищает всех нас.

– Ну разве ты не беспомощна, Изабелла? Какой из тебя щит, – Джейн буравит взглядом Эдварда. Она не приминёт полюбоваться чьей-то болью. Внимательнй взгляд Джейн становится озадаченным, сменяясь скепсисом, когда Эдвард начинает смеяться. – Что...
В гостиной чувствуется ощутимая перемена, когда Эдвард встаёт. До меня доносится эхо злости, чистой и явно не моей ярости: Джаспер где-то поблизости.
– Ты была права лишь наполовину, – Эдвард сообщает Джейн. – Не знаю насчёт лицемерия, но, бесспорно, мы лжём при необходимости.
– Ложь – удел слабых, – щерится она, и уже довольно тревожно. – Изабелла, я сломаю твой щит, и когда этот момент наступит...
– И не надейся, – тихо отвечаю я. – Каково быть... какое ты использовала слово? О да, бесполезной.
– Оно словно лишает тебя власти, не так ли? – добавляет Эдвард. – Возможно, тебе стоит прибегнуть к другим методам убеждения.
Джейн, рыча, поворачивается, её капюшон раздувается, а мой щит трещит под безудержным натиском на мою семью.
– Если Алек не получит вестей от меня в скором времени, – предупреждает она, – то они уничтожат весь клан Денали.
– Эдвард? – смятённо вопрошает Карлайл.
– Она лжёт, – наотрез отвечает он. – У Алека с Феликсом приказ найти румынский клан и, допросив Стефана и Владимира о цели их визита к Элеазару, казнить. Они не отклонятся от приказа, а Элеазар не станет вмешиваться.

Ещё никогда я столь явственно не ощущала свой щит, и пытаюсь подтянуть его к Джейн, чтобы, возможно, её атака отрикошетила от него, как в случае с Кейт. Похоже, Джейн начинает чувствовать что-то, поскольку теперь сверлит меня ненавистно-разъярённым взглядом. У меня перехватывает дух, и на мгновение мой щит слегка колеблется.

Эмметт пытается проскочить за спину Джейн. К несчастью, только Эдвард знает пределы возможностей моего щита, и нельзя сообщить об этом Эмметту, не сказав Джейн.

– Не надо, – говорю я Эмметту, не сводя взгляда с Джейн.

Однако я опоздала.

Мне никак не сказать ему, что я усвоила на Аляске: когда два вампира вступают в контакт, мой щит становится опасно нестабильным, стараясь либо накрыть или соскочить с обоих. Элис предупредила, чтобы любой ценой я не впускала Джейн в щит, иначе она сможет атаковать меня и будет не подвержена талантам других вампиров, что обернётся катастрофой для всех нас.

Эмметт, схватив Джейн сзади, отрывает её от пола, при этом истошно крича, – этот ор будет преследовать меня в моих снах, будь они у меня. Эмметт роняет Джейн, и она вскакивает на ноги, на её детском личике проступает озарение.

– Я нашла брешь в твоей броне, – смеётся она, не успев вцепиться в Карлайла. – Я поняла, как устроен твой щит. Ты не можешь защитить других, если я дотрагиваюсь до них, не так ли? Спорим, я поймаю кого-нибудь.

Я громко выругиваюсь и бегу к Джейн, наплевав на дурацкий план. Она быстрая – даже быстрее меня. Джейн делает шаг в сторону, и я врезаюсь в стену, где запутываюсь в электропроводке и штукатурке. Вампирша вскидывает руку, пытаясь ударить меня, но Эдвард неуловимо быстро отшвыриваёт её, не дав атаковать себя.

Щит узким кругом окутал меня из-за моего сбивчивого внимания. Эсме вскрикнула, пока я возилась со стеной, разгневанная тем, что убрала щит. Крики стихли, стоило мне сосредоточиться и изменить форму щита, накрыв каждого дорогого мне человека – по одному за раз.

Я не повторю эту ошибку.

Мне потребовалась секунда, чтобы вытащить руку, чем воспользовалась Джейн, стремительно скользнув к парадной двери. Розали безуспешно пыталась остановить её слепым нападением боку, но завизжала от боли, когда Джейн опять пробила мой щит при контакте с Розали.

– Если кто коснётся меня, то добром это не кончится, – возбуждённо говорит Джейн, держась за дверную ручку. – Как любопытно. Я бы осталась и поэкспериментировала подольше, но Алеку с Феликсом нужна моя консультация на Аляске.
– Ты сошла с ума, если считаешь, что мы дадим тебе уйти, – бросает ей Эдвард, – не после угроз в адрес наших друзей.
– Попробуй остановить меня, – Джейн смотрит на нас, впуская через открытую холодный воздух и свет. Её волосы сияют непривычно золотым светом: похоже, кто-то стоит за ней. – Спорим, Алек с Феликсом сотрут в порошок половину клана Денали к моему приходу. Кроме того, Деметрий пристально следит за всеми нами, и, случись что предосудительное, Вольтури обрушат на вас свой гнев.

Тело Джейн странно дёрнулось, у неё перехватило дыхание, а затем она испустила долгий пронзительный душераздирающий крик. Она упала на пол, а за ней, словно по волшебству, возникла Кейт. Ссутулившись, она опустилась на пол вслед за Джейн, одной рукой обхватив её шею той, голос Кейт заглушил звуки агонии.

– Я могу прикоснуться к тебе. – Лицо Кейт перекошено яростью. – Я ждала этого очень долго, Джейн. Я тоже обладаю даром причинять боль, а твой дражайший Алек не сможет удержать меня, верно?
– Ты. – Джейн сверкает взглядом в сторону Кейт, которая мрачно поджимает губы, не переставая бороться. – Ты никто.

Поначалу сложно оценить, что происходит, пока мой щит не фиксирует дикую, при этом хилую, атаку Джейн. Мне с натяжкой удаётся накрыть большую часть Кейт, но не более чем на пару секунд. Когда мне удаётся удержать щит над ней, Джейн кричит в агонии – должно быть, помогает. Надеюсь.

– Не прекращай пытаться, – шепчет Эдвард.
«Работает?» – мысленно обращаюсь к нему. Эдвард кивает, заворожённо наблюдая за происходящим.
– Стой где стоишь, – Эдвард велит Карлайлу, норовящему вмешаться. – Щит Беллы, который сейчас предельно растянут, единственное, что защищает нас от Джейн.
– А как же Кейт? – Эсме берёт Карлайла за руку.
– Белла занимается этим, – поясняет Эдвард, – но это требует от неё полной сосредоточённости.
«Я волнуюсь, Эдвард. Кажется, Джейн набирается сил».
Джейн силится встать, отодвинуться от Кейт, которая стойко обороняется. Они обе невысокие, однако Кейт превоходит Джейн в росте и комплекции.
– Не дёргайся, – подсказывает мне Эдвард.

Мне трудно, и он знает это.

Колющие стрелы Джейн барабанят по моему щиту со всех сторон – выбросы слишком лихорадочные, чтобы убрать его хотя бы на мгновение. Борьба девушек невероятно усложняет мне работу, но для успеха достаточно держать голову Кейт под щитом, что я и делаю, бросив на неё все свои силы.

Время тянется, и в какой-то момент я ощущаю тонкую атаку иного рода. Это скорее хмельное сочетание уверенности с неистовством. Джаспер. Он усиливает эти чувства, которые, видимо, больше влияют на Джейн, чем на Кейт, ведь мой щит не только защищает её, но и подавляет влияние Джаспера.

– Чёрт, – буркаю я себе под нос.
Джейн смеётся и умудряется встать, при этом ей никак не удаётся отодрать руки Кейт от своей шеи.
– Ты слабеешь, – цедит она, кладя ладони поверх рук Кейт. – Я сказала Аро, что он чересчур легко обошёлся с вашим кланом. На свою беду древние падки на шлюх. Когда я закончу с тобой, то с удовольствием убью твоих сестёр. Как убила твою мать. Она тоже была продажной девкой.
Лицо Кейт приобрело зловещее спокойствие, а шея Джейн пошла трещины, когда Кейт почти любовно наклонилась прошептать ей в ухо.
– В отличие от твоего дара, я причиняю боль, а не её иллюзию, – выдыхает Кейт. – Я реальна. И кстати, её звали Саша.
Она продолжает тараторить на древнем языке, по звучанию немного схожим с русским, и, судя по тону, Джейн выслушивает крайне нелицеприятные вещи, пока Кейт стискивает её горло. Конечности Джейн подёргиваются и непроизвольно сокращаются под током, её глаза шокированно расширяются, когда волна боли накрывает её.
– Кейт... – слабо взывает к ней Карлайл. Джейн рычит на него, посылая острые дротики боли в мой щит. – Это должно прекратиться. Эдвард?
– Джейн по-прежнему пытаетя атаковать нас, – откликается он. – Если мы дадим ей волю, она не остановится, но, воможно, Кейт удастся присмирить её.

Периферийным зрением я замечаю, что Карлайл, Эсме, Розали и Эмметт готовы вмешаться, если ситуация изменится. Не будь это Джейн, картина была бы ужасной. По сути, это беспощадный, необходимый самосуд. Я не смею смотреть ни на кого, кроме Кейт и Джейн, поскольку я целиком фокусирую щит на Кейт, а не на Джейн. Я изо всех сил стремлюсь не накрывать им Джейн, что в один миг теряю контроль, и щит сжимается, оставив в защитном коконе только меня.

К счастью, Джейн не успела никого задеть в тот момент, и я быстро возвращаю щит на место.

– Повтори, – хмуро просит Эдвард. – Что-то изменилось.
«Она атакует вновь» – качаю головой я. Эдвард просит о многом.
– Тогда только меня, – настаивает он. – Пожалуйста, Белла. Мне нужно увидеть.
Сгримасничав и не без усилий, я снимаю защитный купол с Эдварда. Он восхищённо смотрит на Джейн, которая издаёт глухие дьявольские звуки. Все обменялись обеспокоенными взглядами, когда в дверях возникли Элис с Джаспером.
– Кейт, – говорит Эдвард.
Не ясно, слышит ли она его.
– Джейн увидит тебя, – Роуз шепчет Элис, жестом прося её спрятаться.
– Это больше не имеет значения, – качает головой Элис. – Взгляни на неё.
Глаза Джейн подёрнулись непроницаемой пеленой, и я больше не чувствую воздействие на щит, за исключением едва заметных волн подозрительного удовлетворения. И всё же я не сниму его ни под каким предлогом.
– Боже, – шепчет Эдвард с нечитаемым лицом, – её разум...
– Остановись, Кейт, – требует Карлайл, – достаточно – не для мести.
Она поднимает глаза, её лицо искажено бесконтрольной яростью. Руки сжимают шею Джейн, которая идёт трещинами, чёрные паутинообразные нити распространились и на её лицо.
– Она мучала мою мать, – судорожно шепчет Кейт. – Они с Феликсом убили её, в то время как Алек ослепил и оглушил нас. Она не заслуживает существования.
У Джейн закатились глаза, а руки обмякли.
– Может, так и было, – Карлайл настороженно наблюдает за диким лицом Кейт. – Знаю, ты любишь свою мать, но это не ты. Не позволяй ненависти поглотить себя.
Карлайл протягивает ей руку, не осмелившись подойти ближе без её согласия. Кейт таращится на его ладонь и с мгновение колеблется. Спустя долгую минуту Кейт отпускает шею Джейн и, встав, пятится. Джаспер приобнимает её за плечи, Карлайл берёт за руку. Джейн бесформенной грудой лежит на полу.
– Она безвозвратно повреждена, – подмечает Эдвард. – Её мысли... они скорее звериные. Похоже, она неспособна говорить или хотя бы отдалённо мыслить связно.
– Однако это Джейн, – протестует Розали. – Разве мы не должны убить её? Ну, избавить её от мучений, чтобы она больше никому не навредила?
– Роуз! Нет, – твёрдо говорит Карлайл. – В данный момент это неправильно. Это убийство.
– Можно будет списать на самозащиту, и мы окажем миру большую услугу, – спорит она. – Мне плевать, насколько она пострадала, это же Джейн!
– Мы не отвечаем жестокостью на жестокость, – рассуждает Карлайл. – Что бы Джейн ни совершила в прошлом, сейчас она беззащитна.
– Розали права, – говорит Джаспер. – От Джейн в любой форме жди беды. Можем ли мы рискнуть и позволить Аро найти её?
– Элис? – Эдвард обращается к сестре.
Она отрицательно мотает головой.
– Она словно исчезла из моего поля зрения. Не только для меня, но и для Деметрия. Её разум окончательно испорчен, отчего он больше не может видеть её.
– Возможно, мне стоит осмотреть её, – Карлайл, нагнувшись, тянется к изломам на её щеках. – Может, я могу... а-ай!

Он вскрикивает от боли, когда Джейн реагирует на его прикосновения. Расплывчатый чёрный капюшон, белёсые волосы, и Джейн юркнула в открытую дверь, исчезнув в оледенелой глуши.



– Не знаю, что на меня нашло, – испуганно говорит Кейт. – На мгновение меня вправду ослепила ярость. Я думала, это лишь метафора.

В сотый раз я выглядываю в окно, гадая, как долго Эдвард с Джаспером будут отслеживать Джейн, и переживая, что мне нужно было отправиться с ними. Согласно Эдварду, молниеносная атака Джейн на Карлайла была исключительно рефлексом на его прикосновение, а не следствием связного мышления. Парни поклялись, что будут следить за Джейн с безопасного расстояния, но, на мой взгляд, нет такой дистанции. Внезапно остров в Бразилии кажется замечательной идеей.

– Я не виню тебя, – утешает её Роуз. – Вообще-то я даже завидовала тебе. Я не прочь въебать этой злобной сучке.
– Розали, – утомлённо стыдит её Карлайл.
– Что? – упрямится она. – Ты забыл, как злоумышленно она истязала всех нас, за исключением, разумеется, Беллы. Особенно доставалось Эдварду, которого она мучила при каждом случае! Если на то пошло, то всё закончилось не так плохо. Джейн должна была бы гореть сейчас в нашем камине, а не шататься по холодной тундре.
– Нет, так даже лучше, – морщит лоб Элис. – Ситуация сейчас крайне нестабильна, но если бы мы убили Джейн, а её прах обнаружили Вольтури, то почти всех нас нашли бы и казнили в течение нескольких дней.
– Вот почему я так рассвирепела, – произнела Кейт. – Я видела убийственный взгляд Джейн. Как уже раньше, сразу перед тем как Алек лишил меня чувств.
– В каком ужасном положении мы все оказались, – Эсме гладит Кейт по волосам.
– Они вернулись, – я опускаю занавеску.
Эдвард с Джаспером принесли с собой акртический ветер и аромат свежей хвои.
– Мне следовало пойти с вами, – я прошептала Эдварду в плечо. – Настоятельно.
– Мы в порядке, – снисходительно отвечает он. – Вы дозвонились до Элеазара?
– Карлайл закончил говорить с ним пару минут назад, – сообщаю я своему мужу. – Они казнили Стефана и Кеби.
– Вот так просто? – Эдвард не удивлён. – Без суда?
– Без суда, – подтверждает Карлайл, – но Владимир сбежал. К счастью, они не нашли гостевой дом Денали.
– Как так получилось? – поинтересовался Джаспер.
– Чистое везение, – объяснила Элис. – Они выслеживали Владимира, которому хватило ума направиться в противоположную сторону – к Анкориджу.
– А Джейн? – уточняет Карлайл.
– Мы бежали за ней некоторое время, но она шустрая, – добавил Джаспер. – При её скорости она, вероятно, уже возле Северо-Западных территорий. По крайней мере, она будет вдали от людей.
– Что насчёт её психического и эмоционального состояния? – упорствует Карлайл. – Есть изменения?
Эдвард с Джаспером мотают головой.
– Она не приняла ни одного решения, – добавляет Элис.
– Какая неприятность, – продолжает Карлайл, ероша ладонью свои волосы. – Как, чёрт подери, мы объясним это Вольтури?
– Мы не станем, – спокойно отвечает Элис. – Среагируем так, будто она пришла, передала послание и ушла. Они обвинят Владимира в её исчезновении.
– Как думаешь, мне можно вернуться? – Кейт обратилась к Элис. – Я хочу найти Гарретта и предупредить остальных.
– Держи мобильник включенным, – кивает Элис, – и заранее продумывай маршрут. Я буду сканировать будущее, пока ты не доберёшься домой в целости и сохранности.
Я смотрю на удаляющуюся машину Кейт, шум которой постепенно стихает.
– Вы могли бы поставить меня в известность, – Карлайл буравит Эдварда обиженно-вопросительным взглядом.
Не я одна отворачиваюсь, давая возможность отцу и сыну поговорить наедине.
– Мне жаль, Карлайл, – наконец произносит Эдвард. – Зато мы в выигрыше.
– И это всё оправдывает? – Карлайл свиреп.
– Мы сделали то, что должны, – настаивает Джаспер. – Если бы мы не поступили так, то потеряли бы сегодня кого-нибудь из нас.
– Это правда? – Карлайл вопросительно смотрит на Элис.
Она кивает.
– Джейн намеревалась убить, как минимум, одного из нас, – поддакивает она Джасперу. – Она метила в Эдварда, но без помощи других членов стражи не собиралась брезговать.
– Полагаю, у нас особо не было выбора, – расстроенно произносит Карлайл. – Однако мне это не нравится. Я с содроганием представляю долгосрочные последствия вашего плана. Аро, теряя свою стражу, не будет бездействовать. О чём вы думали?
– Мы отклонились от плана, – встревоженно промолвил Джаспер. – Джейн рьяно спровоцировала Кейт – если честно, как и всех нас. Ещё никогда я не чувствовал, чтобы от одного человека исходило столько негатива.
Карлайл посылает Эдварду с Элис строгий взгляд.
– Знаю, вы обладаете уникальной перспективой. Я не против, чтобы вы использовали свой дар для защиты себя и окружающих, но, ради Бога, если вы знали, что я воспротивлюсь вашим действиям...
Он обеспокоенно смолк.
– Цель не оправдывает средства, – Карлайл серьёзен. – В любой ситуации мы должны помнить, кто мы. Если мы позволим недобрым намерениям других руководить нашими действиями, то будем потеряны, как Джейн.
Эдвард полон скепсиса:
– Ты, в самом деле, сейчас волнуешься о Джейн? Ты никогда не питал иллюзий насчёт неё, Карлайл.
– Конечно, нет, – восклицает он. – Мне очень хочется, чтобы они оставили нас в покое.
Все обменялись взглядами.
– Что ж, – продолжает Карлайл, – вы знаете, когда Алек с Феликсом вернутся за Джейн?
– Завтра пополудни, – подсказывает Элис.
– Как бы то ни было, я предочту, чтобы все держались сегодня вместе.



Из-за поскрипываний и шума четырёх пар вампиров дом кажется живым. Я стараюсь не слушать, но становится всё труднее игнорировать точную, э-э, природу звуков, в частности приглушённые стоны. Я пытаюсь не соотносить имя с голосом и притворяюсь, будто там проводятся сеансы энергичного массажа, но без толку. Взгляд на Эдварда, который лежит на нашей кровати и пялится в потолок, подтвердил мои подозрения.

– Они все?.. – Я слегка возмущена.
В его взгляде вымученное веселье.
– Естественно. – Горестно смотрит Эдвард, пока я расчёсываю волосы. – Видимо, опасность так влияет на людей, помнишь?
В голове проносится смутная картинка леса, опасности и похоти – столь чистых, что даже от этого человеческого воспоминания тянет живот. Глаза Эдварда темнеют, ноздри слегка раздуваются.
– Ты поможешь мне не слышать эти подробности?
– Конечно, – эхом откликаюсь я, забираясь к нему в постель.
Уставившись в глаза мужу, я неспешно накрываю нас щитом. Мне нравится наблюдать за лицом Эдварда, будто он забирается в горячую, райскую ванну, когда относительная тишина накрывает его.
– Тебя, правда, напрягает этот шум, не так ли?
– Ты не представляешь насколько, – говорит он. – Прошу, не пытайся. Клянусь, Роуз нравится мучить меня яркими образами волосатой задницы Эмметта. Похоже, это её излюбленный приём, чтобы прогнать меня из своих мыслей.

Я фыркаю, уткнувшись лицом в грудь Эдварда, ощущая щекой скудные пружинистые волоски. Делаю глубокий вдох, позволяя уникальному тёплому аромату успокаивать и возбуждать меня. Эдвард поигрывает пальцами по моей коже, и я подмечаю музыкальный рисунок.

– Шопен? – игриво любопытствую я.

Он хмурится и мотает головой. Ритм пальцев убыстряется, и теперь сложнее сосредоточиться на рисунке, когда прикосновения Эдварда пускают дрожь по моему телу. Вызывающе приподнимается косматая бровь. Эдвард знает. Теперь изгибается уголок его рта. О, ещё как знает.

«Дебюсси?» – мысленно вопрошаю я, а Эдвард закатывает глаза, танцуя пальцами по моей спине, прикрытой тонкой тканью рубашки.

Полуприкрыв глаза, я не отрываю пристального взгляда от его рта и вспоминаю наш поцелуй в лесу перед мучительной встречей с Джейн. Я проигрываю в памяти каждую секунду того поцелуя, и моё тело реагирует, словно это происходит наяву. Я добавляю к этому несколько любимых воспоминаний о нас – чётких образов нашей вампирской жизни, вдобавок к размытым из моего хрупкого прошлого.

– Потом, – шепчет Эдвард, заглушая эхо моего воспоминания дежавю. – Что ж, оно уже наступило.
Наклонив голову, он накрывает губами мой рот, и я невольно испытываю слабое удовлетворение, что Эдварда так легко отвлечь.
– Вовсе нет, – вполголоса говорит он. – Мне просто не хочется ждать, пока ты догадаешься.
– Это одна из твоих любимых мелодий, – уверенно говорю я.
Эдвард сверкает зубами, затем целуя меня в знак согласия.

Он переворачивает нас, прижимая меня к кровати, и набрасывается на моё горло, водя острыми зубами поверх чувствительного местечка. Пружинная кровать постанывает от наших движений, и на миг я обеспокоена тем, что нас услышат. Дом словно вздыхает от разнообразных незначительных и одновременно сложных смещений. Прохладный воздух в сочетании с грубым треском рвущейся ткани резко отвлекает меня от этих мыслей.

– Мне нравилась та рубашка, – подмечаю я.
– Ш-ш-ш, мне нужно чувствовать тебя, – полушёпотом говорит Эдард, укутывая нас перьевым одеялом. – Я не хочу думать. Вообще не хочу.

Поцелуи Эдарда горячи, да настолько, что наши губы теплеют, а я никак не могу унять потребность в муже. Физически больно осознавать, что получи Джейн своё, то от Эдварда бы сейчас осталась горстка пепла. Я силой притягиваю его к себе, пытаясь убедить себя, что мы оба здесь.

– Знаю, – еле слышно говорит Эдвард мне в губы. Он стискивает мои волосы, вжимаясь в меня всем телом, отчего мы продавливаем матрас. – Я тут, любимая. Ш-ш-ш...

Его гладкое тело райски скользит по моему – как жаль, что Эдвард не может покрыть им каждый его дюйм. Я обвиваю ногами бёдра мужа, когда он входит в меня, а руками обнимаю его за шею и спину. Слишком нежно – мне нужно больше.

Наши мысли совпадают, и Эдвард реагирует мгновенно, толкаясь в меня в лихорадочном возбуждении. Я кусаю его за плечо возле шеи, и он угрожающе рычит. Звук мельком напоминает мне о дневных событиях, когда Эдвард откинул Джейн на другой конец гостиной, когда та попыталась атаковать его. Подцепив меня под колено, Эдвард накидывает его себе на плечо, входя глубже и целиком в меня, отчего я громко вскрикиваю, уже ничего не стыдясь.

Эдвард нагибается и умудряется поцеловать меня, заглушая моё острое удовольствие, в то время как моё тело стискивает его удавкой.

Человек потерял бы сознание от столь ярких эмоций. Лицо Эдварда пылает яростью и решимостью, когда я вдруг выгибаю спину от внезапной волны наслаждения. Я вдыхаю имя мужа, а глаза наливаются свинцом, когда Эдвард напрягается и грубо говорит.

– Белла, – хрипит он с мукой на лице.
Меня пробирают отголоски оргазма, а каждый спазм эхом отражается в Эдвард ответны толчком. Он недоверчиво глядит на меня.
– Ты пытаешься убить меня?
Меня пробивает истерический смех, который пускает дрожь по нашим телам.
– Немножко, – я перемещаю ногу с его плеча на талию, где, сцепив лодыжки, слегка сжимаю их. – Твоих рук дело.
Взгляд Эдварда серьёзнеет, отодвинувшись, он переворачивает меня на бок, прижимаясь к моей спине, как в мою бытность человеком. Оглядываясь назад, я замечаю, что он встревожен.
– Хочешь притвориться спящими?
Он кивает.

Потянувшись, я щелчком выключаю прикроватную лампу. Грудь Эдварда вздымается и опадает, он вдыхает мой аромат, как я – его, в такт его медленному ритму.

В прорезь занавесок, из-за окна, лунный свет просачивается сквозь быстро валящий снег.



Полагаю, Джейн ждёт незавидная участь... Как думаете? Меня же зацепила история её превращения – не каждая альтернатива раскрывает сущность этой вампирши. Что вам понравилось, вдохновило, навело на мысли? Буду рада обсудить тут и на форуме.

Предыдущая глава || Следующая глава