Интересно, человек может совершить столько грехов, что даже сам Дьявол не захочет принимать его в свою обитель? Может ли одна человеческая душа так сильно изувечить без того прогнивший мир земной? Моя, наверное, смогла… Не удивлюсь, если, когда наступит час, врата ада захлопнутся у меня перед носом.

Годами я старательно вымазывал руки кровью, чтобы в один прекрасный день коснуться ими чистой, непорочной плоти…

Раз за разом отбирая жизни, я оставлял за собой слезы, сотни искалеченных судеб... И даже тогда, когда не могло быть оправданий, оставалось место для молитв, можно было каяться и заслуженно страдать… Успокоение рано или поздно приходило в виде блаженной пустоты в сердце, которой я и был несказанно рад.

А теперь… Теперь слишком поздно. Маленький аванс, вымоленный у Бога и выпрошенный у собственной совести, на последнее кровопролитие, последний грех в моей жизни был истрачен прошлой ночью… Как я теперь снова посмею обратить взор к небесам?

Глядя на исхудалую фигурку девушки, ее тонкие руки, сжимающие холодную рукоять пистолета, глубокие тени под глазами и навеки оскверненную душу, я думал, что лучше бы убил её ещё в комнате Дженкса. Оставив ей жизнь, я отнял у нее близких, надежду на спокойное будущее, а теперь еще и честь…

- Прости, - пробормотал я, с опозданием осознав, что произнес это вслух и, вообще, как нелепо оно прозвучало.

Белла вздрогнула, будто я силой вырвал ее из раздумий. Она поспешно повернулась ко мне, собираясь что-то сказать, но потом передумала и просто смотрела в мои глаза. Зная ее, я уже приготовился слушать протесты и прочие глупости… И не услышав ничего такого, был удовлетворен.

- Ты доверяешь ей? – внезапно спросила Белла.

Без труда поняв, о ком она говорит, я утвердительно кивнул головой. Белла до сих пор относилась к Летти с подозрением, и когда сегодня утром я изложил девушке план «Б» бегства из города, воспринялся он без особого энтузиазма.

- Мне больше не на кого положиться, - спокойно объяснил я. – Я не могу делать ставку на одну карту, Коэльо нужна для подстраховки. Если со мной что-то случиться, она выведет тебя из здания и безопасно передаст в руки полиции. С ними ты будешь в безопасности. По крайней мере, в первое время… - неохотно добавил я.

Белла нервно заламывала руки, избегая моего взгляда. «Скоро всё закончится» - убеждал я себя. Повторяя в уме эти слова, я пытался привлечь удачу. Если Фортуна сегодня будет сопутствовать мне, я, наконец-то, смогу освободить любимого человека, избавить от этого кошмара… Это будет лучший исход, о котором только можно мечтать…

Обещание больше не притрагиваться к ней еле удерживало меня на расстоянии. Сейчас больше всего хотелось привлечь ее к себе, согреть, унять дрожь, то и дело сотрясающую хрупкие обнаженные плечи… Но вместо этого, я просто перехватил ее ладошку в шелковой перчатке и крепко сжал.

- Всё будет хорошо, - искреннее веря в свои слова, улыбнулся я.

Белла ответила такой же улыбкой. Тлеющий огонек надежды сверкнул в ее глазах. Стараясь не поддаваться чувствам, я быстро отвернулся и завел машину.

Когда мы выехали из подземного гаража, на улице уже было темно. Через открытое окно в салон проникал легкий морской бриз, когда мы ехали вдоль пляжа, прежде чем повернуть на центральную улицу. Вольво бесшумно миновало с десяток огромных особняков, а затем растворилось в потоке других автомобилей, направляющихся в центр города.

- Спрячь пистолет, - скомандовал я, бросив очередной мимолетный взгляд на зеркало заднего вида.

Девушка послушалась и приподняла подол своего платья, чтобы спрятать оружие за широкой резинкой черных чулков. Убедившись, что она исполнила просьбу, я снова обратил внимание на дорогу. Затем, пристроившись в другой ряд и обогнав таким образом пару плетущихся автомобилей, посмотрел на трассу в зеркале под другим углом. Взор зацепился за серую Тойоту, быстро становящуюся в тот же ряд, что и мы секунду назад…

- Хвост? – обеспокоенно спросила Белла, заметив, как сощурились мои глаза.

- Возможно, - пробормотал я, окончательно теряя из виду подозрительную машину.

Всю оставшуюся дорогу я больше смотрел назад, чем прямо перед собой. Но возможный преследователь так и не показался мне на глаза. То, что за нами следят, и так было ясно. В любом случае, кто бы это ни был, работу он свою делает хорошо…

И вот, до отеля «Gloss», красующегося на одной из центральных улиц города, оставался примерно километр. Автомобили, окружающие нас, больше не напоминали пестрое море неказистых малолитражек, пропорционально смешанных с машинами класса «люкс» - чем ближе к цели, тем солиднее и дороже они были. Тойоты среди них не было…

Свернув на боковую улицу, мы ехали мимо магазинов с большими стеклянными витринами, различных ресторанов, манящих взоры прохожих неоновыми вывесками. Вечерний Лос-Анджелес был красив и многогранен… Даже Белла расслабилась, увлекшись рассматриванием Южной столицы.

Через несколько минут, мы снова повернули, а за тем еще раз и оказались в узком проулке между двумя оживленными улицами.

- Приехали, - тихо сообщил я и заглушил мотор.

Сквозь лобовое стекло, чуть поодаль, виднелась шикарная высотка, пестрящая миллионами ярких огней. Мощные прожекторы подсвечивали здание снизу, нарочно подчеркивая его стремящуюся ввысь конструкцию; торжественная музыка отбивалась от стен бесчисленных домов и нечетким эхом доносилась в салон автомобиля, где слышно было лишь неровное дыхание двоих…

- Готова? – спросил я и взглянул на Беллу.

Она нервно поправила светлые пряди длинных искусственных волос, а потом, будто не удержавшись, опустила поникшее лицо в ладони. Всхлипов не было слышно, но я знал, что она плачет…

Сохраняя холодное расчетливое мышление, я потянулся к ней и без труда отнял ее руки от мокрых глаз.

- Идем, - настоятельно потребовал я.

- Подожди, - прошептала девушка и внезапно вывернула свои запястья из моего захвата.

Уже через мгновение ее руки обвили мою шею, а губы мягко сомкнулись на моем подбородке. Не в состоянии ее оттолкнуть, я почувствовал, как Белла поднялась выше и несмело скользнула маленьким язычком ко мне в рот сквозь приоткрытые уста.

В голове тут же всё перемешалось… Забыв о поставленной цели, я просто целовал ее в ответ, наслаждаясь близостью горячего тела. От девушки веяло легким весенним ароматом дорогих духов, купленных специально для этого вечера, а еще теплом, которое она самоотверженно дарила мне… Обнимая Беллу за тонкую талию, я старался запечатлеть в памяти все оттенки этого мгновения, вплоть до самого незначительного: легкое желание, ее робкие прикосновения, привкус отчаяния на губах… Ведь всё это могло быть в последний раз.

Сколько прошло времени, пока мы вот так целовались, скрываемые тонированными стеклами автомобиля, никто не знал. Помню лишь, что прижимал девушку к себе с каждой секундой сильнее, проклиная и боготворя ее за то, что она сама потянулась ко мне в столь ответственный и опасный час.

- Нам надо идти, - негромко проговорил я, аккуратно отстраняясь и поправляя воротник пиджака.

- Ты прав, - Белла села на место и честно старалась придать своему лицу самое невозмутимое выражение. Нет, не для меня – для тех людей, в окружении которых мы окажемся, выйдя из машины.

- Белла, - я вернул себе деловой тон, - надеюсь, ты хорошо помнишь всё, что я тебе сказал?

- Да, - неожиданно с раздражением пробормотала она, опустив глаза вниз.

- Если я дам тебе знак бежать, ты должна подчиниться. В независимости оттого, что там случиться со мной. Ты поняла?

- Да, - еще раз сухо повторила она.

- Тогда пошли, - произнес я и открыл свою дверь.

Сохраняя безупречный образ джентльмена, я обошел машину и открыл дверцу с ее стороны. Белла опустила стройные ножки в высоких классических туфлях на асфальт и, удерживаясь за мою протянутую ладонь, грациозно вышла из салона.

В проулке никого не было. Вероятно, жизнь кипит здесь лишь в дневное время суток, когда на заднем дворе ошиваются работники магазинов и ресторанов - выносят мусор и получают товар. Сейчас нас окружали только обшарпанные дома, сверкающие неоном с другой стороны, и бесчисленные двери, обвешанные массивными замками.

Осторожно минуя несколько луж, я заглянул за нужный поворот и как раз успел заметить, как молодой парень в бежевой униформе с эмблемой отеля «Gloss» вышел через одну такую дверь с большим мусорным пакетом в руках и выбросил его в контейнер неподалеку.

Это был единственный неохраняемый вход в отель. Хотя не исключено, что внутри всё же кто-то будет, но, в любом случае, не больше одного-двух человек. Бесшумно отключить их не составит труда. И то, вряд ли придется.

Не мешкая, я вышел из-за угла и неслышно направился к работнику, пока тот, ничего не подозревая, возвращался назад. Оказавшись у него за спиной, я выхватил платок, пропитанный хлороформом, и стремительно зажал им рот и нос парня. Он даже не успел издать хотя бы жалкий писк – его тело тут же обмякло в моих руках.

- Он хоть жив? – позади послышался взволнованный шепот девушки.

- Да. Просто побудет немного в отключке, - также тихо отозвался я и осторожно снял связку ключей на поясе служащего.

Не теряя времени, я обошел бездыханное тело и потянул его за руки в сторону. Выждав минуты две, я понял, что охраны действительно нет – иначе кто-нибудь уже вышел проверить, всё ли в порядке с его коллегой. Оставаясь предельно осторожным, я подошел ближе, чтобы заглянуть в освещенный коридор. Никого.

Служебное помещение разделялось на две секции: одна дверь вела на кухню, другая – к морозильным камерам, ну а за третьей, судя по плану здания, прятался склад… Именно туда я потащил несчастного парня, заранее приготовив нужный ключ.

Внутри было темно. Противный запах пыли тут же ударил в нос, свидетельствуя о том, что мы не ошиблись дверью. Я провел ладонью по стене справа и нащупал панель с выключателями. Мгновенно помещение озарилось ярким светом, и почти также быстро мои глаза отыскали удобную нишу между бесчисленных ящиков и коробок, чтобы спрятать тело работника отеля.

Оставив там свою ношу, я повернулся к Белле, и мы стремительно покинули склад, не забыв запереть за собой дверь. Дело было не в том, что парень может выбраться оттуда и поднять тревогу – он проваляется там без сознания еще как минимум три часа, а в том, что у случайного прохожего незапертая дверь обязательно вызовет подозрения.

А вот дальше начинались сложности. Попасть в зал можно было только через кухню… Не вздумай теперь повернуться к нам задом, милая госпожа Удача…

Мы взялись за руки, и я несильно толкнул дверь кухни. Перед нами тут же предстала соответствующая картина – сотни людей в белых фартуках бегали от стола к столу, что-то выкрикивая на ходу друг другу; пар клубился до самого потолка над многочисленными кастрюлями; и даже размеры помещения было сложно разглядеть из-за такой суматохи…

- Это должно быть ризотто, Кристи! Ризотто! А не бесформенная рисовая каша! – прокричал совсем рядом седой мужчина, нервозность и вообще весь вид которого напрямую говорили о том, что перед нами никто иной, как шеф-повар.

- Пошли быстро, пока на нас никто не обратил внимания, - прошептал я, и мы, придерживаясь левой стороны, где было преимущественно просторней, направились к противоположному выходу.

Уже у самой двери, у нас за спиной послышался возмущенный женский голос:

- Мистер, что Вы делаете в служебном помещении?

«Черт», - я тихо выругался и нацепил на свое лицо сладчайшую улыбку, после чего повернулся к обратившейся особе.

- Простите ради Бога, - примирительно произнес я, наблюдая, как женщина лет сорока моментально покраснела и часто заморгала, глядя на меня. – Мы ошиблись дверью и уже уходим.

Та в ответ вяло кивнула и поспешила возвратиться к своим делам, в шоке прикладывая ладонь к пылающей щеке.

Когда госпожа Удача всё же повернулась задом, остается только надеяться на смазливую физиономию, которой не забыла одарить матушка-Природа…

Следуя за двумя официантами с тяжелыми подносами, мы ловко проскочили в зал и, не заметив ни единого косого взгляда, вздохнули с облегчением.

- Пока всё как по маслу, - пробормотал я, оглядывая нарядную толпу вокруг.

- Как-то мне не по себе, - прошептала Белла, беря меня под руку, прежде чем мы не спеша двинулись по периметру.

Я опустил руку и обнял ее за талию, не столько играя роль перед окружающими, сколько желая успокоить девушку.

- Не волнуйся, скоро мы выберемся отсюда…

Отыскав удобное место возле одной из боковых декоративных колон, я стал внимательно осматривать зал. Людей было столько, что негде и яблоку упасть. Именитые мужья, держа за руку своих наряженных спутниц, пили шампанское, вели светские беседы и смеялись. Между гостями ходили официанты, разнося игристое вино в бокалах. Разглядеть кого-то одного было сложно – стоило обратить внимание на один конкретный объект, как перед глазами появлялись новые смеющиеся лица, заслоняя его.

- Ты ее видишь? – спросила Белла, прильнув к моему уху, чтобы я мог услышать ее сквозь гам бесчисленных голосов.

Я покачал головой, не успев полноценно ответить, потому что рядом очутился внимательный официант с подносом шампанского, завидев непьющих гостей. Для приличия мы взяли по бокалу и дождались, когда парень отойдет. Отпив небольшой глоток, я указал подбородком на мини-сцену на том конце зала, где одиноко возвышался микрофон, и наклонился к Белле:

- Стоит подождать. Она скоро должна показаться перед публикой…

Девушка удовлетворительно кивнула головой, а потом, будто не удержавшись, обхватила себя руками и отвернулась.

В такие моменты я на самом деле жалел, что взял ее с собой. Когда я принимал это решение, то, естественно, больше думал о безопасности девушки, а не о моральном спокойствии - жизнь научила рационально мыслить, отделять важные вещи от менее существенных, жертвовать малым ради большего… Но как бы я не убеждал себя в правильности своего поступка, сердце мое болезненно сжималось при виде любимой девушки, старательно скрывающей страх...

Я уже хотел было сказать что-то утешительное, как заметил рядом крупногабаритную фигуру чернокожего охранника. Тот внимательно вглядывался куда-то перед собой, зловеще поблескивая белками глаз, но пока еще не обратил внимания на нас.

- Пойдем отсюда, - произнес я и галантно развернул Беллу за плечи.

Мы пробирались через толпу, я аккуратно направлял движения девушки по направлению к фигуристой лестнице, ведущей на верхний ярус зала. Там было относительно меньше людей, да и обзор был куда лучше. И вот, оказавшись наверху, в тени широкой колоны, обтянутой синим бархатом, стремящейся от сверкающих перил до потолка, я привлек Беллу к себе.

- Я хочу, чтобы ты знала одно, - севшим голосом начал я. – Всё, что ты увидишь сегодня в этом зале – ложь.

Она не знала всех деталей плана… Мне пришлось кое-что скрыть от нее. Я не рассказал, как именно отберу жизнь у Брайс Ховард. Поведать ей обо всём было бы слишком жестко с моей стороны. Белла знала лишь то, что мне нужно для этого вывести мишень из зала из-под опеки телохранителей. И всё. В тонкости я ее не посвящал. Просто не считал нужным.

- О чем ты? – Белла отступила на шаг, чтобы посмотреть мне в лицо.

Я на мгновение зажмурился, стараясь в уме подобрать нужные слова. Казалось очень важным, чтобы девушка всё истолковала правильно, когда будет наблюдать за мной. Практически был уверен, что так и случится, но всё же…

К счастью, именно тогда, навостренный до предела, слух уловил усилившийся шум внизу, источником которого стало постепенное оживление гостей – на сцене появились организаторы сегодняшнего мероприятия. Мгновенно взгляд зацепился за роскошную рыжеволосую женщину – ту самую, облик которой мелькал у меня в голове на протяжении стольких дней. Её хрупкая фигурка едва виднелась среди группы мужчин – семьи и охраны.

Появление жертвы в поле зрения послужило сигналом к действию, а заодно и спасением от пугающих объяснений. Задержав свой взгляд на Ховард еще на секунду, я быстро проговорил Белле:

- Оставайся здесь. Следи за моим местоположением. Подам знак – спускаешься и спокойно выходишь на улицу через центральный выход. Никто тебя не узнает. Летти будет ждать тебя на парковке возле театра напротив.

Девушка с опозданием кивнула, пугливо поглядывая вниз.

- Всё получится, - вкладывая в эти слова всю свою веру, я стремительно притянул Беллу к себе и прижался губами к ее лбу. – Всё получится, - еще раз тихо повторил я и отстранился.

Не оглядываясь, спускался вниз и к большому сожалению и немалому удивлению, чувствовал неуверенность. Это похоже на банальное отвыкание после перерыва, хотя на самом деле всё намного сложнее. Именно этих ощущений я боялся с тех пор, как понял – я должен убить снова. Довольно таки странно, ведь раньше я мог бездельничать месяцами, а после браться за пистолет, будто игрался с ним буквально вчера.

Люди меняются, черт возьми.

А к микрофону тем временем подошла та самая виновница моих душевных истязаний, устранив которую я проломлю еще одну трещину у себя в сердце, раскрошу еще один его кусочек.

Ховард оглядела всех горящими счастливыми глазами и довольно таки приятным голосом обратилась к гостям:

- Добрый вечер, дамы и господа! Очень рады видеть вас сегодня в этом зале. Hov-Pharma искреннее благодарит за возможность поделиться с вами чудесной новостью.

Наконец-то, в помещении стало относительно тихо – присутствующие обратили свое внимание на женщину, мило улыбающуюся и немного взволнованную данной ей ответственностью официально сообщить о выходе в свет нового революционного препарата в сфере лечения онкологических заболеваний – результата многолетних исследований и непосильного труда, вложенного фармацевтами отцовской компании. Она сделала глубокий вдох, притянула к себе ближе микрофон и торжественно, с подобающей расстановкой, произнесла:

- Уже сегодня женщины не будут прибегать к опасным хирургическим операциям, обнаружив у себя рак груди на неизлечимых стадиях. Hov-Pharma разработала сенсационный препарат, запатентированная формула которого способствует самостоятельному разрушению злокачественных опухолей, возвращая тканям их первичные вид и свойства.

Волна аплодисментов прокатилась по залу; взбодренная овациями, Ховард перевела дух, чтобы продолжить. Выбрав себе удобное место для наблюдений, я неотрывно следил за дочерью главы компании, опасаясь потерять ее из виду, когда она закончит свою речь и отойдет назад.

- От себя хочу добавить, что данное открытие является переломным моментом также и в моей жизни. Теперь я, как и бесчисленное количество других женщин, буду увереннее в завтрашнем дне, ведь одна из самых опасных болезней, которой подвергается прекрасный пол – теперь излечима! От всёй души поздравляю своих сестер с этой прекрасной новостью! А сейчас удовольствием передаю слово своему отцу – человеку, который начал весь этот длинный и трудный путь.

Рядом с Брайс стоял пожилой мужчина, немного сгорбленный под тяжестью прожитых лет, но такой же улыбающийся и счастливый. Его дочь грациозно отступила на два шага назад, уступая место. Поглядывая за ней одним глазом, я обратил внимание на остальных людей на сцене.

Два охранника стояли чуть поодаль, сосредоточено всматриваясь в зал. То и дело глаза одного из них подозрительно щурились, задерживаясь на ком-то или на чем-то. Вероятно, всё же ничего не вызывало в них особого беспокойства, и оба оставались смирно стоять на своих постах.

Удостоверившись в том, что всё еще не упал никому в око, я переключился на мужчину, который непосредственно стоял возле мишени. Он был примерно такого же возраста, как и женщина, схожий на нее рыжеватым оттенком волос. Брат. Джеймс Ховард.

Высокий, безупречно одетый, с гладко зачесанной назад прической, он всем своим видом демонстрировал свое превосходство над другими, казалось, даже по отношению к отцу, который уже начал свою приветственную речь.

Что-то в этом человеке вынудило меня присмотреться повнимательнее. Какая-то догадка стала мелькать у меня в голове…

Беспрецедентный случай. Никогда еще не приходилось встречаться лицом к лицу…

Я не слушал, о чем говорит старик. Только по интонации понял, что речь его подходит к концу, тогда как сын стал всё чаще оборачиваться по сторонам.

Сомнений быть не может…

В какой-то момент взгляд Джеймса Ховарда пересекся с моим… Его брови нахмурились, а рот чуть приоткрылся. Но уже через секунду он совладал с собой и отвернулся.

Знает…

Теперь он преимущественно смотрел на отца, не блуждая взглядом по залу. Только крепко сжатые кулаки выдавали его волнение. Сомнительно, что в зале кто-нибудь обратил внимание на странное поведение мужчины.

Оставаясь совершенно спокойным, я вновь обратил всё свое внимание на свою главную мишень. Та поглядывала на своего брата, даря ему счастливые улыбки, а он вполне правдоподобно отвечал ей тем же. Даже не знаю, смог бы я так…

И вот, президент компании закончил свое выступление и в окружении своих детей и охраны стал спускаться со сцены; репортеры хаотично делали последние снимки, пока семейство еще окончательно не скрылось из виду.

С моего угла вид был хороший. Я отчетливо видел Брайс, как она, держа отца под руку, приветливо здоровается с людьми, спешащими поздравить и выразить свое восхищение. Подошла молодая пара, мужчина крепко пожал ладонь старшему и младшему Ховарду, затем галантно поцеловал руку Брайс. Разговорившись с парой они не заметили, как подошли еще люди и еще.

Мне же оставалось только ждать, когда толпа разойдется. Или хотя бы, когда от нее отлучится брат и отец. Я скосил взгляд вверх, ища на верхнем ярусе Беллу. Она стояла там, где я ее оставил. С такого расстояния сложно было угадать эмоции на ее лице, но я от всей души надеялся, что ей все еще удается держать себя в руках. Успокаивала мысль, что она уже пережила многое за последние дни и вынесла всё стойко. Сила ее характера ранее часто раздражала, но сейчас это качество должно сыграть нам на пользу.

Так прошло полчаса. Я старался долго не стоять на одном месте, чтобы не привлекать к себе удивленных непонимающих взглядов гостей, а главное – косых подозрительных со стороны охранников, которые сновали туда-сюда. Ради приличия брал все предложенные официантами бокалы с шампанским, делал вид, что жду кого-то, но понимал что долго играть эту роль не могу – рано или поздно на меня обратят внимание.

Еще один взгляд «невзначай» в сторону Ховард. Одна…

Поставив пустой бокал на возникший рядом поднос, я направился к цели, по пути откашливаясь и избавляясь от хрипоты в голосе. Улыбайся, красавчик…

Размеренным шагом я сократил расстояние между нами и остановился у нее за спиной.

- Чудесные слова, мисс Ховард, - чистым низким голосом промолвил я и стал наблюдать как женщина в коротком изумрудном платье неспешно поворачивается ко мне. Несколько девушек, с которыми она мило болтала до этого, уже с глупыми улыбками уставились на меня.

Лицо, которое я досконально изучил, пересмотрев десятки фотографий, впервые предстало предо мной вживую.

У нее были большие миндалевидные зеленые глаза, еще более притягательнее чем на снимках; аккуратные аристократичные черты лица и очень светлая кожа. Еще когда в первый раз я увидел ее на фотографии, то заметил это сходство – Брайс поразительно была похожа на мою мать… С легкостью абстрагировавшись от этих мыслей, я ласково улыбнулся удивленной Ховард.

- Я о вашем выступлении, - пояснил я, уловив непонимание на ее лице, и деликатно протянул свою ладонь, ожидая, когда она положит туда свою, чтобы я мог, как подобает джентльмену, поцеловать ее.

- Спасибо, - тем же приятным голосом сказала она, оценив мой жест.

- Николас Креймер, - представился я выдуманным именем, отпуская тонкую ухоженную ручку Брайс. – Давно интересуюсь вашей благотворительной деятельностью, хотел бы лично пообщаться с такой изумительной женщиной.

Еле заметный румянец окрасил ее щеки, однако взгляд был совсем не смущенным, скорее заинтересованным. Не чувствуя неловкости, она разглядывала мое лицо, чуть склонив голову набок.

- Вас заинтересовала моя деятельность? Защита прав женщин? – она удивленно подняла брови.

Естественно, я знал все эти факты о ней. Больше меня удивил ее странный феминистический настрой. Уже сейчас что-то подсказывало мне, что это не простая женщина, и старые отработанные методы тут непригодны.

- Почему это Вас так удивляет? Я глубоко ценю Ваше стремление уберечь женщин от опасностей и дискриминации, которых, к большему сожалению, достаточно в их жизни, - решил я попробовать подойти с другой стороны. – Более того, мой интерес весьма серьезен.

Выслушав меня, Ховард снисходительно улыбнулась и повернулась к своим собеседницам:

- Знакомьтесь, это Николас Креймер, - представила она меня своим подругам с переигранным уважением и вопросительно посмотрела на меня.

- Простой смертный, - в ответ добавил я с тонким намеком для Брайс прекратить этот спектакль.

- Простой смертный, - лукаво повторила она подругам и принялась представлять их: - Сивилла Стрэчфорд – мой первый помощник, Меган Райс – специальный гость из Чикаго, и Грейс Шепард – просто лучшая подруга, - наконец-то, закончила она.

Я вежливо улыбался каждой, в душе раздражаясь непредвиденному обстоятельству – саркастично настроенной Ховард. Чувствовало сердце, что быстро ее вывести отсюда не получится…

- И чем же Вы занимаетесь, простой смертный? – Брайс, с усмешкой на последних словах, взяла бокал игристого вина, предложенный официантом.

На этот случай я знал, что говорить - недаром изучил на память всю информацию о ней, которую только можно было добыть. Следуя ее примеру, я взял и себе бокал и непринужденно ответил:

- Продаю картины.

- Увлекаетесь живописью? – то ли искреннее, то ли снова с притворством, оживилась она.

Я засмеялся и отпил маленький глоток, Ховард неотрывно следила за мной. Воспользовавшись паузой, я быстро перемотал в голове все свои слова, сказанные ей, чтобы еще раз убедится в качестве свой игры. Чувствовал себя очень странно – не мог вспомнить, когда в своей жизни лицом к лицу общался со своей жертвой. Подобного опыта у меня еще не было, а дебютировать всегда неловко… Оставаясь предельно внимательным и осторожным, я ответил:

- Если бы это не было мне интересно, я бы занимался продажей машин, имея, кстати, соответствующее образование…

Брайс вместе с подругами стала внимательно слушать меня, казалось, с неподдельным интересом. Возникшая пауза вынудила меня продолжить:

- Метал холоден и скучен, тогда как картины, некогда написанные теплой человеческой рукой, вызывают настоящее волнение.

Рядом прошел охранник, окинув меня сосредоточенным взглядом. После бесчисленных выпитых бокалов, гости уже болтали и смеялись громче, окружая нас своим шумом, тем самым защищая от острых ушей секьюрити. Было бы крайне печально, если бы он услышал лживую информацию о продавце картин – Николасе Креймере, которого наверняка нету в списке приглашенных.

Но, видно, Госпожа Удача всё же проснулась ближе к ночи и увела охранника в ту сторону, куда он изначально шел. Улыбаясь себе под нос, я опустил глаза вниз и наткнулся на игривый взгляд своей жертвы. Без стеснений она смотрела прямо в мои глаза, будто силилась разгадать в них какую-то загадку, не дающую ей покоя.

Это было дикое ощущение – наблюдать, как рушится барьер - хрупкий, построенный из последних сил – под напором женщины, искреннее жаждущей заглянуть в душу своего убийцы… Я уже был уверен, что лишился защиты, что она всё видит… А потом…

- Не желаете подышать свежим воздухом? – внезапно спросила она.

Не видит.

Не знает.

Хвала Дьяволу.

- Было бы неплохо, - сглотнув, ответил я, сдерживая эмоции, вызванные смесью облегчения и тревоги. Слишком легко. Госпожа Удача не бывает такой доброй.

Женщина довольно улыбнулась, ничего не подозревая, и произнесла:

- Пойдемте. Я знаю хорошее место, где мы сможем поговорить в спокойной обстановке. Чувствую, Вы можете поведать много интересного о себе.

Меня наверняка выдавало неспокойное дыхание, но Брайс, скорее всего, сделала неправильные выводы о причинах моего волнения. Когда она повернулась, чтобы повести меня в нужном направлении, я воспользовался возможностью и посмотрел вверх.

Белла всё еще стояла на месте. С тяжелым сердцем я кивнул ей в сторону выхода. Однако она не спешила выполнять команду: крепко держалась руками за перила и отрицательно качала головой.

Черт возьми!

Я снова повторил свой жест, из всех сил пытаясь сохранять спокойствие, а его оставалось катастрофически мало, чтобы не подняться к ней и силой не вывести из здания. В конце концов, Свон отпустила перила и неуверенно сделала шаг назад.

- Мистер Креймер? – окликнула рядом стоящая Ховард.

- Простите, я задумался, - поспешил ответить я и посмотрел на нее. Та одарила меня задорной улыбкой.

Мы начали пробираться через толпу к лестнице, ведущую на верхние ярусы зала. От сердца отлегло, когда я увидел Беллу, покорно спускающую вниз… Она прошла в метре от нас, не поднимая головы. Я просил ее об этом – делать вид, что она не знает меня, после того, как я покину ее. Вот только неприятное тревожное чувство, как паразит, всё же засело у меня в голове. «Всё будет хорошо» - повторил я себе снова, как молитву для изгнания страхов.

Одолев половину лестницы, я почувствовал движение позади себя. Мимолетом оглянулся и увидел одного из тех охранников, что стояли на сцене…

Сердце пропустило удар. Казалось, меня швырнуло на дно, едва я добрался спасительной поверхности воды.

Женщина тоже повернулась, неосознанно подарив мне маленькую искорку надежды на ее успешное убийство.

- Не стоит, Мэтт. Мы не надолго, - нетерпеливо воскликнула она, чуть-чуть расслабив пружину моего самообладания.

Секьюрити замер на месте, демонстрируя свое сомнение. Прямо на его лице формировалось решение, от которого зависела жизнь его хозяйки. Не в мою пользу…

- Мэтт!

Свирепый оклик донесся откуда-то снизу, и все мы трое оглянулись за спину охранника. У подножья лестницы стоял никто иной, как Джеймс Ховард. Он совершенно не обращал на меня внимания, гневно уставившись на подчиненного. Еще до того, как он сказал еще что-нибудь, мою голову посетило тысячу мыслей, пока не осталась только одна – это он…

- Иди сюда, ты нужен мне! – властно скомандовал Ховард.

Охранник снова посмотрел на нас – на благодарную Брайс и меня, вполне спокойного и даже скучающего на вид. Поняв, что не имеет права сопротивляться, он всё же развернулся и пошел вниз, тем самым отдав мне все козыри в руки.

- Идемте, - улыбнулась Ховард, и я последовал за ней.

На последнем третьем ярусе зала никого не было – все гости развлекались внизу, где стояли столы с едой и играла приятная музыка, едва доносящаяся сюда. Здесь было тише, и освещение более тусклое, что не могло не радовать.

Брайс шла впереди, постукивая высокими шпильками по сверкающей плитке песочного, в тон стенам, цвета. Глядя ей в спину, я думал об идеально сложившихся обстоятельствах: она сама позвала меня сюда, с помощью брата ловко отвязалась от охранника… Мысли в голове вертелись подобно карусели, вышедшей из-под управления. Слишком откровенно всё кричало о подставе…

А если нет?

Что, если здесь всё чисто? Что, если Джеймс Ховард - настоящий заказчик, и ему на самом деле нужно избавиться от незамужней сестры, имеющей немалый пакет акций отцовской компании? Никто не унаследует их, всё перейдет к нему. Его помощь вполне логична… Ну, а Брайс, возможно, действительно повелась, хоть и демонстрировала поначалу равнодушие.

А если подстава? Какова возможность того, что в эту аферу втянуты такие богатые и влиятельные люди, как наследники всемирно известной компании Hov-Pharma?

Второй вариант был чем-то из области фантастики, но всё же…

Женщина подошла к стеклянной двери, ведущую на балкон, и, клацнув ручкой, отворила ее. Я огляделся по сторонам – здесь по-прежнему никого не было, кроме нас. Решать нужно сейчас…

- Простите меня, мне срочно нужно совершить звонок, - окликнул я Брайс, в душе решив всё же идти до конца, искреннее веря, что интуиция меня не подводит.

- Конечно, - произнесла она, обернувшись на мой голос. - Я буду жать вас здесь.

Я смотрел, как она беззаботно ступает на балкон и закрывает за собой дверь. Уловка? Или обыкновенная вежливость, заключающаяся в нежелании слушать чужой разговор? Сквозь стеклянную дверь я видел, как она устало оперлась о перила и замерла. Все еще разрываемый сомнениями, я пошел к лестнице.

На втором ярусе бродило несколько человек. Охранников среди них не было. Я повнимательнее пригляделся к тем людям на предмет чего-нибудь, что могло выдать их неслучайное присутствие здесь. Пожилая пара и четверка смеющихся девушек. Черт бы их побрал.

Быстро отыскав в кармане связку ключей, отобранную у несчастного работника отеля, я подошел к двери, за которой пряталась служебная лестница, и вставил ключ в замок. Два поворота, два щелчка, дверь открыта. Вытащив ключ, я отошел оттуда, еще раз оглянулся и направился в центральный зал, по пути доставая телефон. Натолкнуться на проницательного охранника по имени Мэтт не составило труда – казалось, он только и ждал, когда я появлюсь в поле зрения. Не обращая на него внимания, я прислонил к уху телефон:

- Да, милая, я уже еду. Никаких задержек, как и обещал, - мурлыкал я выключенной трубке, в то время как Мэтт неотрывно следил за мной цепким взглядом.

Я прошел мимо него в самую гущу толпы, весьма удачно затерявшись среди веселящихся людей. Показаться ему было необходимо – он должен думать, что я покинул здание. Какое-никакое, но алиби. Сейчас он поднимется наверх, чтобы проверить, всё ли в порядке с госпожой. Если к моему возвращению она отошлет его – то она действительно глупая невинная овечка, а если нет… Будет видно, какими нитками шит их заговор.

Из центрального зала так же был выход на служебную лестницу. Нужная дверь скрывалась за тяжелой бархатной шторой совсем неподалеку. Но именно здесь надо было быть предельно аккуратным – если кто-нибудь заметит меня около нее, то это будет конец. Но и долго тянуть нельзя было, ведь если там, наверху, меня действительно ждет ничего не подозревающая особа, то вскоре она просто может уйти оттуда, не дождавшись меня.

Минута, две…

Время подгоняло меня, а я всё никак не мог убедиться, что за мной никто не наблюдает. Оставался только один выход – рисковать.

Двигаясь плавно, с небольшими остановками, я делал вид, что прогуливаюсь по залу, по-прежнему имитируя разговор по телефону.

Либо сейчас, либо никогда.

Я быстро бросил телефон в карман и вставил ключ в дверь за шторой. Не прошло и двух секунд как замок щелкнул, позволяя мне пройти внутрь.

Лишь оказавшившись с той стороны, я облегченно выдохнул, прежде чем рвануть на третий этаж. Последний пролет я шел медленно, успокаивая дыхание, последний раз задумываясь над правильностью своего решения. Пока я здесь, еще можно вернуться назад, потом будет поздно… Сейчас стоял вопрос не «подстава или не подстава?», а убивать или не убивать.

Знал, что этот вопрос уже поздно задавать, но мысль о том, что я потрачу оставшиеся секунды на благородные размышления, чуточку успокаивала мою грешную душу.

«Убивать» - говорил разум.

«Плевать» - молчало сердце.

Я прислонился ухом к дверной щели как раз вовремя, чтобы услышать тяжелые удаляющиеся шаги с той стороны. Затем наступила тишина. Даже собственное сердцебиение казалось неестественно тихим.

Открыв еще один замок, переступил порог и оказался уже на уже знакомом третьем ярусе основного зала. Справа доносился легкий ветерок из открытого балкона. Там всё так же стояла Брайс. В одиночестве. Третий ярус всё так же пустовал.

Намеренно создавая больше шума, я стал подходить к ней – люди чувствуют себя увереннее, когда заранее знают о чьем-то приближении. Услышав меня, она повернулась, и на ее лице заиграла улыбка.

- Как-то Вы долго, мистер Креймер, - промурлыкала она, когда я подошел еще ближе.

- Мне очень жаль, что так получается, но я должен покинуть Вас – срочный звонок из офиса, - мне казалось, что голос мой звучит как-то бесцветно, слишком вяло… Но Брайс поверила.

- Что ж, действительно очень жаль, - удрученно прошептала она и зашла в помещение. – Хотя, кто знает, возможно, мы еще увидимся…

- Конечно, - монотонно врал я. – Скоро в Лос-Анджелесе будет проходить выставка картин, есть очень много интересных работ, которыми я хотел бы похвастаться Вам.

Женщина засмеялась, и, застегнув сумочку, в которой, вероятно, что-то искала перед этим, направилась вперед.

Я снова шел позади, выметая из своей головы всё, что случайно могло забрести туда: какие либо воспоминания, чувства, мысли, эмоции. Всего этого не должно быть. В убийце не должно этого быть.

- Вы себя плохо чувствуете, Николас? – встревожено спросила она, оборачиваясь. – Неважный у Вас вид.

- Разве? – замогильным голосом ответил я. – Всё хорошо.

Заметила.

Но поздно.

До лестницы оставалось полтора метра, мы почти вышли на яркий свет…

- Кажется, у Вас расстегнулась сзади цепочка, - мягко произнес я, опускаясь к самому бархатному тембру, на который только был способен – пусть ей будут приятны последние услышанные в жизни слова.

- О… Вы не могли бы помочь? – дрожащим от волнения шепотом произнесла она и остановилась на месте.

Без колебаний я подошел вплотную и слегка перекатил несколько звеньев между кончиками пальцами. Кожа женщины източала приятный сладкий аромат – букет из дорогих французских духов и ее собственного натурального запаха. Аромат любой девушки на пороге зрелого возраста всегда становится более изысканным, многогранным и чарующим – самый ценный аромат, который придумала природа…

Как же все-таки жаль…

Я задержал прохладную ладонь на ее пылающей шее, впитывая тепло этого чудного существа. Брайс робко вздохнула.

«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое…»

Ее кожа была просто изумительной на ощупь, тоненькая, почти прозрачная, и такая шелковистая… Пальцы невольно замерли на том месте, где под кожей учащенно бился пульс…

«…и прости нам долги наши,как и мы прощаем должникам нашим…»

Немного помедлив, я поднял вторую ладонь и также положил ее на хрупкую шею женщины. Она дышала тяжело и быстро, кружа мне голову своим жаром и тем самым терпким ароматом…

«…и не введи нас во искушение…»

Я прислонился лбом к ее затылку, на полную грудь вдыхая запах ее волос… Одна рука нежным скольжением поднялась выше, касаясь изящного подбородка, вторая – слегка переместилась назад, зарываясь в мягкие локоны…

«…Ибо Твое есть Царство и сила…»

Я поднял голову вверх, посмотрел в темный потолок, который прятал меня от презирающего взора святых, и одним резким движением развел перекрещенные руки в стороны.

Не чувствуя себя в своем теле, с убитой девушка на руках, я опустился на пол. Руки делали все автоматически… Дотянулись к изящной лодыжке, обтянутой кожаной шнуровкой босоножек… Еще одно резкое движение, еле слышный хруст… Холодные пальцы соскользнули с ее ног, еще таких теплых…

Не моргая и не дыша, я снова поднялся на ноги. Три шага вперед. Свет. Я опустил глаза вниз. Лицо бледное и безжизненное.

«…Аминь».

Я расслабил руки, бездыханное тело упало на ступеньки и безобразным кубарем покатилось вниз.