Глава 18. Краски.

Обычно конец учебного года - повод для праздника. Я всегда приравнивала начало свободы Софи к своей: ленивые, долгие дни сна и бездействия в безрутинном существовании. Даже если днем я ничего не делаю, то ночью пишу.

Этот год отличается от прежних.

К тому моменту, когда наступит лето, я узнаю, буду ли с Эдвардом и будет ли он со мной. Если мы оба скажем «да», то лето окажется волшебным. Если скажем «нет», то оно окажется испорченным неуверенностью и одиночеством, с которыми я безраздельно сосуществую вот уже несколько лет.

Но, судя по моим размышлениям и по тому, насколько я взволнована ими, есть ощущение, что я уже приняла решение, и это не дает мне покоя. Это наделяет его властью надо мной - неважно, знает он об этом или нет.

Если ничего не изменится, я уже знаю, что случится в мае: я сдамся.

Я, наверное, уже сдалась.

---

Еще одной причиной, по которой мне нужно отгородиться от этого неуправляемого поезда под названием «чувства к Эдварду», становится Гарретт.

На дворе весна, и Софи решает, что в ее комнате нужно сменить цветовую гамму. Я не слишком искусна в этом… я занимаюсь ремонтом тогда, когда могу и должна, но не иначе… и потому, когда Гарретт настаивает на том, чтобы помочь, я с благодарностью позволяю ему присоединиться.

Судьба. Я всегда думаю о судьбе и о том, насколько жестокой она может быть. Как она может вернуть мне старую любовь и в то же время наградить новой, соблазнять меня ими обеими и шептать «выбирай».

Я должна владеть собой, чтобы понять, сможет ли то чувство, что я испытываю к нему, когда-нибудь перерасти в нечто большее. Он, несомненно, подходящий мужчина, если таковой вообще для меня существует. Его речь; морщинки вокруг глаз, возникающие, когда он смеется; его руки и то, как они прикасаются… ко мне.

Думаю, все обстоит так: может, я в растерянности, но все же испытываю к нему влечение.

В субботу непрекращающийся дождь с неохотой уползает, словно ребенок, только начавший ходить, и город оказывается полным воды и подсвеченным теплым солнцем. Выбрав краски в магазине, мы возвращаемся домой и начинаем работу, передвигая мебель в комнате Софи.

Я тоже занимаюсь делом: рисую, приношу нам напитки, готовлю и, когда Софи начинает ворчать от усталости, звоню своей матери с просьбой забрать внучку, чтобы та не мешала.

Руки у меня устали, а между лопатками появляется боль, но я очень уж хочу закончить сегодня и говорю об этом Гарретту, когда тот предлагает доделать все после. Он вспотевший сейчас, его белая футболка влажная и прилипла к телу. Я заставляю себя сконцентрироваться на краске.

В низу моего живота затягивается беспокойный узел, потому что я знаю, что время приближается к состоянию ультиматума. Или я убегу, закрывая дверь… для всех, или уйду и буду одна недолго, а может, и долго.

Он откашливается и смеется, и я понимаю, что мой взгляд снова устремлен на него, и один Господь знает, как долго.

- Что происходит?

- Ничего. Просто задумалась. - Я опускаю кисть в краску и энергично возвращаюсь к работе, счастливая оттого, что мы почти закончили.

---

- Может, мне оставить ее у них на ночь? - громко интересуюсь я, смотря на часы на кухне.

Гарретт пожимает плечами, смахивая свои ключи со стола. - Решать тебе. Я схожу в магазин, тебе что-нибудь нужно?

- Я пойду с тобой, но дай мне минутку.

Он кивает, выходя на улицу, а я звоню своим родителям и с облегчением узнаю, что Софи уже спит и мой отец приведет ее домой завтра.

Делать вместе с кем-то покупки - это в какой-то степени семейно. Я очень нервничаю из-за близости Гарретта, когда он оборачивает вокруг меня руку, пытаясь достать что-то с полки, или подталкивает меня легким касанием. Иногда он ведет себя дурашливо, хитро поддразнивая и заразительно смеясь - именно это в нем и нравится Софи.

Немногие люди кажутся такими располагающими к себе, и, думаю, может, именно поэтому мне так спокойно рядом с ним.

Но этого не всегда хватает.

Когда мы возвращаемся домой, погода на улице столь хороша, что мы решаем поужинать на веранде, выпить пива и поболтать до поздней ночи. Мои плечи до сих пор болят, и он предлагает сделать мне массаж, а я немного подвыпившая, поэтому позволяю себе зайти в дом и сесть на диван.

Он, вытянув ноги вперед, садится позади меня и начинает работать над моими мышцами, успокаивая и расслабляя их.

Эта картина напоминает мне о действиях мальчика-подростка, намеревающегося переспать со своей девушкой.

- Что? - спрашивает он, чувствуя мою дрожь. - Ты, - он наклоняется, всматриваясь в мое лицо, - смеешься?

Закрыв лицо руками, я сгибаюсь от смеха, не в силах его сдерживать. Знаю, что выгляжу смехотворно, но я немного пьяна, и все можно списать на это.

Через секунду он тоже начинает посмеиваться. - И что такого забавного?

Успокоившись в итоге, я вытираю глаза и оглядываюсь. Он лежит на подушках, весело наблюдая за мной.

- Так, ясно, больше пива тебе не наливать.

- Нет. Я… просто… мне напомнило, как обычно делают парни, чтобы… ты понимаешь… все произошло. Ты понимаешь, о чем я?

Он кивает и, рванув вперед, подтаскивает меня к себе, и теперь я сижу между его ногами - гораздо ближе, чем прежде.

- То есть то, что я растирал тебе плечи, это способ… - Он прикасается губами к участку между шеей и плечами и целует меня. Дважды.

- Или… - Он подходит с другой стороны и делает это снова, на сей раз продвигаясь выше.

В животе у меня трепещет.

Знакомое, столь давно ощущаемое желание растет внутри меня, и я чувствую, как расслабляюсь, мое тело откидывается на его, как будто я становлюсь кем-то другим.

Он начинает посасывать мою шею, мои глаза резко распахиваюсь, и я сажусь.
- Стоп, - выдыхаю я.

- Извини, - говорит он, но поворачивает мое лицо к себе и целует.

Я хочу двинуться дальше, очень хочу, но внутри все протестует.

Он чувствует мое напряжение и отстраняется, вставая. У меня появляется чувство потери, и я понимаю, что между нами что-то изменилось, но не знаю, что с этим делать.

Молча он включает телевизор и садится на пол подле меня, но не рядом.

---

Когда позже я просыпаюсь, Гарретт спит; его голова откинута на диван, а ноги вытянуты вперед.

Я оглядываюсь в поисках пульта и выключаю телевизор, отвернувшись и возвращаясь ко сну.

Когда я просыпаюсь снова, вокруг темноватый синий свет, ознаменовывающий начавшееся утро.

Гарретт сидит на том же самом месте, но тоже не спит, сонно проводя пальцами по волосам.

- Ты знаешь, - начинает он тихим и низким голосом, - что разговариваешь во сне?

Пытаясь побороть туман бессознательности, я переворачиваюсь на бок, снова закрывая глаза.
- Думаю, да. То есть, да, знаю… У Джейка была привычка поддразнивать меня.

Теперь он некоторое время молчит, и я чувствую, как снова соскальзываю в сон.

- Белла?

- М?

- Кто такой Эдвард?

Сна как не бывало. Приподнявшись на локте, я смотрю на него, но он продолжает сидеть ко мне спиной.

- Он… с ним я встречалась когда-то. Очень давно.

- Хм, - кивнув, говорит Гарретт. Мгновение он сидит, не двигаясь, а затем внезапно встает, повернувшись, чтобы пристально посмотреть на меня.

Атмосфера, возникшая между нами, совершенно иная; такого никогда еще не было, и я сажусь, со страхом приглаживая свои волосы.

- Во время сна ты говоришь его имя.

- О. - Сердце мое ухает в пятки. Я не знаю, что сказать в ответ.

- Когда мы возвращались с новогодних каникул и вы с Софи уснули в машине… тогда я услышал это в первый раз. - Он осматривает комнату и подходит к своим ботинкам, молча надевая их. - Сегодня был второй.

Я знала, что этот момент настанет, но эгоистично думала, что все будет с моей подачи. Теперь, когда это случилось, все чувства, что есть у меня к Гарретту, затопляют меня.

Я догадываюсь, что он имеет в виду, задавая мне эти вопросы, но все равно пытаюсь выяснить наверняка.

- И что я сказала?

- Ты звала его и просила не оставлять тебя, - говорит он, беря с журнального столика свой телефон.

- Гарретт.

- Я не могу соперничать с твоими призраками, Белла. Прости.

Его шаги по деревянному полу отзываются глухим эхом. Он не идет тяжелой поступью и не хлопает дверью, а его машина заводится и отъезжает, как и всегда, точно вскоре он снова вернется.

Я иду наверх, чувствуя крайнее беспокойство и сожаление, снимаю джинсы и ложусь в кровать.

Снова одна. Может, так будет лучше, хотя прямо сейчас мне так не кажется.

---

---

Глава 19. Май.

Я не уверена, что Софи думала о Гарретте, когда он был с нами.

Разумеется, он ей нравился: она смеялась над его шутками и принимала его помощь, когда нуждалась в ней, разрешая ему достать какую-нибудь вещицу, до которой она не могла дотянуться, или завязать ей шнурки.

Но за эти две недели, после того как он уехал, она ни разу не спрашивала о нем.

И теперь я знаю: я была права, когда не позволяла ему спать в этом доме, за исключением той ночи, когда заговорила во сне. Хорошо еще, что не целовалась с ним - ни перед Софи, ни перед кем бы то ни было. Она, наверное, относится к Гарретту так же, как к Лее - как к моему другу.

И он и был им. И, вероятно, теперь уже не будет, потому что для него этого мало.

Лея теперь с кем-то встречается - с каким-то преуспевающим промоутером, с которым друзья познакомили ее в Сиэтле. Он немного резковат, как и Лея, немного криклив, но ей это нравится. После того как распался ее брак, я впервые вижу ее с кем-то в паре.

Вижу ее покрасневшей, взволнованной и, возможно, влюбленной. И это обнадеживает. Она долго была одинокой, теперь она заслужила отношений. Конечно, это заняло время, но сейчас она наконец-то с кем-то счастлива.

Я рада возиться с Натали, что случается все чаще. Софи же рада, что с ней рядом еще один лучший друг. Если временная смена персонажей в ее жизни и беспокоит ее, она этого не показывает.

Может, она просто сильная, как дуб, растущий на заднем дворе - упрямый, дикий и прочный.

---

Однажды после полудня несколько пикапов и машин скапливаются во дворе и на подъездной дорожке Эдварда. Я выглядываю из окна своей кухни и вижу, как он со своими друзьями (с некоторыми из них я знакома) выносит коробки и мебель из дома и переносит их в грузовики.

Я хочу пойти туда, помочь, узнать, уезжает он или нет. Вспышка паники ослепляет меня - я не думала, что дом купят так скоро.

Или, может, на самом деле его не купили, а он просто хочет вынести все оттуда к чертям.

Они приходят и уходят вечером, а затем уезжают вовсе. Поставив тарелку перед Софи, я выглядываю в окно, отодвигая занавеску в сторону.

Эдвард подходит к двери своей машины и вытирает руки о джинсы.

Может, жутковато, что я слежу за ним. Это заставляет меня задаваться вопросом, как часто он следил за мной и делал ли он что-то еще, как подразумевалось в его письме.

А может, он в курсе, что мой взгляд все это время был устремлен на него, потому что, прежде чем усесться на водительское место, он смотрит на мой дом, на мою дверь, на меня.

Я задыхаюсь, не зная, может ли он меня видеть.

Попрощайся. Приди и попрощайся.

Он нерешительно садится в машину и уезжает.

---

Первого мая с Аляски приходит письмо: адрес написан аккуратным наклонным почерком, а конверт разукрашен мелками и цветными карандашами.

- Софи, тебе письмо, - говорю я, кладя его рядом с ее тарелкой, на которой лежат яблоки и арахисовое масло.

- Это от Джейми! - восклицает она, разрывая конверт.

Она так взволновала, что меня наполняет теплом.

- И что он пишет? - спрашиваю я через несколько минут.

- Он скоро приедет. - Она делает паузу, что-то считая на пальцах. - Через шестнадцать дней.

- Классно. Можем что-нибудь подготовить.

Она окунает кусочек яблока в арахисовое масло.

- Он может спать с нами? Со мной и Нэт?

- Конечно.

- А он может…

- Соф, - смеюсь я, - разберемся, когда он приедет. Доедай, тебе нужно делать домашнее задание.

Она что-то ворчит, но на самом деле слишком взволнованна. Я рада, что их дружба с Джейми может возродиться.

Интересно, что делает Таня: встречается ли она с кем-то или пытается привыкнуть к одинокой жизни. Интересно, скучает ли она вообще по Эдварду, хочет ли она его, когда лежит одна в постели, или ее воспоминания больше похожи на ностальгию.

А может, ей вообще ничего из этого не нужно. Кто знает, может, ей теперь легче, не потому что она не сидит дома одна по вечерам, а потому что она ушла от него.

Однако мне не очень хочется увидеть ее реакцию, если мы с Эдвардом действительно станем жить вместе. Наверное, она напридумывает себе всякого, и, откровенно говоря, я не стану ее винить в этом.

---

Моя мать наливает каждой из нас по стакану чая со льдом, а затем присоединяется ко мне за кухонным столом.

День рождения Леи приходится на вторую неделю июня, и я хочу сделать для нее что-то особенное. Она никогда не разрешала мне ничего подобного, поэтому мне нужно провернуть все за ее спиной.

В свою очередь, Рене рассеянно делится идеями о художественном оформлении и пирогах, пока я рассеянно смотрю на бумагу, тогда как сама мыслями где-то далеко отсюда.

- Как Гарретт?

Оправившись, через секунду я переспрашиваю: - Гарретт?

Она изгибает бровь.

- Мы не… я давно с ним не виделась, - признаюсь я, помешивая соломкой по кругу.

- Правда? Мне он показался милым.

- Он милый. Но устал ждать. Я не могу его винить в этом.

Она хмурится, снова смотря на стол.

Где-то в доме отец громко смеется, а Софи кричит: - Хватит, деда!

- Хотя кое-кто есть, - говорю я, тихо и осторожно.

Хмурый взгляд исчезает, и она смотрит на меня. - Я его знаю?

- Эдвард.

- Эдвард Каллен?

Я киваю, делая глоток чая.

Она непонимающе смотрит на меня. - Разве он не женат?

Мое сердце сжимается - вот почему я не могу разговаривать об этом.

- Его жена бросила его. Как бы то ни было, сейчас между нами ничего нет.

- Но ты думаешь об этом, - подсказывает она.

Я неубедительно пожимаю плечами, под зорким взором матери чувствуя себя нашкодившим ребенком.

- Когда это произошло?

- Не знаю. Думаю… на самом деле мы никогда… ну, ты понимаешь. - Я заставляю себя посмотреть на нее, понимая, как запутанно это, должно быть, звучит. - Не пытались справиться с прошлым.

- Вы встречались все это время?..

- Нет! Мам, нет. Все совсем иначе. Я не видела его десять лет, а потом он переехал сюда. Все произошло недавно.

- Понимаю.

Но она не понимает.

Я глубоко вздыхаю и медленно выдыхаю, отчаянно желая, чтобы она посмотрела на ситуацию с моей стороны.

- Между нами что-то происходит, и я устала бороться с этим. С тем, чтобы стать счастливой, чтобы быть всем для Софи, как и устала притворяться, что мне безразличен Эдвард. Я и сама понимаю, что ситуация странная. Знаю. Просто… доверься мне.

- Если ты счастлива, тогда, возможно, все в порядке. - Она сжимает мои пальцы один раз и отпускает.

Я так устала от «возможно».

Занятость становится моим союзником, и я преуспеваю в этом.

Я пишу несколько статей, и недели летят суматошно, пока не наступает конец учебного года.

Когда майские дни подходят к концу, я пытаюсь не назначать слишком много дел и почти постоянно думаю об Эдварде.

Мне снова семнадцать, я снова не уверена и удивлена, неужели я ему нравлюсь?

Иногда я ненавижу его, не будучи уверенной и не зная, где он или что делает, думает ли он обо мне так, как я думаю о нем. Как будто я взяла и пообещала ему себя прежде, чем поняла, что натворила. Теперь я почти… зависима от него.

Усугубляя положение, Софи начинает расспрашивать меня о Джейми, желая знать, когда тот вернется. Большую часть времени она проводит с Натали, и я надеялась, что она не заметит отсутствия Джейми, но безуспешно.

Я понимаю, как странно будет, если мы с Эдвардом встретимся только для того, чтобы назначить даты игр и вечеринок с ночевкой, и ничего больше.

Но затем приходит открытка, немного помятая от путешествия и проштампованная в Диснейленде.

Белла,
Я забрал Джея на каникулы.
Скоро увидимся?
Я скучаю по тебе больше, чем ты думаешь.

Эдвард.

---

---

Глава 20. Открыто.

Софи снова просит поставить батут.

На этот раз мы поступаем умнее, купив покрытие, чтобы предохранить его от дождя. В последнее время на смену солнечным денькам приходят дождливые, и я понимаю, что скоро придется достать это покрытие.

А пока - нет.

Я говорю ей, что мы достанем его, когда Джейми приедет домой. Может, с моей стороны жестоко обрубать ее надежды, но, кажется, она не возражает. На самом деле она и сама играет в эту игру ожидания с тех пор, как получила свою открытку из Диснейленда.

Последняя учебная неделя приходится на первую неделю июня.

Я усердно стараюсь закончить следующую главу своей рукописи, когда звонит телефон. Веки горят так, будто в глаза попал песок - я работала все утро, потому что поздней ночью ложиться спать уже бессмысленно.

- Алло?

- Привет, это Эдвард. Мы дома… приехали прошлым вечером.

Мое сердце мучительно сжимается.

- О, и как в Диснейленде? - Мой голос радостный, слишком очевидно.

- Супер, вообще-то Джейми первый раз был в Диснее. И, знаешь, я сам с детства там не был, так что…

- Я рада, что вы приехали. Джейми, наверное, очень взволнован.

- Это точно. Как дела? Как Софи?

- Все хорошо. Осталось два школьных дня. Не может дождаться встречи с Джейми, даже дни считала. Мы, хм, она думала, что он приедет раньше, - говорю, накручивая телефонный шнур на пальцы, пока они не бледнеют.

- Знаю, мне жаль. Он бы вернулся раньше, но ты же понимаешь. Калифорния ему очень понравилась. - Эдвард откашливается. - Он спрашивал о Софи с тех с пор, как мы приехали. Очень скучает.

Такое чувство, что теперь мы говорим уже не о детях.

- Когда мы можем встретиться? - спрашивает он.

- В любое время, - быстро отвечаю я. - Приходите сегодня вечером? На ужин?

- Или вы - к нам. Вы не были в новом доме, - предлагает он.

- Во сколько?

Тон нашей беседы теперь отличается от последней, когда напряженность оставила без ответов заданные вопросы. Мои сомнения довольно призрачны, и вдруг я не могу понять, а есть ли они вообще.

Я лишь хочу увидеть его.

Позже, рассказывая Софи о планах, я понимаю, что это мало чем отличается от бросания спички в бензин. Она возбуждена от нетерпения и задает вопросы, желая знать, привез ли Джейми ей что-нибудь от Диснея - я не знаю; и может ли прийти Натали - не в этот раз, малышка.

Приводя себя в порядок, я нервничаю. Не хочу, чтобы все выглядело так, будто я наряжаюсь ради него, но и не хочу выглядеть так, будто мне все равно. Потому что это не правда. Я хочу, чтобы он смотрел на меня, как одиннадцать лет назад и как двумя месяцами ранее. Я хочу, чтобы он хотел меня так же, как я хочу его.

В моем сознании снова всплывают слова, которые я практически выплюнула ему в лицо, когда просила не звонить мне некоторое время. Тогда я хотела знать, связан ли его интерес ко мне с прошлым или моя ценность заключается в том, что я знакомый человек. Именно так я и поступаю теперь?

Неужели я правда эгоистична, неужели хочу его, лишь потому что знаю его и знаю, на что он способен? Потому что удивляться здесь нечему - он итак уже совершил худшее, что мог. В этом смысле он беспроигрышный вариант.

Но теперь я знаю, что беспроигрышность - это ничто.

---

Новый дом Эдварда одноэтажный, а вокруг него расположена терраса. Это уютная улица с деревьями по обеим сторонам, но, в отличие от моей, она намного больше и вокруг стоят совершенно другие дома.

Я припарковываюсь рядом с машиной Эдварда, не успевая помочь Софи, потому как та уже расстегнула ремень и требует, чтобы я поторопилась.

Когда я беру бутылку вина, которую захватила с собой на ужин, мне приходит в голову, что, несмотря на то, что я хочу, чтобы между мной и Эдвардом что-нибудь произошло, я все же страшусь. Если он не захочет продолжения отношений, то я буду разочарована, а если захочет, я буду нервничать.

В любом случае я просто обязана покончить с этим.

Он почти сразу же открывает дверь, и я понимаю, что он ждал. Его взгляд полон решимости, отчего мне кажется, будто мы прикасаемся друг к другу. Я отдаю ему вино, а он пропускает нас в дом, и даже когда Софи в нетерпении увидеться с Джейми толкает меня, чтобы я поспешила, наши взгляды все еще устремлены друг на друга. Между нами все по-прежнему, и мне становится легче.

- Привет, - наконец говорит он, целуя меня в щеку.

- Привет… рада, что ты вернулся, - говорю я, желая, чтобы он знал об этом.

Он улыбается так широко, что внутри меня что-то щелкает.

- А я рад вернуться.

Дом прекрасен, полон окон, и даже на крыше есть одно, через которое видны небо и деревья. Дети устроились в комнате Джейми, поедая на полу пиццу в горе подушек и наслаждаясь фильмами и молочными коктейлями.

- Ого, - смеюсь я. - Серьезно?

- Не хотел, чтобы им что-нибудь понадобилось. - Он пожимает плечами, нерешительно касаясь меня. Его рука останавливается на моей спине, и он выводит меня из комнаты, где Софи и Джейми уже увлеченно болтают. - Я думал, согласишься ли ты прийти, чтобы поговорить… ну, обо всем.

- Ах… об этом, - говорю я, махнув рукой между ним и собой.

Он не отвечает, оставляя меня у стойки на кухне, а сам открывает вино и наливает нам по бокалу.

- Так что? Хочешь поговорить?

Я беру бокал, который он мне протягивает, и делаю маленький глоток, после чего ставлю его на стол и пытаюсь собрать мысли воедино, чтобы сказать все, что должна.

- Я много думал с той ночи. Много думал и о той ночи… и понял, что мне не нравится быть вдали от тебя. Не знаю, хорошая ли это идея - видеться с тобой, но я понимаю свои чувства. Я чувствую, что должен быть с тобой.

Вот. Теперь все проясняется.

- Я чувствую, что до сих пор тебя знаю, Белла, как знал всегда. Ты говоришь, что мы изменились, может, так и есть, но ты все та же, что и раньше. Все… что между нами… не каждый испытывал подобное. Я никогда не чувствовал этого ни с кем другим. - Нахмурившись, он опускает взгляд, явно нервничая. - Я не хочу, чтобы между нами стояло то, что произошло раньше. Я знаю, что не могу это изменить, потому что это случилось, но ты должна знать, как я отношусь к происходящему между нами.

Как будто мы договариваемся о контракте, где оговариваем наши условия, прежде чем расписаться.

И мне это нравится.

- Ладно. - Мое сердце быстро бьется, и на секунду я начинаю паниковать из-за того, что натворила, но вдруг Эдвард подходит и берет мои руки в свои, обнимает, и его подбородок оказывается на моей макушке.

- Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуютно, - говорит он, и я ему верю. Я верю, что он этого хочет, и верю, что он так и сделает.

Позже, когда дети засыпают, а у меня сна ни в одном глазу, я воюю против своих желаний и правильности. Оставаться на ночь - не вариант, но с такими оговоренными границами, как у нас, я уже и не знаю, можно мне его поцеловать или нет.

Кино закончено, титры прокручены, и мы молча сидим в полутьме, покрытой круглыми пятнами от тусклого экрана телевизора. С большим усилием я сажусь, зевая.

- Я должна идти, уже поздно.

- Я не хочу, чтобы ты уходила.

Я смотрю на него, и его лицо поворачивается ко мне, его волосы, его… все. Я хочу почувствовать аромат кожи его шеи и ощутить колкость щетины, взъерошить ему волосы.

- Именно поэтому я и должна идти. Софи удивится, почему я осталась на вечеринку с ночевкой.

Эти слова заставляют его улыбнуться, и он встает, помогая мне. Он наклоняется и очень медленно целует меня, мой рот открывается, и я позволяю его языку проскользить по моему. Это другой поцелуй – поцелуй начала. Я чувствую это между бедрами, на шее, сосках, ушах.

Я целую его в ответ, ощущая тепло и желание.

---

Перевела: Sensuous
Отредактировала: Kate1 - не забываем благодарить

>> Форум <<