Глава 7. The Reason

На следующий день мне не удалось встретиться с Беллой, восьмое декабря я провел с Элис и частично – с родителями. У нас был просто потрясающий шопинг, если прилагательное такого типа вообще можно употреблять с этим существительным.
Началось все с того, что Элис упрекнула меня в том, что я избегаю общения с ней, и все было бы ничего, но эта великолепная сцена развернулась на глазах у матери, так что я не мог выкрутиться.
Мы были в родительском доме, отец ушел в клинику, а Эсме убирала со стола после завтрака, Элис помогала ей, беспрерывно болтая о том, как сильно ей не хватало Лондона, пока она жила в Манчестере. Я не следил за ходом ее монолога, поэтому мне было сложно понять, как она вдруг перескочила на другую тему, принимаясь обвинять меня в том, что я забыл о семье.
Я не помню, что именно говорил ей, я защищался как, да, в принципе, это и не так важно, важно то, что нашу перепалку слышала Эсме. Она предложила мне установить мир с сестрой путем совместного похода по магазинам, упомянув также, что-то вроде: «ведь ты не хочешь меня расстраивать?» А тут еще Элис…
Короче, мне пришлось пойти с ней.

~*~

Как каждый уважающий себя парень традиционной ориентации, я ненавижу шопинг и все, что с ним связано, но на мою беду Элис полная противоположность мне в этом вопросе. Магазины для нее – это все. Это жизнь. Особенно, если в этих магазинах можно покупать одежду. Особенно, когда рядом с тобой плетется твой персональный носильщик-брат. Это было единственное условие, которое выдвинула Элис: я просто должен помогать ей с сумками. Больше никаких особых действий от меня не требовалось.
Мы вернулись ближе к вечеру. Элис – с кучей покупок и километровыми чеками из десятка разных магазинов, довольная, как Скрудж МакДак в океане золота, и я – уставший, со значительно возросшей ненавистью к магазинам, будь они все прокляты.
Я звонил Белле весь вечер того дня, но ее телефон был постоянно выключен. Меня начинало одолевать нехорошее предчувствие относительно молчания ее телефона. Особо остро оно ощущалось, когда я возвращался к себе домой. Леденящий холод, и пронизывающий до костей ветер, и вообще вся эта мрачная пасмурная погода создавала на душе такую неприятную атмосферу, что мысли о плохом так и лезли в голову.
Всю дорогу домой я безуспешно пытался дозвониться Белле, но каждый раз должен был выслушивать опротивевшую за много лет пользования сотовыми речь «В данный момент абонент не может принять ваш звонок».
Вы тоже ненавидите этот гадкий голос?

Я припарковал машину на стоянке в нескольких метрах от дома. Попытки дозвониться до Беллы давно были прекращены. Я подозревал, что, скорее всего, она рисовала, а телефон отключила, чтобы никто ей не помешал.
Но я сильно заблуждался на этот счет.
Сегодня я решил потратить немного больше времени и пройтись по лестнице на свой четвертый этаж. Куда, собственно говоря, мне было спешить? Восемь лестничных пролетов длиной в девять ступенек каждый быстро остались позади. Я неторопливо шел по коридору, роясь в карманах в поисках ключей, и не сразу заметил фигуру у двери моей квартиры. Изящную, хрупкую девичью фигуру, что звонила в дверь. В мою дверь.
Я застыл на месте в полном замешательстве, глядя на девушку, и не имея не малейшего понятия о том, откуда она знает, где я живу.
- Белла?! - позвал я, когда мысли относительно утряслись в моей голове.
Она быстро обернулась на мой голос, одарив меня самой прекрасной на свете улыбкой. Своей улыбкой.
- Хотела сделать тебе сюрприз, - загадочно произнесла она, продолжая улыбаться.
- Тебе удалось. Даже очень, - все еще находясь в состоянии легкого шока, сказал я.
- Вообще-то, это была только часть сюрприза.
Я изобразил на лице самое красноречивое выражение удивления, на которое только был способен.
Что еще меня ожидает в этот день? Рано я думал, что он уже закончился. Теперь я подозревал, что все только начинался.
- Я уже начинаю побаиваться тебя, Белла, - признался я. Только сейчас мне удалось вспомнить, что мы все еще стояли у дверей моей квартиры. Я быстро достал ключ из кармана джинсов и стал открывать дверь.
- Не надо бояться, я не кусаюсь… ну разве что чуть-чуть, и то не больно, - весело сказала Белла, наблюдая за каждым моим движением.

- Не больно… - я усмехнулся, наконец, справившись с замком.
- Ты не устал? – этот вопрос прозвучал для меня настолько неожиданно, что я на секунду замер с ключом в руках, толкая дверь вперед.
Честно говоря, на мне хорошо сказывалась усталость от дневного шопинга с Элис, но я решил перестраховаться и на всякий случай сказал «нет».
- Тогда как ты смотришь на то, чтобы перейти ко второй части моего сюрприза? – с энтузиазмом поинтересовалась девушка. Она положила руку на ручку двери, делая невозможным мое попадание внутрь. Искрящийся взгляд Беллы был прикован ко мне.
- Но сначала, ты, мое ненаглядное золотце, скажи, откуда у тебя мой адрес? - настойчиво, но мягко попросил я.
- Телефонный справочник творит чудеса! – рассмеялась Белла. – В Лондоне, оказывается, не так уж и много Эдвардов Калленов, живущих в Сохо. Всего один, если быть более точной… Ну так что, ты готов провести со мной этот вечер? – девушка соблазнительно вздернула бровь, прижимаясь ко мне почти вплотную.
Ее дыхание приятно щекотало мою щеку, цветочного аромата ее духов я сегодня не чувствовал – только естественность. Натуральный запах кожи, волос… Такой манящий и обворожительный запах.
Конечно, я не мог отказать ей.

~*~

- Может нам стоит поехать на моей машине? Просто скажи адрес, как называется это место? – устало допытывался я, пока Белла ловила такси.
- Нет, - она продолжала настойчиво отказываться от моего предложения. – Если я скажу тебе, куда мы едим, то это уже не будет сюрпризом. Будь терпеливей, просто доверься мне.
Довериться Белле… Безопаснее, скорее всего, будет ехать по встречной полосе, чем полностью доверяться Белле Свон. Но с каких это пор я стал осмотрительным и бережливым?
- Ну ладно… - я окончательно сдался. Будь, что будет, иногда некоторым вещам нужно просто позволить случиться.
Перед нами остановилось желтенькое такси, мигая яркой неоновой вывеской на крыше. Белла живо уместилась на заднем сидении автомобиля и назвала адрес.
- Там еще клуб «Аквамарин», - сказала она таксисту. – Нам туда.
«Аквамарин»? – мысленно повторил я, забираясь в такси. Никогда прежде я не слышал об этом заведении. В памяти не всплывали даже самые туманные образы.
- Что за клуб такой – этот Аквамарин? – спросил я у Беллы.
- Хорошее место, где можно отлично провести время. Тебе должно понравиться, - заверила меня она. – В нем не собирается лондонская богема, но там тоже весело. Я была в клубе уже тысячу раз. Поверь, я не стала бы вести тебя в неизвестное мне место.
Я сделал вид, что на этом мои вопросы закончились, хотя на самом деле их у меня было еще очень много.
Как-то не вовремя вспомнилось мне то мое вчерашнее «караоке», и я поежился от мысли, что Белла, возможно, запланировала именно это.
«Не может быть, - я пытался успокаивать себя. – Эти конкурсы не проходят каждый день, и сначала всегда нужно записаться за неделю-две до выступления…»

~*~

Благодаря отсутствию пробок, мы добрались до «Аквамарина» достаточно быстро. Клуб был спрятан в одном из запутанных кварталов противоположной части Сохо; он находился среди множества ярких блестящих витрин бутиков и кофеен, в месте сосредоточения ночной жизни.
Белла вышла из машины первой; пока я расплачивался с таксистом, стуча каблуками, она обошла авто, оказываясь прямо передо мной, когда я тоже вышел из такси. Громкая музыка из клуба приглушенными ударами басов раздавалась уже здесь; неоновая вывеска «Аквамарин» над входом светилась и переливалась всевозможными оттенками соответствующего цвета; чем-то похожий на Эммета охранник, как и полагается, стоял у входа.
- Один момент, Эдвард, - Белла остановила меня на пути к входу. – Что бы там ни случилось, не пори горячку, - тоном учительницы, объясняющей правила поведения в школе, сказала она. – Теперь идем!
Мне стало не по себе от ее предупреждения, но я решил не спешить с выводами, и всего лишь последовал за Беллой. Манекены с соседних бутиков провожали нас восковыми взглядами, напоминая мне о том, что раз я смог пережить шопинг с Элис, то в клубе я точно выживу. Со мной там точно не случится ничего настолько плохого.
Надеюсь, что не случится…
Стоило нам только приблизиться к клубному «вышибале», его каменное выражение лица сменилось широченной улыбкой.
- Надо же, к нам, наконец, пожаловала Белла Свон! - он раскинул руки, принимая девушку в объятья. Я ощутил невероятный укол ревности, когда его ручищи сомкнулись на хрупкой талии моей Беллы. Сохранять спокойствие было очень непросто.
- Я тоже очень рада тебя видеть, Чак, - пыхтя, пропищала Белла, - но свои чувства, особенно теплые, не всегда стоит выражать при помощи физической силы. Это я к тому, что еще несколько секунд, и я уже точно никогда больше не появлюсь в «Аквамарине».
«Шкаф» мгновенно отпустил Беллу и принялся извиняться, он даже шарф ей поправил.
- Я могу что-то для тебя сделать, Беллз? – спросил он, и я снова ощутил, как внутри меня закипала ревность к Белле. К моей Белле, с которой этот тип позволял себе обращаться так по-хозяйски.

- Всего-навсего пропустить в клуб, - ответила девушка. – Он тоже со мной, - Белла кивнула в мою сторону. Стоял я чуть-чуть поодаль от них на неосвещенном клочке асфальта.
- Само собой, Беллз! Проходите, - он отошел чуть в сторону от входа, позволяя нам зайти внутрь.
- Ты чудо, Чак, - Белла подмигнула «шкафу» и следом обратилась ко мне: – Идем, Эдвард.
Я поспешил вслед за ней, дежурно поздоровавшись с Чаком.

~*~

- Чак – мой друг еще со школьной скамьи, а с недавнего времени еще и крупный должник, - пояснила Белла, когда мы оказались внутри клуба. Интерьер «Аквамарина» полностью соответствовал названию, только столики и стулья были в серебристо-черных цветах.
- И халявный вход в клуб – это нечто вроде платежа? – предположил я.
- Удобно, правда?
Я кивнул в ответ.
- Не то слово.
Мы немного потоптались у входа, пока Белла высматривала кого-то или что-то в ярком калейдоскопе вспышек клубных неоновых ламп. Бегающие лучи красных, зеленых и синих цветов выхватывали из темноты небольшие участки зала, не позволяя разглядеть его полностью.
- Пойдем, скоро уже начнется, - наконец, Белла прекратила свои поиски и повела меня вглубь зала, ближе к сцене, где не было никого и ничего, кроме большой установки… караоке.
- О нет, Белла. Нет, только не это, - слова вырвались у меня непроизвольно, должно быть из-за моего шокового состояния. Я никак не мог поверить, что Белла сделала это, но еще меньше я понимал, для чего она это сделала. Рваные ритмы клубной музыки перестали восприниматься моими ушами. Страх перед тем, что мне теперь предстояло, заглушал весь окружающий мир.
- Чего ты боишься, Эдвард? Это всего лишь караоке, всего лишь песня. Я знаю, что у тебя хороший голос, и я безумно хочу услышать, как ты поешь, - сладко пробормотала девушка, разглаживая «творческий беспорядок» на моей голове.
- Ты могла просто попросить… - сокрушенно простонал я.
- Это было бы совсем не то. И потом, Эдвард – неужели сцена кусается?
- Нет, но я не люблю выступать на публике! – я почти кричал. И почему эта девчонка такая упрямая?!

- Ты не хочешь сделать приятно своей девушке? – Белла надула свои маленькие щечки в притворной обиде, сделав самое грустное лицо, на которое только была способна. Она знала, что я не мог видеть ее такой, и надеялась этим взять верх в нашем противостоянии.
- Ну, Белла! – я почти сдался под напором ее обиженных глаз, как она нанесла мне последний удар, оказавшийся для меня полным нокаутом.
- Не хочешь спеть даже в честь моего завтрашнего дня рождения, Эдвард? - сказала она с улыбкой на губах. – Твое пение будет для меня самым лучшим подарком на свете.
Что я мог поделать в этой ситуации? Она так просила, а тем более оказалось, что завтра у нее день рождения. Я просто не смог бы найти в себе сил отказать ей в этом небольшом удовольствии.
- Уговорила, - я шумно сглотнул и чмокнул Беллу в губы; она побеждено улыбнулась и сказала:
- Песню я тебе выбрала. Волноваться не о чем, ты хорошо ее знаешь, а сейчас давай наслаждаться шоу.
Наслаждаться… Легко сказать, если впереди тебе предстоит такая вещь, как выступление перед огромным количеством незнакомых тебе людей.
Дело в том, что со времен школы я панически боюсь петь на сцене из-за того, что однажды со мной произошел ужасный конфуз.
Это было в классе пятом-шестом – точнее не скажу. Мы готовили рождественский концерт всей школой, это должен был быть грандиозный концерт, состоящий из небольшого представления и выступлений нашего школьного хора. Так вышло, что один из мальчиков, исполняющих большую партию соло, заболел, и кто-то должен был его заменить. Этим кем-то на свою беду оказался я. Мне пришлось долго готовиться, потому, как раньше в подобных мероприятиях я не участвовал, меня взяли только из-за хорошего голоса. И вот, когда наступил тот знаменательный день, родители всех учеников, а так же весь преподавательский состав (куда же без них?) собрались в актовом зале, все вдруг пошло наперекосяк. Сначала я обнаружил, что мои новые ботинки жмут, потом выяснилось, что я не помню многих слов. Текст пришлось доучивать во время спектакля, но из-за сильного волнения, я боялся, что на сцене я снова все забуду.
Но нет, текст я не забыл, случилось нечто хуже этого.

Наш хор стоял не ровно посредине сцены, как должно было, а чуть ближе к краю, шагах в десяти, не больше. Задний ряд поставили на невысокую скамью, чтобы они возвышались над остальными; я стоял в самом первом из трех рядов, готовый от страха в любую секунду спеть свою партию. Пока я ждал своей очереди, коленки у меня дрожали, а ладони жутко вспотели. Я судорожно глотал ртом воздух, как выброшенная на поверхность рыба, и искал глазами родителей. Я поймал взгляд матери, и она улыбнулась мне ободряюще. Кажется, теперь я боялся не так сильно, но стоило мне открыть рот, как случилось кое-что ужасное: в верхних рядах поднялся приглушенный гул, волна толчков и возмущенных возгласов прокатилась по всему хору. Мне было жутко любопытно, что там произошло, но я продолжал петь свою партию, хотя, судя по выражению лиц всех сидящих в зале, лучше бы я молчал. Даже с лиц моих родителей сползла улыбка. Тут-то до меня дошло, что не в моем пении было дело, но оказалось уже слишком поздно: послышался треск деревянной ножки лавочки, и весь верхний ряд обрушился прямо на нас. Толкотня была более чем просто жуткой, а ругани было столько, что я за всю свою жизнь не слышал.
Я постарался убежать как можно дальше, чтобы ненароком не оказаться задавленным каким-нибудь старшеклассником. Я пятился назад, не отрывая взгляда от действа, разворачивающегося прямо перед моим носом, пока пол подо мной резко не закончился… Падая со сцены, я каким-то образом умудрился включить «дым», и клубы сизого пара повалили на сцену, сверху посыпалось конфетти, а я, падая, завалил крупную картонную декорацию украшенной ели, прежде чем достигнуть твердого пола.

Я сломал себе нос и вывихнул плечо. Но на сцене, говорят, шоу вышло грандиозное.
С тех пор я пообещал себе, что ноги моей больше не будет на подмостках, несмотря на то, каким бы сильным не было мое желание спеть, а оно было достаточно сильным.
Что ж, рано или поздно мы всегда оказываемся лицом к лицу со своим самым большим страхом.
Мы с Беллой расположились за столиком недалеко от сцены, с нашего места выходил замечательный обзор, был виден каждый уголок сцены. Я заказал себе двойной виски со льдом, а Белла взяла «Кровавую Мэри». Я очень нервничал, поэтому к тому времени, как музыка стиха, и на сцену вышел ведущий, мой стакан уже почти опустел, а Белла к своему так и не притронулась.
- Добрый вечер, леди и джентльмены! – ведущий конкурса караоке, нанятый для сегодняшнего вечера, обратился к публике хорошо поставленным голосом, а мне вдруг захотелось раствориться в воздухе. Я нерешительно взглянул на Беллу, она свободно откинулась на спинку стула, теребя пальцами левой руки соломинку от коктейля, ее рассеянный взгляд был направлен на сцену. Понимая, что моего умоляющего взгляда она не заметила, я тяжело вздохнул и снова уставился на ведущего. Он говорил что-то о том, какой захватывающий и насыщенный вечер ждет нас впереди.
- Открывает наш вечер Тори Спендер с песней «Любовь покажет тебе все» из фильма «Если только…», – объявил он. - Поприветствуем Тори! – зал вспыхнул аплодисментами, и на сцену поднялась высокая девушка с длинными огненно-красными волосами и в коротком черном платье.
Пока она пела, в зале висела гробовая тишина, все довольно немаленькое помещение клуба заполняли звуки музыки и ее голоса, а он у Тори оказался сильным и чувственным, казалось, она переживала за каждую строчку в песне. К концу ее выступления я почти захотел умереть, а когда она закончила петь, и зал буквально взорвался бурными овациями и свистом, мне захотелось чисто по-девичьи сбежать к чертовой матери из этого места.
На сцене снова появился ведущий с планшеткой в руках, он остановился у микрофона и заговорил, когда в зале снова стало тихо.
- Напомню, это была Тори Спендер! – вторая, нет, стойте – третья волна аплодисментов и радостных возгласов прокатилась по залу. – Не правда ли замечательное исполнение? – Тори собирается побить рекорд, победив в нашем конкурсе в третий раз подряд. Давайте-ка пожелаем ей удачи. А сейчас на эту сцену выйдет дебютант нашего конкурса, но, несмотря на это, о нем уже отзываются, как о замечательном певце, - я так понял, речь шла обо мне. Надеюсь, что нет, я не хочу выступать вторым. Минуточку, он сказал, отзываются, как?! Я непонимающе уставился на Беллу, но она лишь загадочно усмехнулась и пожала плечами. – Дамы и господа… «Господи, какой пафос!», - встречайте – Эдвард Каллен! Он исполнит для нас замечательную песню под названием «The reason»! Прошу аплодисментов для Эдварда, ну же, поддержите его!

Я точно не вызвал такого ажиотажа, как Тори, но меня, по крайней мере, просили на сцену. Ага, не дождетесь! Я вжался в стул, обхватив сидение руками, и умоляюще смотрел на Беллу, прося ее глазами не выдавать меня.
- Где же Эдвард? – кричал ведущий. Белла подталкивала меня к сцене, публика вопила, а сердце в груди колотилось и стучало, как колеса поезда.
Это самый-самый ужасный день в моей жизни.
- Вот он, здесь! – громко выкрикнула Белла. Прожектор мгновенно переместился с ведущего на наш столик, погружая остальной зал и сцену в темноту, словно во всем мире остался только этот небольшой клочок земли со столом, четырьмя стульями и двумя людьми.
«Спасибо, Белла…»
- Белла, я не сделаю это! – в панике кричал я.
- Сделаешь, Эдвард. Тебе нечего бояться. Главное – представляй, что ты один в этом клубе, совершенно один, поешь только для себя, - наставления Беллы звучали утопически в моих ушах.

- Но все эти люди…
- Плевать на них, Эдвард! Плевать – запомни это, - кричала она шепотом.
- Я не смогу! – как она не может понять?! Для меня – выйти на сцену и спеть – это один из самых ужасных ночных кошмаров. Наверное, стоило мне рассказать ей это, но я не успел, и что теперь поделать?
- Ты сможешь, - заверила меня девушка. – Нет в мире ничего невозможного, Каллен, - шум публики, требующей моего появления на сцене, заглушал ее слова. – Помни только две вещи: я люблю тебя, и плевать на всех! Ты можешь сделать это!
- Только ради тебя, Белла.
Пути назад не было: публика выкрикивала мое имя, шумно топая ногами, отчего по полу шла легкая вибрация. Перед тем, как подняться на сцену, я взглянул на Беллу. Она сделала мне такой же жест, как и мама тогда, на рождественском концерте.
Это явно был нехороший знак.

Я поднялся на сцену на ватных ногах. Зал провожал меня идеальной гробовой тишиной, отчего мне снова захотелось провалиться под землю или умереть. Тишина – вот что я ненавижу больше всего на свете после сцены и караоке.
На пути к микрофонной стойке - а я специально шел очень медленно – я вспоминал слова песни. Свет от прожектора снова падал на сцену, в лучах слепящего света я чувствовал себя очень неловко, зажато. Зал тонул в темноте, но я все равно очень четно видел любопытные глаза всех посетителей клуба, смотрящие на меня в нетерпении. Только одна Белла расслаблено улыбалась.
Заиграла музыка, и я крепко вцепился пальцами в микрофон, на мониторе поплыли слова песни. Отступать поздно.
Три. Два. Один…
Была не была!
Я набрал в легкие побольше воздуха и начал петь, публика замерла, стало еще тише, чем когда-либо сегодня. От этой тишины в зале у меня заложило уши, кровь прилила к голове, и стало очень жарко, словно я оказался в сауне. Моя фобия дала о себе знать учащенным пульсом и испариной на лбу; должно быть я еще и побледнел.
Не помню, как я спел первый куплет, полминуты я провел в прострации, не ощущая ничего вокруг себя. Я крепко держался за микрофон, чтобы не упасть, и периодически закрывал глаза. Ближе к припеву я очнулся. И понял, что не случилось ничего ужасного. Меня слушали. Бармен протирал стаканы. Официанты разносили выпивку. Белла восхищенно улыбалась. Все было как прежде. Ее счастливая улыбка и блестящие глаза дали мне понять, что я волнуюсь понапрасну, все ведь не так ужасно, как я думал. И я запел свободно, вкладывая в песню всю свою душу.

I just want you to know
I've found out a reason for me
To change who I used to be
A reason to start over new
And the reason is you.

C последними аккордами песни я понял, что только успел войти во вкус. Я бы с удовольствием спел еще, потому что мое пение понравилось не только мне самому, но и другим. Как только песня прекратилась, по залу прокатилась целая буря аплодисментов, свист и восторженные крики были еще более оглушительными, чем когда спела та Тори. Теперь она стояла у барной стойки, кислая, как будто только что ее заставили съесть килограмм лимонов и запить уксусом.
- Это был Эдвард Каллен, леди и джентльмены! – напомнил неизвестно откуда появившийся на сцене ведущий. Теперь я побаивался спускаться в зал, опасаясь своих восторженных фанатов. Я чувствовал себя как рок-звезда на концерте в Лас-Вегасе.
- Это было потрясающие, Эдвард. Просто класс, - зачарованным голосом пробормотала Белла, когда я опустился на свой стул. Я улыбнулся кончиками губ и позволил себе отглотнуть ее коктейля. Во рту ужасно пересохло, мне не терпелось поскорее утолить жажду.
- Я чуть не умер со страху вначале, - признался я. – Но потом… - начал я, но Белла закончила за меня:
- Потом ты показал этой Тори, что побеждать три раза подряд – это как минимум невежливо! - Белла звонко рассмеялась, запрокидывая голову; ее глаза сияли, счастливая улыбка не сходила с лица весь вечер.
Я и не думал, что можно быть таким счастливым, просто находясь рядом с ней.
Примерно через час закончились выступления всех участников конкурса, и ведущий отправился на подсчет голосов.
Каждому посетителю сегодняшнего вечера раздали специальные карточки для голосования, в которые необходимо было вписать имя человека, за которого отдаешь свой голос. Голосовать за себя у меня не поднялась рука. Я видел, как Белла вписывала мое имя в свою карточку, а сам я проголосовал за девушку по имени Моника, исполнившую главную тему из «Титаника». Мне понравилось, как она пела, казалось, что я слушал Селин Дион, но никак ни ее.

Спустя еще пятнадцать минут на сцену снова вышел ведущий, на этот раз, чтобы огласить имена победителей. Результаты голосования оказались вполне ожидаемыми, но и неожиданными в тоже время. Моника заняла третье место, а вот с первыми дело обстояло так.
- Мы имеем довольно интересную картину, - говорил ведущий. – За первое место развернулась самая настоящая война. Больше всего голосов набрали Тори Спендер и Эдвард Каллен, их балы почти равны, но… – Эдвард набрал на один голос больше, чем Тори. Всего на один! И это делает его победителем нашего конкурса.
«Один голос…» - я встретился взглядом с Беллой, она улыбнулась мне, крепко сжав мою руку под столом.
- Поздравляю, Эдвард, - одними губами проговорила она.
- Если бы не ты, Белла… я бы ни за что не победил.
Я хотел сказать ей: «Если бы не ты, Белла, то что бы было со мной?», но я ведь еще скажу ей это. Как и много других замечательных вещей, которые она заслужила услышать.

Конец 7 главы