Я минут десять стояла, молча пялясь на термометр, будто надеясь, что ртутный столбик вдруг поползет вверх. Ни-фи-га. Я вздохнула. Я очень люблю снег, но только при условии, что мне в этот день не надо отправляться на длительную прогулку с парнем, который проиграл свои лыжи в лото и который (вдобавок ко всем своим недостаткам), очень мне нравится.
Позавтракав, я пошла к своему шкафу и выволокла оттуда всю одежду, решая, что можно одеть. Еще раз взглянув на градусник, я нацепила на себя колготки, джинсы, теплые вязаные носки (даст бог, разуваться не придется. Носки были… хм… папины… чистые…), блузку, теплый толстый свитер со снеговиками, огромный ворот которого закрыл мое лицо по самые брови, свое пальто, шапку, шарф (я три раза обмотала его вокруг себя) и новые сапоги. В общем, когда приехал Эдвард, на крыльцо вышла маленькая кубышка, обмотанная с ног до головы тряпками. Единственным, что было доступно для обозрения – это мои глаза, которые деловито выискивали свободную от снега тропинку, чтобы пройти к машине. Эдвард наоборот был одет очень легко: кроссовки, осенняя легкая куртка и темные штаны. Я на его фоне смотрелась неваляшкой. Узрев меня, облаченную в свой неповторимый наряд, он весело засмеялся и, подбежав за короткое мгновение секунды ко мне, схватил на руки – у меня легкие скрылись в пятках, когда он это сделал – донес меня до машины.
- Неужели так холодно? – не поверил он.
- На улице минус двадцать! – прибавив пять градусов, сообщила ему я.
- Это очень холодно для тебя? – допытывался Дохляк. Он что, сам не чувствует, НАСКОЛЬКО русскому закаленному народу страшно при -20?
- Ты что… не мерзнешь? – догадалась я.
- Нет. Мы не чувствуем холода. Если ты заметила, я и сам… холодный.
- Угу, Дед Мороз, заметила, - я заулыбалась. Этого, конечно, не было видно из-за шарфа и ворота свитера. – Куда мы едем?
- В лес, - я вздрогнула. – Хочу показать тебе там одно место.
О, он еще и грибник-ягодник. Видимо, он мне очень доверяет, если хочет показать мне грибное место. Грибники редко на такое соглашаются – по отцу знаю.
- И много там можно собрать? – деловито поинтересовалась я.
- Ээээ… чего собрать?
- Грибов! – какой он все-таки глупенький! Если бы я сто лет жила, то время бы зря не теряла…
- Ты думаешь, я везу тебя собирать грибы?! – Эдвард засмеялся.
- Нет, конечно! – возмутилась я. – Кто же грибы зимой собирает?!
Дохляк застонал. Кажется, он в полном восторге от моей женской логики.
- Саша, я не собираюсь собирать с тобой грибы. Я просто покажу тебе одну поляну. ПРОСТО красивую поляну! Понимаешь?
- Конечно! Так бы сразу и говорил, - я закивала. С шарфом на шее, правда, это движение осталось незамеченным для человеческого глаза. Хотя для вампирского… кто знает. – А то грибы, грибы…
- Да говорю же, что я… - начал Эдя, но я его перебила:
- А на кого вы вчера охотились? Тут есть кто-то кроме кабанов?
- Лоси встречаются, но это… невкусно. Мы уезжали подальше, в заповедник.
- Лоси?! – я тут же забыла обо всем остальном. О лосях Ренат меня не предупреждал!
- Не беспокойся, их тут мало. Всего несколько десятков, - успокоил меня Эдвард. Я начала икать. Господитыбожемой!
Вскоре мы вышли из машины и поперлись по сугробам в глубь леса. Несколько минут я, переваливаясь с бока на бок, как пингвин, топала за Эдиком, прокладывающим дорогу, но вскоре он не выдержал и взял меня на руки. Так как я была укутана, как пасхальное яйцо луковой шелухой, обхватить меня руками было Эдварду трудно. Вокруг меня группе из детского сада можно было водить хоровод!
- Лучше закрой глаза. Я буду бежать очень быстро.
Я, конечно, глаза не закрыла, и потому у меня перед глазами замелькали елки, елки, елки и березка! Елки, елки, елки и березка!
Когда Эдвард поставил меня на землю, я посмотрела на него с блаженной улыбкой и округлившимися глазами.
Елки, елки, елки и березка!
- Эй, ты как? – взволнованно спросил Эдя.
- Тут столько… елок, - сказала я, закрывая глаза. В следующий раз надо будет делать это, когда говорят, а не когда поздно.
Тут я поняла, что в лесу снег не идет, и из-за туч выглянуло солнышко. Я тут же уставилась на Эдика, ожидая, когда он превратится в Ашота… но тот не превращался. Лицо Эдварда светилось, и он стал похож на…
- О господи! Ты так похож на ершик для чистки унитаза! Такой же… ворщинистый!
Кажется, Эдвард ожидал какой угодно реакции, но не этой.
- А еще, знаешь, - воодушевленно продолжала я – На такую рыбку… ну она еще была в «Поисках Немо»… морской еж, вспомнила! – и я дико заржала. Бероев, кажется, обиделся.
- Ты считаешь, что это смешно, да? – просипел он.
- Ну, если честно, то очень. А ты что хотел от меня услышать? «О, Морозильник, это кожа убийцы! Умри, нечистый! Сдохни, грязный!»
Дохляк молчал. Кажется, что-то подобное он и ожидал.
Мне показалось, что Эдя готов расплакаться, но как оказалось, я ошибалась. Он разозлился.
- Ты что, не понимаешь, что я вампир? Я убийца! Я пил человеческую кровь, и я хотел выпить и твою тоже! Более того, я и сейчас очень хочу это сделать! Я опасен, Саша! Ты меня слышишь?
- Ты мне уже об этом говорил, - потупив взгляд, произнесла я. – Но ты ведь не выпил.
- Тогда я не мог сделать это из-за своей семьи. Я не мог их подставить… хотя, наверно, стоило бы, - пробурчал себе под нос Эдя. – А после… после одна мысль о том, что ты можешь умереть была для меня ужасна… я… я… я люблю тебя…
Услышав это, я офигела… неужели мои мечты могут сбыться?!... о ужас, я влюбилась в парня, который ездит на Жигулях и играет в лото.
- Ты… ты правда меня любишь? – не поверила я. Он кивнул.
- В это так трудно поверить? – он засмеялся.
- Меня? У меня же ужасный характер, - предупредила я.
- Знаю.
- Я порой бываю ужасно занудной, - не унималась я. Блин, зачем я сейчас ему все рассказываю? Можно было с этим подождать хотя бы недельку. К этому времени он бы и сам все понял. Сдаю саму себя с потрохами.
- Догадывался об этом, - спокойно произнес Бероев, лукаво улыбаясь.
- Я обожаю выставлять тебя полным идиотом!
- Давно это понял и даже почти смирился.
- Я… я…
- Тебе так нужно придумать причину, чтобы я от тебя отвязался? – нахмурился Эдвард.
- Нет, просто с трудом верится, что ты полюбил меня. Я ведь такая…. ТАКАЯ… ну ты понял?
- Да.
- И все равно не отказываешься от своих слов?
- Нет.
- Тогда ты просто псих. Мне тебя даже жалко.
Эдя засмеялся.
- Псих полюбил истеричку, - он снова улыбнулся.
- А истеричка – полная дура, - добавила я.
- Тогда псих к тому же еще и мазохист! – и Эдвард захохотал.

На куртке Эдварда были металлически заклепки, к которым по задумке должен был быть прикреплен капюшон. Пока я ехала на спине Эдварда из леса (должна сказать, что так не следить за дорогой гораздо удобнее. Если смотреть Эде в затылок, то про елки забываешь). Так вот, я как раз уткнулась носом в одну из этих заклепок, когда Бероев, несся по лесу с безумной (как и сам Эдик) скоростью.
- Скажи, тебе совсем не страшно? – не поверил Дохляк.
- Если не смотрю по сторонам, то нет, - ответила я, пытаясь отодрать заклепку от куртки. Есть у меня такие вредительские привычки.
- А так?!
Бероев совершил такой прыжок кенгуру на трассе с препятствиями, что я чуть не слетела с его спины. Меня спасло лишь то, что Эдуардик Невмеручий сам придерживал мою тушку, не доверяя мне.
- Вовсе не страшно! – соврала я, цепляясь за куртку руками со всей силой. Главное сейчас не слететь с этого поезда-экспресс, а то улечу в сторону и врежусь в какую-нибудь елку.
- А так?!
Эдя чуть ли не через голову перекувырнулся, пытаясь доказать мне, что «с вампирами нужно быть настороже», но в этот раз я была подготовлена, и, пытаясь удержаться «в седле», чуть не выдрала Дохляку клок волос. Хорошо, что ему не больно… наверно… в любом случае, он не пищал.
- Ни капельки не страшно! – дрожащим голосом ответила я и высунула язык. Эдя, конечно, не видел, но я испытывала от этого какое-то удовлетворение. Как будто гадость кому-то сделал, и тебя не заподозрили…
Но в тот самый момент, когда я высунула язык наружу, Эдя, как очумелый кузнечик, снова подскочил. Меня тряхнуло, и я впечаталась лицом в плечо Бероева.
- И теперь не страшно? – не поверил Эдвард. – Эй, что молчишь?
- Сепесь сашно. Вевард, я ясыком филипла к захлеххе.
- Что? – он не понял и попытался ссадить меня с себя. Но это у него не вышло. Я и его куртка отныне были связаны навечно… в любом случае, до весны.

Прижимая куртку к лицу (Эдвард осторожно снял ее и отдал мне), я «при поддержке Edward-corporation» шла к машине.
- Думаю, лучше отвезти тебя ко мне. Твой отец, боюсь, убьет меня, если увидит, что с тобой произошло.
- Тха, - кивнула я.
- Что? – не понял он.
- Уху, - стараясь быть как можно внятнее, сказала я. В машине, когда я отогрелась, я попыталась отодрать заклепку от языка, но вместо этого сделала только хуже: пошла кровь, и Эдвард, выпучив глаза, перестал дышать.
- Хей, ты се не сысышь? – забеспокоилась я, но он молчал и лишь показал мне большой палец правой руки, поднятый вверх. Что ж, хорошо хоть не средний.
- Пости, - я виновато потупила взгляд. Ну вот, теперь он еще и нервничать начнет из-за запаха крови… тут я задумалась о том, куда он меня везет… там же вампиров полный дом.
Но, как оказалось, дома были лишь Ира и Алексей. Остальные уехали в город. Когда мы выходили из машины, я заметила Иру. Она шла к нам на встречу, неся в правой руке… мне показалось, или это сноуборд? Она подошла ближе: точно сноуборд.
- Саша, милая! – воскликнула она и поцеловала меня в правую (с этой стороны я не прикрывала лицо курткой) щеку. – Как дела?
- Носально, - прошепелявила я.
- Прости, дорогая, но я сейчас уезжаю. Обещай, что в выходные ты к нам заедешь. Я в воскресенье буду дома!
- Я усе обесала эсо Алехсею, - сообщила я.
- Хм, замечательно. Жду тебя. И…. милая, тебе вовсе не обязательно… прятать свое лицо. Ты такая симпатичная… наверно.
Ира бросила странный взгляд на Эдварда (кажется, она не понимала, почему из всех смертных девушек он выбрал именно меня) и, улыбнувшись мне на прощание, пошла к своей машине.
Как только мы зашли в дом, так сразу встретили Алексея. Он, посмотрев на меня, вздохнул (интересно, что успел ему рассказать про меня Дохляк? Барабанщику не жить! Я его барабаны с кремлевской стены спущу! Без страховки!).
- Итак, как ты так умудрилась? – поинтересовался Алексей, когда я уже попрощалась с курткой и теперь осматривала свой язык в зеркале.
- Я ехала на спине у Эдварда.
- И что?
- В России дороги плохие. Машину мотало из стороны в сторону, - объяснила я. – Спасибо за помощь, язык почти не болит.
- Он еще поболит все-таки дня два, - предупредил Бероев. – Что же до моей профессиональной помощи… прием у травматолога стоит тысячу рублей… в час.
Я чуть не прикусила свой многострадальный язык от удивления. Во истину, моя бабушка была права: в нашей стране лучше не болеть!
- Шучу! Я работаю в государственном учреждении, - Алексей улыбнулся. – Извини, но я должен идти. После обеда у меня будет операция.
Я попрощалась с Бероевым-старшим, который снова поспешил на работу, и была отдана на поруки Эдику. Тот в свою очередь повел меня по дому. Я в очередной раз убедилась, что готова многое отдать, чтобы жить в таком раю. Дом Бероевых был потрясающим! И, что самое главное, здесь не было дряхлого антиквариата, как во многих домах, в которых снимают фильмы про вампиров. Если сравнивать дом Рената и жилище Бероевых, то наша советская кухня смотрелась куда более устрашающе.
Я так и не рискнула попросить Эдю сыграть на барабанах (надеюсь, он не обиделся. Впрочем, он и не подавал никаких знаков, по которым можно было понять, что он хочет сыграть для меня. Думаю, то, что он случайно провел меня мимо них восемь раз и каждый раз останавливался - не считается), но зато я одолжила у него кучу дисков. Оказывается, для этого вовсе не обязательно выходить замуж! Я могу переждать ближайшие тринадцать лет, оставаясь свободной женщиной!
На втором этаже, рядом с кабинетом Алексея висела старая фотография в деревянной рамке. На ней был изображен сам Алексей и подозрительно-знакомый мужчина в кепочке и с бородкой. Человек поднял вверх правую руку, как будто призывал «товарищей» куда-то идти.
- А с кем это он? – спросила я.
- Ну, после своей смерти Алексей занимался революционной деятельностью, - презрительно добавил Эдвард. Ему, кажется, сама идея революции не нравилась. – Его отец принадлежал к дворянскому роду, а у Алексея были с отцом неважные отношения… думаю, именно поэтому он и хранит на него до сих пор злобу.
- А как Алексей стал вампиром? – вдруг спросила я. Даже у Эдварда я не спрашивала, как он превратился, так что сама была удивлена своим вопросом.
- Его укусил один из французских лейтенантов во время сдачи Москвы Наполеону. Алексей был поджигателем, и его схватили… только вот до наполеона довести не успели. А после двенадцатого года он увлекся медициной и уехал в Бухарест.
- Оооо, это недалеко от замка знаменитого дяди Д. – вспомнила я.
- Дяди Д? – Эдя посмотрел на меня непонимающе. – А, ты про Владислава Александровича.
- Про кого? – я вытаращила глаза, как тот самый баран в поговорке.
Бероев, кажется, почувствовал себя необыкновенно умной и значительной персоной. Еще бы, он называет главного героя всех ужастиков по имени-отчеству, его мать – сумасшедшая парашютистка, которая разводит дома акул и карасей, а его сводный брат съест эту самую акулу и даже не подавится. Его семья просто нереально крута. Не знаю почему, но в этот момент я вспомнила Андрея и дядю Славу, которые вместе со своей украинской родней давно оккупировали все Поточино.
- Влад Дракула, он же Влад-цепеш, - важно разглагольствовал Эдя – живет последние триста лет в Бухаресте. Там Алексей познакомился с ним и его семьей. Владислав Александрович – один из самых древних вампиров, и граф Дракула – лишь его очередное прикрытие. По-настоящему Владислав Александрович выходец из простой русской семьи. Если мне не изменяет память, он из Рязанской области. Даже точно не совру, как называется его родная деревня. То ли Ивановка, то ли Ивановщинка. Что-то с Иваном связанное, - деловито рассказывал Эдвард. Кажется, ему доставляло немалое удовольствие то, что я слушала его с открытым ртом (у меня пощипывал язык, и я боялась трогать его зубами) и не перебивала.
- Ивановы – самое древнее и властное семейство вампиров во всей Европе. Они что-то вроде… хранителей нашей тайны. Если вампиры совершают слишком много убийств в одном городе, или если они могут выдать нашу тайну людям, Ивановы тут же, хм, «зачищают» город. Убивают там всех нам подобных. Мало кто отважится перейти им дорогу.
- Ивановы, - повторила я.
- Угу.
- Ивановы.
- Что-то не так?
- Ивановы, - меня заклинило. – Ты хочешь сказать, что знаменитый граф Дракула – не кто иной, как русский крепостной мужик из Рязанской области Владик Иванов?
- Ээээ… ну да. Я знаю, глуповато звучит, но куда уж тут денешься?
Я дико заржала, а когда все-таки успокоилась, то спросила:
- Ладно, и что делал Алексей в Бухаресте?
- Он познакомился с Ивановыми и провел там пару лет. В России в это время как раз произошла революция, поэтому возвращаться туда было глупо: страна была развалена, хорошую работу отец вряд ли бы нашел. Расставшись с Ивановыми (отец был не согласен с тем, что они пили человеческую кровь), Алексей отправился в Лондон, где устроился на работу в госпиталь. Там он нашел меня. Я умирал в это время.
- Умирал? – я посмотрела ему в глаза. Кажется, я сейчас наконец-то узнаю, как Эдвард стал вампиром. – От чего?
- Передозировка наркотиков. Морфий.
- Ты был наркоманом? – не поверила я.
- Да. Достал в больнице дозу… украл… и принял. Слава богу, что Алексей нашел меня в этот момент. Думаю, еще несколько минут, и я бы умер. Он меня спас, дал мне второй шанс. Именно поэтому я считаю его своим отцом – он дал мне новую жизнь, он помог мне, заботился обо мне, как никто прежде.
Я задумалась. Замечательно. Эдвард не только псих, который играет в лото, остается в девятом классе на второй год, ходит в шапочке с помпончиком, но еще и бывший наркоман. Даже и не знаю, что теперь думать.
- А как вы встретили Иру, Алису и остальных? – решив забыть о неприятной теме, спросила я.
- Ира бросилась под автомобиль. Именно поэтому, думаю, у нее такая неизлечимая тяга к экстриму. Она вроде бы как доказывает самой себе, что ей ничего не страшно. Она потеряла своего ребенка, и хотела покончить жизнь самоубийством. Алексей спас ее, и так получилось, что они полюбили друг друга. После к нам присоединилась Полина. Это произошло уже в России, после второй мировой мы приехали с Алксеем на его родину. Я, правда, часто уезжал. Мне не нравилась советская власть. И я тогда еще не понимал отца, считал, что вампиры должны пить человеческую кровь, - Эдвард потупился. – Полина привела к нам Макса. На него напал медведь в лесу, и Полина спасла его жизнь. Так что теперь излюбленная добыча Макса – медведи, - Эдвард засмеялся.
- А Алиса и Кирилл?
- Они пришли сами. Нашли нас. Думаю, они сами как-нибудь тебе все расскажут.
Бероев вдруг обнял меня и уткнулся носом в мои волосы. Я, внимательно изучая его джемпер, вдруг заметила некоторую закономерность. Все Бероевы в своей новой жизни как бы мстили причине своей смерти. Ира занималась экстремальными видами спорта, Макс охотился на медведей…
- Эдвард, а наркотики… ты больше их не употребляешь? – спросила я. Кто знает, может, они действуют на вампиров.
- Героин был создан как лекарство, позволяющей сниматься с морфезависимости, - сказал вдруг Эдвард. - А стал его сыном, благодаря которому в мире умерли уже миллионы. Саша, ты – мой личный сорт героина.
Я покраснела от гнева.
- Ты хочешь сказать, что я наркотик? – воскликнула я. Я прекрасно помнила, что в Орехово-Зуево и Орехово-Зуевском районе самые дешевые наркотики в области.

Форум