Название: Когда улыбаются Боги
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Аро; Белла/Эдвард
Бета: -
Саммари: События новолуния. Эдвард едет в Вольтерру чтобы умереть, но Белла об этом не знает. Аро не хочет убивать столь способного вампира, решаясь собрать из этой запутанной истории любви все крупицы правды до последнего.

---

Из всех блаженств мира, из всех его сакральных таинств, лишь человеческая жизнь достойна восхищения. Никто, даже сам человек, порой не понимал ценность своей смертности и хрупкости, когда каждое мгновение жизни, каждая секунда и минута имеет великую цену, потому что может оказаться последней.

Будучи совершенно юным вампиром, когда бессмертных еще можно было сосчитать по пальцам, Аро не ценил и не понимал простоту и ясность этой мысли. Если еще в своей человеческой жизни, он убивал, грабил, был жестоким воином, ни знающим пощады и милосердия, то став хладным и обретя безграничную власть и силу, он совершенно потерял контроль над сущностью, в которую превращался.

Лишь спустя несколько столетий, упивающийся своей властью над людьми и вампирами, он смог оглянуться на прошедшую вереницу лет, потраченных так бесславно и безвкусно. Когда победа не приносила былого торжества, вкус крови не утолял вековую жажду, а женщины более не услаждали взор и тело, Аро с удивлением обнаружил, насколько ему опостылела подобная жизнь бессмертного, и как не хватает низменных человеческих стремлений и желаний. Казалось, века унылого существования и бездарного прожигания жизни брали верх над разумом вампира, но он с упорством безумца продолжал идти к намеченной цели, готовый положить на алтарь победы абсолютно все.

За столько веков Аро так и не смог разгадать свою горечь сожаления об утраченной человеческой смертности, тщательно скрывая подобную блажь за четко выстроенной системой поведения. Словно безумный коллекционер он окружал себя живыми игрушками, цветами, тем, что жило, развивалось, старело, менялось. И даже благородная свита, наделенная редчайшими из возможных даров бессмертных, уже не вызывала того благоговейного трепета.

Менялись времена, столетия мелькали перед глазами словно мгновения, но ни одно из них он не мог остановить или хотя бы задержать. Люди, чьи таланты восхищали Аро, старели и умирали. То, что он любил, или чем восхищался, безвозвратно превращалось в пыль, лениво дрейфующую в его четко выверенной памяти. Все попытки остановить человеческие мгновения, не увенчались успехом. После обращения короля рок-енд-рола - Элвиса Пресли, его голос безвозвратно изменился, утеряв прежний тембр, что покорил итальянца. Мерлин Монро, чувственная белокурая дива, утратила природное очарование, дарованное ей свыше, после его бессмертного поцелуя. И таких попыток было много. Все они, словно копии бесценных полотен художника, утратили свою первоначальную ценность, и нашли смерть в разочаровании Аро…

Краткость человеческой жизни, бесценность их внутреннего мира, стала его фетишем, его желанием, предметом безусловного признания и слепого поклонения.

Было бы невероятно смешно, если бы не было так печально, но именно тленность человеческого бытия также была вершиной его ненависти. Невероятно сложно всем своим существом любить то, что так отчаянно ненавидишь. Беспомощно наблюдать за тем, как время безжалостно отбирает самое дорогое, самое ценное, оставляя тебя самого позади. Вечным и совершенно неизменным, оставляя в идеальной памяти все трагичные моменты его существования. Время, что теперь обходило его жизнь стороной, оставаясь чем-то монументальным и незыблемым.

Кровавое зарево пробиралось сквозь верхушки вековых исполинов, предвещая очередной рассвет, который бессмертный встречал в одиночестве. Город медленно освобождался от прохладных объятий темной ночи и первые, яркие лучи, полоснувшие нежно-зеленую листву высоких крон запутались в извилистых ветвях. Терпкий запах зацветающей весны ударил в ноздри миллионами всевозможных ароматов. Восхищенно взирая на великолепие природного светила, вампир с неким раздражением подметил мелькнувшую позади тень.

- Чего еще?! Неужели нельзя оставить меня хоть на минуту?! - тот, кто нарушил его покой, был храбрецом, либо глупцом.

- Аро, я хотела сообщить, что Деметрий прибыл. Он привез, то, что Вы хотели. – На губах девушки играла торжествующая улыбка, однако глаза испугано взирали на хозяина. Она знала, как долго он ждал подобных вестей и, позабыв про осторожность, ворвалась в его покои.

- Ты принесла хорошие новости, Жаклин. Подойди ко мне, дитя. – Он ласково поманил девушку пальцем.

Приблизившись к хозяину, она по обыкновению опустилась на колени. Платиновые волосы девушки разметались по хрупкой спине. Сердечко учащенно отбивало свой ритм, повинуясь импульсам, она беззастенчиво сбросила с плеч легкую накидку и предстала перед повелителем в первозданном виде.

Хищная улыбка озарила лицо вампира. Он поднял девушку с колен, и жестко взяв за подбородок, заставил посмотреть в свои глаза.

- Жаклин, ты невероятно прекрасна! Сколько мужских сердец пленила ты своими женскими чарами?! Ты истинный бриллиант мой короны. – Елейным голосом вампир проникал в самые глубины души девушки. Она, как и многие другие, поддавалась внутренней силе, которую источало все его существо. Блондинка преданным и восхищенным взглядом взирала на своего хозяина. Казалось, если он попросит спрыгнуть ее с этого балкона, она незамедлительно это сделает.

Тем временем Аро неспешно наслаждался мягкостью ее кожи, ароматом густых волос, звуком учащенного сердцебиения. Оставив нежный поцелуй на плечике девушки, он проложил дорожку влажных поцелуев по лебединой шее Жаклин. Ресницы ее затрепетали, она сомкнула веки, наслаждаясь эротичностью и чувственностью момента.

В следующий момент глаза Жаклин распахнулись в неверии. Прекрасное лицо исказило гримаса ужаса и боли. Рука хладного молниеносно ворвалась в грудину, разорвала кости и сухожилия, и вынула окровавленное, но еще бьющееся сердце девушки.

- Тш-ш-ш, милая. Все хорошо! – он продолжал удерживать тело девушки одной рукой. Через пару мгновений она обмякла в его холодных объятиях.

- От красивых женщин только беды. Чем больше прелести таится в ее чертах, тем глупее она оказывается. – Он с отвращение отпихнул от себя мертвую девушку.

- Алира, веди ко мне Деметрия с его трофеем. И убери отсюда эту тухлятину, пока она мне паркет не испортила. – Аро пнул лежащий труп носком своего ботинка.

- Чувства, связи, - это ужасная слабость, которая непозволительна в наше время. – покачал головой древний, вытирая пальцы о белоснежный платок.

Холод безучастного камня приятно гармонировал с его собственной кожей. Аро привычно восседал в центре, окидывая клан удовлетворенным взглядом. Совершенный слух еще издалека уловил четкую поступь Деметрия и едва поспевающие за ним неуклюжие шаги. Массивные двери отворились, являя множеству пар рубиновых глаз человеческую девушку, ведомую ищейкой.

Она испуганно озиралась по сторонам, ожидая собственной смерти в любую секунду. Человеческая кровь, разбавленная доброй порцией адреналина и ужаса, ускоряла свой поток, оттого громкие удары ее сердца действовали вызывающе аппетитно и приятно цокали под языком.

- Изабелла Свон, надо полагать? – Аро по-птичьи склонил голову, словно оценивая экзотичную диковинку. Живая и невредимая…

Брюнет нахмурился, прикидывая свои дальнейшие действия. Вот уже семь с половиной месяцев, как в одной из его темниц по собственной воле иссыхал вампир, понять которого, Аро был не в силах.

Любовь… такое странное, непонятное слово, которому каждый мог дать свое определение. То, как трактовал ее Эдвард, для Волтури было неприемлемо. Главное правило, первое кредо: привязанность - это слабость. Аро никогда не забывал об установленных им же законах, когда никого не любишь – нет никакой ответственности, чувства вины или обязанности. Личная свобода… никем не скованный, ничем не обремененный! Так он жил несколько тысяч лет, так он выживал эти долгие тысячи лет. Тысячи веков одиночества среди миллионов таких же одиночек.

Было удивительно видеть, как вампир буквально сгорал от чувства потери, чувства вины и бесплотных попыток самоубийства.

Взмахнув полами темных одеяний, Аро приблизился к Белле, торопливо вдыхая ее аромат. Он помнил то пикантное искушение, что будоражило его инстинкты, когда Эдвард впервые поделился своими мыслями.

- Ничего особенного, честно говоря. А Эдвард очень выдающийся мальчик, вот только… только он кажется, забыл какова его настоящая сущность.

При упоминании его имени, сердце пленницы затрепетало, словно бьющаяся о клетку птичка.

- О, моя милая! Ты скоро увидишь его.

***

Здесь пахло плесенью и смертью. Пряный сырой воздух темных подземелий замка ласкал возбужденные рецепторы.

Дом, милый дом! Все как всегда, куча искореженных трупов, сладковатый запах запекшейся на полу крови, и мой золотоволосый ангел, истязающий очередную «игрушку».
Аро с какой-то покровительственной улыбкой смотрел, как Джейн терзает одного из пленников, как ее рубиновый взгляд полыхает безумным пожаром, как пухлые губы расплываются в садистской ухмылке, обнажая ровные ряды белоснежных острых зубов.

Аро четко помнил, как в их клане появились Джейн и Алек, когда они, еще такие юные и нечеловечески прекрасные впервые ступили в замок Вольтерры. Джейн, возможно, не помнит этого, но когда в ее тонкой светловолосой фигурке еще билось горячее и сильное сердце, Челси приходила в их дом, чтобы понемногу разрушать, и так уже хрупкие, родственные связи их семьи. И даже тогда, в своей человеческой ипостаси, она была воистину ужасна и со своим братом-близнецом в глазах всего мирского люда являлась воплощением дьявола.
Аро прокручивал в голове тот момент, когда, наконец, исполнилась его мечта, добившись присоединения близнецов к своему клану, он стал воистину несокрушим.
Джейн, ее даже не пришлось привязывать своими силами, потакая малейшим капризам своего белокурого ангела, Аро навеки стал для нее символом жизни, бессмертным протеическим идолом.. А Алек, что ж, тот в свою очередь ни за что не оставил бы сестру, а позже и сам стал неотъемлемой частью Волтури.

И сейчас, любовно осматривая ее маленькую фигурку, Аро не мог испытывать ничего кроме сладкой ностальгии о прошлых временах, блаженной истомой растекающейся в его голове.

Каблуки туфель глухо ударяли по мощеной плитке, знакомый могильный холод природного камня, влажный воздух подземелий, память услужливо выудила из недр воспоминаний самые яркие моменты, вереницей кадров пробежав перед глазами.

Аро первым зашел в его покои, брезгливо морщась окружающей обстановке. Эдвард безучастно взирал на влажные своды потолка, все тело равномерно покрывалась едва заметными островками плесени, кожа, некогда раньше излучавшая лунный свет, теперь больше напоминала зеленоватый оттенок мела.

- Убей меня… – измученный хриплый голос вырывался из еле движущихся губ.

- Ты слаб, мой мальчик! – Аро сочувственно погладил его по волосам. Неужели она стоит подобных страданий? Истина сокрыта в твоей настоящей сущности, ты лишь должен ее почувствовать. Вкусить столь яркий, трепетный соблазн, утолить ноющую жажду. Ты болен, Эдвард! И твоя панацея – это смерть этой девочки.

С этими словами вампир вышел за дверь и вернулся под руку с Беллой.

- Вот он истинный масштаб трагедии… она жива! Как прозаично, верно? – легкий смех эхом отозвался по коридорам.

- Эдвард! – ее крик был грубо смят холодной ладонью.

- Жизнь всегда дорого обходилась, особенно если ты за нее цепляешься. Тебе ли не знать об этом, девочка? – легкое движение руки, и нежно-розовая кожа Беллы поддалась давлению острых ногтей. Коралловые бусины крови выступили на запястье, яркой лентой разнося божественный аромат ее крови по всему подземелью.

Когда несколько капель крови попали на бледные губы Эдварда, чернота его глаз на секунду вспыхнула красным пламенем и погасла. Еще пара резких движений, и вот уже ее руки исполосованы глубокими порезами, источающими божественный аромат ее исключительной крови.

- Ты вампир, Эдвард. Хладный демон, безжалостный убийца и монстр! Наш удел - одиночество и грехопадение. А она – твоя слабость, прогибающая тебя под свои идеалы. Эти чувства – гнет и рабство, сковавшие тебя по рукам и ногам, но ты освободишься, мой юный друг.

- Никогда… нет… отпустите ее… - Эдвард медленно зашевелился, пытаясь подняться.

Аро мрачно усмехнулся.

- Жажда – страшная вещь, особенно если она хаотична, необузданна и неконтролируема. Сколько ты уже не питался, Эдвард? Ты слишком слаб, чтобы спасти ее, но достаточно силен, чтобы спасти себя. Ее смерть – лишь вопрос времени, тогда как за ее последним вздохом кроется твое освобождение.

Вампир грубо толкнул Беллу в объятия Каллена и притворно ужаснулся.

- Туше, мой мальчик. Или ты создаешь мир, или мир создает тебя.

***

Золотисто-алые лучи заходящего солнца, ниспадали ярким светом сквозь опустившиеся на город сумерки и, проходя через хрустальные витражи замка Волтури, рассыпались потоками разноцветных бликов. Аро недвижимой статуей стоял у раскрытого окна, тонкая линия упрямых губ была сжата. Очередной день в жизни бессмертного пролетел как мгновение, не оставив после себя ничего, кроме полынной горечи впустую потраченного времени. Говорят время – это единственное, чем обладают вампиры, но оно имеет ценность только тогда, когда его есть с кем разделить.

Почему… почему он сопротивляется?! Ведь это так легко, поддаться тому дикому, животному влечению, отпустить себя и стать свободным. Эти мысли неспокойным роем давили на властного итальянца все время, и к вечеру минувшего дня он не выдержал.

Смертные, для которых время неумолимо двигалось вперед чуть ли не семимильными шагами, суетливо спешили по своим делам, чураясь странного прохожего, бесцельно бродящего по узким каменным улочкам Вольтерры. Шестьдесят девять лет он не покидал пределов своего замка, и теперь, за один вечер, пытался впитать в себя упоительный воздух новообретенной свободы.

Его гнала не жажда крови, не собственная сущность, Аро хотел дышать. С каждым проклятым днем ожидания того, когда дух Эдварда сломится, что-то менялось и в нем самом.

И он бежал. Бежал от тех, кто не должен видеть его слабости. Бежал от странных мыслей, посещающих его воспаленный временем разум. От зарождающегося пустоцвета сомнений.

Здесь, в тихой глуши небольшого ельника, на поляне, по форме напоминающей почти идеальный круг, было так приятно просто лежать на спине, подложив руки под голову, и любоваться бездонно-черным небом, украшенным жемчужной россыпью далеких солнц…

Всем своим маленьким, черным сердцем он жаждал почувствовать хот часть той болезненной агонии, что люди называю любовью. Впервые в жизни он был готов уступить, проиграть. Отдать все, чтобы познать совершенство слабой плоти и силу духа. Оно казалось ясно ощущаемым и неизбежным, но суть этого чувства оставалась за тонкой гранью непонимания и неверия. Аро чувствовал, как оно зудело внутри, проделывая путь наружу, просясь на свободу, пока, наконец, не начало вырываться с такой силой, что он начал метаться из стороны в сторону, уничтожая все на своем пути.

Вернулся в замок он лишь на рассвете преисполненным новым, доселе неизведанным чувством.

- Феликс, Деметрий! – грозный рокот торжествующе прокатился по каменным стенам. Я отпущу их. Слышите?! Все слышите! Пусть катятся на все четыре стороны! – довольный хохот, почти истерически сопровождал громкий выпад своего хозяина.

- Господин… - тихий, заискивающий голос прервал его. Каллен… он… он сдался. – тихий полувздох прозвучал словно извинение.

Вот оно. Вот та долгожданная пустота, которая охватывает неразумное сердце, начавшее жить своей жизнью. То немое оцепенение, лишающее возможности думать иррационально, совершать глупости и потом о них жалеть. То, что делает человека человеком.

Аро остановился и по-отечески погладил девушку по щеке. Опыт поколений и бесценная мудрость, полученная в чреде сменявшихся эпох, отражались в его черном взгляде, являя всему миру радости и тяготы бессмертного существования.

- Вот так улыбаются Боги, Алира. Вот так они смеются!