Глава 9. Звонок
Япония, Токио, 2020 год, май, 00.01
Мы молчим уже несколько минут. Наступил новый день. Первый день твоей свободы. Тебе пора начинать все с чистого листа, а ты все так же лежишь на моей груди, переплетя свои пальцы с моими.
- Ты ревновал меня к Деймону? - Я долго не знаю, что ответить. Ревновал ли? Да, безумно. Я ненавидел эту твою любовь, я ненавидел этого слепца, предпочитающего тебе блеклую Гилберт, я ненавидел тебя, маленькую дуру, не ценящую себя, прибежавшую ко мне, как побитая собачонка. Но нужно ли сейчас говорить об этом? Я не знаю...
- Немножко. - Это так глупо звучит, и мне самому стыдно за этот мальчишеский ответ, поэтому я спешу добавить: - Ты принадлежала только мне. В конце концов, ты продалась за несколько капель крови.
- Я продалась, как ты выражаешься, потому что любила. Или думала, что любила. Ты бы поступил также ради любимого человека. Ты уже так поступал. Ты спасал меня столько раз, даже от самой себя. Тебе ли меня не понять? - Ты поднимаешься на локте и пристально всматриваешься в мое лицо.
- Я жалел всякий раз, когда делал это, Кэролайн. Ты понимала лишь приказы, оскорбления, силу. Как только я проявлял слабость, ты садилась мне на шею. Вспомним Рим?
- Как скажешь. - Ты тяжело вздыхаешь, снова кладешь голову мне на плечо и переносишь наши воспоминания в солнечную столицу Италии. ***
Италия, Рим, 2010 год, ноябрь.
Аэропорт встречает нас шумной толкотней, буйством красок, эмоциональными выкриками и многочисленными улыбками местных жителей. После интеллигентного и возвышенного Парижа, в котором мы провели без малого полгода, этот город сразу же производит впечатление красочного, но немного утомительного балагана.
- Да, нам нужен номер. Двухместный. Это на ваше усмотрение... - Ты разговариваешь по телефону, бронируя для нас номер. Одной рукой ты обнимаешь меня за плечи, и мне приятно испытывать это чувство защищенности.
Три месяца назад мы снова стали близки. В этот раз это не было насилием. Был конец августа, и небо над Парижем сверкало россыпью мириадов звезд. В тот момент воздух сладко пах фрезиями, и нам было достаточно просто коснуться пальцами, чтобы переполниться этими ощущениями непреодолимого желания и потребности. И легко было отвечать на твои поцелуи, правильно было скользить руками по твоему обнаженному телу, естественно было получать удовольствие от ощущения тебя в себе. Уже потом, утром, пришли отчаянье и стыд. Я не могла понять, как можно испытывать удовольствие с человеком, разрушившим тебе жизнь. Но ты научил меня разделять желания и чувства. Это была первая истина, которую я переняла у тебя. Первое правило. Но далеко не последнее.
- О чем задумалась, куколка? - Твой голос отвлекает меня от раздумий, и я отвечаю:
- Просто немного устала. Ты не знаешь итальянский язык? - Я быстро меняю тему, шутливо толкая тебя локтем в бок.
- Конечно, знаю.
- Врешь? - Я прищуриваю глаза, недоверчиво приподнимая бровь.
- Вру, - ты весело улыбаешься, притягиваешь меня к себе и целуешь.
В этот момент я не думаю о людях снующих вокруг. Есть только ты. Твои руки, перебирающие пряди моих волос. Твое тело, вплотную прижатое к моему. Твои губы с уже привычным запахом крови, кофе и шоколада. Я чересчур привыкла к тебе такому - заботливому, милому, трогательному. Вернется ли прежний Клаус? Я искренне надеюсь, что нет...
- Мы снова не будем проходить контроль? - Интересуюсь я, когда ты наконец-то отстраняешься и надеваешь солнцезащитные очки.
- Конечно, нет. Наш багаж привезут в гостиницу.
- Ты чересчур манипулируешь людьми, - я тяжело вздыхаю, тоже надеваю очки и за руку с тобой выхожу на встречу жаркому итальянскому солнцу.
***
- Ну вот и наш номер, - я захожу в комнату, выполненую в теплых тонах, осматриваясь кругом. Я подхожу к окну, рассматривая окружность площади, возле которой стоит гостиница. Ты подходишь сзади и кладешь руки мне на талию. Я оборачиваюсь, чтобы получить очередной поцелуй, но нас прерывает стук в дверь.
- Войдите! - Дверь раскрывается, и какой-то парень вносит в комнату наш багаж. Пока ты расплачиваешься, я рассеянно вожу пальцем по гладкой поверхности туалетного столика.
- Ты не голодна? - Я поднимаю взгляд на тебя и отрицательно машу головой.
- В таком случае переодевайся и пойдем погуляем.
- Окей, - я счастливо улыбаюсь и направляюсь к горе чемоданов, стоящих в углу. Спустя мгновение я уже бьюсь в припадке истеричного хохота...
- Что случилось? - Ты подходишь и заглядываешь мне через плечо, пытаясь понять, что меня так развеселило.
- Клаус, это не наши вещи.
- Какого черта?
- А я говорила, что нужно это контролировать лично. Теперь придется ехать в аэропорт, отвезти это и найти, куда подевались наши вещи, - я устало усаживаюсь просто на пол, осматривая чужие сумки.
- Давай сделаем так: ты отдохнешь, а я съезжу. Хорошо?
- Хорошо. - Я благодарно улыбаюсь, потому что действительно не имею никакого желания снова возвращаться в аэропорт.
***
Тебя нет уже больше двух часов. Я успеваю принять ванну, а теперь лежу на кровати, прожигая взглядом белоснежный телефонный аппарат, стоящий на столике. В Париже я никогда не была одна. Когда ты уходил, со мной была Блайт, но я знала, что, несмотря на то, что мы с ней подружились, она остается верна тебе, и если я рискну позвонить домой, она сразу же расскажет тебе об этом. Возможно, это мой последний шанс.
И почему прошлый опыт меня ничему не научил? Тогда я еще не понимала, как много ты мне даешь, как часто уступаешь, не боялась потерять твое расположение и доверие. Истинно говорят, что человек не ценит, пока не потеряет. А я разрушила еще столь хрупкое невесомое взаимопонимание, зародившиеся между нами за последние полгода.
Резкий рывок... Трубка возле уха... Пальцы быстро порхают по кнопкам, набирая такой родной домашний номер. Спустя несколько гудков включается автоответчик, и я резко нажимаю на отбой. Я хочу слышать маму живьем, а не сухую, монотоную запись. Я стремительно выстукиваю на аппарате номер маминого мобильного, но и здесь меня ждет неудача - телефон отключен.
Мне стоило тогда остановиться, послушаться внутреннего голоса, который упорно убеждал меня, что нужно подождать, что со временем ты и сам позволишь мне звонить домой.
Но адреналин уже плещется в крови, требуя, чтобы я пробовала еще... еще... еще... И я набираю номер Елены, нервно кусая губы, пока в трубке разносятся такие отвратительно медленные гудки.
- Алло, телефон Елены Гилберт слушает вас! - Во рту пересохло, и я несколько секунд ничего не могу произнести, оседая на пол и слушая смех и возню, которые сейчас происходят за тысячи километров отсюда. Видимо Елена пытается отнять телефон, который поднял...
- Деймон? Это Кэролайн...
