Наутро просыпаюсь в достаточно хорошем настроении и, как ни странно, бодрой. Мне жарко, хотя из раскрытого балкона дует свежий воздух.
Не сразу понимаю причину этого, пока не прислушиваюсь к ощущениям и не чувствую обвивающих меня рук и ног Эдварда.
Я буквально прижата к нему со всех сторон: моя голова покоится у его шеи, а его тело возвышается над моим.
Лица не вижу, лишь тёплое дыхание щекочет щёку.
– Доброе утро, – с улыбкой в голосе зовёт он.
– Доброе утро, – отзываюсь я, выпутываясь из его объятий, чтобы увидеть лицо.
– Давно не спишь? – получается чуть тревожнее, чем хотелось.
– Около получаса, – замечая моё волнение, посмеивается он, а потом наклоняется к моему уху, шепча ещё кое-что:
– Ты волшебница!
– Я рада, что смогла помочь тебе. – Сплетаю наши руки, довольная тем, что остаток ночи прошёл для него спокойно. Что же, ночные посиделки того стоили. Во-первых, они помогли ему забыться, а во-вторых, я узнала много нового и того, что предстоит обдумать.
Впрочем, мысли не слишком весёлые и думать о них сейчас нет ни малейшего желания.
– А я рад, что ты здесь, – хмыкает он и легонько целует меня в лоб.
До сих пор не верю, что всё это действительно происходит со мной. Что сейчас я здесь, с Эдвардом и беззаботно смеюсь. Целых два года я не могла позволить себе подобной роскоши – я даже не думала об этом.
Неужели этот удивительный человек на самом деле желает видеть по утрам именно меня?
– Куда же я денусь? Моя главная задача быть с тобой и нравиться тебе, – не подумав, говорю я и тут же жалею об этом. Его губы превращаются в тонкую полоску, а глаза суживаются.
– Прости… – прикусываю нижнюю губу, понимая, о чём он вспомнил. – Я не хотела это говорить.
– Те правила больше не действительны, – тихо проговаривает он, смотря мне в глаза. – Ты больше ничего не должна!
– Хорошо-хорошо, – пытаюсь оборвать эту тему, чтобы ни расстроить его, когда он в таком прекрасном настроении. – Ты не против завтрака?
– Он будет через пятнадцать минут, – вздыхая, чтобы отогнать плохие мысли, натянуто улыбаясь, сообщает Эдвард.
– Тебе необязательно заказывать всё меню. Я не привередливая.
– Я хочу, чтобы ты хорошо ела и делала только то, что любишь.
– В таком случае омлет с сыром и латтэ – всё, что мне нужно.
– И всё? – усмехается мужчина в ответ.
– Ах да, ещё тебя, - посмеиваюсь, кладя ладонь на его щеку и поглаживая бледную кожу. Может ли человек мурлыкать?
Наверное да, судя по тем звукам, что издает Каллен прямо сейчас.
– Это желание осуществимо, - посмеивается он и через секунду прижимает меня к простыням, окружая со всех сторон, словно неприступная скала. Смеюсь, когда он начинает щекотать меня, - Но только попозже, мисс Мейсен.
- Ловлю на слове, мистер Каллен, - вырываясь из его рук, и отползая подальше, все ещё сотрясаюсь от смеха.
- Я тебя не подведу, - подмигивает он, и я понимаю, что к нему вернулось хорошее настроение. Что же, это к лучшему.
Встаю с кровати и потягиваюсь. Сейчас мне нужен душ, а потом и все остальное.
Оборачиваюсь к Эдварду:
– Не составишь мне компанию в ванной?
– Я уже помылся, – уже без шутливых ноток и с какой-то странной озабоченностью говорит он. Его взгляд непроизвольно переводится с меня на собственные руки, сложенные на коленях. Я хмурюсь.
– Что-то случилось?
– Нет, иди в душ, – он качает головой, будто скидывая наваждение, и встаёт с кровати, выходя в другую комнату.
- Это из-за вчерашнего? – кричу вслед я, надеясь, что он услышит.
- Нет, Белла. Все в порядке.
На душе у меня неспокойно, но решаю не трогать его сейчас и сделать то, что планировала.
Тёплая вода приятно ласкает кожу, а мытьё волос позволяет мне немного подумать об Энтони. Я увижу его всего через пару часов, а то и того раньше… мой маленький мальчик. Сколько дней, ночей, месяцев я мечтала о том, чтобы операция прошла успешно, чтобы он был здоров – и все мои мечты сбылись, я на седьмом небе от счастья за сына!
Эдвард…
Если когда-нибудь кто-нибудь сказал мне, что я буду счастлива с мужчиной, которому продалась, никогда бы не поверила. Но, как известно, у судьбы на нас свои планы.
И теперь тот ад, то пекло, через которое я прошла, кажется мне вполне логичным и терпимым. И пусть у нас на пути ещё будут возникать сложности, теперь всё будет решаться гораздо легче. И с Эдвардом, и с Энтони.
Заворачиваюсь в махровое полотенце с логотипом отеля и выхожу из ванной.
Эдварда в спальне до сих пор нет.
Одеваюсь, приглаживаю в зеркале волосы и уже собираюсь идти искать его, как в дверь стучат. Разрываюсь между двумя желаниями, но наконец, здравый разум побеждает, и я открываю дверь.
Двое официантов ввозят на специальных металлических тележках огромное количество блюд, и, проходя к столу, начинают сервировку.
Смотрю на них, словно зачарованная. Да уж, столько еды я точно никогда не видела, а тем более мне её никто так не выставлял.
– Доброго дня вам, – заканчивая, один из них многозначительно смотрит на меня. С минуту соображаю, что нужно сделать, пока он намекающим жестом не протягивает руку. Торопливо роюсь в кармане юбки и достаю два доллара. Протягиваю ему, и он сухо отвечает в ответ:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – слегка обескураженная, закрываю за пришедшими дверь, и глубоко вздыхая, хожу по номеру в поисках Каллена.
Нахожу его на балконе в гостиной. Он задумчиво смотрит на горизонт, опираясь ладонями о перила.
– Эдвард? – подхожу со спины, и кладу руку ему на плечи. Он вздрагивает.
– Ты уже всё? – он поворачивается ко мне, натянуто улыбаясь. Что ещё случилось? О чём он вспомнил?
– Что с тобой происходит?
– Всё в порядке, – отмахивается он.
– Зачем ты мне врёшь?
– Ты слишком проницательная, да?
– Может быть. Так в чём дело?
– Сейчас это не имеет никакого значения. Всё в прошлом, – его взгляд снова невольно падает на собственные руки, и я смотрю туда же, но ничего не замечаю.
А вот он замечает мой взгляд и быстро опускает рукава рубашки.
- Это из-за нашего вчерашнего разговора, да? – обеспокоенно спрашиваю я – Ты расстроился поэтому?
- Белла, нет. Вчера… мы хорошо поговорили, и я рад, что ты составила мне компанию. Мне не следовало расстраивать тебя в конце. Это главное.
- Все нет так плохо. Все исправимо. Главное не отчаивайся, - обнимаю его, целуя мускулистую грудь. Его ладони гладят мои волосы, а подбородок опускается на макушку.
– Эдвард… - нерешительно зову я, надеясь спросить ещё хоть что-то.
– Прошу, не сейчас, – в его просьбе усталость и напряжённость. Ладно, не сейчас, так не сейчас.
– Завтрак принесли, – меняя тему, сообщаю я. – До сих пор не понимаю, как мы это всё съедим.
– Нам необязательно есть всё, - с долей иронии говорит он.
– То есть всё это отправиться на помойку?
– Тебе жалко еды?
– А тебе?
– Нет.
– Просто это как-то… расточительно.
– Это мой мир, Белла, когда-нибудь ты свыкнешься с этим.
– Не думаю… – отвожу взгляд, оглядывая роскошный номер за раздвижными дверями.
– Хватит разговоров, пошли завтракать, – теперь он искренне посмеивается и разворачивает меня к тем самым дверям, куда я смотрела. – Думаю, ты голодная.

* * *

– Ты сейчас в больницу? – допивая свой кофе, спрашивает Эдвард. Мы опустошили едва ли половину принесённого, и теперь полстола уставлено грязной посудой. Краем сознания подмечаю, что с такими завтраками я быстро потеряю свою фигуру.
– Верно. Что-то не так?
– Нет, просто не хочу оставлять тебя одну. – Он тепло улыбается, и мое сердце заходится в безумном ритме. Впервые чувствую себя настолько защищенной.
– Уезжаешь?
– Да. Вернусь вечером, нужно немного поработать.
К нему снова вернулось шутливое настроение. Это потому что он сытый, или его веселит мысль о работе? Даже не знаю…
– Я когда-нибудь узнаю, как ты зарабатываешь себе на жизнь? – усмехаюсь на словах «на жизнь», прекрасно понимая, что, судя по этому номеру, он зарабатывает явно на три или четыре среднестатистических жизни, да плюс своя собственная.
– Интересует объём моего кошелька?
– Ты же знаешь, что нет, – улыбка пропадает с моего лица, и я опускаю глаза. А если он действительно так думает? Что я здесь и сейчас только из-за денег? Что мне полностью плевать на него?
Ох, как же сложно…
– Белла, это шутка, – видя моё смятение, торопится сообщить он.
– Конечно, – выдавливаю улыбку. – Так о чём мы говорили?
– О том, как я зарабатываю на жизнь, - внимательно следя за моей реакцией, медленно повторяет Эдвард.
– И как же? – почему-то сейчас меня это уже не интересует. Его вопрос застыл в сознании, и его рваные края причиняют ощутимую боль.
– Я директор двух холдингов.
- Ясно… - на самом деле меня не слишком интересует, кем он работает. Но, должна признать, то, что он не киллер и не кто-то в этом роде, немного успокаивает.
Смотрю на часы, вспоминая про время. Вздыхаю.
- Мне пора, к вечеру буду.
– Тогда до вечера, – его улыбка, обращённая ко мне полна искренней нежности. Я таю от неё, словно сливочное мороженое.
Не удерживаюсь, подхожу к нему и целую в щеку:
– До вечера, Эдвард.

* * *

В больнице меня встречает Эленика. Её ранее напряжённое, усталое лицо сейчас сияет радостью и жаждой жизни. Похоже, она переживала за Энтони гораздо больше, чем я думала.
– Белла! – она приветствует меня, когда я подхожу к послеоперационной палате Энтони. – Я рада, что Вы пришли.
– Как же я могла не прийти? – на моём лице тоже улыбка. Я тоже счастлива. Наконец-то всё наладилось.
– Энтони в сознании?
– Да, уже около часа.
– Хорошо, – уже намереваюсь открыть дверь и увидеть своего ангела, как Эленика говорит ещё кое-что:
– Доктор Блэк ждёт Вас сегодня в полдень. Он сказал, что это очень важно.
Сжимаю губы от воспоминаний про Джейкоба. Даже не верится, что ещё вчера, в это же время, я готовилась к худшему исходу и недолюбливала Эдварда. Как всё может измениться так за сутки?
Смотрю на часы в холле – половина одиннадцатого.
– Ладно, передай ему, что я буду. Спасибо.
У меня зубы сводит от одного имени этого человека. Теперь я ненавижу его. Мне кажется, я каким-то образом предаю Эдварда что ли…? Не знаю, я сама в себе и в своих чувствах неуверенна. Возможно, всё прояснится, когда у меня найдётся время всё хорошенько осмыслить.
Эленика пропускает меня вперёд, и я открываю дверь, захожу в палату.
– Мамочка! – радостный, хотя тихий голос сына заставляет улыбку засверкать на моём лице.
– Энтони! – бросаю сумку на кресло у двери и быстрым шагом пересекаю палату, садясь к нему на краешек кровати.
– Ты пришла, – он смотрит на меня небесными глазами, в которых серебрится счастье. Он бледный и измотанный, под глазами тёмные круги, губы снова едва розоватые, но он жив и с ним всё будет в порядке, поэтому я стараюсь не замечать подобных изменений.
– Ну конечно же, я пришла, – осторожно наклоняюсь, чтобы ни задеть ни одну из многочисленных трубок, тянущихся к его рукам, и целую в лоб. – Знаешь, как я соскучилась?
– Я больше, – ухмыляется он, пусть ухмылка и выходит усталой.
– Как ты себя чувствуешь, солнышко? Что-нибудь болит? – с величайшей аккуратностью провожу пальцами по синим кругам под его глазами, мечтая, чтобы они скорее исчезли.
– Немного… – он чуть-чуть морщится, и я убираю руку.
– Нет! – просит он, умоляюще глядя на меня.
– Не больно?
– Нет! Погладь меня, мамочка! – эта просьба рушит все мои убеждения, и я возвращаю руку, начиная снова медленно гладить его лицо. С нежностью. С любовью.
– Ничего, всё пройдёт, у тебя ничего не будет болеть, – беру его лицо в ладони, словно хрустальную вазу, поглаживая кожу – Теперь всё будет хорошо.
– Когда мы вернёмся домой?
– Через пару недель, – прикусываю губу, не зная как ответить по-другому. Чёрт, о будущем-то я и не думала. Похоже, на размышление появляется всё больше и больше резервов.
– Почему?
– Немного окрепнешь, и тогда поедем, – снова наклоняюсь к нему и снова целую. – Почитать тебе что-нибудь? – быстро меняю тему, пока он ещё что-нибудь не спросил.
– Сказки, – он показывает пальцем на тумбочку, где ещё со вчерашнего дня лежит та самая книга.
– Хорошо, – с готовностью достаю книгу и открываю её где-то посередине.
В душе всё поёт, понимая, что с моим маленьким солнышком всё в порядке. Пока что, впрочем.

* * *

Стою в кабинете Джейкоба, всё ещё думая о Тони. Сам он появляться не спешит. Его не видно.
– Доктор Блэк? – зову я, делая шаг к письменному столу с бумагами.
В ответ мне раздаётся тишина.
Подхожу к столу ещё ближе и замечаю фото. Фото Энтони с больничной карты. Оно стоит в рамке, на правом краю стола.
От ужаса и гнева кровь отливает от моего лица. Как он посмел?
– Добро пожаловать, Белла, – неожиданно сзади раздается голос, приветствующий меня, но мне не до приветствий
– Я предупреждала тебя? – хватаю рамку со стола, показывая её Блэку. – Я говорила, что ты не имеешь никакого отношения к моему сыну? Ты предал нас, а теперь его фотография у тебя в рамке?
– Белла, я хотел поговорить с тобой именно об этом, – пробует прервать меня Джейкоб, но я не останавливаю наступления:
– Нам не о чем говорить!
– Хотя бы выслушай!
– Я не хочу тебя слушать!
– Я вчера спас жизнь нашему сыну.
Замолкаю, осознавая, что отчасти это так, но потом вспоминаю многие другие подробности и нахожу в себе силы продолжать.
– МОЕМУ сыну!
А потом меня прорывает окончательно.
– Ты спас ему жизнь? Джейкоб, ты просто удачно провёл операцию!
– По-моему, ты забываешь, что благодаря мне он, в общем-то, и существует, – мужчина поджимает губы, делая шаг вперёд. Вот она, его чёртова гордыня. Где она была, когда он был нужен мне?
– Нет, Джейк, это благодаря мне он живёт. Ты отправил меня на аборт. Ты хотел убить его.
– Это было давно. Я раскаялся…
– Что толку от твоего раскаяния? – слёзы начинают течь по щекам от горького предательства. Как много я в последнее время плачу. Раньше я не позволяла себя подобного.
– Послушай, Белла, я хотел начать разговор по-другому, дай мне три минуты, прошу, – Джейкоб примирительно вскидывает руки вверх, делая шаг назад. – Я не хочу чтобы ты плакала.
– Три минуты, – поджимая губы, соглашаюсь я, быстро вытирая слезы.
– Вчера я впервые увидел нашего с тобой ребёнка, и, Белла, он прекрасен…
– Знаю, – резко выдыхаю я. – Жаль, что понадобилось довести его до лезвия ножа, чтобы ты понял, что потерял.
– В том-то и дело, Белла, я потерял. Но …я опомнился, я подумал, я очень много думал все эти четыре дня и знаешь…многое понял.
Джейкоб неумело подбирает слова, путается в них, а я напряжённо жду его дальнейшего объяснения. Мне хочется вернуться к Тони, а вечером – к Эдварду. Но уж никак не стоять здесь с Джейкобом.
– Я прекрасно помню, как мы любили друг друга, Белла, как мы жили, как мы практически не могли дышать друг без друга, и я… скучаю по всему этому.
– Слишком поздно, – снова утирая слёзы, проговариваю я.
– Я потерял четыре года, Белла. Их уже не вернуть, и я это понимаю. Но теперь я здесь, я повзрослел, у меня есть работа и уверенность. Я один. И я хочу вернуть свою семью, я не хочу больше делать ошибки и опаздывать…
– Что ты?.. – у меня не хватает воздуха и слов. О чём он говорит?
Тревожное предчувствие сворачивается комком внизу живота.
– Я хочу вернуть тебя и Энтони, Белла. Хочу вернуть нашу семью, нашу любовь, наше счастье…
Он глубоко вздыхает и обращает тёмные глаза на меня. В них сияют решительность и какой-то странный безумный огонёк:
– Я хочу быть счастлив с тобой, Белла. У нас уже есть сын, у нас всё наладится…
– Джейкоб, на что ты сейчас… – недоумеваю я, хотя в глубине сознание уже формируется ответ. Если он такой же, как я думаю, лучше бы я провалилась сквозь землю.
– Я хочу подарить нашему сыну семью, Белла. И поэтому прошу тебя выйти за меня замуж, стать моей женой.