Название: Старые часы
Название фан-дома: Сплетница
Цитата: Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами. (М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»)

Автор фанфика:Владка
Бета: Venier
Жанр: Romance
Рейтинг: G
Пейринг: Чак/Блэр
Саммари: У Чака Басса тоже была душа. Правда она плохо функционировала, как старые часы, которые давно никто не заводил.
От автора: В 7 серии 1 сезона Блэр и Чак не переспали. Блэр и Чак никогда не встречались. Как сложилась их жизнь? История глазами Чака Басса.

---

Название фандома: «Сплетница»
Цитата: Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами. М. Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени»
Пейринг: Чак/Блэр
Рейтинг: G
Саммари: У Чака Басса тоже была душа. Правда она плохо функционировала, как старые часы, которые давно никто не заводил.
От автора: В 7 серии 1 сезона Блэр и Чак не переспали. Блэр и Чак никогда не встречались. Как сложилась их жизнь? История глазами Чака Басса.
______________________________________________________
Я медленно и бесповоротно умирал.

К счастью, не телом. Всего лишь душой.

Я уверен, что в это мгновение тысячи невидимых голосов за моей спиной злобно насмехаются. Да, у Чака Басса тоже была душа. Правда она плохо функционировала, как старые часы, которые давно никто не заводил.

Но зачем нужны чувства и переживания, если этот мир обходится без них? У меня были деньги, и этого хватало, чтобы купаться во внимании, зависти, удовольствии, ненависти и любви.

Меня ненавидели, но уважали. Меня боялись, но презирали. Меня желали и ублажали.

Я был королем Манхэттена. Никого не интересовался наличием у меня души. И я также перестал заботиться об этом.

После смерти отца, который думал о добродетели еще меньше, чем я, я сам стал вершителем своей судьбы. Я продолжил дело отца и только увеличил его капитал.

Я был счастлив. Или все считали так, а я поверил им.

С детских лет я рос без материнской любви. Обо мне заботился обслуживающий персонал отеля.
Но я не мог понять, почему меня не любит папа. Мне казалось, что я сирота, поскольку видел его очень редко.

Мне было семь, когда я услышал правду. Всего лишь семь, когда душа и сердце стали очерняться ненавистью.

Отец наконец-то вернулся из длительной командировки, и я действительно скучал по нему. Несмотря на поздний час, я мужественно терпел, сжимая свою игрушку и сражаясь со сном.
Издалека я услышал голос папы и нашего водителя Вани. Притаившись за дверь, я хотел сделать сюрприз. Я не хотел подслушивать. Няня всегда учила, что это скверное занятие недостойных детей, но я услышал свое имя и не смог удержаться.

- Мистер Басс, у вас завтра свободный день. Может, вы проведете его с Чаком? Он так редко видит вас, вы могли бы сходит с ним в парк аттракционов, а я купил бы билеты. – Ваня всегда заботился обо мне, и я очень любил его. Он был со мной столько, сколько я себя помню. Поэтому я лишь счастливо улыбнулся от этой идеи. Провести день с папой – моему детскому счастью не было предела.

- Выполняй свою работу и не лезь не в свое дело. Чарльз не нуждается в таких забавах, - на глаза навернулись слезы. Я действительно хотел пойти.

- Но мистер Басс, вы так мало уделяете ему внимание, он может подумать, что недостоин вашей любви.

- А он и недостоин. Он лишил меня Сьюзан. Как я должен смотреть на ребенка, который убил мою жену? – я не хотел больше слушать и захлебываясь слезами, убежал в свою комнату.

Неужели это я убил свою маму? И поэтому отец меня ненавидит. Мое детское сердце не было готово к такому открытию, и меня накрыла такая печаль, которая не должна быть известна семилетнему ребенку. Именно в таком состоянии нашел меня Ваня, который пришел увидеть меня.

- Малыш, в чем дело? Почему ты плачешь? – я не мог поверить, что шофер нашей семьи заботился обо мне больше, чем родной отец.

- Папа действительно меня не любит? Потому что я убил маму? - я видел, как его глаза расширились от понимания того, что я подслушал их разговор.

- Он не знает, о чем говорит. Он просто очень сильно любил твою маму. Это не твоя вина. Просто... дай ему время.

Я пытался. Но мне исполнялось восемь, а потом девять лет. Но отец не менялся. И тогда я решил, что мне не нужна его любовь. Я тоже не буду его любить. Я перестал называть его «папа» или «отец», и называл теперь всегда по имени. Детская обида с годами только росла и превратилась в сознательную ненависть. Если отец ненавидел меня, тогда и я буду ненавидеть его.

Именно тогда моя душа впервые забарахлила.



Мне было двенадцать, когда в наш класс перевелся новый ученик – Нейт Арчибальд.

Он был очень обаятельным, поэтому все сразу потянулись к нему. В то время я уже был довольно напыщенным и грубым, поэтому друзей у меня почти не было в школе. Я общался только с Блэр Уолдорф, которая не беспокоилась из-за моей грубости. Она также была дочерью обеспеченных родителей, которой уделяли мало времени, поэтому мы часто оставались после школы и болтали. Она всегда нравилась мне, но я боялся сказать ей об этом. Эта миниатюрная двенадцатилетняя девочка, которая всегда носила ободки и достойно руководила всеми девочками вокруг, заставила мое сердце биться сильнее. Блэр Уолдорф была моей первой любовью.

Когда она впервые увидела Нейта Арчибальда, мы сидели в столовой. Мы разговаривали и смеялись, когда ее взгляд вдруг стал взволнованным, а щеки порозовели.

- Чак, кто это? - Я обернулся и увидел нового ученика.

- Нейт Арчибальд, вчера перевелся в мой класс, - я лишь пожал плечами, но ее вид беспокоил меня, поэтому я недоверчиво спросил ее: - Почему ты спрашиваешь?

- Он похож на принца. Кажется, я влюбилась, - я не мог поверить, что Блэр, которая всегда была самой гордой и несносной девочкой из всех, кого я знал, смотрела на кого-то с такой нежностью. И мое юношеское сердце полыхало от ревности.

Через неделю Нейт и Блэр уже стали главной парочкой нашей школы. И я хотел возненавидеть Нейта Арчибальда. Но не смог.

Однажды старшеклассники, чьи отцы работали на Барта, решили преподать мне урок. Я никогда не был силен, и даже с возрастом предпочитал решить все проблемы с помощью денег, а не насилием. Они были на несколько лет старше, и я ничего не мог бы сделать. И только представлял, как на следующий день их отцы лишились бы работы и стали бы голодранцами. Но им помешали.

- Отойдите от него, - услышал я голос того, кого ненавидел. Я не хотел, чтобы Арчибальд видел момент моего унижения.

- Проваливай, пока и тебя не поймали. Не лезь, куда не просят, - сказал один из них. Нейт скрылся и я уже был готов к побоям, когда из-за угла показался весь мой класс во главе с Арчибальдом. Этому парню удалось за короткий срок влюбить в себя не только Блэр, а всю школу, поэтому его всегда окружали люди. Вокруг начали махать кулаками, и я также толкнул одного старшеклассника. Их было всего трое, в то время как на помощь Нейту прибежало человек пятнадцать, поэтому затейщики убежали, так и не побивши меня.

Кто-то толкнул меня, поэтому я вытер ладони и пытался встать, как возле моего лица оказалась рука. Поднявши голову, я увидел Нейта.

Свет падал на его русые волосы, и они казались золотистыми; он широко улыбался мне и подавал руку.

Впервые кто-то подавал мне руку помощи. До этого это было лишь прислуга, которой платили. Но это был первый человек из моего круга, кто помог мне. И я не смог проигнорировать это.

С этого момента мы стали лучшими друзьями. И я решил похоронить свои чувства к Блэр. Я обещал, что с этого дня буду смотреть на нее только как на девушку моего друга.
И у меня это отлично получалось. Вскоре я потерял девственность с Джорджиной Спаркс и понял, что получать удовольствие без каких-либо обязательств намного лучше обязательств в отношениях.



Мне было шестнадцать, когда я чуть не нарушил свое обещание, и мое сердце опять забилось для Блэр Уолдорф.

Из подростка я превратился в развратного парня, который проводил все свое время в дорогих клубах. В одной руке у меня всегда был крепкий напиток, а в другой – девушка легкого поведения.

К этому времени моя душа давно запылилась, и я забыл о ее существовании. А сердце служило лишь органом, который переносил кровь по всему организму.

За это время Блэр превратилась в королеву Би, и продолжала быть идеальной девушкой Нейта Арчибальда. Наше общение никогда не прекращалось, но мы воспринимали друг друга как напарников для интриг и манипуляций. Я всегда был готов помочь Блэр в уничтожении очередной жертвы, которая мешала ей. Даже если эта была Серена ван дер Вудсен, с которой ей изменил Нейт.

Я видел это на собственные глаза, но лишь ухмыльнулся, подавляю внутреннее желание врезать своему другу. Я знал, как Блэр любила его. Нейт был ее идеальным принцем, тем за кого она хотела выйти замуж.

Но я был Чаком Бассом, поэтому лишь похлопал по плечу и похвалил своего друга. Я давно перестал верить в любовь и отношения. В моей жизни был лишь секс. Мне не нужны были лишние проблемы. За все года я достаточно насмотрелся на ссоры Нейта и Блэр.

Это было не для меня. Или я хотел в это верить.

Однажды после вечеринки поцелуев, когда маленькая Дженни Хамфри обвела меня вокруг пальца, и я был удостоен внимания отброса общества под именем «Дэн Хамфри» с которым спуталась Серена, я нашел Блэр, которая пила в одиночестве. Это было не похоже на нее, поэтому я решил узнать, что случилось.

- Уолдорф, не в твоем стиле употреблять столько крепкие напитки, - я забрал у нее из рук стакан виски и отпил из него, садясь напротив.

- Басс, помоги мне уничтожить Серену, - я видел этот огонь ненависти, который всегда заставлял меня уважать ее, и который так не подходит идеальной девочке, которую она пыталась из себя сделать.

- С удовольствием, но я должен узнать хотя бы причину. Я думал, она твоя подруга, - на самом деле я знал, в чем дело, но страдания Блэр о Нейте приносили мне странное садистское удовольствие.

- Нейт… он изменил мне с Сереной, - я знал, что задевал ее гордость, заставляя рассказать мне, но и она знала меня. Я не помог бы ей, если бы не узнал причину.

- Твой идеальный мир рассыпается, Уолдорф, - кажется, я разозлил ее.

- Не говори о том, чего не знаешь Чак. Что тебе известно о любви? – и она была права. Я ничего не знал о ней. Но я не нуждался в ней.

- А что тебе известно об удовольствиях? Именно это нужно Нейту. Ты слишком стараешься, Блэр. – Я видел печальную нотку в ее глазах, но она постаралась скрыть это от меня.

- Это тебя не касается. Просто помоги уничтожить эту стерву, - она гордо встала, забирая свой клатч и зашагала к выходу.

Несмотря на все мои старания, я все еще ощущал странные покалывания каждый раз, когда видел ее. Мой друг был идиотом, который не ценил ее. Но я был Чаком Бассом. Я не мог думать о таких вещах.

И спустя несколько недель я наблюдал, как Блэр танцует на сцене «Victrola», снимая свое платье и жадно наслаждаясь взглядами публики.

Мне не нужна была любовь. И я смеялся над всем на свете, особенно над чувствами. Но Блэр была исключением. Только она одна могла взять надо мной вверх. И сегодня ночью я признавал это, поднимая бокал. Я знал, что она нуждалась в этом.

Когда она сидела рядом со мной в лимузине, одетая лишь в нижнее белье, я не мог оторвать от нее взгляда. Она не была красивее всех. Также она не была тоньше всех. Она не была добрее всех. И не была искусней всех. Но никто больше не заставлял меня струсить пыль с моего сердца и опять завести часы души.

- Ты была… так хороша, - это вырвалось против моей воли. Я не собирался начинать разговор. На мгновение я забыл о том, кем был.

И когда она стала приближаться ко мне все ближе и ближе, пока между нашими лицами не осталось практически ни какого расстояния, я не смог сдержатся. Она была идеальной и правильной Блэр Уолдорф, которая хотела поцеловать развратного ублюдка Чака Басса. Эта мысль впервые в жизни заставила меня потерять голову.

Я коснулся своими губами ее губ и услышал, как мои часы опять заработали. Она была моим механизмом. Я чувствовал жар ее тела и силу ее желания. Она хватала меня за шею и страстно отвечала на все движения. Я знал, что сейчас, в это мгновение, она хотела меня.

Но когда мы оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, я снова увидел ее. И вспомнил то, что на секунду забыл – она любила Нейта. Она всегда будет его любить. И чтобы между нами сегодня не произошло – завтра она будет жалеть об этом. Она была Блэр Уолдорф, и я не заслуживал ее. Я знал, что завтра она захочет помириться с Нейтом и забыть все, что было между нами, как страшное сновидение.

Я должен был остановиться. Она была пьяна и просто не понимала, кто находит перед ней. Я знал, что она презирала меня. Выражение моего лица изменилось с ходом моих мыслей, и она заметила это.

- Что с тобой? – я знал, что она больше никогда не будет смотреть на меня с такой нежностью. Но я должен был разрушить это ради нее. И ради себя. Я должен был оттолкнуть ее.

- Уолдорф, ты ведь не думала, что я захочу провести с тобой ночь? Чак Басс не имеет дел с девственницами. Ты же знаешь – слишком много мороки, - я видел, как до нее медленно доходил смысл моих слов, и она медленно отстранилась от меня. Я знал, что если она немедленно не уйдет – то я могу сорваться. Поэтому я продолжил. – Но я могу сделать над собой усилия, если ты этого так хочешь. В знак нашей давнего сотрудничества конечно, - ответом мне была пощечина, и я смог лишь услышать:

- Я ненавижу тебя, Чак, - и дверь лимузина захлопнулась.

А вместе с ней захлопнулось и моя последняя надежда о сердце и душе. Я сам разрушил все и знал, что не должен возвращаться к этому.

* * *

Сейчас мне двадцать один. И никто из нас ни разу не вспоминал об этом случае в лимузине. Я знал, что она в отвращении решила спрятать это воспоминание подальше. А я делал вид, что меня совершенно не волновал один давний поцелуй под влияние алкоголя и эндорфинов.

Она рассталась с Нейтом несколько лет назад, и сейчас готовилась к свадьбе с настоящим принцем. Ее мечта воплощалась в реальность – Блэр Уолдорф стала настоящей принцессой. И я знал, что не вправе разрушать ее счастье и мечты.

Я смог заглушить боль и ненависть к самому себе с помощью хорошо проверенного способа – девушки и алкоголь; алкоголь и девушки.

Иногда мне казалось, я совсем забывал об этом, но временами рана опять напоминала о себе. Она уже не была девушкой моего лучшего друга. Теперь она была принцессой Гримальди.

Я знал, что Чака и Блэр, Блэр и Чака никогда не будет существовать. Это лишь иллюзия в моей голове. Червь, который съедает меня изнутри. Увечье, которое нельзя смыть. Злокачественная опухоль, которую нельзя удалить. Воспоминание, которое никогда не сотрется.

Поэтому я прекрасно осознавал, что медленно и бесповоротно умирал.

Не телом, а душой.

И мои старые, припавшие пылью часы уже никто не заведет. Их механизм был навсегда утерян.
* * *
Двадцать лет спустя.

- Мама, а ты любила кого-нибудь кроме моего папы? Кэтти Хамфри рассказывала мне, что ее мама сказала, что в молодости ты была влюблена в Нейта Арчибальта, – спросила семнадцатилетняя Эмма у своей матери. Ответом для девочки был смех матери.

- Я думала, что это была любовь, но ошибалась. Я думала, что Нейт был моим принцем. Но моим принцем оказался твой папа, - Эмма улыбнулась, но она была слишком похожа на свою мать, чтобы просто оступиться.

- А безответная любовь была? – Блэр слишком ценила свои отношения с дочерью, чтобы врать ей. Хотя юная принцесса Монако не должна была знать о таких вещах.

– Была. Но он никогда не смотрел на меня так, как я на него. Он был тем, кто всегда насмехался над чувствами. Ему не нужна была моя любовь.

- Это он сказал тебе об этом?

В молодости Блэр была слишком высокомерной и напуганной возможностью потерять Нейта навсегда, чтобы спросить у Чака Басса, что для него значила та ночь. Но после она исполнила свою мечту, она стала принцессой, а после королевой Монако. У нее была прекрасная дочь и муж. Но она не любила мужа, так как хотела. Просто не смогла.

В двадцать один год мечта стать принцессой заставила ее забыть о другой, не менее важной мечте – найти настоящую любовь.

Поэтому Блэр, незаметно для всех, медленно и бесповоротно умирала.

К счастью, не телом. Всего лишь душой.