Родители не замечали никаких перемен в моем поведении: от маминой еды я и раньше отказывалась, постоянные истерики длятся уже на протяжении лет десяти, а плохое самочувствие списали на стрессы и ломку из-за наркотиков. Только Кас начал что-то подозревать, но ни за что бы не подумал о беременности из-за своей неопытности в роли человека. Я же решила скрывать так долго, как только смогу, ведь ни я, ни все остальные явно не были готовы к такому неожиданному пополнению, поэтому приходилось ненавязчиво подготавливать домашних к мысли, что когда-нибудь старшему Винчестеру придется чертить разметку посадочной полосы для аистов возле нашего домика на Либерти-стрит, пока остальные будут вести кровопролитные битвы за право выбрать модель коляски. Ни к чему не обязывающие беседы с ангелом-хранителем из серии «А кого ты потом больше хочешь: мальчика или девочку?», регулярно проводимые перед сном, редкие замечания Дину (поздравляем, вы выиграли право сидеть со своим будущим внуком в два раза чаще остальных, а все благодаря увиливанию от смены подгузников шестнадцать лет назад!) и вопросы к Эмили о временах былой славы – все эти манипуляции не вызывали никаких подозрений ни у одного из подопытных кроликов, что жутко меня нервировало. Собрать все семейство в гостиной и ткнуть носом в справку, в которой ясно сказано о наличии в моей матке четырехнедельного пассажира, я не могла, так что приходилось надеяться на догадливость родственников, которая, увы, находилась в коматозном состоянии. Но все не может идти гладко, когда ты живешь в одном доме с падшим ангелом и охотником на нечисть со стажем во всю жизнь, поэтому идиллия была недолговечна.

Через неделю после того, как я узнала о своем положении, из-за плохого самочувствия я стала просыпаться по ночам и однажды заметила, что Кастиэля рядом нет. Чертыхнувшись, я начала бродить по дому в поисках окаянного, но моя ночная экспедиция окончилась неудачно, зато утром я услышала грохот припарковавшейся Импалы, а затем и приглушенный голос Дина. К сожалению, подойти к окну и убедиться в достоверности услышанного я не могла, поскольку была немного занята дракой с Мистером Котангенсом за последнюю баночку шпрот, и мой визави ни за что бы не простил мне и секундной отлучки. Но это не помешало мне устроить допрос с пристрастием отцу чуть позже, решив не будить уснувшего Каса, который, видимо, только что вернулся вместе с охотником:

– Где вы были? – нервно спросила я у Винчестера, преградив тому выход из гостиной, став в дверном проеме. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но я поняла, что сейчас опять получу очередную порцию лапши на уши.
– Меня снова замучила бессонница, вот я и решил съездить проветриться… – начал оправдываться он, рассказывая заранее придуманную причину отсутствия, но я оборвала мужчину на полуслове:
– А Каса ты взял, чтобы скучно не было? Пап, я не в третьем классе: я же как-то пережила новость о том, что Санта-Клауса не существует, вот и твою историю переживу.
Обреченно вздохнув, отец подошел ближе и, положив руки на мои плечи, тихо сказал:
– Солнышко, тебе не нужно туда лезть, хорошо? Мы со всем разберемся, обещаю. А ты пока собирайся спокойно, вам через три недели уже уезжать в Санта-Монику.
– Опять на одни и те же грабли? В прошлый раз, когда вы с Касом что-то скрывали, я это узнала не лучшим способом, – угрюмо напомнила я о похищении и встрече с Кроули, которая, казалось, была несколько веков назад. Винчестер лишь поцеловал меня в лоб, прижав к себе:
– В этот раз я этого не допущу, Дженни. Обещаю тебе.

Обидно, когда отец врет, сам того не осознавая.

– Я просто не знаю, что мне делать, – жаловалась я, усаживаясь на землю по-турецки и делая жадный глоток из стеклянной бутылочки в пол-литра. – Мне будет лишь семнадцать, когда родится ребенок, а разве это нормально? Только в нашей жизни все начало налаживаться… Отец вовсю ищет нам квартиру в Калифорнии, я готовлюсь к колледжу… Готовилась. Боюсь, придется отказаться от переезда, ведь вряд ли Кас сможет в одиночку обеспечивать нас троих, если вообще умудрится найти работу.

В ответ раздавалось лишь понимающее молчание. Грустно улыбнувшись, я посмотрела в холодные глаза моей собеседницы, перехватила застывший взгляд ее темных глаз. Такие понимающие и родные, что мне и не нужны были ответы – даже эта бесшумная поддержка от нее была ценнее, чем притворное кудахтанье матери или глупые утешения знакомых из прошлого.

– Молчишь, да? – ухмыльнулась я, снова отпивая немного прозрачной жидкости. От ударивших в голову пузырьков газа становилось дурно, отчего я скривилась. – Я уже и забыла, какой противный вкус у обычной минералки. Не зря ты ее не любишь. Но я ведь теперь будущая мать семейства, мне не пристало пить, употреблять и всячески нарушать баланс каких-то там микроэлементов в организме.
Фыркнув, я отставила бутылку в сторону, немного заерзав на земле, чтобы размять затекшие ноги.

– Знаешь, что самое глупое? Я даже не знаю, кто отец. Да, Кастиэль – чуть ли не любовь всей моей жизни, и это правда, как бы пафосно не звучало. Но у нас и секс толком был только один раз, да и то он был ангелом, а я не уверена, что хорошо разбираюсь в их репродуктивной системе, – протянула я, почесав затылок. Да уж, вопрос отцовства был животрепещущим, но ответов я не могла найти, не прибегая к дополнительным анализам или хотя бы расспросам падшего ангела. – Отцом может быть даже Чарли, ведь мы не всегда были в том состоянии, чтобы следить за контрацепцией.

Нервно сглотнув от одной мысли, что я могу носить под сердцем ребенка, отцом которого являлся не Кас, а безответственный мальчишка, которого я даже не люблю, я снова устремила задумчивый взгляд на собеседницу. Несмотря на ее молчание, я чувствовала, что эта девушка – чуть ли не единственный человек, которому не все равно, но в тоже время рассказать все без утайки я могла только ей одной. Снова получив немое одобрение, ясно читающееся в ее взгляде, я продолжила:
– Пожалуй, это основная причина, по которой я не могу рассказать обо всем Касу. Представь, что будет, если отцом окажется не он! Но хоть и возраст у меня не самый подходящий, и время для беременности далеко не лучшее, я ни за что не лишу ребенка жизни. От моей глупости и безалаберности пострадало так много людей, что еще одну жертву я просто не…

Мою пламенную речь о спасении беззащитных прервал рингтон мобильного, так настойчиво звенящего в кармане джинсов. Извинившись перед собеседницей, я неохотно взяла трубку, гадая, кто же может звонить мне с незнакомого номера:
– Я вас слушаю.
– Прошу прощения, это Дженнифер Винчестер? – на том конце провода раздался тоненький девичий голос. Слова были больше похожи на птичий щебет, заставляя задуматься: милая ласточка или просто курица?
– Да, с кем имею честь?
– Вас беспокоят из Центральной больницы штата Массачусетс. Около недели назад вы были на приеме у доктора Джорджа Кендрика.
– Да, мне сказали, что я беременна, – подтвердила я, с интересом ожидая продолжения разговора, чтобы узнать, с какой же целью они снова мне звонят.
– Мы приносим вам свои искренние извинения за доставленные неудобства, мисс Винчестер, – сожалеющим тоном заявила девушка. – Все дело в том, что у доктора Кендрика сейчас проблемы в семье, вот он и стал немного рассеянным. На том приеме он перепутал ваши анализы с другой девушкой, некой Изабеллой Джейн Винтер, и произошло чудовищное недоразумение. Понимаете, просто фамилии и инициалы очень похожи, вот и…
– Подождите, вы хотите сказать, что я не беременна? – срывающимся на крик голосом прервала я лепет девушки из приемной. Немного замешкавшись, она все же ответила:
– Да, мне очень жаль, но вы не…
– Спасибо, – резко сказала я, бросая трубку. – Ты слышала? Они сказали, что я не беременна! Господи, это такое облегчение, – блаженно протянула я, откидываясь на мягкую траву. Ни я, ни Кастиэль не были готовы к подобному, так что эта новость словно сняла камень с моей шеи. Но действительно ли это было камнем?

– Хотя знаешь, где-то глубоко в глубине души я все же расстроена, – проронила я после нескольких мгновений абсолютной тишины. – Я почти свыклась с мыслью, что у меня появится малыш, а теперь… Черт побери, как без тебя все сложно, – прошептала я, взъерошивая волосы на затылке.

Странно. Так много всего изменилось, а наши отношения все те же: я опять жалуюсь на судьбу, а она только молча улыбается, неотрывно глядя на мое лицо, подернутое беспокойством и любовью к самоедству. Вот только раньше эти карие глаза светились от бесноватых искорок, а сейчас от них веет лишь гранитным холодом. Шепотом попрощавшись, я неуклюже встала с земли, едва не поскользнувшись, и дружески похлопала рукой по каменной плите, грустно улыбаясь в ответ на навеки застывшую улыбку подруги.

– До встречи, Элизабет Картрайт, – с иронией протянула я, в который раз удивляясь, как странно звучит полное имя моей Лиз. – Даже в таком состоянии ты остаешься самой лучшей подругой.

Пряча подступающие слезы от каменного изваяния, я развернулась и поспешно припустила прочь с кладбища, то и дело оборачиваясь, чтобы лишний раз взглянуть на изображение Лиз. Только потеряв, я поняла, что она была далеко не просто знакомой, к которой можно обратиться за помощью одиноким вечером. Может, любовь и жива, пока смерть не разлучит, но дружба живет чуть дольше.

По старой привычке ноги сами привели меня к берегу Винуски. Июньский лес зачаровывал своей ненавязчивой песней: шорохи в кронах деревьев, помолодевших от оживляющего дыхания тепла, встречались с зовущим пением трав, переплетаясь в тончайшее кружево звуков и чувств, заставляя меня перенестись в свое беспечное детство. Лежа на спине, я разглядывала танец бесшумных теней под струнную музыку пришедшего лета и вспоминала о странном незнакомце, которого встретила на этом самом месте много-много лет назад. Из памяти стерлись черты его лица и звуки голоса, оставив лишь воспоминания о ромашковом венке и его слова: «Конечно, вернусь. Обязательно вернусь».

Густая молодая листва деревьев скрывала меня от палящего полуденного солнца, а прохладный ветерок так ласково играл с волосами, что я и сама не заметила, как начала проваливаться в сладкую дрему, но уже через пару минут меня разбудил хруст веток, раздавшийся неподалеку.
– Вы только посмотрите – просто образец семейного счастья и вселенской любви, – послышался мужской голос. Низкий, немного хриплый, издевательски приторный и до боли знакомый.
– Что тебе нужно, Кроули? – прошипела я, вскочив на ноги, и инстинктивно прижала ладони к животу, будто это могло защитить моего ребенка от Короля Ада, но затем отдернула руки, вспомнив, что это всего лишь врачебная ошибка. Нежданный нарушитель моего спокойствия лишь довольно улыбнулся моей реакции на его появление.
– Мне? Ничего. Но могу поспорить, что знаю, что нужно тебе, – сказал демон, сделав ударение на последнем слове. Нервно сглотнув, я попыталась сохранить самообладание, ведь стоит только показать свою слабость, как черноглазый тут же этим воспользуется.
– Да неужели? Я девушка, а девушки априори не знают, чего им надо, а ты, щедрая душа, решил поделиться со мной опытом дамского угодника? – я пыталась скрыть свое волнение за ироничной ухмылкой, но она больше походила на болезненную гримасу при ударе током.
– Ставлю десяток душ, что ты мгновенно забудешь о своих шуточках, когда поймешь, что речь идет о твоем ненаглядном Кастиэле…
– Что ты знаешь о Касе?! – не дав ему договорить, выкрикнула я, подлетая к Королю Ада.
– Много чего, – уклончиво ответил тот, пожав плечами. – Но сейчас тебя должно волновать количество демонов, которым он перешел дорогу, и цена, которая назначена за его голову. Это раньше он был достаточно силен, чтобы выпотрошить любого, кто будет представлять опасность драгоценным Винчестерам и ему самому, но теперь-то крылышки подрезаны…
– Так вот, куда они с отцом ездят по ночам… – задумчиво произнесла я, глядя на размеренно покачивающиеся деревья. Дурочка, я даже и подумать не могла, что после падения ангела проблемы не иссякнут, а будут продолжать так же появляться из ниоткуда.
– Да, Винчестер надоедлив, как летняя мошкара, и будет колошматить всех встреченных демонов, пока те не отступятся от мести. Вот только он один, а демонов – бессчетные легионы, там, – легким кивком головы Кроули указал на землю под моими ногами, – наемников хватает. Хотя есть один способ уберечь вашего пернатого без особых потерь, но, к сожалению, Дин Винчестер на это никогда не пойдет…
Я знала, нутром чувствовала, что это очередная ловушка, но кто может винить меня в глупости и безрассудстве, когда речь идет о моем ангеле-хранителе?
– Какой способ? – ни секунды не колеблясь, выпалила я. Если честно, мне было все равно, что скажет демон, ведь я знала, что сделаю все, о чем он попросит, не задумываясь, если от этого зависит жизнь близких мне людей.
– Все просто, милая Дженни. Тебе нужно всего лишь продать свою душу, – едва заметно улыбаясь, ответил мужчина, понизив голос.

По всему телу прошлась неприятная дрожь, но я даже не шевельнулась. В глубине души я знала, что именно к этому и идет весь разговор, так что подобная сделка не стала шокирующей неожиданностью. Набрав в легкие воздух, будто вместе с ним набираясь решительности, я посмотрела демону прямо в глаза и ровным голосом ответила:
– Я согласна. Сколько у меня будет времени?
– Его не будет, у вашего семейства исчерпан лимит на подачки, – холодно отрезал Король Ада, – Завтра на рассвете приходи к епископальной церкви, если решишься на сделку. Удачи, лапуля, – насмешливо прошептал Кроули мне на ухо, едва коснувшись холодными губами моей щеки, и, щелкнув пальцами, исчез.

Остаток дня Кастиэль недоуменно наблюдал за моим поведением, казавшемся ему слишком странным: никогда прежде я не была так ласкова с ним и приветлива с родителями, и даже Мистер Котангенс не получил ни одного пинка. Я все время держала Каса за руку, словно боясь отпустить, без причины целовала и постоянно с опаской смотрела на часы, стрелка которых летела так неумолимо быстро. Вечером, пожелав родителям спокойной ночи и зависнув на плече у отца на несколько минут, едва сдерживая слезы, я поднялась в свою комнату, в который раз пересчитав ступеньки на лестнице. Ровно четырнадцать старых, скрипящих ступенек, по которым прыгала малышка Дженни, играя после школы, и с которых падала безбашенная Дженнифер, будучи не в силах сохранять вертикальное положение после всего выпитого. Каждая мелочь, каждая деталь в этом доме была связана со множеством событий и вереницей воспоминаний, и я боюсь представить, каково будет моим близким жить здесь со следующего утра.

– Сегодня Дин созванивался с риелтором, – начал говорить Кас, развязывая галстук. Я лежала на кровати, нервно накручивая локон волос на указательный палец, и смотрела куда-то сквозь ангела. Интересно, как долго я буду называть его так, несмотря на то, что теперь Кастиэль стал человеком? – Он уже подыскал несколько подходящих квартир неподалеку от твоего колледжа, нам нужно будет только просмотреть и выбрать ту, что больше понравится.
– Кас, – несмело начала я. Мужчина едва заметно вздрогнул, будто не ожидал моего ответа, и так и застыл в наполовину расстегнутой рубашке.
– Что? – заинтересованно отозвался он, в привычной манере сощуривая глаза, от чего на его лице проступали обычно незаметные морщинки. Я встала с кровати и подошла вплотную, взяв его лицо в ладони.
– Я люблю тебя.

Облегченно улыбнувшись, Кастиэль беззвучно прошептал «Я тоже тебя люблю» и поцеловал меня, прижимая к себе за талию. Это был наш ленивый поцелуй, когда мы могли стоять практически без движения, наслаждаясь друг другом и той родственной близостью, что возникла совсем недавно, так долго, пока не начинали затекать конечности.

– Ты, кажется, снимал рубашку, – к неудовольствию мужчины оторвавшись от его губ, напомнила я, хитро улыбнувшись. – Продолжай, продолжай, сегодня ночью одежда тебе вряд ли понадобится.

Бесшумно выскользнув из объятий ангела-хранителя, я надела заранее подготовленное светло-зеленое платьице и, наскоро умывшись холодной водой, на прощание поцеловала ангела в висок, уже собираясь уходить. Но стоило мне дойти до двери, как против своей воли я оглянулась. Абсолютно статичная обездвиженная комната, которая была мне родной почти что семнадцать лет, теперь опустеет навсегда. Здесь я очнулась после чудесного спасения Кастиэлем, сюда он приносил мне ромашки, пока я болела, здесь я собиралась на выпускной бал и даже впервые в жизни убила демона из-за ревности. На этой кровати лежал умирающий Кас и на ней же мы впервые занялись любовью, став до конца близки. Вся комната насквозь пропитана воспоминаниями, а сейчас я должна навсегда захлопнуть за собой дверь, чтобы больше никогда не вернуться. На секунду показалось, что у меня не хватит сил это сделать, но стоило взглянуть на ангела, которого я бы спасла своей смертью, как решимость охватила меня с новой силой. Прошептав неразборчивое «Я люблю тебя», я выбежала из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.
Шагая по предрассветному Монтпилиеру, я старалась развлечь себя, шепотом напевая песню «Битлз», но слова путались и смешивались с рифмами из других композиций тем чаще, чем ближе я подходила к церкви. Еще издалека я заметила темную мужскую фигуру, стоявшую прямо перед входом в здание, и сразу же замолкла, говоря про себя: «Ты все делаешь правильно, Дженни, все правильно». Единственное, из-за чего я чувствовала ядовитые уколы совести, так это из-за того, что толком и не попрощалась с родными.

– Какое благородство, – присвистнул Кроули, когда я подошла к нему. – Я думал, что ты струсишь. Видимо, продавать души за всех подряд – семейная забава Винчестеров.
– У меня нет времени на твои тренировки мастерства стендапа, – злобно прошипела я. – Ближе к делу.
Скорчив недовольную гримасу, мужчина щелкнул пальцами и перенес нас обоих на крышу церкви. И только в этот момент до меня дошла его ирония – именно здесь меня впервые спас Кастиэль.
– Я подумал, что это было бы символично для безутешного вдовца, коим через несколько минут станет наш любимый ангелочек. Только представь, как он будет корить себя за то, что не спас тебя во второй раз, – мечтательно заулыбался черноглазый подонок, выжидающе глядя на меня. Собрав всю волю в кулак, я решила не огрызаться снова, ведь словесная перепалка лишь оттянет время. Чем быстрее я покончу со всем этим – тем лучше.
– Ты даешь мне обещание, что ни один из моих близких не пострадает, а взамен получаешь мою душу. Я правильно понимаю?
– Абсолютно, лапуля, – подойдя вплотную, демон взял меня за руку и подвел к самому краю крыши. – Я даже дам тебе небольшое преимущество: тебя не убьют адские псы – ты сделаешь всю работу за них. Всего лишь один шаг – и все дорогие тебе люди в полной безопасности.

Отведя взгляд от наглой ухмылки Кроули, я смотрю вниз. Нет той иллюзии красоты и гармонии, что была в прошлый раз, когда я находилась под действием ЛСД, нет чувства счастья и эйфории. Город не так приветлив и уже не переливается палитрой ярчайших красок, а ветер не обещает подхватить меня в моем полете, да и сама я знаю, что он продлится совсем недолго, но… В моей груди теплится чувство, затмевающее своей силой все то, что я пережила, и все то, что мне уже не дано испытать. Чувство, от которого становится так легко, будто я не проведу всю оставшуюся вечность в ужасных муках. Чувство, сжигающее внутри меня все страхи и всю боль, что я вытерпела за свои недолгие шестнадцать лет, и оставляющее за собой лишь легкий, едва ощутимый флер долгожданного спокойствия. Чувство исполненного долга.

Было даже немного страшно от того, что я не чувствую какой-то обиды, боли, ужаса перед смертью, заставшей врасплох. Все было естественно, будто именно так и должно было случиться, будто я родилась, зная, что умру таким способом и никак иначе. Наконец я закрываю глаза и легонько улыбаюсь, чувствуя, как по щеке скатывается одинокая слезинка. И я делаю шаг вперед.

Нет, я не падаю вниз. Я лечу. Лечу, готовая разбиться, как когда-то ради меня летел мой ангел.