Мама принесла Элизабет утром, а я все читал вслух книжку.
Я тут же взял на руки малышку и на меня, словно спасение, снизошло ее спокойствие. Я держал ее на руках дольше, чем обычно, мама это заметила, но дала мне время прийти в себя, прежде чем спросила, что происходит.
Я уселся рядом со спящей Беллой с малышкой на коленях. – Здесь Элизабет, Белла. У нее все отлично, – начал я свой рассказ и повернулся к матери. – Ей вкололи дозу морфина, поэтому она все еще спит. – Мама продолжала молчать, только грустно кивнула. Должно быть, отец рассказал ей.
Я уложил Элизабет вдоль своих ног. Она крепко ухватила мой палец, а затем принялась его сосать, как пустышку, изредка причмокивая. Ощущение снова было странно приятным, не знаю, может, у меня просто едет крыша, если так нравится это.
Неужели я настолько одинок, что страстно желал любого проявления человеческой привязанности, включая следы от десен десятинедельного ребенка? Очевидно, да.
Я глубоко вздохнул от осознания истинности этого утверждения, и мама пристально и грустно посмотрела на меня.
- Расскажешь мне, родной? – спросила она тихо.
Я только покачал головой, а она села рядом и продолжала смотреть на меня полными боли глазами. Тогда-то я понял, что имею право дать слабину при маме, пока никто, кроме нее не видит, как я разваливаюсь на части.
Слезы уже текли по щекам, прежде чем я заговорил. Мама подала мне салфетку, и я сердито вытер мокрые от слез глаза. Почему я перестал контролировать себя? Почему все доводит меня до слез? Может, мне и правда нужны тампоны, о которых недавно говорил Эммет?
- Казалось, что это хорошие новости, но теперь это ужасает меня, – я кивком указал на документы, лежащие на столе. – Прочитай это.
Я веселил малышку, пока мама тихо просматривала бумаги. На Элизабет надели милое крошечное платье, а голову украшал очередной бант. Ее волосы темнее, чем у Беллы, почти черные, из-за контраста с ними светлая младенческая кожа сияла. У нее такие же длинные реснички, как и у Джошуа, только у паренька с загнутыми кончиками, а у малышки прямые. Она продолжала счастливо жевать мой палец, периодически улыбаясь мне беззубой улыбкой и толкая меня ножками. Она была идеальна.
Мама отложила бумаги в сторону и улыбнулась. – Это хорошие новости. Я не вижу ничего страшного и не понимаю, почему ты так расстроен, сынок?
От ее ласковых слов я снова расплакался, как четырехлетка. – О, черт, мам, это не плохие новости, нет, но только представь, что ты почувствовала бы, получив документы, которые означают, что ты не сможешь увидеть своего мужа или отца, – прошептал я.
- Это для ее же блага, ты ведь знаешь это.
- Знаю, - прошипел я. - Только она никогда не просила нас вмешиваться, она не говорила, что Джейк виновен, по крайней мере, не вслух. А что если она возненавидит нас за то, что мы сделали, когда очнется?
Мама не смутилась. - Ерунда! – пробормотала она мрачно, а потом вскочила и принялась нервно вышагивать по палате. – Она молчала и ничего не предпринимала, пока росла, и, хотя я не буду делать вид, что знаю, почему, но она ни за что не позволила бы нам помочь ей тогда. Теперь же у нас появился шанс остановить это постоянное насилие над девочкой, Эдвард, и с ее согласия или без него, кто-то должен взять ситуацию в свои руки, нравится это Белле или нет. Она больше не одна – у нее ребенок, о котором стоит позаботиться.
- Знаю. Но я не могу не волноваться о том, что она может разозлиться на меня, и мы потеряем ее, – шептал я не потому, что не хотел, чтобы кто-то услышал мои мысли, а из-за физической боли, которую причиняла мысль о том, что я могу ее потерять сейчас, когда она только что оказалась в безопасности рядом со мной.
Мама тут же подошла ко мне, приобняв одной рукой, а другую положив на руку Беллы, лежащую на краю кровати. – Она – мать, Эдвард. А значит, она сделает все во благо Элизабет. Я верю, что, несмотря ни на что, Белла – хорошая мать. Она отказалась от всего в пользу малышки, переносила побои и голодала неделями ради того, чтобы Элизабет получала все необходимое. Так не поступают женщины, которым плевать на своих детей. По какой-то причине Белла считала, что не может уйти от него. Теперь она здесь, и мы не позволим ничему плохому произойти ни с ней, ни с малышкой.
- Она Элизабет Смит, – тихо сказал я.
- Знаю, дорогой, я видела. Так же, как и ты, я не понимаю этого. Возможно, это фамилия отца Элизабет? Или имя ее бабушки с дедушкой. Она расскажет тебе, когда будет готова, сынок, – мама погладила меня по голове и присела на пластиковый стул возле Беллы. И вот в ее руках снова бутылочка с увлажняющим лосьоном. – Социальный работник придет сегодня вечером к нам домой. Тебе следует быть там, – сказала она мне.
- Я попрошу Роуз посидеть с Беллой.
- Я уже попросила, она согласна, – мама улыбнулась мне. – А теперь расскажи мне, что слышно из Порт-Анджелеса?
Как, черт возьми, женщины делают это? Они, знают все. Неизвестно, есть ли у них своя широчайшая сеть осведомителей или они просто «знают» о происходящем, а мужчины не понимают, как это у них получается. – Они позвонили Чарли, и тот поведал им, что в курсе пребывания его дочери в больнице, но он уверен, что ее раны – это жажда внимания и она сама нанесла их себе. Это все, что мне смогли рассказать, только общий смысл разговора, но не дальнейшие их действия в отношении него. Но женщина-коп сказала, что они проводят расследование и мне следует довериться им, – я пожал плечами.
- Значит, нам остается набраться терпения, верно? – Она подвинулась к ногам Беллы, а я наблюдал за тем, как мама втирала лосьон в ее худые ножки. – Почему утром пришлось ввести Белле морфин?
- Необходим был осмотр гинеколога, а у нее по прежнему начинается паническая атака каждый раз, как кто-то должен прикоснуться к ней там, – я съежился. – Как вчера с Элис, резкие движения или жесты пугают ее до смерти. Поэтому, чтобы усыпить ее ненадолго, папа увеличил дозу морфина, которую совсем недавно понизили до обезболивающей.
Элизабет принялась хныкать, ей наскучило жевать мои пальцы, и она принялась с силой сосать их – видимо, проголодалась. Я подошел к детской сумке и вытащил бутылку со смесью из бокового кармана. Она тут же с силой присосалась к ней. Я смотрел на нее, пока она поглощала свою порцию смеси, а она глядела на меня в ответ своими огромными карими глазами. Осушить бутылочку не заняло у нее много времени, и вскоре ее веки затрепетали, и после последнего глотка она закрыла их. Перед тем, как уложить ее на кровать, я положил ее себе на плечо и осторожно постучал ладонью по спинке, чтобы вышел воздух. Послышалась еле слышная отрыжка, но этого было достаточно.
Уложив ее на свою кровать, я окружил ее подушкой в форме подковы, чтобы малышка не скатилась во сне. Накрыл простыней и похлопал по попке, чтобы убедиться, что она улеглась.
- Ты хорошо справляешься с ней, – прошептала мне мама.
- Как и ты, – ответил я и снова уселся напротив нее.
- Я делала это прежде, в отличие от тебя.
- Хвастунья, – хохотнул я.
- Тебе пора уже научиться принимать комплименты, – поддразнила она меня. – Твой отец рассказал мне, что вы с Беллой прошлой ночью спали в одной постели. Не следует ли мне заскочить в аптеку по пути домой, сынок? – хихикала она.
Я закатил глаза и попытался отвлечься чтением вслух, начав с того места, где остановился в прошлый раз.

BPOV

Я слышала чей-то смех и бархатный голос читающего вслух Эдварда. Медленно я возвращалась на поверхность сознания и на этот раз почти сразу поняла, где я и почему.
Никакой дезориентации, лишь легкая болезненность кое-где – настолько легкая, что это показалось приятным контрастом по сравнению с тем, что я испытывала последние двадцать лет. У меня даже получилось немного потянуться без стонов и криков от боли.
- Эдвард, – снова послышался мягкий женский голос.
И вот он уже стоит возле меня, тихо нашептывая мне в ухо. – Привет, детка. Ты в безопасности, никто не обидит тебя здесь. – Его слова произвели нужный эффект, и я немного расслабилась. Я пошарила по краю кровати в поисках его руки и нашла ее. Кожа теплая, мягкая, он сжал мои пальцы и я тут же стиснула его руку в ответ. – Вот и ты, привет, малышка.
Он улыбался и выглядел настолько завораживающе, что у меня перехватывало дыхание. – Эд-вааа-д. – смогла прошептать я, и он заулыбался еще шире.
- Ты слышала это, мам? Она только что выговорила мое имя. Ты слышала? Ох, малышка, это невероятно, ты просто умница! – закричал он, а потом наклонился ко мне и поцеловал в щеку. – Как ты себя чувствуешь, детка? Сожми мою руку, если все в порядке. – И я сжала ее изо всех сил. – Ох, слава Богу, – прошептал он и уткнулся носом мне в шею.
Я не смогла сдержать слезу, которая скатилась по моей щеке, но теплый палец тут же подхватил ее. – Эдвард, – услышала я снова голос его мамы, которая сидела возле меня с другой стороны.
Рядом снова сильно пахло каким-то парфюмом, и я задумалась, от кого исходит этот запах – от нее или от меня. Я так давно не была по-настоящему чистой, так что, скорее всего, это аромат Эсме.
Эдвард посмотрел мне в глаза.
- Ты помнишь мою маму? Эсме, помнишь? – И я снова сжала его руку. – Она помнит тебя, ма. Поздоровайся. Тебе нужно подойти поближе, сомневаюсь, что она хорошо видит сейчас, - сказал он ей.
И вот она подошла ближе, и я смогла рассмотреть ее снова. – Мне так жаль, что мы расстроили тебя вчера, дорогая, – говорила она мне, а я судорожно сжимала руку Эдварда. Хотелось сжать и руку Эсме, поэтому я отпустила пальцы Эдварда и потянулась к его матери. Я нашла ее запястье, этого было достаточно. Я сжала его, и она улыбнулась. Она согнула свою руку так, что смогла обхватить мою кисть. Сжав ее пальцы, я тут же почувствовала нежное ответное пожатие. – Я здесь, Белла. Мы никуда не уходим, мы с тобой, наша дорогая девочка, – ворковала она, а я плакала все сильнее.
Я была так признательна за каждое проявление привязанности, любую заботу обо мне, поэтому слезы продолжали катиться по моим щекам. Глубоко вздохнув, я постаралась произнести как можно четче: - Ссс-паа-си-вва, – вымучила я слова благодарности. Конечно, на спасибо это было не очень похоже, и из-за этого они оба заплакали и улыбнулись.
- Спасибо. Она говорит «спасибо». У тебя получилось очень чисто, малышка, ты молодец! – снова закричал Эдвард.
Послышался стук в дверь, от которого я тут же сжалась. Я не хочу, чтобы меня осматривали, и не желаю больше никогда видеть лицо Бена Чейни. Я даже не сразу поняла, что трясусь и аппараты пищат, пока Эдвард не сказал. Я следила за его губами и дышала вместе с ним, чтобы успокоиться. Эсме вошла в палату с громадным букетом цветов. Никогда в жизни я не видела такого огромного букета. Он был в большой стеклянной вазе, и она поставила его на полку возле моей постели.
Эдвард тут же заулыбался, как кот, наевшийся сметаны. – Это просто доставка, детка, не о чем беспокоиться. Никто не потревожит тебя здесь. Я обещаю. Позже я расскажу, почему так уверен в своих словах, но никто и никогда больше не обидит тебя, – пообещал он и снова поцеловал мою щеку.
- Здесь есть карточка, хочешь прочитать ее, Белла? – спросила Эсме, и я стиснула руку Эдварда.
- Очевидно, что да, – рассмеялся он. – Еще пара таких сжатий, малышка, и мне тоже понадобится лечение.
Мне тоже хотелось рассмеяться, но швы на внутренней поверхности щеки сковывали движения, при улыбке они натянутся и снова вызовут боль и жжение на много часов. Вместо этого я приподняла брови, и Эсме тут же вложила карточку в мою левую руку.
Я старалась сконцентрироваться и подняла руку, чтобы маленькая белая карточка была напротив моих глаз. Прошла не одна секунда, прежде чем я смогла соединить буквы в слова.
«Забрать всю твою боль стало для меня первым и самым главным желанием. А вторым – чтобы ты любила меня хотя бы вполовину от того, как всегда любил тебя я. Эдвард»
Слезы снова хлынули потоком, и я вслепую потянулась за его рукой. Знаю, что сжимала его пальцы, как сумасшедшая женщина, а он плакал вместе со мной и продолжал шептать, что любит меня и больше не позволит никому причинить мне боль. Мне так хотелось, чтобы я могла сказать ему, что я тоже люблю его, мне хотелось попросить его не давать обещаний, которые он не сможет сдержать, но больше всего на свете мне хотелось, чтобы Элизабет была его ребенком, а у нас появилась хотя бы крошечная надежда на счастливое будущее.


Она плакала так сильно, и это, должно быть, было болезненно для ее горла, но ни я, ни она не могли остановиться. Мама тихо выскользнула за дверь, оставляя нас наедине, за что я был благодарен. Это так тяжело – не знать, что расстроило Беллу и вообще, расстроило ли. Может, она плакала от счастья, или ее просто достала моя излишняя эмоциональность, поэтому она хотела бы меня выгнать, но не может сказать. У меня не было способа узнать это, и, честно говоря, я не очень хотел спрашивать, лучше уж поверить, что она, как и я, просто переполнена эмоциями. Мне не хотелось знать, ошибся ли я в своих догадках.
Я старался успокоиться, чтобы она последовала моему примеру. Не хотел, чтобы ей было больно. Как только она немного пришла в себя, я тут же вытер ее слезы салфеткой, а свои – тыльной стороной кисти, сел рядом с ней и крепко сжал ладошку. – Элизабет уснула здесь. Ты сможешь повернуть голову налево? – поинтересовался я. Глаза Беллы тут же раскрылись в изумлении – очевидно, она не предполагала, что здесь спит ее ребенок. – Мама приносит ее каждое утро. Она потрясающая, Белла. Такая спокойная. Засыпает на несколько часов сразу после кормления. Ты видишь ее? – Белла осторожно повернула голову к окну.
- Ттта-ккк-ааавввват. – прохрипела она, и я ни слова не смог разобрать. Уловил лишь «ты» и попросил сжать мою ладонь, если я прав. Она сжала.
- Ладно, первая часть это слово ты, вторая звучала, как «плохой». Это слово «плохой»? – я отталкивался от тех гласных, которые она смогла выговорить. Но сжатия не последовало. – Ладно, не плохой. Тогда может, это человек, прощание, бутон, кровать, – я все перечислял созвучные слова, когда почувствовал сжатие. – Кровать? Да, это моя кровать. – Почему я чувствовал себя взволнованным, даже немного смущенным. Она никогда не просила меня оставаться здесь на ночь, я решил это сам. – Нам о многом нужно поговорить. – И она снова сжала мою руку. – Мне надо сказать тебе кое-что, а еще у меня есть идея. Я сейчас вернусь.
Выбежав из палаты, я попросил маму привезти из дома мой лэптоп вместе с сумкой для него. Конечно же, она согласилась. Быстро поблагодарив ее, я вернулся в палату.
- Как насчет того, чтобы немного посидеть? Наверное, пялиться сутками в потолок – не самое волнующее занятие, – хихикнул я и нажал кнопку поднятия изголовья кровати. Она задышала немного глубже, когда я усаживал ее, но все же справилась с вполне ожидаемой тошнотой. Когда движение закончилось и я уселся возле нее, Белла уже снова дышала ровно и выглядела неплохо.
- Я не знаю, откуда начать. Мне столько всего нужно тебе рассказать, но еще больше у меня вопросов. Думаю, мне стоит для начала рассказать тебе самые главные новости. Джейк приходил сюда дважды, но даже и не думай волноваться – он не вернется, – я тут же обхватил ее ладошку второй рукой, потому что паника в ее глазах и сильные сжатия моей ладони выдавали ее с головой. – Черт, я не хотел расстраивать тебя, но мне необходимо рассказать тебе все. Я не хочу лгать тебе, Белла, я всегда буду говорить тебе только правду, даже если она болезненная, хорошо? – спросил я, и она крепко стиснула мои пальцы. – Хорошо. В общем, он пришел сюда на второй день, стоял и просто смотрел на тебя. Я выгнал его, клянусь, раньше, чем он успел сказать или сделать что-то. После этого отец отвез меня в Порт-Анджелес, где мы встретились с адвокатом и с тех пор Джейка не пускают дальше регистрационной стойки. Ему запретили приближаться к тебе, даже если ты сама этого захочешь. Теперь у Джейка запретительный ордер – он не имеет права приближаться к тебе и Элизабет ближе, чем на двести футов ( прим. пер.: 200 футов это примерно 60 м), – я улыбнулся в надежде, что эти новости обрадуют ее.
Белла тихонько кашлянула, и я уже хотел прибегнуть к помощи подушек, но кашель резко прекратился. Она пыталась заговорить, но каждая попытка только причинила бы боль ее горлу и губам, поэтому я попросил ее не делать этого.
- Мама уехала за моим лэптопом, малышка. Там есть электронная ручка, так что ты сможешь написать все, что захочешь, а пока просто послушай, договорились? – И снова сжатие моих пальцев. – Знаю, ты ни о чем не просила меня, и я сожалею, если все понял неправильно, но клянусь, я делал все из лучших побуждений, для тебя и Элизабет, – я потер свободной рукой затылок, пока набирался мужества сказать остальное. – Адвокат также потребовал такого запрета и для твоего отца, – я сжался в ожидании ее реакции, но ничего не последовало, она только резко выдохнула сквозь зубы и я продолжил: – Это временная мера, тебе придется встретиться с судьей, потому что твой отец коп, и у них есть только наши слова о том, что он обижал тебя раньше. Но пока он не сможет приблизиться к вам с малышкой. Я надеюсь, что сделал все правильно. Я понятия не имел, что он раньше бил тебя, отец сказал мне… Господи, Белла, так трудно понять, что сделать для тебя, детка. – Я уткнулся головой в тыльную сторону ее кисти и попытался немного собраться. Она ритмично сжимала мою руку, то ли из-за того, что сердилась на меня, то ли ожидая продолжения, поэтому я решил рассказать ей все остальное. Если она собирается прогнать меня, я узнаю об этом, как только мама привезет лэптоп. – Прошу тебя, не паникуй, хотя я понимаю, что это, должно быть, болезненно для тебя, но судья назначил временным опекуном Элизабет мою маму, – я почувствовал ее дрожь и поспешил заверить, чтобы смягчить удар: – Это временно, никто не отнимает ее у тебя, клянусь тебе, Белла, я бы ни за что не допустил подобного. Но нам нужно было не дать Джейку или твоему отцу забрать ее, а это показалось наилучшей идеей, – объяснил я, и она расслабилась.
По ее щеке катилась слеза, а глаза были полны тревоги и печали. Я понимал это, действительно понимал, меня убивала одна только мысль, что Элизабет с кем-то другим, поэтому могу только представлять, как тяжело Белле слышать, что не она теперь является опекуном своего собственного ребенка.
Я стер слезу с ее лица. – Мне так жаль, малышка, но это единственное, что мы смогли придумать, чтобы она осталась у нас. Я не позволю им приблизиться к ней, этим ублюдкам, – пробормотал я себе под нос. – Поэтому скоро я уеду домой с Элизабет для встречи с сотрудниками социальной службы. Они придут, чтобы убедиться, хорошо ли мы заботимся о ребенке у нас дома, и я клянусь тебе, мы все делаем для нее. Элис скупила все, о чем только можно было подумать, отделала для нее комнату прямо рядом с моей, правда, я там не особо-то и сплю, – хохотнул я нервно. – Но Элизабет хорошо устроена, у нее красивая одежда, много игрушек, вся семья балует ее, как только может, честно. Знаю, ты не просила нас об этом, и я страшно боюсь, что ты можешь возненавидеть нас за это вмешательство в твою жизнь, но мы старались сделать, как лучше, для тебя и ребенка, – говорил я ей. Она снова судорожно сжала мою руку, и я в миллионный раз мечтал узнать, о чем она сейчас думает. Я собирался задать самый личный и важный вопрос и знал, что трясусь сильнее, чем она. – Белла, детка, я должен задать тебе один вопрос, и я хочу, чтобы ты знала, что ответ на него меня совершенно не волнует, честное слово, но мне нужно знать правду, чтобы я мог продолжать помогать вам обеим. Сожми мою руку, если понимаешь, о чем я, – она сжала, и я тяжело вздохнул: – Белла, Элизабет ведь не дочь Джейка?
Ее глаза расширились, и она уставилась на меня глазами, полными ужаса, в ту же секунду, как вопрос сорвался с моих губ. Пульс тут же подскочил и монитор засигналил на всю палату. А я продолжал молить ее просто сжать мою руку и подтвердить. Она сжала и тут же расплакалась, а я умолял ее успокоиться, объясняя ей, что мне совершенно не важно, чья Элизабет, что это необходимо только для того, чтобы я мог помогать ей. Спустя какое-то время Белла успокоилась и погрузилась в сон.
Я же чувствовал себя настоящим ублюдком из-за того, что выпытывал из нее ответ, но мне не хотелось заказывать тест на отцовство без предварительного знания результата. Я был честен – мне не важно, чья Элизабет, я только не хотел, чтобы ее отцом был гребаный Джейк Блек. Не хочу, чтоб он мог предъявить хоть какие-то права на маленькое идеальное создание, что сейчас просыпалось на моей кровати.


EPOV

Элизабет, переодетая в чистый подгузник, уже снова сосала мой палец, когда вернулась мама, ведущая за собой Элис. Правда, Ангуса и Рози с ними не было - как объяснила мама, планы немного изменились. Я поблагодарил Элис за то, что она посидит с Беллой, и напомнил, что она может и не проснуться до моего возвращения, но если что, пусть позвонят мне, и я тотчас приеду. Мама вручила мне сумку с лэптопом. Я спрятал ее в нижнюю часть шкафа и поцеловал Беллу на прощанье. Я надеялся, что мы уходим ненадолго, и уже предупреждал ее, что мне нужно съездить домой, чтобы встретиться с социальным работником, но все же оставил аналогичное сообщение на сестринском посту, чтобы ей передали его, когда она проснется.
Мы сделали небольшой крюк по пути на парковку, чтобы заглянуть к Джошуа на детское отделение. Рейчел сидела рядом с его кроваткой, а он играл с кучей новых игрушек. Она нежно нас поприветствовала и рассказала, что Джошуа чувствует себя хорошо и завтра, вероятно, можно будет забрать его домой. Джошуа поздоровался и показал нам своего робота, все еще зажатого в его ладони.
Я все еще думал о том, как теперь сложится его жизнь, когда мы приехали домой. Машина отца была припаркована у дома, поэтому я знал, что нельзя шуметь, когда мы войдем в дом. Ему редко удается поспать в свое удовольствие, и он пользуется каждой возможностью вздремнуть. То, что он сегодня утром возвращался к Белле, чтобы проверить ее состояние, сократило его, и без того ограниченное, свободное время. Так что мне надо бы чаще благодарить его.
Я отнес Элизабет в нашу комнату и, сидя с ней на руках за письменным столом, прочел ей вслух свою почту. В основном это была пропаганда грядущих местных выборов, немного рекламного мусора и письмо из больницы с благодарностью за мое более чем щедрое пожертвование для детского отделения. Приятно. Еще была открытка от моей пациентки. Она благодарила за цветы, которые я послал на недавние похороны ее мужа. Он не был моим пациентом, но я знал его через нее. Я рассказал Элизабет, кто эта женщина и как я с ней познакомился, а потом поведал ей еще кое-что о людях из клиники.
Я бродил по комнате с Элизабет на руках. Она пристально смотрела на меня своими большими карими глазами, точно такими же, как у ее матери.
- Тебе понравится моя начальница, Кейт. Она замечательная. У нее тоже маленькая дочка, но старше тебя, она уже школьница. Ее отец, Майло, тебе тоже понравится - он врач, прямо как мой отец. Это была его клиника, но теперь он на пенсии. И все же он время от времени приходит проведать нас. Думаю, ему скучно и немного одиноко. Он полюбит тебя. Позже я отвезу тебя туда и со всеми познакомлю, – говорил я ей, выкладывая грязную одежду в корзину и засовывая в рюкзак чистый комплект.
- Кажется, ты не устала, поэтому как насчет того, чтобы познакомить тебя еще с кем-то, кого я люблю? – и я отнес ее к моему роялю. - Я никогда раньше не играл с девочкой на коленях, так что, если возьму пару фальшивых нот, ты должна будешь меня простить, – посмеивался я. Я устроил ее у себя на коленях лицом к клавишам. Мне пришлось опустить ее ниже, чтобы она не могла упасть вперед, но все же я добился того, чтобы нам обоим было достаточно удобно, а потом поднял крышку. - Элизабет, это мой рояль. Рояль, это Элизабет, дочка Беллы, ты помнишь ее.
Любому, кто наблюдал бы за нами, показалось бы, что я спятил. Но я люблю рояль почти так же сильно, как Беллу. Я сочинил на нем от нечего делать больше подростковых песен, чем кто-либо еще из живущих, и он знает все мои секреты. От Элизабет мне тоже нечего скрывать, я люблю ее маму, и малышка может узнать это прямо с самого начала.
Я начал с Ноктюрна, потом перешел к Интермеццо Брамса. Я играл его медленно и негромко, и, казалось, Элизабет была довольна моим исполнением, даже несмотря на то, что иногда я пропускал некоторые ноты, а время от времени нажимал не на те клавиши, стараясь удерживать равновесие ее тела на моих коленях.
- А это одна из моих любимых, малютка, - сказал я ей, начиная играть «Песню без слов» Мендельсона. За эти годы я записал нотами некоторые пьесы собственного сочинения и теперь вытащил наугад несколько нотных листов из стопки на верхней крышке рояля и перебирал их, пока не нашел особенно нежную пьесу, написанную мной однажды среди ночи.
Я все еще играл, когда позади послышалось легкое покашливание. Я резко прекратил играть. Терпеть не могу, когда меня застают за игрой на рояле, особенно когда я играю что-то свое. Придерживая одной рукой Элизабет, я повернулся к маме.
Она была не одна – какая-то женщина стояла рядом с ней. Черт. Должно быть, это сотрудница социальной службы. Я посмотрел на часы и поморщился. Да, уже время. А я здесь с малышкой, зажатой в коленях, уродую классическую музыку. Дерьмо, отличное начало, подумал я, поднимаясь и устраивая девочку у себя на руках.
Я направился к женщинам, и протянул руку социальному работнику.
- Здравствуйте, я Эдвард Каллен, а это Элизабет Смит, - я старался изо всех сил, чтобы мой голос звучал ровно, когда я называл эту распространенную фамилию.
- Здравствуйте, Эдвард, Элизабет. Я Джули, и я здесь, чтобы оценить условия жизни, созданные для мисс Элизабет, - с улыбкой сказала она.
- Проходите, присаживайтесь, - я кивнул в сторону диванов в моей гостиной, и мама села на один из них.
- Сегодня ты играл превосходно, - тихо сказала она.
- Спасибо, - я сел рядом с ней.
Я ожидал, что Джули сядет напротив и начнет допрашивать нас. Но вместо этого она вынула из сумки клипборд и достала из внутреннего кармана жакета ручку.
- Ее комната там? – спросила она маму, и я сообразил, что мама уже успела рассказать о последних изменениях в моей комнате.
- Да, это прямо туда, а затем в следующую комнату, - сказала она осторожно.
Джули направилась к двери и скрылась в моей спальне. Я поудобнее устроил Элизабет на моих коленях и посмотрел на маму. Она нервничала. Ее нога ходила ходуном вверх-вниз, а руки были стиснуты на коленях.
- Эй, - шепнул я, чтобы привлечь ее внимание. - Нам же нечего скрывать, помнишь? – напомнил я, и она улыбнулась. – Мы гораздо лучше, нежели Чарли или Джейк, и она это увидит, - сказал я, и мама улыбнулась вновь.
Она похлопала меня по ноге и пригладила волосы Элизабет.
- Ты прав, - прошептала она. - Элизабет, тебе ведь понравилась игра Эдварда? Правда, он удивительно красиво играет? Последнюю мелодию он написал для твоей мамы, он не говорил тебе об этом? - заговорщически спросила она, и я съежился.
- Господи, мам, - заныл я.
- Но ведь это правда, разве нет? Ты постоянно играл ее, особенно когда Белла приходила с Элис к нам после школы.
- Да, но тебе не обязательно было рассказывать это ей, - хохотнул я.
- О, Элизабет, мужчины такие глупые. Думают, что мы не видим их насквозь, но мы ведь видим, правда? – рассмеялась мама, нежно проведя пальцем по щечке девочки.
Элизабет в ответ улыбнулась и загукала.
- О боже, она улыбается тебе, видишь? Она улыбается! Сделай так еще раз, погладь ее по щеке, поговори с ней! – подстегивал я маму.
- Ты мне улыбаешься, малышка? Тебе нравится, когда я поглаживаю твою щечку? Да? Да? – заворковала мама, вызвав очередную порцию гуканья и улыбок. - Правильно, глупые мальчишки считают, что мы их не понимаем. Разве это так, Элизабет? Понимаем, еще как. Думают, что они такие большие и сильные, а на самом деле это маленькие мальчики в мужских телах, - со смехом продолжала мама.
- Ладно, сбавь обороты, ты же не хочешь, чтобы она росла с мыслью, что я идиот – засмеялся я. – У тебя потрясающая улыбка, совсем как у твоей мамы, - сказал я Элизабет. – И скоро она снова будет улыбаться, обещаю, мы заставим ее вновь улыбаться.
Джули вернулась из моей комнаты. Она села напротив и стала записывать что-то на своем клипборде. Мамина нога вновь начала подергиваться, и я понял, что чертовски ненавижу эти дощечки с бумагами. Ничего хорошего нельзя было ожидать от них. Люди с клипбордами, как правило, могли запросто испортить твою жизнь. Учителя, директора школ, спортивные тренеры, врачи, налоговики и чертовы социальные работники.
- Что ж, думаю, я увидела достаточно, - объявила Джули, а затем обратилась ко мне: - Вам нужно будет подвязать шнуры от жалюзи в ее комнате, когда она начнет ползать и ходить, но во всем остальном детская рационально оборудована и безопасна. Вам понадобится закрепить некоторые вещи в вашей спальне, мистер Каллен. Например, низкие книжные полки с маленькими предметами, но это уже в будущем, когда она подрастет. Я также записала названия лекарств, которые хранятся в ванной комнате, и надеюсь, что вы будете продолжать воздерживаться от употребления наркотиков и других сильнодействующих лекарственных средств, пока заботитесь об Элизабет. Миссис Каллен, вам необходимо пройти тест на наркотики, а также нужна ваша подпись на некоторых документах. Но могу сказать, что я заранее одобряю вашу кандидатуру. Поздравляю, мисс Элизабет, вы определенно приземлились здесь на свои крохотные ножки, - и Джули протянула руку маме, потом мне.
- Спасибо вам огромное! - сказала ей мама.
- Да, огромное спасибо, - повторил я.
- О, и, мистер Каллен, вы играли просто прекрасно. Хорошо, что у нее будет кто-то вроде вас, чтобы когда-нибудь научить ее музыке, - она кивнула Элизабет и тепло улыбнулась.
- Не провожайте меня, - сказала она и вышла из комнаты.
Мама повернулась ко мне с широченной улыбкой, какой я давно не видел на ее лице.
- Она наша, - прошептала она. - Ей действительно разрешили остаться здесь, ох, Эдвард, слава богу.
И она обняла нас обоих и безудержно рассмеялась.
- Ладно, мам, тише. Мне следовало наконец-то подарить тебе внуков, - поддразнил я ее.
- Хм, нет, только не когда Белла была замужем за этим куском дерьма, а вот теперь, возможно… - она покачала бровями, красноречиво воззрившись на меня, и я съежился.
- О боже, женщина, - свирепо взглянул я на нее. - Прекрати, ты хуже отца.
Она потянулась за Элизабет и велела мне уматывать назад в больницу вместе с отцом, чтобы успеть вернуться туда раньше, чем явятся с визитом Эммет и Рози. Я поцеловал ее и малышку и сделал в точности так, как она сказала.
Поездка с отцом оказалась более насыщенной разговорами, чем обычно, так как я должен был ввести его в курс дела по правовой ситуации и рассказать, как прошла наша встреча с Джули. Казалось, он был рад, что Элизабет разрешили остаться с нами, так же сильно, как зол на Чарли Свона за то, что тот даже не пробовал оспорить решение суда об опеке.
- Можно было ожидать, что он захочет внести свою лепту в воспитание внучки, – прошипел отец, когда мы завернули на парковку.
- Я тоже так думал, но не могу сказать, что огорчен тем, что он не устроил скандал, – сказал я.
- Согласен. Ты будешь заказывать тест на отцовство? – поинтересовался отец, когда мы притихли в машине.
- Да, думаю, что буду. Гэри сказал, что нужно запустить процесс; к тому же, Белла подтвердила сегодня, что Элизабет не от Джейка, так что, думаю, мне стоит провести тест на случай, если потребуются срочные доказательства, – ответил я отцу.
- Разумно. Я ускорю процедуру, если ты возьмешь материал от обеих, – предложил он, и я поблагодарил его. – Давай закончим с наблюдениями, чтобы ничто не помешало ей увидеться с Эмметом и его семьей, – сказал отец, когда мы проходили через зону регистрации.
Когда я вошел в палату, Белла сидела и пила воду из стакана, который придерживала моя сестра.
- А вот и он, – сказала Элис. – Привет, Эдвард.
- Привет, Элис. Привет, красавица, – сказал я Белле и нежно поцеловал ее в щеку.
- Мы решили, что попробуем посидеть немного, – смущенно сказала Элис, будто опасалась попасть в неприятность из-за того, что помогла Белле сесть и напиться.
- Хорошая мысль. Уже пьете воду, а? Думаю, мне нужно поднажать, иначе меня быстро заменят, – пошутил я. Сжав руку Беллы, я прошептал ей: – Сожми, если все в порядке, малышка, – и она тут же стиснула мои пальцы.
- Ээх-лл-ииссс. – медленно выговорила Белла, и я не смог сдержать улыбки.
- Просто блестяще, малышка, это «Элис», очень чисто получилось, – подбодрил я ее. – Твои швы неплохо выглядят. Они уже ослабли, а значит, завтра мы снимем их, я полагаю, – сказал я и осторожно провел пальцами рядом с краем раны около угла ее рта.
Она не отстранилась от меня, как от других, и я счастливо вздохнул. Она доверяет мне.
- Как все прошло с социальным работником? – поинтересовалась Элис.
- Просто замечательно. Никогда не видел, чтобы мама так нервничала. Но все получилось удачно. Она дала маме разрешение на временную опеку и подписала судебный ордер. Все улажено на данном этапе. Тебе нужно сконцентрироваться на выздоровлении, малышка, – сказал я Белле.
- Мы как раз говорили с Беллой о ее волосах, – сказала Элис, отчего я тут же сжался. – Не смотри на меня так. Я говорила тебе, Белла, он типичный мужчина. Медсестры сказали, что ей можно мыть волосы, раз швы уже сняты, так что завтра я приеду после работы и все сделаю, да? – спросила она уже Беллу.
- Аха, – Белла ответила почти идеально.
- Боже, твой голос звучит отлично, Белла, – сказал я ей с улыбкой. – И скоро ты будешь гонять Элис так же, как мы все это делаем, – рассмеялся я.
Элис кинула в меня пустым стаканом Беллы, и я поймал его в последнюю секунду перед тем, как он угодил мне в голову.
Пришел отец, и Элис досталось за то, что она разбрасывает больничный инвентарь по палате, я показал ей язык, и она тут же наябедничала папе. Отец только закатил глаза на наши выходки и попросил нас вырасти уже наконец.
- Ха! Ты старше меня, а папа тебе тоже сказал вырасти. – На этот раз сама Элис показала мне язык.
- Ты видела это, Белла? Она показывает мне язык. Вот грубиянка! А я еще цветы ей послал сегодня, – расхохотался я.
Элис ахнула.
- Так они от тебя? – выкрикнула она, заставив отца и Беллу вздрогнуть. – Упс, простите. Там не было карточки, идиот! Джаспер всю голову сломал, пытаясь угадать отправителя, – хихикнула она. – Не говори ему, я хочу еще немного поэксплуатировать тему тайного поклонника, – подмигнула она нам.
- Жас-сс-па… - выдохнула Белла.
- С каждым разом все лучше, Белла, – подбодрил ее мой отец.
- Джаспер - муж Элис. Не думаю, что ты знаешь его, он не ходил в нашу школу. Скоро мы вас познакомим, – объяснил я ей.
- Ааа-ггус, – протянула она, и мне понадобилась секунда, чтобы догадаться.
- О, Ангус. Конечно. Ты не знаешь, кто такой Ангус, – сказала Элис в тот самый момент, когда я понял, что Белла имела в виду.
- Это сынишка нашего брата Эммета. Помнишь Эммета? – спросил я, и Белла слегка кивнула мне в ответ. – О, ты кивнула. Вау. В общем, Эммет женился на Розали Хейл, помнишь ее? Готов поспорить, что помнишь. Это та самая белокурая стерва, которая смотрела на всех свысока, – хохотнул я, на что отец неодобрительно цокнул языком. Я повернулся к нему: - Тебя там не было. Так вот, он женился на этой дьяволице, и теперь, спустя четыре года, у них есть сын, Ангус, которому уже два. Мне лишь остается надеяться, что они больше не будут размножаться, – хохотнул я, и отец нахмурился.
- Очаровательно, Эдвард, – пробормотал он и вернул карту Беллы в держатель на ее кровати. – Я собираюсь на обход, позвоните, если я понадоблюсь, – сказал он и ушел.
Принесли поднос с моим обедом, и Элис предложила мне поесть в комнате отдыха, пока она еще немножко посплетничает с Беллой. Я усомнился в том, что это хорошая идея, но когда спросил у Беллы, действительно ли она этого хочет, ответом послужило сильное сжатие моих пальцев. Поэтому мне пришлось оставить ее в цепких объятиях моей сестры.
- Ладно, я буду в комнате отдыха, но если услышу хихиканье, тут же вернусь. Белла, детка, не слушай эту ведьму, она злая и врет так же легко, как дышит. – Поцеловав Беллу в щеку, я взял поднос с обедом и вышел из палаты.
Смех послышался еще до того, как за мной захлопнулась дверь. Один только Бог знает, чем Элис заполнит ее голову. Мне оставалось только надеяться, что она сжалится надо мной и не расскажет, сколько раз на этой неделе видела меня плачущим.

Перевод:Juliet,Чипка
Редакция: O_Q, Nato4ka
Отдельное спасибо O_Q за все: за редакцию, за побуждение к действию. У нас пополнение в нашей компании: знакомьтесь, теперь Ольга с нами=)