Гермиона не могла ничего видеть из-за окружающей её темноты, и только от её палочки исходил тусклый свет. Слезы застилали её глаза, и болезненно бьющееся сердце пыталось заглушить слабый звук, который она только что услышала или думала, что услышала.

Голос звучал настойчиво, будто кто-то, в самом деле, искал её. Этот звук исходил снаружи, приблизительно за несколько домов дальше. Она хотела побежать и узнать, был ли там кто-то, или её испорченное воображение просто играло с ней, но также не желала оставлять Джинни одну.

Она должна была убедиться, что девушка в порядке, и что все её раздробленные конечности и костные обломки надежно зафиксированы, прежде чем ее можно левитировать обратно в замок.

И поэтому она начала звать на помощь.

Это было ударом для ее гордости и эго, но кому, черт возьми, до этого есть дело, когда ты оказываешься в такой ситуации?

- Помогите нам! Пожалуйста! Там кто-нибудь есть? Пожалуйста! Помогите нам! – она отчаянно заплакала и надеялась, что голос Драко, который она слышала только что, не был просто плодом её сумасшедшего сознания. Её голос дрожал от слез, и было больно кричать, но она не могла дать любой возможности о помощи исчезнуть. – Мы здесь, внизу! Пожалуйста! Помогите нам!

Она одновременно тряслась из-за ночного холода и волнения, но не могла сдаться. Она заставила себя перестать плакать и выровняла свое дыхание, чтобы закричать с новой силой, когда вдруг услышала шаги, приближающиеся к ним. Кто-то, видимо, услышал её крики и быстро бежал к ним.

- Мы здесь! Мы здесь, внизу! – умоляюще кричала она незнакомцу, задыхаясь, но все еще решительно.

- Гермиона! Я слышу тебя! Кричи громче, и я смогу найти вас!

- Д-Драко? – она была уверена, что это был он. Она запомнила звук его голоса. Она вдруг не удержалась и заплакала сильнее. – Драко! Мы внизу! За открытой старой дверью, Драко! Мы здесь!

И как рыцарь в сияющих доспехах, Драко Малфой появился в проеме старой двери. Неважно, что у него не было лошади, и он не был одет в золотые доспехи. Он был в простой черной мантии и тяжело дышал из-за бега. Его волосы были растрепаны, и палочка, поднятая на уровень его лица, освещала маленькие облачка пара, выдыхаемые им.

Снег еще не начался, но было поразительно холодно. Гермиона поразилась, почему она не чувствовала этого так сильно, когда они недавно дурачились на аллее. Ах да. Она была слишком глупа, чтобы заметить это.

А сейчас, зная последствия своего поступка, она просто не могла перестать плакать, смотря на того самого человека, наперекор которому она шла.

Гермиона никогда не видела человека, который бы выглядел так встревоженно и беспокойно, как Драко сейчас. Его лицо исказилось от страдания, когда он посмотрел на нее сверху вниз. Он выглядел более чем напуганным, оглядываясь и определяя, что произошло.

- Гермиона! – задыхаясь, закричал он, когда побежал к ним, буквально прыгая от двери к подножью лестницы. – О, Мерлин, ты в порядке? Ты ранена? Что, черт возьми, произошло? Ты поранила сама себя? Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? – встревоженно спрашивал он, обследуя каждую часть её тела, будто небольшой порез мог быть угрозой для жизни.

- Я-я в порядке, Драко, но…

- О чем, черт возьми, ты думала? Блять! Ты знаешь, как опасно гулять ночью в такое время? Да еще с этой чокнутой шлюхой! Хорошо, знаешь что? Ты вообще не думала! Что-то более ужасное могло случиться с тобой. Но нет! Ты об этом даже не подумала! – вдруг отчаянно закричал он. Беспокойство на его лице сменилось свирепым взглядом, когда он убедился в том, что она не ранена.

Драко знал, что много кричал на нее, но он был слишком зол и чертовки волновался, поэтому ему было необходимо выплеснуть все эти эмоции. Он просто знал, что случилось что-то неладное, когда вернулся, чтобы забрать её от тех девчонок. Он, действительно, не должен был позволять ей остаться у Дафны. Это девка была такой же опасной и сумасшедшей, как и её младшая сестра Астория. Каково же было его удивление при виде Гермионы с её подругами.

Она просто знал, что они обязательно отравят её разум, пока утопал в лекциях Снейпа о том, почему Поттер попал на Турнир Трех Волшебников. Ему всегда было любопытно узнать это, но теперь, когда его крестный отец, наконец, решил рассказать ему, он на самом деле больше не хотел говорить или думать об этом.

Он всегда уважал принципы отца и искренне верил в них. Но, честно, он думал, что больше не был связан ими. Беспорядки, во время которых были убиты и ранены множество людей на Чемпионате Мира по Квиддичу, стали отличным примером.

Его отец был по-садистски злым, и ему приходилось жить с этим. Он выжил после глубоких мучительных ран, сломанных костей и бесконечных рыданий. Шрамы, оставшиеся на его спине, могли доказать это. Но единственным, чего он не мог полностью понять - его безжалостное стремление добраться до вершины, убивая людей только для того, чтобы он мог достоверно и уверенно осуществить это.

Снейп предупредил его, что этот год не будет похож на остальные. Теперь нигде не будет безопасно.

Их разговор был долгим и серьезным, и все закончилось тем, что Драко чувствовал себя так, будто его душу высосали дементоры, когда наконец-то ушел из подземелий профессора.

Все это было слишком для него. Он мог поклясться, что чувствовал себя параноиком, когда шел по коридору, глядя на безобидные картины и гобелены, как будто бы они внезапно могли превратиться в пожирателей смерти.

Ему, как сыну пожирателя смерти, было позорно вести себя подобным образом.

А затем Гермиона удвоила его стресс.

Он просто надеялся, что сможет провести с ней больше времени, обнять ее, поцеловать, чтобы просто успокоить себя.

И как типичный параноик или даже пессимист, он начал думать о всех негативных вещах, которые могли случиться из-за таких её действий.

Он даже столкнулся с Дафной и ее тупыми подругами, но они просто посмеялись над ним. Пэнси даже намекнула, что он вел себя так, будто ему на самом деле нужно было трахнуть кого-то. Сука.

В ту ночь он спал плохо. Гермиона так и не появилась в Большом Зале во время ужина. Когда он попытался увидеть ее снаружи кареты, один из её одноклассников сообщил ему, что она уже спит, и он просто может вернуться завтра.

Он пришел в себя только тогда, когда шел сердитым и упрямо ругающимся по пути в свою спальню. Черт, он даже не знал, что у него такой громадный словарный запас ругательств.

Несколько часов он лежал на своей кровати без сна; не мог больше выносить этого и решил ворваться к наставнице Шармбатон и потребовать, чтобы она поговорила с ним. И черт с ним, с ограничением.

И тогда он случайно увидел Пэнси и остальных, тайно выходивших из их общей спальни, так же как и он. Затем он решил немного подслушать, пока не услышал, что они говорят о девчачьей вечеринке с Гермионой.

Сказать, что он зол, было явным приуменьшением. На самом деле он был более чем разгневанным.

Вечеринка? Без его разрешения? И о чем, блять, она думала, когда выходила из Хогвартса в такое время? И, как холодно и жестко говорил Снейп, и что надежно выгравировалось у него в голове, нигде нет безопасного места. Мысль о том, что Гермиона попала в беду одна, серьезно вредила его нормальному ритму душевного состояния.

Он кипятился, но знал, что не мог еще проявить себя. Он определенно должен был поговорить с Гермионой об этом, но сначала должен был убедиться, что она в порядке. Он знал, что что-то беспокоило её, и всё из-за этих глупых девчонок.

Он не хотел, чтобы они знали о его предположениях об их вредном влиянии на ум Гермионы, поэтому решил тайно забрать её от них.

Ну, так было до того, пока не появилась девчонка Уизли. Она крепко держала руку Гермионы, что делало невозможным для него вырвать её отсюда.

У него не оставалось никакого выбора, кроме как следовать за ними вместо того, чтобы убедиться в хорошем состоянии Гермионы. Он удивился, узнав, что в Хогвартсе есть секретный проход.

Этот факт не помог ему убрать пугающие предупреждения Снейпа из его головы.

Он волновался, но должен был убедиться в том, что его не видно, поэтому соблюдал дистанцию. Это было нелегко осуществить, так как девушки были слишком возбуждены, чтобы оставаться на одном месте, и он легко мог потерять их, если бы сделал что-то неправильно.

Когда Пэнси разбила магазинное окна, он совершенно потерял их. Временно отвлекся на разбитые стекла, которые почти попали в его голову, и не заметил, как они внезапно убежали.

Он правда думал, что не сможет найти их, и бродил по жуткой аллее, не зная, в какую сторону идти.

Но когда услышал голос Гермионы, то стал кричать, бегать и искать её, словно истеричный пастух, который ищет свою потерянную драгоценную овцу.

Он мог поклясться, что никогда не попадал в более стрессовую ситуацию, поэтому никто не мог винить его за безостановочное вымещение своего разочарования.

- Ты просто невероятна! Серьезно, невероятна! Если ты разозлилась на меня, то могла просто сказать мне это в лицо, а не уходить и убивать себя, черт! - добавил он, будто читая длинную проповедь маленькому ребенку, не в силах закончить свою безумную тираду. – Ты просто не знаешь, сколько произошло дерьма за это время! Блять! Теперь посмотри, что произошло! Если бы я не нашел тебя, что с тобой, возможно бы, случилось? А? Ты, блять, осознаешь это? Ты могла…

- Мне жаль, Драко, - произнесла вдруг Гермиона, заставив его вдруг остановиться на этих ‘нежных’ словах.

Он уставился на нее и увидел, как она смотрит на него своими невинными, большими, круглыми глазами…

Он не понимал, что все это время она плакала и уже заметно тряслась. Она выглядела такой уязвимой, что он почувствовал себя виноватым за свои бесконтрольные крики.

- Извини, что заставила тебя волноваться, Драко. Этого больше не произойдет. Я обещаю, что буду заботиться о себе с этого момента, - сказала она дрожащим голосом, будто ребенок.

Что-то в том, как она смотрела на него, заставило его растаять.

Она выглядела такой невинной и такой хрупкой, и такой прекрасной, что он не мог больше злиться на неё, показав, наконец, свою мягкую сторону.

Ее круглые затуманенные глаза и дрожащие губы заставили его это сделать

- Шшш… все хорошо, Миона. Все в порядке. Я здесь. С тобой все будет хорошо, - прошептал он, заботливо обнимая её маленькое тельце и целуя её в лоб. – Прости, что накричал на тебя. Знаешь, я сделал это, потому что на самом деле волновался, понимаешь? Тсс… пожалуйста, перестань плакать. Давай же. Мы оба должны выбраться отсюда. – сказал он мягко, снимая с себя свою мантию и оборачивая её вокруг трясущихся плечей Гермионы.

Эта девочка могла с легкостью привести в беспорядок его эмоции.

- Джинни ранена, Драко. Я боюсь левитировать её. Это еще больше навредит ей, - тревожно сказала она ему, смахивая слезы тыльной стороной трясущейся ладони.

- Хорошо, - вздохнул Драко, вытирая её слезы большим пальцем и нежно обхватывая ладонями её лицо. Он знал, что она пыталась попросить его вынести оттуда маленькую пострадавшую девочку. Джинни Уизли, если быть точным.

Аргх. Он собирался помочь отнести предателя крови.

Какого черта она вообще сюда пришла? Амбициозная девчонка.

Но, что бы он там себе ни думал, Драко очень постарался заткнуться и не давать волю своему языку опять. Он знал, что Гермиона уже достаточно напугана, и, принимал во внимание, что она на самом деле волновалась о неблагоразумной девчонке на его руках, когда они ехали обратно к порталу «Сладкого королевства», ведущему к Хогвартсу.

Мерлин, он мог сделать все для этой девочки.

Она могла стать причиной его сумасшествия в ближайшем будущем.

- Пожалуйста, останься, Драко, - прошептала Гермиона, уютно устраиваясь в защитных объятиях своего парня.

Сейчас они были в лазарете. Мадам Помфри закидала их вопросами сразу после того, как они вошли внутрь, неся на руках девушку без сознания. Кроме того, было очень поздно; почти полночь, и логично, что она стреляла в них подозрительными взглядами и подвергла их бесконечным вопросам, после того как обеспечила девочке безопасность.

Драко отвечал на все вопросы, видя, как все еще трясется Гермиона. Старая ведьма попросила её остаться в лазарете на ночь, чтобы на всякий случай проследить за её жизненными показателями.

После того, как обеим девушкам дали успокаивающее зелье, мадам Помфри вернулась к своим вопросам. Драко пытался взять на себя всю вину, но Гермиона вмешалась и сказала мадам Помфри, что это он спас их.

Гермиона рассказала медсестре, что они и Джинни гуляли допоздна, пытаясь разгадать суть золотого яйца из первого задания. Гермиона была союзницей Флёр Делакур, и предсказуемо, что она будет проводить исследования для чемпионки их школы. Джинни же была помощницей Гарри Поттера.

Общеизвестно и то, что Гермиона дружелюбно держалась с Гриффиндорцами, особенно с Джинни, её братом Роном, и лучшим другом её брата Гарри, четвертым чемпионом. Поэтому не возникало вопросов, почему они пытались помочь друг другу.

Поскольку несколько лестничных пролетов Главных Лестниц Хогвартса обычно двигаются от платформы к платформе, Гермиона объяснила, что у неё и Джинни из-за этого возникли небольшие проблемы, когда они возвращались домой после своих исследований.

С Джинни случился несчастный случай, когда она пыталась спрыгнуть с лестничного перелета, который двигался к запрещенной платформе, вместо того, чтобы двигаться к Гриффиндорским портретам. Им повезло, что Драко оказался там, спас их и как можно скорее отвел обеих в безопасный лазарет.

Затем мадам Помфри спросила, почему Драко Малфлой был там. Драко посмотрел на неё так, будто она была чокнутой, и ответ был слишком очевидным, чтобы даже его обсуждать. Он даже начал говорить о том, что безумно беспокоился за свою девушку и должен был проверить, как она, и отвести её обратно к каретам после напряженного сверхурочного исследования.

Беспокойство и нервозность, застывшие на лице Гермионы, полностью подтвердили искреннее выражение и тон голоса Драко.

Гермиона просто смотрела на него в поразительном изумлении, когда он драматически рассказывал выдуманную историю, и даже мадам Помфри кивнула, сожалея, что произошла такая злополучная вещь.

Он просто говорил и выглядел таким…таким честным.

Как будто бы все это произошло на самом деле.

Гермиона всегда высоко ценила его умение интриговать и быть манипулятором, но поразилась тому, каким хорошим, даже слишком хорошим актером он может быть.

Было что-то в тоне его голоса, или в том, как он мог контролировать движение своих глаз, что никто на самом деле не мог увидеть или узнать, лжет он или нет. Словно он был обучен лгать и был экспертом в этой области.

Гермиона не знала, хорошо ли это или плохо. Хотя сейчас она определенно не могла возмущаться из-за этого.

Она чувствовала вину из-за той лжи, что им пришлось сказать, но знала, что, если бы кто-нибудь узнал, что они ушли из Хогвартса без разрешения, да еще после комендантского часа, то их исключили бы.

И она чертовски хорошо знала, что была бы жестоко убита своей мамой, если бы такое произошло; и нет, она не преувеличивала.

Она почти что встала, чтобы одарить Драко Малфлоя аплодисментами и стоячими овациями, когда мадам Помфри сочувственно сообщила, что не будет говорить об этом их директорам, а просто сделает им предупреждение. Она сказала, что они и так находились в условиях стресса, и она не хочет добавлять его, так как это было бы вредно для их физического состояния, особенно для Джинни Уизли, которая мирно отдыхала на своей больничной койке.

Драко попросил мадам Помфри позволить ему остаться с девочками на ночь.

И удивительно или нет, она позволила ему.

Медсестра сказала, что было бы даже лучше, если бы он остался, потому что Гермиона все еще тряслась и дрожала из-за полученной травмы, несмотря на то, что приняла успокоительное зелье.

Она и не подозревала, что Гермиона дрожит не из-за её физического состояния, а из-за лжи, которую они сказали старой даме.

И хорошо, что Драко настолько хорошо умел лгать, что целительница даже пожалела их.

На ночь ему была отведена собственная больничная койка, но спустя секунду после того, как мадам Помфри вышла, он встал и перелег к Гермионе.

И сейчас она, чувствуя защиту, лежала с ним под одеялом.

- Драко? Ты все еще злишься на меня? – внезапно спросила Гермиона, немного приподнимаясь с его груди, чтобы посмотреть на него.

- Нет. Я не злюсь на тебя, принцесса. Я не могу злиться на тебя. Ты же знаешь, - прошептал он, целуя её волосы, которые пахли цветами.

Как он мог злиться, когда все, что чувствовал - это её мягкое, нежное, теплое тело, извивающееся на нем?

И эти теплые, сверкающие шоколадные глаза, которые смотрели на него.

Черт.

Она выглядела слишком соблазнительно, и её невинность и непорочность каким-то образом добавляли соблазна.

Она не знала, как сильно на него повлияло то, что в первый раз они лежали вместе на одной кровати.

Он просто надеялся, что больничные простыни смогут скрыть его стояк и…

- Ладно. Мы должны поспать, - вдруг произнес он, выглядя так, словно все мышцы его лица были напряжены, пытаясь встать и вернуться в свою кровать.

- Пожалуйста, Драко, останься, - настаивала она, прижимаясь еще теснее к нему. – Я слишком напугана, чтобы спать сейчас одной.

Драко не мог думать не о чем, кроме её груди, восхитительно прижимавшийся к его телу через их одежду.

Вот черт.

- Знаешь, я действительно не должна была тайно уходить от тебя, - неожиданно, мягко заговорила она. – Я просто была…Ладно, я была немного зла на тебя. Но потом я осознала, что у меня нет никаких оснований злиться. Я имею в виду…все, что у тебя произошло с ними, прошло, и сейчас это всего лишь часть твоего прошлого, да? – добавила она, выгляди при этом виноватой и встревоженной из-за того, что сказала это.

- Я понимаю это, хорошо? Я сказал, что больше не сержусь, Гермиона, - вздохнул он, нежно поцеловав её нос, намереваясь поцеловать в губы, но вовремя осознавая, что это будет плохой шаг. Он знал, что у него было слишком мало самоконтроля сейчас, когда они лежали в одной в кровати.

- Я извиняюсь за это, - пробормотала она, немного зевая и сильнее вжимаясь в его объятия.

Честно говоря, ей нужно было перестать извиваться так сильно, пока он не потерял свой контроль.

Он был уверен, что барабанная дробь его сердца видна через футболку.

- Я сказал, что все хорошо, принцесса. Сейчас давай спать. Я не хочу слышать твоих извинений из-за этого, хорошо?

- Хорошо, - она снова зевнула, медленно закрывая глаза, в то время как Драко бережно обнял её теплые, маленькие, мягкие формы и нежно погладил её талию.

Черт, если бы только его руки могли переместиться немного выше или ниже…

- Драко? – внезапно зашептала Гермиона, заставляя его подпрыгнуть от всех грязных мыслей, поселившихся в его гормональной системе.

- Ммм?

- Обещай, что останешься со мной, - мягко прошептала она, закрыв глаза.

- Я обещаю, - улыбнулся он, целуя её в голову. Он сделал бы все, чтобы вечно ощущать этот восхитительный аромат.

- Поклянешься на мизинчиках? – слабо прошептала она, находясь на грани страны снов.

- Клянусь, - улыбаясь, произнес он, сцепляя их мизинцы вместе и целуя их.

Мерлин, она была слишком великолепной.

Такой изящной… такой мягкой… такой невинной… такой Гермионой.

Его Гермионой.

Она отдал бы все в этом мире, чтобы защитить и оградить эту девушку от боли.

Никто никогда не видел его таким, каким видела она.

Вообще-то, она была первой, которая увидела Драко, просто Драко

Она была первой, кто исцелила его, не потому, что ей требовалось это, а потому, что ей было не все равно.

Она была его первым настоящим другом, первым поцелуем, первым лучшим другом, девушкой его мечты… его принцессой.

Несмотря на то, что он еще молодой, у него была странная потребность защитить её, убедиться в том, что она в порядке, несмотря ни на что, и ненавидеть тех, кто хотел сделать это же, особенно если это её странный старший брат.

Не из-за того, что он не хотел, чтобы они защищали её.

Из-за того, что это была его работа.

И, конечно, никто другой не мог претендовать на нее.

Она его Гермиона.

Она его, несмотря ни на что.

Никто никогда больше не сможет причинить ей боли.

Любой, кто когда-нибудь попробует сделать это, серьезно пострадает из-за его гнева.

Нет.

Если эти суки когда-нибудь подумают, что смогут сделать что-нибудь его девушке и остаться при этом безнаказанными, то лучше им подумать дважды.

Если бы он был одним из них, то он бы никогда и не подумал о том, чтобы уйти из Хогвартса до того, как взойдет солнце.

Черт, любой незнакомец не смог бы выйти сухим из воды, даже если бы просто задел её плечо.

Никто не смог бы выйти сухим из воды, если бы обидел девушку Малфлоя.

Отрицать это было бы просто идиотизмом.

- Они явно связались не с тем человеком, моя любовь. Завтра ни один из них не поблагодарит тот день, когда они родились…

Перевод Grimmie
Редактура amberit