2024-5-2

21

0

0

Когда они подъехали к городку, уже совсем стемнело. Улицы, освещенные редкими масляными фонарями, были почти пусты. Шериф свернул на одну из боковых улочек почти сразу после въезда в город – поехал к себе домой забирать семью. Всю дорогу они с Чарли тихо беседовали, Эдвард не слышал, о чем. Он ехал рядом с Элис, обсуждая с ней детали плана. Девушка была серьезна и собранна, а Эдвард не мог избавиться от мысли, что, как они ни старались, она снова должна будет подвергнуться опасности – хорошо хоть, что он будет рядом и в случае чего сможет помочь. Распрощавшись с шерифом, Чарли придержал коня и дал двуколке поравняться с ним. Судя по довольному выражению его лица, у него были новости.

- Слушайте, ребята, что я узнал, - негромко и быстро проговорил он. – Шериф-то прямо от нас должен был явиться к Шраму с докладом. И куда бы вы думали – в салун. Там у него пассия есть, певичка из местных, он ни одного ее выступления не пропускает, сидит в зале, там же и посетителей принимает. А потом уйдет с ней к себе в номер и до утра уже оттуда ни ногой. Так вот я и подумал – а не поможет ли нам это как-нибудь? А, Эд?

Эдвард встрепенулся.

- Так ведь это здорово! Мы можем это использовать. Только нужно грамотно выбрать момент. И отвлечь девицу, чтобы она под ногами не путалась и не визжала. Вот этим ты и займешься, - кивнул он Элис. Та разочарованно вздохнула, но тут же глаза ее загорелись, она уже продумывала свои действия. Чарли тоже не скрывал облегчения от того, что его дочурке не придется лезть в самое пекло, пусть даже и с Эдом в качестве телохранителя. Все-таки отвлекать певичку в салуне – далеко не то же самое, что строить глазки вооруженным головорезам.

- Главное, постарайся не тянуть, - сурово напомнил он дочери. – Как только поймешь, что дело в шляпе, поторопись к лошадям. Наверняка без погони не обойдется, так что важно выиграть время. Мы без тебя не уедем, так и знай, так что будь умницей.

Элис досадливо тряхнула головой:

- Ну, пап, я все поняла, не маленькая. Заблокирую эту, как ее, Таню, - и к двуколке.

У Эдварда перехватило дыхание:

- Кого? Как ты ее назвала? – сипло выдавил он.

- А что? Вся округа знает – стерву эту белобрысую Таней зовут. Уж не знаю, настоящее имя или этот… псевдоним. Да ты же и сам, помнится, вздыхал по ней, пока Белла в городе не появилась, или забыл? Отец говорил, тебя индейцы по голове стукнули? – тараторила Элис, а Эдвард тем временем пытался прийти в себя.

Да что же это такое? И здесь она? Как такое могло получиться? Или небеса издеваются?

Немного придя в себя, он, впрочем, вспомнил, что одной из последних ролей Тани перед тем, как они расстались, была как раз второстепенная роль в каком-то вестерне, она еще смеялась, что у сценариста такая бедная фантазия, что ей даже имени другого не придумали, и песенку какую-то дурацкую разучивала… Жаль, он тогда был так увлечен совсем другим, что слушал вполуха, все лез с поцелуями. Даже не поинтересовался сюжетом, вот и приходится сейчас велосипед изобретать.

В голове его снова проскользнула смутная мысль о втором шансе – с настоящей Таней он ведь так и не отважился встретиться. Его адвокат быстро договорился с ее, согласившись на все требования – правда, учитывая, что именно она была виновата в супружеской измене, ее аппетиты могли бы быть и скромнее, - и все было кончено. Она забрала машину, опустошила его банковский счет, купив себе новую квартиру в элитном кондоминиуме, и больше его не беспокоила – видимо, знала, что с него больше нечего взять. Зато здесь и сейчас он ее увидит. Главное, чтобы нервы не подвели, иначе всему конец.

Они были уже близко к цели их путешествия.

- Нужно рассредоточиться, - сказал Эдвард, не сумев быстро подобрать менее мудреное слово, но Чарли вроде бы ничего не заметил, – чтобы не привлекать внимание, а то подъедем такой толпой, нехорошо. Я поеду вперед, через минуту-другую пусть подъезжает Элис, а ты подождешь для верности минут пять – и прямиком к коновязи. Там будешь действовать, как договорились. И на виду не торчи, а то заметят.

- Учи ученого, - пробормотал Чарли, пряча волнение за насмешкой. – Поезжайте прямо, а я кругаля дам, как раз то на то и выйдет. И подъеду с другой стороны, и осмотрюсь тут вокруг заодно на всякий пожарный.

Элис натянула вожжи, и ее рослый иноходец перешел на шаг. Эдвард, напротив, пустил Роуз широкой рысью. Чарли молча кивнул ему и свернул в ближайший проулок.

Когда Эдвард подъехал к коновязи, там уже было довольно много лошадей. Выбрав место потемнее, он привязал Роуз. Она недоуменно посмотрела на него, не понимая, почему он не ослабил подпругу. Эдвард виновато дернул плечом и похлопал кобылу по шее:

- Извини, старушка, так надо. Потерпи, я постараюсь не задерживаться, - пообещал он и пошел ко входу в салун.

Как в любом уважающем себя заведении подобного толка, в салуне было накурено, шумно и весело. То и дело раздавалось нестройное пение, звон стаканов и взрывы смеха. Хозяин салуна, пожилой мексиканец в белом фартуке, бегло взглянув на нового посетителя, небрежно махнул ему рукой. Эдвард, пытаясь сохранять непроницаемое выражение лица, в знак приветствия приложил руку к полям шляпы и оглянулся в поисках свободного места. Шляпу он надвинул пониже в расчете на то, что если кто-то из людей Шрама его и узнает, то хотя бы не сразу. Подойдя к стойке, он постучал по ней ребром серебряного доллара. Мексиканец обернулся и понятливо закивал:

- Сейчас, Эд, дружище, Тайлер освободится и обслужит тебя. Тебе ведь как всегда? – уточнил он, забирая монету. Эдвард молча кивнул и облокотился на стойку, делая вид, что глазеет на посетителей просто так, от нечего делать.

Вскоре подбежал расторопный парнишка, обвязанный белым когда-то полотенцем, схватил пару больших кружек пива и поволок их к угловому столику. Каким-то шестым чувством Эдвард догадался, что это и есть Тайлер, и вразвалочку последовал за ним. Место было идеальным – с него прекрасно просматривалась эстрада и кресла для особо важных посетителей перед ней. В то же время, сам Эдвард, пристроившийся в углу в надвинутой на лоб шляпе, производил впечатление подвыпившего ковбоя, нашедшего себе укромное местечко, чтобы вздремнуть. Он отхлебнул пива и снова занялся наблюдениями. Элис пока не появлялась. Весь план был основан на том, что девушка еще никогда не была в салуне, в городке она тоже показывалась редко, так что ее почти никто не знал – а те, кто знал, не были завсегдатаями салуна.

Через несколько минут, показавшихся Эдварду несколькими вечностями, шум в зале изменился. Любители хорового пения притихли, зато послышались дребезжащие звуки не слишком хорошо настроенного фортепиано. Зашуршали накрахмаленные юбки, и на Эдварда нахлынул знакомый аромат Таниных любимых духов. Задрожавшими пальцами он чуть сдвинул шляпу назад и увидел ее. Сон наяву – такую же красивую, с пышными белокурыми волосами, шикарной улыбкой и сияющими лживыми глазами. Вслед за Таней, не сводя с нее масленых глазок, в зал вышел Шрам. В жизни он выглядел еще противнее, чем на экране телевизора. Бледное лицо, покрытое неопрятной щетиной, пересекал наискосок старый рубец, видимо, и ставший причиной прозвища. Тонкие губы предводителя бандитов презрительно кривились. Глубоко посаженные бесцветные глаза со светлыми свинячьими ресницами тоже были тем еще «зеркалом души». В общем, красавец хоть куда. Непонятно, что общего могло быть между ним и Беллой, причем такого общего, что давало бандиту основания полагать, что Несси – его дочь. Но думать об этом сейчас было не время. Тем более что в зале наконец-то появилась Элис.

С наивной улыбкой она оглядывала помещение, как бы ища кого-то знакомого. Со всех сторон, разумеется, раздались крики и свист подвыпившей братии – еще бы, такая свеженькая, с симпатичным задорным личиком, большеглазая, живая – Эдвард понимал так среагировавших на девушку мужчин, но зорко следил, не нужна ли ей помощь. Впрочем, пока Элис прекрасно справлялась и без него. Перекинувшись парой слов с барменом, она направилась прямо к эстраде. Там Таня уже встала в позу и ждала, когда пианист совладает с падающими с пюпитра нотными листами. Наконец он заиграл вступление, а Элис робко присела на одно из кресел в «ВИП-ложе». Шрам недовольно оглянулся на нее, но увидев, кто нарушил его уединение, расплылся в мерзкой улыбочке. «А этот красавчик, похоже, ни одной юбки не пропускает, - удивленно подумал Эдвард. - Да, Тане не позавидуешь».

Таня тем временем запела. Он не обольщался насчет ее вокальных данных, поэтому слушал рассеянно, больше следя за немым диалогом Элис и Шрама. «Еще немного в том же духе – и план придется менять до неузнаваемости, - встревожился Эдвард. – К тому же, как быть с тем обстоятельством, что Таня их тоже видит?»

А Шрам флиртовал напропалую. Элис только тихо хихикала, потупившись и изображая провинциальную простушку, которую неизвестно каким ветром занесло в это злачное место. Бандит уже пересел на соседнее с ней кресло и совершенно не обращал внимания на молнии, которые метала глазами его белокурая пассия, в то время как та уже едва сдерживалась, готовая прервать пение и разобраться с «соперницей». Наконец песня закончилась, раздались довольно жидкие аплодисменты. Шрам тоже несколько раз вяло хлопнул в ладоши и снова повернулся к Элис. Та уже не только хихикала, но и время от времени кивала. «На что это она там соглашается? – с ужасом думал Эдвард, безумно жалея, что с его места диалог не слышен. – Ох, чует мое сердце, втравит нас этот сорванец в юбке в неприятности! Хоть зови Чарли и выводи это несносное создание из салуна».

Но тут идиллия, намечавшаяся между Шрамом и Элис, с треском полетела ко всем чертям. Злая, как фурия, Таня налетела на них и, раздраженно шипя, начала наступать на Элис, размахивая рукой с острыми коготками в опасной близости от лица девушки. Эдвард уже приподнялся, но тут ошалевший поначалу от такого напора Шрам встал со своего места и, недолго думая, залепил блондинке увесистую пощечину. Та, не особенно удивившись такому обхождению, яростно и совершенно немузыкально заорала на Элис:

- Ах ты, тварь! Ну, подожди, я с тобой еще разберусь! – а потом все же залилась ненатуральными слезами и картинно удалилась, к большому облегчению Эдварда, который наконец-то понял отважную и хитроумную затею Элис. Она одним ударом избавила себя от необходимости отвлекать блондинку и взяла управление Шрамом в свои руки. «Вот умница, - восхищенно подумал Эдвард. И тут же: - Но до чего своевольная, ведь обещала, что не будет чересчур рисковать, и вот, пожалуйста, сама полезла к тигру в клетку».

И, хотя сейчас было не до этого, он вдруг подумал, что впервые смотрел на Таню без боли, без обиды даже, а, наоборот, с легким презрением и злорадством. Он уже не понимал, что было причиной его страданий – сходил с ума, лишился сна, потерял работу, едва не спился – и все из-за этой пустышки? Эдвард чуть не расхохотался вслух, но вспомнил, где находится. А заодно сообразил, что сейчас, кажется, его выход – Шрам, взяв Элис за руку, настойчиво тянул ее к задней двери, которая вела в гостиницу. Медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, Эдвард поднялся и начал пробираться вдоль стенки в том же направлении. Шрам, считая, видимо, салун и гостиницу своей территорией, даже не позаботился о том, чтобы взять с собой охранников. Это сильно упрощало дело.

Однако когда Эдвард, осторожно открыв дверь, вышел в коридор гостиницы, там было пусто. Этого он не ожидал. Неужели Элис была настолько беспечной, что позволила завести себя в номер? Или Шрам, оказавшись вдали от посторонних глаз, больше не считал нужным церемониться и попросту затолкал туда девушку? Он метался по коридору, не зная, что предпринять. Вдруг за одной из дверей раздался полузадушенный женский крик. Эдвард не колебался – выбив плечом дверь, он ворвался в номер… и остолбенел. Его глазам предстала совершенно неожиданная картина: Элис стояла посреди номера, а на широченной кровати под шелковым балдахином, похоже, не на жизнь, а на смерть схватились двое – Шрам и Таня. Если бы не серьезность ситуации, Эдвард расхохотался бы: Таня явно брала верх. Шрам приглушенно ругался, пытаясь удержать руки взбесившейся подружки, а та, позабыв обо всем на свете, царапалась, кусалась, лягалась, успевая при этом ругаться, как портовый грузчик и громко плакать. «Этак фильму рейтинг повысят, - мимолетно подумал Эдвард, - надо же, как заворачивает, никогда от нее такого не слышал!» Шрам был уже весь исполосован острыми когтями своей пассии и, кажется, готов был звать на помощь, но тут, наконец, Эдвард и Элис одновременно очнулись от ступора. Элис, схватив блондинку за руки, ловким приемом завела их ей за спину, а Эдвард, пользуясь замешательством бандита, накинул ему на шею шнур от сумочки Элис, которая была изначально предназначена для этой цели, и слегка затянул.

Через минуту все было кончено: блондинка лежала на кровати, туго спеленутая простынями, с кляпом во рту, и наконец-то молчала. Шрам же стоял, поводя непонимающими глазами и явно гадая, как он мог так бездарно проколоться. Руки его были связаны за спиной, на шее красовалась сумочка Элис, весь его, небогатый, надо сказать, арсенал валялся на полу. Эдвард извлек из ножен индейский нож, еще раз благодарно вспомнив Черного Койота, показал его Шраму и приставил к его сонной артерии.

- Дернешься, - пообещал он, - и у тебя останется ровно семь минут на то, чтобы попрощаться со своей никчемной жизнью, - Шрам понятливо кивнул.

- Пошли, - скомандовал Эдвард. И, чтобы избежать дурацких вопросов, уточнил: - Туда, где ты держишь Изабеллу.

Бандит двинулся к двери, Эдвард неотступно следовал за ним, шествие замыкала Элис.

- Говори, куда идти! – тихо рявкнул Эдвард, подойдя к лестнице.

- Второй этаж, комната двадцать три, - выдавил из себя Шрам.

У дверей комнаты сидел краснолицый здоровяк, вооруженный обрезом. Завидев своего начальника, он вскочил, не сразу поняв, в каком тот незавидном положении.

- Где остальные трое? - неизвестно откуда взявшимся командным голосом вопросил Эдвард.

- Та-та-там… - заикаясь, ответил громила, показывая на дверь номера. И вдруг возмутился: - Что за дела, босс?

- Идиот! – прошипел Шрам. – Открывай! – тот, наконец-то сообразив, что условия диктует вовсе не «босс», поспешно распахнул дверь. Приступу понятливости очень способствовало дуло кольта, направленное на него Элис. Эдвард втолкнул своего пленника в номер, а Элис, судя по звукам, мигом обезоружила придурка-охранника.

В номере трое бандитов преспокойно резались в карты. Увидев такое вопиющее нарушение устава караульной службы, Шрам настолько разъярился, что даже позабыл о том, в каком незавидном положении находится сам. Впрочем, Эдвард быстро привел его в чувство, кольнув дареным ножом чуть пониже шеи. Еще через пару минут обезоруженные охранники, во главе со Шрамом, лежали рядком, связанные шустрой Элис. В который раз Эдвард возблагодарил небеса за такую помощницу. Дело явно двигалось к развязке. Теперь можно было обратить внимание и на узницу, сидящую с широко раскрытыми от изумления глазами на кровати.

- Белла! – восторженно взвизгнула Элис. - Мы за тобой, давай скорее!

Вместо того, чтобы обрадоваться неожиданному освобождению, Белла вдруг схватилась руками за голову и заплакала:

- Я не могу! Уходите скорее! – Эдвард и Элис недоуменно переглянулись.

- Не валяй дурака, сестренка, у нас не так много времени. Одевайся! - потребовала Элис, хватая подругу за руку. Та молча упиралась, заливаясь слезами.

Эдвард решил, что пора вмешаться:

- Белла, почему ты не хочешь бежать? – тихо спросил он, по опыту зная, что крики ни к чему не приведут. Белла захлебывалась слезами, у нее начиналась настоящая истерика. Понимая, что время работает не на них и в любой момент положение может измениться «с точностью до наоборот», Эдвард пошел на крайние меры. В конце концов, Эд он или не Эд? Он поднял Беллу с кровати, прижал к себе и впился поцелуем в ее мокрые от слез губы. Слабые попытки сопротивления почти сразу прекратились, а к Белле вернулся, наконец, дар речи:

- У него моя девочка… Несси! – и Белла снова зарыдала, теперь уже на груди у Эдварда.

- Ничего подобного! – возмущенно воскликнула Элис. – Несси у нас на ранчо. Ее привез Эд. Он нашел ее в прерии.

Белла замолчала, с трудом осознавая сказанное. Потом ее большие карие глаза внезапно вспыхнули ненавистью, она подскочила к лежащему на боку связанному Шраму и от всей души врезала ему ногой по очень важному для мужчин месту. Бандит глухо взревел через кляп, а молодая женщина дала волю своей ярости:

- Подонок! Лживый сукин сын! Ты шантажировал меня, угрожая отдать мою девочку индейцам! И пора тебе узнать, кстати – Несси вовсе не твоя дочь, мерзкий насильник! – и она вновь нацелилась носком туфли в пах беспомощному бандиту.

- Белла, нам некогда! Ты же не хочешь, чтобы нас здесь поубивали, - вмешалась Элис, а Эдвард, ни слова больше не говоря, подошел к окну и открыл его. Элис торопливо помогала Белле надеть ее платье, а та все еще что-то возмущенно бормотала, время от времени порываясь еще разок врезать Шраму. Эдвард тем временем скручивал жгут из занавески. Наконец, Элис застегнула требуемый минимум пуговиц и крючков, и Белла была готова к побегу. Эдвард взял ее на руки и посадил на подоконник. Она без слов поняла, что от нее требуется, намотала конец жгута на руку и с готовностью посмотрела на Эдварда. Нет, на бесстрашного ковбоя Эда, главного героя вестерна. Еще раз наскоро поцеловав растрепанную и раскрасневшуюся от волнения женщину, Эдвард аккуратно опустил ее за окно и начал перехватывать жгут из занавески, спуская беглянку все ниже. Когда занавеска кончилась, он скомандовал:

- Прыгай, Белла! – и в ту же секунду почувствовал, как импровизированный канат в его руках ослаб. – Теперь ты, - торопливо сказал он Элис, и та не заставила себя ждать.

Девушка была легкой, как пушинка, ее спуск прошел еще проще, она спрыгнула даже немного раньше, чем нужно. Судя по тихим, но радостным возгласам внизу, все прошло благополучно. Эдвард обвел глазами номер, стараясь не смотреть на Шрама, чтобы избежать искушения немедленно его прикончить. Спохватившись, подошел к двери и закрыл ее на щеколду, потом вернулся к окну и тут только запоздало сообразил, что придется прыгать. Ухватившись руками за подоконник, он повис, пытаясь максимально сократить расстояние до земли, потом мысленно вверил себя кинематографу и отважно разжал руки.

Кинематограф не подвел – под окном оказалась цветочная клумба, куда он благополучно и угодил. Девушек поблизости уже не было – видимо, Элис, в полном соответствии с планом, повела Беллу к коновязи, где их ждал, должно быть, совершенно измученный тревогой Чарли. Эдвард поднялся и побежал туда же.

Лошади были уже готовы. Элис, скинув с себя пышную юбку, осталась в кожаных ковбойских брюках и ловко запрыгнула на запасную лошадь, которую они привели с собой. Белла заняла ее место в двуколке. Судя по тому, как она обращалась с вожжами, этот вид транспорта был для нее привычным. Старушка Роуз чуть ли не приплясывала на месте от нетерпения в ожидании Эдварда, а притихший от серьезности момента Чарли, отдав ему повод, не очень грациозно, но достаточно лихо оседлал своего скакуна.

Уже не скрываясь, они промчались по ночным улицам и, никем не преследуемые, выехали на дорогу, ведшую к ранчо. Чарли все время озабоченно оглядывался, но погони не было. Отъехав от города миль на пять, он засмеялся:

- Эх, зря я столько подпруг перерезал. Вы так чисто все провернули, что бандиты, похоже, только к утру разберутся, что к чему.

Ранчо встретило их настороженной тишиной. Ворота были наглухо закрыты, в доме не светилось ни одно окно. Чарли озадаченно хмыкнул:

- Что-то не нравится мне это. Погодите-ка здесь, я проверю.

- Пап! – нерешительно возразила Элис, но тот был непреклонен: - Сиди уж! Ты на сегодня все подвиги, надеюсь, совершила. Сказано, проверю. Вдруг этот Ньютон струсил в последний момент и чего-нибудь учудил…

- Даже обидно это слышать, - вдруг раздался прямо из-за ворот знакомый хрипловатый голос.

- О, кого я слышу! – обрадовался Чарли. – Майки, ты ли это? Открывай, хозяева приехали.

- А с вами никого… посторонних нет? – опасливо спросил шериф.

- Шрама, что ли? – с издевкой уточнил Чарли. – Не волнуйся, его еще, наверное, не развязали. Можешь ехать выполнять свои прямые обязанности.

- Да ну их, - сопя от натуги, высказался Ньютон. – Пусть сами как-нибудь, - и распахнул тяжелые створки ворот. Лошади, чувствуя близость конюшни, без понуканий вбежали во двор. В доме засветились, одно за другим, три окна. Раздались возбужденные женские и детские голоса, захлопали двери. Джо и Джей необычайно расторопно принимали лошадей от хозяев и гостей и отводили их в конюшню.

- Роуз, старушка, - позвал Эдвард, - коврига за мной, я не забыл, - в ответ донеслось скептическое ржание. Кажется, Роуз готова будет поверить в ковригу не раньше, чем ее увидит. Эдвард хохотнул и повернулся к своим «подельникам». – Ну что ж, - начал он, но его бесцеремонно перебили.

- Мама, мамочка! – раздался отчаянный детский крик со стороны дома, и через пару секунд Несси, растрепанная и заплаканная, на полной скорости врезалась в Беллу. Эдвард сам еле сдержал слезы, видя, как мать, уже не надеявшаяся увидеть своего ребенка, дрожащими от волнения руками прижимает к себе свое зареванное сокровище, покрывая поцелуями ее лицо и смешивая потоки своих слез с ее слезами.

Рене обнимала и целовала попеременно то дочку, то мужа. Вокруг стояли многочисленные разнокалиберные дети – видимо, семейство шерифа. Спохватившись, высокая полная русоволосая женщина начала загонять своих чад в дом:

- Питер, Тэйлор, Джексон, Никки, Эшли, Лиззи, Роб, Кристен - а ну, бегом спать. Что вы тут стоите, как будто вас это в первую очередь касается? – дети неохотно послушались, хотя наверняка с удовольствием досмотрели бы представление до конца. А их мать сердечно поздоровалась с Чарли и Элис и, забрав с собой шерифа Ньютона, ушла в дом, чтобы не мешать финальной сцене.

Элис нежно поцеловала в макушку Несси и предложила:

- Детка, теперь уже мама никуда не денется. Пойдем, я тебе расскажу интересную сказку.

- Про принцессу? – всхлипнув напоследок, отозвалась Несси.

- А как же! Про принцессу Изабеллу, злого дракона Шрама и храброго рыцаря Эдварда на белом коне… то есть на рыже-пегой кобыле. Пойдем? – и они ушли, сопровождаемые тихим смехом принцессы и рыцаря.

Белла повернулась к Эдварду. Ее глаза сияли.

- Ты спас нас, Эд. Я так тебе благодарна! Особенно за то, что ты нашел мою девочку. Без нее я бы не выжила. Прости, что тогда, семь лет назад, я тебе ничего не сказала. Уитлок угрожал мне. Он… он… - она всхлипнула, еле сдерживаясь.

- Я знаю, - сдавленным от ярости голосом сказал Эдвард. – Но мне это не важно. Если только ты любишь меня.

- С тех самых пор, - с силой ответила Белла. – С тех самых пор.

Эдвард обнял ее за хрупкие плечи, нежно прижал к себе. Она с надеждой подняла к нему заплаканное лицо, и он начал с того, что собрал ее слезы губами. Потом на миг оторвался от нее и убрал с лица выбившийся из прически темный локон. И, наконец, как к святыне, припал губами к ее припухшим от слез солоноватым и таким сладким губам.

И потерял сознание.

***

Он проснулся, чувствуя, что все тело затекло от лежания в неудобной позе. Край журнального столика врезался в щиколотку, пустая бутылка из-под пива валялась на полу. По телевизору шла какая-то кулинарная передача. Толстый шеф-повар учил домашних хозяек и холостяков готовить омлет.

Эдвард сел и потряс головой.

Выходит, все это ему просто приснилось? И эта безумная история была просто невероятным по яркости сном? Он встал, застонав от боли в мышцах, выключил телевизор и посмотрел на часы. Не прошло и двух часов с тех пор, как он устроился с бутылкой пива перед телевизором. Но откуда же тогда это странное ощущение реальности всего происходившего? Откуда это томительное чувство расставания с кем-то дорогим?

Он рассеянно вышел в коридор. У двери валялись его дурацкие ковбойские ботинки… со сбитыми носками, все в красной пыли.

Эдвард бессильно опустился на пол, прижал колени к груди и чуть не застонал от приступа боли. Это была уже знакомая ему боль потери. Потери той, которую он только что чудом обрел. Безвозвратной потери любви всей его жизни. Он узнал ее тогда, в гостинице, хотя не видел почти семь лет. Они вместе учились в колледже, и он влюбился в нее с первого взгляда, но полгода не решался подойти, пока она сама не села с ним рядом на лекции по истории США. Это было как взрыв, как лесной пожар – они торопились узнать друг друга, они почти не расставались, на каникулах он собирался познакомить ее со своими родителями… И вдруг она пропала. Пропала, как будто ее и не было совсем. Забрала документы из колледжа, съехала с квартиры. Родителей у нее не было, братьев и сестер тоже. Он искал ее, обращался в полицию, но там его подняли на смех. Преодолев гордость, даже пошел за помощью к отцу, и тот задействовал свои связи – все было бесполезно. Ему намекнули только, что ее исчезновение связано с программой защиты свидетелей – и все. Сказали, что если он хочет добра себе, а особенно ей, то должен прекратить поиски. Он рассердился на нее тогда – почему ничего не сказала, почему не взяла с собой? Но потом боль расставания как-то притупилась, а через три года он встретил Таню – яркую, веселую, красивую до оторопи. И все вроде бы прошло… или почти прошло.

И вдруг этот сон… Все всколыхнулось, он уже плохо понимал, что помнит на самом деле, а что было в этом сне-фильме.

Внезапно над его головой раздался мелодичный звук дверного звонка. Эдвард вздрогнул. Кто мог к нему прийти? Ему и по телефону-то уже почти никто не звонил – друзья отчаялись дождаться, пока он выйдет из депрессии, родственники опасались нарваться на истерику.

Звонок повторился – короткий, несмелый… Он заставил себя подняться и подошел к двери. Открыл, даже не посмотрев в глазок. За дверью была та самая «серая мышка» из соседней квартиры. Она смотрела на него большими карими глазами, в которых стояли слезы.

- Извините ради Бога, - начала она и вдруг, замолчав, прижала руку ко рту. – Это ты? Эдвард? – и внезапно, через годы, через боль, к нему пришло узнавание. Он протянул руку и снял с ее головы заколку. Темно-каштановые волосы хлынули ей на плечи.

- Белла? – почти беззвучно позвал он.

- Это я, - откликнулась она шепотом. И вдруг снова заспешила, захлебываясь словами и слезами:

- Моя дочка, моя Несси, она пропала! Ты не видел ее? Я оставила ее во дворе, вернулась за сумкой. Вышла буквально через минуту, а ее уже нет… Я так боюсь. Ее отец – вернее, он думает, что он ее отец…

- Подожди! – беспомощно поднял руки Эдвард. – Несси пропала? Я сию минуту, - бормотал он, втискивая ноги в эти идиотские ковбойские ботинки.

Выскочив во двор, он закричал, как тогда, в прерии:

- Несси! Несси, девочка моя, где ты?!! Несси!!!

Вдруг откуда-то сверху раздался робкий детский голос:

- Я здесь.

Через десять минут они сидели на кухне в небольшой, но такой уютной квартире Беллы и пили втроем зеленый чай. Оказалось, что Несси хотела пошутить и спряталась на горке на детской площадке, а когда мама начала бегать и кричать, испугалась и промолчала. А потом побоялась слезать по этой крутой лесенке.

Им так много нужно было друг другу рассказать. Но это уже совсем другая история.

---

Список замеченных непонятностей:

1. Пежина – крупное пятно белого цвета на шерсти лошади (в более общем значении – крупное пятно другого цвета на шерсти животного, оперении птицы).

2. Шенкель - обращенная к лошади часть ноги всадника от колена до щиколотки, служащая для управления лошадью.

3. Конкур, стипль-чез – виды конного спорта, связанные с преодолением препятствий.

4. Вольт - движение лошади по кругу (особенно при манежной езде).