Три коридора, отходя от маленького привратного покоя, уводили в разные стороны, и все трое выглядели одинаково пыльными, заброшенными и пустыми.

- Надо разделиться, - тихо сказал Джаспер, но в оглушительной, мертвой тишине комнаты его голос прозвучал как крик.

Не дожидаясь приказа, Эммет зашагал по левому коридору, вынув из ножен кинжал (коридор был слишком узким для того, чтобы можно было использовать меч, не цепляясь им за стены). Куда разошлись остальные и пошел ли кто-нибудь вслед за ним, он смотреть не стал.

Выбранный им коридор прямым как стрела, стиснутым бесчисленными арочными дугами пролетом вел мимо рядов высоких и узких окон, едва пропускавших свет сквозь заросшие паутиной и пылью стекла, и пугающих статуй, похожих на бесформенные дыры мрака в серой ночной мгле, к порталу двери, прикрытой рваным гобеленом. Подойдя ближе, Эммет увидел на задубевшей от грязи ткани кровавые пятна, а на двери за ней - глубокие царапины, очень похожие на следы от ударов клинка. Кто-то, истекая кровью, из последних сил пытался прорубить себе дорогу внутрь... Эммет толкнул дверь, и та мгновенно подалась, отворившись легко и совершенно бесшумно, как будто петли кто-то заранее смазал маслом. Эта тишина показалась более зловещей, чем резкий ржавый скрип, которого он ожидал.

За дверью оказалась небольшая круглая зала - совершенно пустая, если не считать крутой спирали уводившей на верхние этажи лестницы. Спертый воздух, полный пыли и затхлого запаха гнилого дерева и истлевшей ткани, забил легкие, защекотал нос и горло, еле позволяя дышать. Прикрыв лицо полой плаща, мокрого от растаявшего снега, Эммет огляделся, держа наготове кинжал. Из залы не было другого выхода - только коридор, по которому он пришел, и лестница наверх. Толстый ковер пыли заглушал его шаги, в трупно-синих столпах света, падавших на пол сквозь забранные частым переплетом окна, медленно кружили обрывки паутины, хлопья слипшейся пыли, фонтанами взвивавшейся с пола из-под его ног, лезшей в лицо, оседавшей на одежде и волосах, и через несколько секунд Эммет сам себе показался живым мертвецом, бесцельно блуждающим по мертвому замку среди безжизненных останков минувших лет и сгоревших воспоминаний. Возможно, на самом деле так оно и было.

В комнате не было ни ковров, ни картин, ни мебели, глаз не замечал ни единого места, где мог бы прятаться кто-нибудь из обитателей замка, но Эммета не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Внимательный, сосредоточенный взгляд не отрывался от него с того самого мгновения, как он открыл дверь залы, нервировал и пугал, как прикосновение приставленного к горлу клинка. Крепче сжав в руке кинжал, Эммет приблизился к лестнице, взглянул наверх, но не увидел ее конца - спираль ступеней тянулась кажущимся бесконечным серпантином и исчезала где-то в непроглядном мраке верхних этажей. Задержав дыхание, он шагнул на первую ступеньку, ожидая услышать душераздирающий скрип, а то и треск, но не услышал ни звука. Вторая ступенька тоже не разоблачила его предательским скрипом, третья тоже... Лестница была как будто мраморной, а не деревянной. Поднимаясь все выше, но по-прежнему спиной ощущая чей-то внимательный и недобрый взгляд, Эммет гадал, что же здесь произошло, из-за чего прославленная Северная звезда превратилась в заброшенный зловещий склеп, задыхающийся в объятиях пыли, паутины и гнили. Судя по состоянию замка, прошло уже много месяцев с тех пор, как неведомое лихо привело здесь все в такое запустение, но почему за столько времени никто не дал знать в столицу, не сообщил королю о том, что творится в землях его будущей супруги?.. И где хоть кто-нибудь живой, не важно друг или враг? Должен же быть здесь хоть кто-то!

Пронзительный, леденящий крик ястреба разорвал ватную тишину замка, что-то черное стремительно пронеслось в непроглядном мраке у стен башни, задев Эммета крылом по лицу. Отшатнувшись, он оступился на узкой ступеньке, панически ухватился за перила, выронив кинжал, и тот канул в пыльный мрак у подножия лестницы - беззвучно, как в бездонную пропасть. Перегнувшись через перила, Эммет вглядывался вниз, но нижнюю залу было не видно, ее как будто затопило волнами тьмы, медленно наплывающей на лестницу, плескаясь густыми волнами о ее первые ступени, ползущей по его следам... Эммет ощутил, как волосы у него на затылке становятся дыбом. Вцепившись в рукоять верного меча, он повернулся, чтобы броситься вверх по лестнице, подальше от того, что неумолимо подбиралось снизу, и, с трудом подавив крик, отшатнулся, едва не потеряв равновесие: прямо перед его лицом мерцали в темноте мертвым желто-зеленым блеском немигающие птичьи глаза. Проклятый ястреб захлопал крыльями, снова издал тонкий, призрачный вопль. Вспышка ужаса сменилась мгновенным приливом ярости, и только тогда Эммет ощутил, как же жаждет отомстить - за Розали, за Джейка, за Изабеллу, за самого себя - отомстить кровью и смертью, чьей угодно, пусть даже этой злосчастной твари. Выхватив из ножен меч, он рубанул мерзкую птицу концом клинка, готовый услышать мягкий, хлюпающий хруст и шелест перьев по ступеням, но снова просчитался. Его меч рассек воздух, и сильный замах, не встретив на своем пути никакой преграды, понес клинок дальше, в стену. Лезвие врезалось в камень, выбив сноп искр, ослепительно ярких в непроницаемом мраке башни, и Эммет ощутил, как бешеная сила удара неумолимо выворачивает рукоять меча у него из ладони. Он попытался поймать оружие левой рукой, но не успел - разрезав перчатку и ладонь чуть не до кости, меч с гулким звоном ударился о перила и соскользнул между их столбиками вниз. Волны мрака поглотили его без единого звука. Эммет оцепенело замер. Капли крови, скапливаясь на кончиках пальцев, срывались в пыль, устилавшую ступени. Этот меч отдал ему отец, много лет назад, перед тем, как он отправился в большой мир на поиски удачи и богатства, и это была последняя их встреча, последний разговор - следующей зимой отец погиб во время разбойничьего налета. Этим мечом он прорубил себе дорогу в жизнь и тысячи раз спасал им эту жизнь - и свою, и чужую. Этот меч он принял из рук Розали в тот день, когда наконец понял, чего же хочет - как странный символ того, что, выиграв у нее на турнире, он проиграл ей куда более важную битву. Этот меч был единственным, что у него осталось. Нельзя отдать его тьме.

Эммет успел спуститься почти на три витка ступеней, прежде чем отупляющее упрямое желание вернуть свое оружие развеялось, и разум вернулся к нему. Сверху вновь донесся ястребиный клекот. В нем слышалась насмешка. Эммет остановился и тяжело оперся о перила, переводя сбившееся дыхание. Это какие-то чары... И сейчас, и тогда, когда он в бездумной ярости попытался убить зловещую птицу. И затеяно это было не просто так. Его обезоружили, но убивать не стали, хотя было очевидно, что желай наблюдающий за ним хозяин замка его смерти, то его труп уже давно лежал бы у подножия лестницы рядом с его мечом и кинжалом.

Тряхнув головой, отгоняя остатки наваждения, Эммет повернулся и, уже не пытаясь не шуметь, побежал по лестнице вверх, вслед за призрачным ястребом, шуршавшим крыльями где-то совсем рядом, в непроглядной мгле.

Крутая лестница вилась и вилась, конца бесконечному подъему было не видно, от ее бесчисленных витков кружилась голова, и вскоре Эммет, задыхаясь, остановился, чтобы передохнуть. Хлопанье крыльев у него над головой дало понять, что его пернатый спутник тоже остановился и ждет. Сев на ступеньку, Эммет предплечьем вытер со лба пот. Казалось, что обычно бывшая легкой кольчуга теперь весит целую тонну, и на секунду он всерьез испугался, что у него не хватит сил подняться на ноги. А затем он понял, в чем дело, и засмеялся. Сбросив плащ, он стащил с себя кольчугу и доспешную куртку и, оставшись в одной рубашке, сразу почувствовал, как противоестественная тяжесть, давившая на плечи, исчезает. Сняв заодно наручи, перчатки и ремень с бесполезными ножнами от безвозвратно потерянного меча, он запрокинул голову, поискал глазами ястреба, таращившегося на него своими мерцающими зенками откуда-то из-под потолка, и насмешливо спросил:

- Доволен? Ни оружия, ни доспехов! - он демонстративно раскинул руки, показывая, что не врет. - Или прикажешь догола раздеться?

Ястреб издал тихий свист, сорвался с места и полетел дальше. Перескочив через свои доспехи, Эммет бросился следом и только мрачно улыбнулся, когда уже через несколько секунд впереди наконец забрезжил тусклый свет, выплескивающийся на площадку сквозь маленькую арку, выводившую на верхний этаж. Мелькнув на тускло сером фоне арки угольно-черным контуром, ястреб скрылся из виду, и в следующую секунду из залы, в которую вела лестница, донесся негромкий женский голос:

- Входи, входи, незнакомец.

Ничего зловещего или угрожающего в этих словах не было - говорившая произнесла их словно хозяйка на приеме, приветствующая припозднившегося гостя. Подняв голову, Эммет решительно шагнул в арку.

Эта комната имела вид такой же заброшенный и мрачный, как и все предыдущие: холодный камин, брошенная подле него медвежья шкура, покрытая пылью, сети паутины оплетают огромную кованую люстру и кольца для факелов. Других дверей, кроме выходившей на лестницу арки, не было. У окна, спиной к вошедшему, стояла высокая женщина в наброшенном на плечи плаще из роскошного меха чернобурки. Струящиеся по спине почти до талии волосы были такими же, как этот мех - серебристо-черными, точно пронизанными сединой, хотя осанкой незнакомка вовсе не походила на старуху. Сделав несколько шагов, Эммет остановился, и она живо обернулась к нему от окна, складывая на груди унизанные искрящимися аметистами руки. В серо-фиолетовом платье, с глазами точно такого же цвета, странно сверкающими, проницательными и насмешливыми, с тонкими губами и высокими скулами, она выглядела очень молодой и одновременно словно мертвой, уничтоженной прожитыми годами. Давешний ястреб сидел у нее на плече.

- Ну наконец-то! - воскликнула женщина, улыбаясь. - Я уже, признаться, заждалась сватов от моего дорогого жениха!

- Кто ты такая? - резко спросил Эммет. - Что случилось с замком?

Женщина притворно огорчилась, сокрушенно покачала головой, картинно прижала руку ко лбу.

- Так-то милый Джаспер любит меня, свою невесту, что даже не похвастался друзьям моей красотой, не показал им мою миниатюру? - она расхохоталась - зло, с присвистом, и этот звук напомнил Эммету клекот ее ястреба. - Хотя это я ему бы еще простила, но ехать ко мне, непорочной и чистой, как первый снег, таща с собой шлюху? Но спать в одной постели с гнусной маленькой мерзавкой, с этим последышем уничтоженного и забытого рода?..

- Я не спрашивал, кто с кем спит, - оборвал ее Эммет. - Я спросил, кто ты и что случилось с этим местом.

- Мое имя Мария, - представилась женщина. - В твоих краях меня наверняка называют искаженным имечком «Мэри». А с этим местом... С ним не случилось ровным счетом ничего. Вся эта паутина и пыль, - она повела рукой по воздуху, призывая его оглядеть комнату, - это просто иллюзия. Мне захотелось немного поиграть. - Она кокетливо улыбнулась. - Жутковато получилось, верно? Даже ты, уж кажется, ничего бояться не способный, а и то купился! - и она снова расхохоталась. Ястреб снялся с ее плеча и, описав по залу широкий круг, вылетел в уводившую на лестницу арку. Эммет проводил его взглядом.

- Это ты посылала на наш отряд волков и оживших мертвецов? - спросил он, и так отлично зная ответ. - Ты прислала Джасперу змею, ты надоумила друидку в Беличьей заводи убивать собственных соседей?

Женщина презрительно прищурила глаза.

- Разумеется, я, - с усмешкой бросила она. - Кто-то же должен был вмешаться, остановить бесконечные завоевания вашего южного узурпатора! Юг и так слишком далеко забрался на все остальные стороны света. Север я ему не отдам. Если бы вы не явились в Беличью заводь столь несвоевременно, моя Эсме довела бы крестьян до кипения своими мнимыми упырями, и взбунтовавшаяся голытьба подожгла бы юг огнем пожара, требуя крови короля, не способного защитить своих подданных от нечисти. Милый Джаспер умен, но не настолько, чтобы сразу понять, с кем имеет дело. Явись он сюда даже с многотысячной армией, я подняла бы против него армию многомиллионную. Кладбищ здесь, хвала небу, довольно, а я, как ты уже понял, из числа тех, кого просвещенные люди именуют некромантами. - Она снова улыбнулась. - Северная звезда моя и моей останется. Если бы твой король оставил меня в покое, я бы его пощадила. Но он три раза пропустил мимо ушей мои намеки.

- Три раза? - ничего не понимая, переспросил Эммет.

- Я едва не убила его на льду озера у Клыков. Могла бы убить, но предпочла просто проучить. Кинуть в прорубь, как глупого слепого щенка. Но он не понял намек. Тогда я отняла у него двух спутников. Похитила его шлюху и его солдата. Не убила - всего лишь забрала, воздержавшись от соблазна прислать ему их головы. Он не внял мне и продолжил свой нелепый поход. - Она развела руками, улыбнулась - широко, так что в полутьме комнаты блеснули белые, острые, жуткие зубы. - Ты и сам понимаешь, мне остается его только убить.

Дальнейшее было очень быстро и просто. Широко раскрыв глаза в притворном ужасе, Эммет уставился на стену за ее спиной, а когда она обернулась, глупо купившись на эту элементарную уловку, бросился к ней, обхватил левой рукой за плечо, разворачивая к себе спиной, сильно прижал предплечьем ее горло, а правой рукой крепко схватил за волосы.

- Одно движение - и я сломаю тебе шею, - тихо сказал он. - Так что слушай меня внимательно и не дергайся. Поверь, ты не успеешь бросить заклинание быстрее, чем я - переломать тебе кости. Таким захватом снимают часовых, а те обычно бывают покрепче и посильнее тебя, но и то вырваться не успевают.

Мария, впрочем, и не пыталась вырваться. Она стояла не двигаясь, не выделывая руками странных колдовских жестов и не выкрикивая заклятия, и просто ожидала, что будет дальше.

- Ты скажешь мне, где пленники, - начал Эммет, крепче сжимая ей горло, - и снимешь с замка свои чары, чтобы мы смогли освободить их.

- А что я получу взамен? - хрипло спросила Мария, и даже теперь ее голос так и сочился презрением и насмешкой.

- Взамен ты получишь быструю и легкую смерть. Думай быстрее - если попадешь в руки королю, то от него ты такого милосердия не дождешься. Пойдешь на костер.

Она тихо засмеялась в ответ.

- У меня есть предложение получше, - заговорила она, когда он грубо рванул ее за волосы, прерывая это веселье. - Я знаю, твой король пообещал тебе голову крошки-северянки в обмен на мою, поэтому ты так и лютуешь. Но что ты скажешь, если я предложу тебе кое-что в обмен на его голову?

- Я не заключаю сделок с такими, как ты, - отрезал Эммет. - Говори, где пленники, считаю до трех. Раз...

- Я могу вернуть тебе женщину, которую ты любил, - медленно сказала Мария, и даже не видя ее лица, Эммет понял, что она улыбается - довольно и удовлетворенно. Потому что удар попал в цель. Его рука предательски дрогнула.

- Ты лжешь, - прорычал он сквозь стиснутые зубы. «Не поддаваться, не поддаваться», - стучало в висках, а все внутри рвалось от дикого, полузвериного желания поддаться, поверить. - Это невозможно! Она мертва, ее... ее прах развеял ветер. - Сказать это вслух было все равно что вынести все случившееся второй раз, и Эммет до крови закусил губу, чтобы перебить этой болью воскресшую в душе муку.

Мария снова засмеялась.

- Я слышу, как у тебя колотится сердце, - задумчиво сказала она. - Не спорь с ним - ведь оно уже приняло мое предложение. А ты - ты ведь не рыцарь. Ты наемник. Служишь тому, кто заплатит. Так послужи мне - и я заплачу.

Несколько секунд оба молчали и не двигались. Затем Эммет опустил руки, и Мария, освободившись, потерла затекшую шею и повернулась к нему с кривой усмешкой на бледных губах.

- Приятно видеть, что не перевелись на земле мужчины, дорожащие нами, женщинами, больше, чем лицемерным верноподданничеством и бессмысленными кодексами чести, - сказала она, а затем щелкнула пальцами, и в руках у нее появились меч и кинжал, потерянные Эмметом на заколдованной лестнице. Она протянула их ему одной рукой, так легко, как будто они были сделаны из соломы, а не из стали.

- Сейчас ты уйдешь отсюда, - снова щелчок пальцев, и стена возле камина раздвинулась, открыв проход, - и направишься на поиски короля. А когда найдешь - убьешь его. И для него это будет лучший выход. Ты подаришь ему ту самую легкую смерть, которую обещал мне. А попади он в мои руки, я не смогу пообещать ему такого милосердия. Что до пленников... Они не нужны мне. В доказательство своей доброй воли я отпущу их. Один из людей короля сейчас как раз спускается в темницу. Он найдет там их обоих, целыми и невредимыми.

Она отступила на шаг и кивком головы указала Эммету на выход.

- Иди, - приказала она. - Как только ты прикончишь короля, я верну к жизни твою любимую. Жизнь за жизнь. - Она протянула ему руку и спросила: - Мы договорились?

Секунду Эммет колебался. Но она была права, он уже все решил, как бы ни пытался сопротивляться. Он пожал ей руку и быстро вышел из залы, и стена бесшумно сомкнулась у него за спиной.

Вереница комнат, коридоров, арочных переходов и зал тянулась перед глазами бесконечной цепью из мириадов звеньев. Нигде не было ни души - ни живой, ни мертвой. Только пыль, тишина и запустение. Никто не пытался преградить Эммету дорогу, никакие живые мертвецы и поднятые чародейством Марии скелеты не бросались на него из густых теней за рядами колонн или из-за поворотов бесчисленных коридоров - очевидно, некромантка действительно хотела, чтобы он добрался до короля целым и невредимым. Сделка была заключена, и даже если бы можно было повернуть время вспять, он знал, что вновь поступил бы точно так же, но с каждым шагом, приближавшим его к предательству, к подлому убийству человека, которому он давал клятву верности, раскаяние, граничащее с паникой, все росло и росло в его душе. Да, он отдал бы все, что угодно, все, что у него только было, за шанс вернуть Розали, но жизнь Джаспера ему не принадлежала, а именно ее он согласился отдать Марии... И дело было даже не в рыцарской чести, нарушении клятв и предательстве, а в примитивном, инстинктивном ощущении той проведенной где-то в душе черты, переступать которую нельзя, если считаешь себя человеком. Блуждая по запутанным лабиринтам Северной звезды не выбирая дороги, Эммет думал о том, сможет ли сам он жить после того, что собирался сделать.

Неясный шум впереди отвлек его от размышлений. Остановившись, Эммет прислушался и различил негромкий металлический звон и монотонное шуршание, доносившиеся из-за одной из выходивших в коридор дверей. Держа наготове кинжал, он осторожно приблизился и пинком распахнул дверь. За ней оказалась комната, служившая когда-то спальней: кровать с пышным бархатным пологом, серым от пыли, мягчайшие ковры из шкур на полу, тусклые зеркала трельяжа, уставленного опутанными паутиной склянками, коробочками и флаконами... Возле кровати, прикованный тяжелой цепью к поддерживавшему полог столбику, сидел высокий и статный мужчина в некогда богатой и роскошной, а теперь изодранной и грязной одежде. В черных волосах мерцали седые пряди, породистое и красивое, несмотря на избороздившие его морщины, лицо было бело как мел, а когда он поднял взгляд на приблизившегося Эммета, тот увидел, что глаза у него мутно-серые и незрячие, как будто затянутые изнутри той же пылью и паутиной, что и весь замок. В чертах этого незнакомца было что-то смутно знакомое, что-то, роднившее его с Марией, и Эммет неожиданно севшим голосом пробормотал, не веря собственным глазам:

- Сэр Артур?..

Мужчина слабо улыбнулся, глядя своими белыми глазами куда-то сквозь Эммета.

- Сэр Артур давно мертв, - глухо ответил он и шелестяще засмеялся. - А то, что ты видишь здесь, должно было бы мирно покоиться в королевской усыпальнице, если бы у моей дочери было сердце, душа или хотя бы капля человечности.

Эммет ощутил, как по спине волной ледяных иголок побежали мурашки.

- Но... - начал было он и запнулся. - Но как... неужели она...

Сэр Артур снова засмеялся.

- Она прирезала меня здесь, в моей собственной постели, - заговорил он. - Пожелала мне спокойной ночи, моя любимая доченька... Поцеловала в лоб, обняла и ткнула в горло стилетом, который я сам ей когда-то подарил... - он отвел от шеи воротник, показывая черно-багровую полосу запекшейся крови на горле. - Я догадывался, что она творит в подвалах замка, знал, каким богам она поклоняется у своего алтаря из черепов, я чувствовал, как играет в ней Черная кровь, но не думал, что она зашла настолько далеко... И уж тем более не думал, что она, даже убив меня, не успокоится... - его голос задрожал, и Эммет с внезапным непонятным страхом подумал, что на мертвых глазах короля сейчас выступят слезы. Но Артур снова заговорил спокойно и сухо: - Она привязала меня, мертвого, к жизни. Заперла меня в этом теле. Сказала, что это наказание за то, как я держал ее в стенах замка, не позволяя использовать ее жуткие способности. «Ты поймешь, каково было мне», сказала она, когда вытащила меня с того света, и больше я не видел ее и не слышал. Одному небу ведомо, сколько же времени я просидел здесь, как зверь на цепи... - Артур дернул цепь, сковывавшую его ноги, а затем перевел слепой взгляд на Эммета и сказал: - Тебя мне послала сама судьба, незнакомец. Убей меня. Освободи!

Этот молящий, измученный голос испугал Эммета сильнее, чем если бы несчастный мертвый король вдруг набросился на него.

- Будь милосерден... - прошептал Артур. - Дай мне наконец обрести покой. Дай мне вернуться к жене, к отцу с матерью, к моим друзьям!.. Они ведь уже заждались...

Эммет медленно вытянул из ножен меч, взглянул на остро блеснувшее в полумраке острие, удивляясь тому, почему же это простое решение так долго не приходило ему в голову. «Я всю жизнь ждала тебя». Она тоже уже заждалась...

- Отойдите чуть в сторону, - попросил он Артура, и, когда тот поднялся на ноги и шагнул в сторону от кровати, натягивая цепь, рубанул по ней концом клинка. С громким звоном звенья лопнули, брызнув на ковер снопом искр. Король поднял голову, уставился ему в лицо слепым взглядом.

- Покойтесь с миром, - тихо сказал Эммет, отвечая на этот немой вопрос. И, поддавшись слабости и по-детски зажмурившись, ударил короля мечом через грудь, до мертвого сердца.

Убивать того, кто не защищается, было очень страшно...

По комнате пронесся внезапный порыв ветра, ликующе шевельнув занавес на окнах, взъерошив Эммету волосы, и, открыв глаза, он увидел на полу у своих ног только горку серого праха. Сэр Артур наконец обрел свободу и вернулся к тем, кто его ждал.

Эммет улыбнулся этим мыслям. Перевернул меч, уперев его рукоятью в пол в самом углу комнаты. Клинок, легко проколов ткань рубашки, коснулся кожи. Медленно сгибая колено, он направил острие точно под грудину, наклонился, чтобы лезвие, пройдя под ребра, разорвало аорту. Перевел дыхание, чувствуя, словно вся его жизнь сейчас собралась на том дюйме кожи, который леденила своим прикосновением отточенная сталь. Убивать беззащитного было страшно. Себя, выходит, тоже. Он закрыл глаза, заставляя себя думать не об этом, а о том, что он такой же живой труп, каким был сэр Артур, и что через несколько секунд он тоже освободится, что его тоже ждут, с нетерпением и с любовью. Глубоко вздохнул, зажмурился изо всех сил...

Пронзительный крик ястреба вспорол ватную, мертвую тишину комнаты, за спиной Эммета раздалось хлопанье крыльев, ручной ястреб Марии стремительно слетел на пол из-под сводов комнаты, на глазах преображаясь, изменяясь, лишаясь птичьей формы, и Эммет подумал, что не заметил, как умер и оказался в каком-то ином мире: вместо птицы перед ним стояла незнакомая девушка в длинном сером плаще, с пятнистыми ястребиными перьями в спутанных огненно-рыжих волосах, и глаза у нее мерцали в сумраке комнаты таким же холодным зеленоватым отсветом, что и у птицы, которой она была секунду назад.

- Не делай этого! - воскликнула незнакомка, и в ее голосе явственно слышались резкие, призрачные ноты ястребиных криков. Неуловимо приблизившись, она толкнула Эммета в грудь, меч, лишившись опоры, соскользнул на пол, прочертив по его коже тонкую кровавую царапину, а сам он сполз на ковер вслед за своим оружием, задыхаясь так, как будто только что пробежал бегом от Северной звезды до Южной.

- Не делай этого, - повторила рыжеволосая, вглядываясь в его лицо своими ястребиными глазами. - Все, кто умирает в этом замке, возвращаются и служат воле Марии. Ты этого хочешь?

- Кто... кто ты такая? - с трудом выговорил Эммет.

- Мое имя Виктория, - ответила она.

- Так это ты шпионила за нами, превращаясь в птицу? Ты навела на наш лагерь мертвецов и волков?..

Виктория кивнула, а затем вдруг резко рассмеялась.

- О да, я следила за вами по приказу моей госпожи. Это мы насылали на вас нежить, это мы обратили Северную звезду в некрополь. Это мы - страшнейшие ваши враги. Но это не мы убивали твоих спутников, не мы начали эту войну, не мы отняли у тебя и твоего короля сердца и смысл жизни. Это сделала ваша смута, ваши политические игры, бесконечное и бессмысленное противостояние севера и юга, ваши амбиции, ваш гонор и ваша спесь! На наших руках нет крови твоей женщины, нет слез, которые твой король хотел бы, но не может пролить. - Она криво усмехнулась и горько добавила: - Но именно мы для вас - Зло, которое надобно уничтожить...

- Зачем ты меня остановила? - глухо спросил Эммет, ничего не ответив на ее тираду.

- Затем, что я должна кое-что Розали, - резко ответила Виктория. - Однажды она спасла меня от того, чего я боялась больше всего на свете. Я плохо бы отплатила ей, позволив случиться тому, чего больше всего боялась она.

Эммет потрясенно уставился на нее. Виктория прищурилась, улыбнулась углом рта.

- Да-да, ты правильно думаешь, - сказала она. - Та кровь, которая была у нее на руках в тот день, когда ты впервые увидел ее в «Лисе», была ею пролита из-за меня. Ради меня. Женщина должна дарить жизнь, а не отнимать ее, и может быть, не повстречай она той ночью меня и тех двух ублюдков, что слишком настойчиво пытались добиться моей... благосклонности, ей никогда и не пришлось бы научиться убивать. Я хочу вернуть долг.

- Некому возвращать.

Виктория сверкнула глазами.

- Король и несколько его воинов сейчас поднимаются по главной лестнице в тронный зал. Прекрасное место для решающего поединка. Иди туда и выполни свою часть уговора. Мария никогда не обманывает. Она сдержит слово.

- И вернет Розали такой же, каким вернула своего отца? - спросил Эммет.

- Она возвращает такими, какими пожелает, - последовал ответ. - Для сэра Артура жизнь должна была быть наказанием. Для Розали она станет наградой. Иди. И не терзайся муками совести. Ты ничуть не больший грешник, чем любой другой обыкновенный человек. - Она улыбнулась неожиданно мягко, а затем быстро махнула полой плаща перед лицом Эммета, и в следующую секунду ее уже не было, и только под сводами спальни затихающим эхом метался тонкий птичий клекот.

Эммет подобрал с пола свой меч, устало поднялся на ноги и вышел из комнаты. Долго искать тронный зал не пришлось - за следующим же поворотом коридора начиналась широкая мраморная лестница, изящным веером ступеней сбегавшая вниз, в огромную залу с рядами поддерживающих своды колонн, с поблескивающей и переливающейся, как северное сияние, мозаикой на зеркально-гладком полу. В самом центре этой мозаики стояли пятеро, о чем-то негромко переговариваясь. Услышав его шаги, они обернулись. Лоран, Сэт и Лея, Феликс. И Джаспер.

- А вот и Эммет! Нашел что-нибудь или кого-нибудь? – спросил король. Эммет отрицательно покачал головой, подходя ближе. – Лея, Феликс, проверьте, что Эдвард в темнице так долго. Сэт и Эммет останутся со мной.

И Джаспер повернулся к нему спиной.

Эммет молча вытянул из ножен меч. Звенящий металлический шелест разнесся под сводами зала гулким, звонким эхом.

Король, видя, как широко распахиваются глаза Сэта, оттолкнул парнишку в сторону, оборачиваясь и загораживая его собой.

- Какого черта ты делаешь? – голос Джаспера прогремел в тронном зале Северной Звезды, отразившись от мрамора. При этом король даже не сделал попытки достать свой меч.

Эммет только услышав этот вопрос понял, что не успел придумать на него ответ. Сил на вранье не оставалось, где-то на краю сознания он по-прежнему думал, что уже мертв, что Виктория не помешала ему броситься на меч, и он сказал правду:

- Твоя невеста-чародейка пообещала вернуть мне Розали в обмен на твою голову. Я был бы счастлив преданно служить тебе всю свою жизнь... Но ей я предан больше.

Глаза Джаспера распахнулись, он нахмурился, всматриваясь куда-то за спину Эммета… Знакомая уловка – словно за его спиной стоит еще один боец. Рука короля медленно легла на эфес меча, послышался лязг металла, когда клинок вышел из ножен.

- Так иди и попробуй забрать ее, - спокойно сказал он.

За окнами послышался странный звук. Стук тысяч копыт сливался в один несмолкающий гул.

– Сэт… Выйди отсюда… - проговорил король. - Посмотри, что там.

Да, пусть все разойдутся. Мысль о том, каким подлецом, каким гнусным предателем он выглядит в глазах тех, к кому успел привязаться за время похода, за все те опасности, трагедии и счастливые минуты, которые они вместе пережили, задела Эммета удивительно сильной болью. Отогнав эти мысли, он сошел со ступеней и окинул Джаспера взглядом, выискивая слабые места в его защите. Доспехи у короля были хороши, множество нападений и боев на деле выявили их прочность. Нужно было бить в шею, над краем лат, или под руку, через подмышку, где Джаспера защищала только кольчуга, в артерию. Запоздало вспомнив, что сам он всего лишь в рубашке, Эммет двумя быстрыми шагами сократил расстояние меджду ними и под звон их столкнувшихся клинков крикнул Джасперу:

- Я буду благодарен, если убьешь меня, король.

- Не дождешься!- проговорил Джаспер, отбивая удар и уходя в глухую защиту, так что Эммет потерял всякую надежду пробиться сквозь нее… Сталь сталкивалась с режущим ухо скрежетом, выбивая искры.

- Это северные, - раздался вдруг голос Сэта. – За окнами одна сплошная фиолетовая мгла. Они пытаются пробиться к нам…

Король и Эммет не прекратили своего поединка, Джаспер, казалось, слов мальчишки вовсе не услышал. Защищался король безукоризненно. Эммет мог это оценить, давно потеряв счет своим поединкам и своим соперникам. Отвлечь, его нужно было чем-то отвлечь… Иначе придется просто ждать, пока Джаспер не устанет и сам не ослабит свою оборону. В этот момент рыжий ястреб стрелой пронесся между дерущимися, король отшатнулся, нарушая баланс удара, и Эммет широким замахом почти достал его шею… Полет его меча остановили скрещенные короткие сабли той самой северной девки, которая предала их, которая убила Розали.

Забыв о Джаспере, Эммет развернулся к ней в быстром обороте, рубанул сверху изо всех своих сил, таким ударом, который Элис просто физически не сумела бы отразить. Оба коротких клинка, которыми она поймала его выпад, выбило у нее из рук, и, снова развернувшись, пьяный кровавым, исступленным бешенством, он резко взмахнул мечом сверху вниз, целясь ей в шею, чтобы снести с плеч ее лживую змеиную голову. Его клинок столкнулся с мечом Джаспера, рассыпав искры, бешеная сила инерции неудержимым волчком повела его по кругу, он потерял равновесие, упал на одно колено, ударил мечом плашмя под колени Элис. Она, вскрикнув, повалилась на мраморный пол, ее губы разорвал жалобный вскрик боли, но ни малейшей жалости Эммет не ощутил, занося меч для последнего, смертельного удара...

Его удар встретил пустоту. Незримая сила швырнула поединщиков друг от друга, меч вырвало из рук Эммета, а самого его бросило к ряду колонн. Ударившись спиной и затылком о мраморный постамент одной из них, он ощутил, как воздух вышибает у него из легких, ослепляющая боль пронзила голову, и он сполз на пол, потеряв сознание.