Глава 16. Яркость. - Что ты собираешься с ним делать? – спросил Эдвард, пока я держала яблоко, всё ещё висящее на ветке.
Мой рот наполнился слюной, когда я представляла, что кусаю твердую кожицу, представляла её хруст и взрыв соков у меня во рту, чувство сладости... Я так давно ела свежую пищу, которая не была похожа на кашицу. Но если я съем это яблоко, оно прекратит свое существование. Его запах будет утерян и, кто знает, может оно было последним на Земле?
- Не знаю, - ответила я, отпустив яблоко. Оно запрыгало на ветке, словно танцующая марионетка на нитке.
- Ты так давно не ела яблок, я прав? – спросил Эдвард, прижав мою ладонь к своему лицу и глубоко вдохнул. – Твоя ладонь пахнет им.
- А что, если оно единственное?
- Ты бы лучше позволила ему засохнуть на ветке только потому, что думаешь о нем, как о последнем в своем роде?
- Не только поэтому, - сказала я, наблюдая, как яблоко медленно останавливается. – Я имею в виду, что если оно не очень хорошее? Что если оно сотрет все мои воспоминания об истинном вкусе яблок?
Я думала о других вариантах. Расточительством было бы позволить яблоку просто упасть и сгнить. Возможно, это действительно последнее яблоко, и для чего оно тогда существовало? Какой была его цель? Просто, чтобы радовать глаз?
- Я не хочу решать сейчас, - сказала я. – Оно здесь, и мне достаточно знать лишь то, что оно и вправду существует.
- Я понимаю, о чем ты, - сказал Эдвард, прикоснувшись к моей щеке своей холодной рукой. Он посмотрел на небо, пытаясь определить время по положению бледного солнца на небесах. - Хочешь вернутся сейчас домой?
- Не хочу покидать это место, - сказала я, протягивая руку, чтобы снова прикоснуться к яблоку. – А если мы его не найдем в следующий раз?
- Ты сегодня ела хоть что-то? – спросил Эдвард, нахмурившись.
- Нет, - я пожала плечами. Мой желудок неожиданно заурчал, словно вопрос Эдварда разбудил его.
- Ты голодна, - сказал Эдвард.
- Всё в порядке.
- Тебе нужно поесть, - настаивал он.
- Я не хочу уходить. И я не съем это яблоко. Я хочу позволить ему ещё пожить...
Эдвард выглядел немного неловко. Он засунул руки в карманы своей куртки и достал консервы с тунцом и нож. Ни марки тунца, ни ножа я не узнала.
- Где ты это взял? – спросила я. – И как давно ты носил это с собой?
- Когда я убегал, чтобы не навредить тебе, - начал Эдвард, - я заходил в чужие дома, в надежде найти что-либо для тебя, дать тебе это, когда стану достаточно сильным, чтобы вернуться. Подарок. Извинение. Всё, что я находил, прятал в лесу так близко к тебе, как смел подойти. Думаю, я носил часть найденного в карманах как обещание самому себе. Что найду тебя снова. Когда я бежал в темноте, чувствуя полную безнадежность, я сжимал эти вещи руками чтобы напомнить себе – у меня есть для чего жить, ради кого нужно контролировать хищника во мне.
Я заметила, что посредине крышки виднелся след, казалось, большой палец с легкостью мог поместиться в эту вмятину.
- Так, хм... – сказал Эдвард, глядя на вещи в своих руках, - ты голодна?
Я кивнула, сложив руки на животе.
Эдвард расстелил свою куртку на траве, затем мы оба разулись. Он начал открывать консервную банку, немного ругаясь, когда не мог закрепить консервный нож на краю крышки.
- Кажется, будучи человеком, ты не открывал такие банки.
- Да уж, - пробурчал он. – Сразу после мяса из лавки перешел на яремные вены.
- Не применяй силу, - сказала я, придвигаясь к нему. – Так ты только сломаешь нож. Следуй по линии и осторожно зажми нож, как ты пожимаешь мою руку. Ты же не хочешь совсем сломать банку, довести её до смерти. Тунец и так уже мертв.
Я почувствовала, что нож вошел в пазы и положила свою руку поверх руки Эдварда, открывая банку. Почувствовался запах рыбы, и Эдвард поморщился.
- И ты это ешь? – спросил он.
- Неужели ты никогда не ел рыбу, когда был человеком?
- Иногда мы с отцом ловили рыбу и ели её. Эта баночка с мерзостью не имеет отношения к той свежей рыбе, - ответил Эдвард.
Я рассмеялась.
- Рыбы, подобной тунцу, в природе нет. Однажды я ела стейк из тунца в модном ресторане на мой день рождения, и не думаю, что эти консервы похожи на ту рыбу. Тунец… не знаю. Это особенная, уникальная рыба.
Эдвард разжал консервный нож, чтобы убедится в том, что я не порежусь о острые края банки.
- Обед готов, - сказал он, триумфально показывая открытую банку.
- Ты ведь не захватил столовый приборов, когда бегал?
Питаясь дома, я всегда использовала кухонные принадлежности. Еда с вилкой или ложкой помогала почувствовать, что я ещё не совсем одичала. Я не хотела доставать тунец пальцами. Не хотела, чтобы после они пахли рыбой ещё несколько часов, а может и дней. Я бы лучше терпела ноющую боль в животе, чем потеряла последнюю частицу из моей цивилизованной жизни.
Эдвард посмотрел вокруг, собирая ветки и палки, одновременно взвешивая их в руках. Затем он взял крышку консервной банки. Когда он сминал, выпрямлял и заглаживал края крышки о свою кожу, из-за скорости движений его руки казались размытыми. Прежде, чем я спросила, что он делает, Эдвард вручил мне маленькую ложку, сделанную из крышки.
- Края должны быть гладкими, - сказал он, - но ты всё же должна быть осторожна. Не хочу, чтобы ты порезалась.
Удивленная, я взяла ложку с его руки, поворачивая её в бледном свете солнца. В памяти сразу воскресли воспоминания о маленьких деревянных палочках, что прилагались к баночкам мороженного, которое мы ели на праздниках. Я вспомнила вкус дерева на моем языке, контраст между теплой и шершавой древесиной и холодным, сладким мороженым. Я проверила поверхность ложки, касаясь краев пальцем, и была удивлена, какими гладкими они были. Потрогав руку Эдварда, я заставила его показать свою ладонь. Я заметила крошечные металлические опилки в его руке и осторожно смахнула их.
- Не больно? – спросила я.
- Мало что может повредить мою кожу, - ответил Эдвард, закрыв глаза, когда почувствовал мое дыхание на своей ладони.
- Спасибо тебе, - сказала я, подобрав ноги под себя, и начала есть. Так странно было кушать, когда Эдвард смотрел, как я жевала. Я вдруг почувствовала себя голой, слишком открытой. Каждый глоток стал невыносимо интимным, личным, и я покраснела.
- Всё в порядке? – спросил Эдвард. Он дотронулся руками до моего лица, вероятно, чтобы проверить, нет ли у меня жара.
Я отмахнулась.
- Да, да, всё хорошо.
Я положила больше еды в рот, решив закончить как можно быстрее.
- Люблю смотреть, как ты ешь, - сказал Эдвард, склонив голову набок.
Я едва не подавилась.
- Почему?
Я чувствовала себя отвратительно…
- Это напоминает мне, что ты всё ещё жива, - ответил Эдвард.
Уже не чувствуя смущение, я замедлилась. Я посмотрела на дерево, отыскав взглядом красное яблоко, и проглотила пережеванные кусочки рыбы. Я чувствовала на себе взгляд Эдварда, но сейчас не была против: это всё же делало его счастливым.
Я хотела сделать его таким. А это было легко. Я могла добиться этого просто будучи человеком, делая обычные вещи. Так странно и грустно… Как же изменились наши ожидания: теперь, чтобы быть счастливым, нам нужны такие обычные вещи. Я была счастлива находиться рядом с другим живым существом, а Эдвард был счастлив наблюдая за тем, как я ела с помятой банки.
Положив маленькую ложку в банку, закончив кушать, я легла на куртку Эдварда, которую он расстелил поверх травы. Я хотела снова его поцеловать, как там, под ивами, но знала, что вкус в моем рту после рыбы был неприятный.
- Что теперь? - спросил он.
- Ты можешь просто... обнять меня? – спросила я. – Мы можем полежать здесь и просто представить, что вышли на пикник? Что сейчас осень, яблоки уже давно собрали, а мы вместе?
- Конечно, можем, - сказал Эдвард, ложась рядом.
Я свернулась в его руках, Эдвард прижал меня к груди. Я смотрела на яблоко – яркую вспышку красного посреди коричневого, зеленого и серого цветов. Оно было похоже на кровь, которая текла по трубкам в донорский пакет.
Я вздрогнула от ветра.
- Как бы я хотел согреть тебя, - сказал Эдвард.
- Всё в порядке. Мне не очень холодно, - я солгала и прижалась еще ближе к его груди.
Я повернулась, чтобы видеть его лицо, и наклонилась так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
- О чем ты думаешь, малышка? - спросил Эдвард, поглаживая мои волосы.
Хочу, чтобы ты снова меня поцеловал, подумала я, но не посмела попросить. Я смотрела в его глаза, темные, но с оттенком красного.
- Твои глаза всегда были такие? – спросила я.
Он отвернулся, стыдясь.
- Нет. Они… такие, потому что я выпил человеческую кровь.
Мою кровь.
- Какого цвета они были… я имею в виду, до этого?
- Я не помню точно, но, кажется, они были зеленые, когда я был человеком. Тогда ещё не было цветных фотографий…
Он говорил тихо, печально.
- К тому времени, как я понял, кем я стал, моей семьи и дома уже не стало. Ничего не осталось, ничего, что могло бы мне напомнить о том, кем я был.
Я коснулась его руки, не желая, чтобы он грустил.
- А когда ты стал тем… кем являешься, твои глаза всегда были красными?
Он покачал головой, стараясь не смотреть на меня.
- Они были золотыми, янтарными, потому что я питался лишь животными.
- Из-за меня… твои глаза стали такими? Прости, - сказала я тихо. – Тебе не нравятся твои красные глаза, - сказала я.
- Ты не виновата и не должна себя так чувствовать, - вздохнул он. – Я же знаю, что ты хотела сделать лучше.
Наконец, он снова посмотрел на меня. Я заглянула в его темные, с оттенком красного, глаза, глаза из кошмара, но на их месте я представляла другие, теплые, янтарные глаза, полные доброты. Мне пришлось оторвать свой взгляд, потому что я чувствовала, словно душа покидает меня. Моё сердце билось неравномерно, стоило мне вспомнить о поцелуе под ивой. Эдвард наклонил голову и оставил нежный поцелуй на моем лбу. Когда он приблизился ко мне во второй раз, я наклонилась, и мы снова поцеловались. Эдвард обнял меня и перевернул, так я теперь оказалась сверху. Мне сразу стало интересно: как же нас могли видеть другие, например, с самолета или со спутника с неба. Два тела, затерявшиеся в высокой траве... Вокруг нет больше ничего живого…и, возможно, так будет всегда.
***
Я даже не поняла, что уснула, пока не открыла глаза в темноте.
- Эдвард, - прошептала я.
- Я здесь, Белла.
- Разве это возможно?
- Я не уверен, - ответил он, и хоть я не могла ничего видеть в темноте, я знала, что он наклонился поцеловать меня. Я закрыла глаза, ожидая поцелуя, Эдвард провел рукой по моему телу, улыбаясь, когда моё сердце трепетало и сбивалось с ритма.
Мои глаза всё ещё были закрыты. Мы долго лежали в темноте, целуясь и прикасаясь друг к другу, пока свет не начал пробиваться через мои закрытые веки.
- Уже утро? – спросила я, всё ещё не открывая глаза.
- Да.
Следующий, другой день.
- Ты настоящий, - сказала я.
- Да, - сказал Эдвард, зная, как необходимо было мне это услышать.
- Ты вернулся.
- Вернулся.
- Почему ты здесь? - спросила я, не открывая глаза. Я не полностью очнулась ото сна и не была уверенна, сколько на самом деле я спала прошлой ночью. Всё казалось сном из-за поцелуев и желания.
- Потому что я не могу оставаться вдали от тебя, - прошептал Эдвард хриплым голосом.
- Ты хотел убить меня, - сказала я, подавляя зевок.
- Хотел.
Я прижалась к его груди, не веря и удивляясь, что снова просыпаюсь не одна.
- Открой глаза, Белла, - позвал Эдвард тревожно.
Я открыла глаза и, посмотрев вокруг, ахнула. Оттолкнувшись, я села и протерла глаза, чтобы убедиться, что не сплю.
- Разве это реально? – спросила я.
- Я тоже это вижу.
Всё вокруг нас было в цвету – красные, фиолетовые, голубые и желтые полевые цветы украшали луг. Мы легли на одноцветной поляне, а проснулись и увидели взрыв красок. Эдвард протянул руку, срывая полевой цветок, и прикоснулся им к моему лицу, нежно и осторожно обнимая.
- Как…? – я даже не смогла задать вопрос.
Эдвард пожал плечами, продолжая прикасаться цветком к моей коже.
- Как ты всё ещё жива? – спросил он. – В этом мире столько вещей, которых я не понимаю.
- Это всё из-за нас? Из-за того, что мы сделали?
- А что мы делали? – спросил Эдвард, улыбаясь.
- Не знаю, - сказала я, глядя на свои колени.
- Мир поёт для тебя, Изабелла, - сказал Эдвард, указывая на цветы, которые, казалось, склонили свои головы в приветствии.
Главу перевела lena_solnce
Редактура: sladkaya
Что скажете, дорогие читатели? Будем рады почитать ваши предположения о дальнейшем развитии сюжета...