Ты продолжала смотреть на меня слегка дезориентированная. Я наклонился, коснувшись губами твоих пухлых губ.
- Мхм, - хмыкнула ты мне в уста.
Что это значило, я не знал, и уже решил спросить, но почувствовал: ты внезапно потяжелела в моих объятиях и перестала отвечать на поцелуй. Отлично, либо ты уснула, либо и не просыпалась. Лунатизм? Я подхватил тебя на руки и отнес в комнату. Квартира была студией, значит, найти кровать не составило труда. Девушка в моих руках вздохнула и прижалась крепче, когда я уложил ее на мягкое покрывало. Постель была разобрана и в беспорядке. Я был прав: ты спала, когда открывала дверь. Я беззастенчиво разглядывал тебя. Глаза закрыты, лицо расслабленное, губы пересохли. Ни грамма косметики, ореол волос вокруг головы, длинная шея, мерные движения груди, в такт твоему дыханию. Голубой топ и шорты из трикотажа. Ничего вычурного: ни кружев, ни атласа. Ты была восхвалением матушки-природы за ее труды. Естественна и прекрасна.
Прошло примерно сорок минут, прежде чем ты простонала и начала потягиваться, это было завораживающее зрелище.
- Эй, спящая красавица, когда ты последний раз ела?
Ты резко вскочила на кровати и уставилась на меня с непониманием.
- Привет! Ты открыла мне дверь, минут сорок назад.
- Правда? А я думала, что ты мне приснился, - ты потерла глаза и взъерошила волосы.
- Нет, я пришел, а ты уснула, пока мы целовались. Знаешь Белла, это серьезный удар по самолюбию мужчины.
Ты рассмеялась.
- Прости, Эдвард! Почти всегда просыпаюсь с огромным трудом, а после дежурства, так хоть из пушки стреляй. Рози шутит, что я усну во время исполнения супружеских обязанностей. Так что твое эго вне опасности. Это только моя вина.
- Отлично! Так, когда ты последний раз ела?
- Вчера, - сказала ты, закусив нижнюю губу. Боже, ты была так невинна и мила, что мне захотелось всегда следить за твоим питанием. - Отлично, раз ты голодна, то съешь и остывшие спагетти карбонара.
- Мм. Ты волшебник!
Мы разогрели еду и накрыли на стол. Ты достала бутылку вина из холодильника. Это было истинное наслаждение: ты ела спагетти. О, да! Соус в уголках рта, длинные нити пасты, которые ты накручивала на вилку и весьма чувственно отправляла к своим губам. Обожаю аппетит у женщин! Я глотнул вина и спросил:
- Как твое дежурство? - ты поморщилась, словно от боли, перед тем, как ответить.
- Очень тяжелое. Поступил Эмбри. Это совершенно чудесный ребенок. Я влюбилась в него с первого взгляда. Помню, его тогда первый раз привезли, и он был словно волчонок. Вырывал капельницы и кислородные трубки. Анемия жуткая, сил нет, губы синие, но он упрямый. Сегодня опять поступил. Почки отказывают, полиорганная недостаточность. Почти в коме, показатели крови ужасные, а на диализ - искусственную почку, проще говоря - очередь не пробить...
Ты задумалась и замерла. А затем встрепенулась:
- Ох, прости, тебе наверно это совсем не интересно.
Я не собирался оставлять без внимания твое заявление. Протянув руку через стол, я приподнял твое лицо за подбородок.
- Белла, мы уже договорились не играть ни в какие игры. Ты мне интересна, а значит, и все твои переживания. Это не простая вежливость. Я хочу делить не только радости твоей жизни.
Искренняя улыбка озарила твое белоснежное лицо, и я понял: мы на правильном пути. Позже, сидя на кровати перед телевизором, я перебирал твои локоны и думал, что увязаю все больше и больше в этой истории и этой женщине. Что будет, если поддаться наваждению и впустить тебя в свое сердце. Станет ли это моей погибелью? Будет ли моим воскрешением? Я знал, что ты добрая, умная и красивая. Ты определенно была хорошим человеком, но будет ли этого достаточно, чтобы не причинить друг другу боль. Я слушал твое мерное дыхание, когда ты опять уснула, едва посмотрев начальные титры фильма. Оставшись один на один со своими мыслями, я признал, что влюбляюсь в ходячие неприятности и собираюсь с интересом наблюдать, куда ведет эта дорожка.