Название: Письмо мамы
Жанр: Romance/Tragedy
Рейтинг: Т
Пейринг: Белла/Эдвард
Бета: +
Саммари: Это был труднейший поступок в моей жизни, но я смогла его совершить. Я стала жить дальше, Эдвард, как ты и просил.


Перевод

---

Edward’s POV

— Вы мистер Эдвард?

Я удивленно моргнул, взглянув на стоящую передо мной крошечную девчушку. Ее широко распахнутые глаза цвета шоколада светились любопытством, а на ярких розовых губах играла небольшая улыбка. Ее кожа — смуглая, темная — оказалась такой мягкой под моими пальцами, когда я наклонился и осторожно сжал плечи девочки, глядя ей в глаза.

— Я — Эдвард Каллен, — подтвердил я, ничего не понимая. — Я знаю вас, мэм?

Она захихикала в ответ на мой официальный тон и покачала головой.

— Не-а. Но моя мамочка знала вас.

Мое сердце, не бившееся более сотни лет, затрепетало, когда я осознал, почему глаза девочки, такие бездонные, такие красивые, казались столь знакомыми.

— Белла? — выдохнул я, и от ее имени, которое не произносил вслух более пятнадцати лет, мое сердце вновь разлетелось на части. Если бы я мог плакать, то слезы уже струились бы по моим щекам — таким холодным, таким твердым, таким бледным.

Малышка кивнула.

— Да, да, так звали мою мамочку. Вот, — произнесла она и полезла в розовый, в форме котенка рюкзачок, ее крошечный кулачок сжимал белый конверт — потускневший от времени и потрепанный. Она вложила его мне в руки и улыбнулась, демонстрируя большую щель на месте двух передних зубов. — Мамочка сказала, что если увижу вас, то должна отдать письмо.

— Спасибо, — прошептал я, не смея повысить голос от страха, что иначе могу зарыдать. Мои пальцы поглаживали потрепанную бумагу — уверен, эта маленькая девочка смотрела на письмо вновь, и вновь, и вновь — и я пытался бороться с чувством, которое грозило уничтожить меня. Чувство, которое было запрятано в отдаленный уголок души так… давно. — Спасибо, — вновь выдохнул я, и девочка гордо улыбнулась.

Но ее улыбка исчезла, и она быстро повернулась, ее глаза счастливо загорелись, когда она увидела взволнованного мужчину, бежавшего за ней.

— Мари Элис Блэк! Где ты была? — обеспокоенно спросил мужчина, притягивая малышку в объятия своих больших смуглых рук. Было легко понять, что этот мужчина — ее отец: сходство казалось поразительным. — О, Мари, больше никогда меня так не пугай.

Мужчина даже не заметил меня, быстро осматривая дочку на предмет возможных травм и повреждений. И когда он отходил от меня, неся малышку на руках, она через его плечо взглянула меня и помахала. Я пытался повторить ее жест, но не мог. Не мог двинуться. Не мог дышать. Только так у меня была возможность не заплакать.

— Где письмо мамы? — неожиданно спросил удивленный мужчина.

— Я его потеряла, — радостно прощебетала Мари, и ее отец нахмурился.

— Нам нужно поискать его, малышка? Я знаю, как оно для тебя важно.

— Нет, — медленно ответила Мари и обняла мужчину за шею своими маленькими ручками. — Я в порядке, оно мне больше не нужно. Я знаю, что даже сейчас мамочка рядом со мной. Она никогда меня не покинет.

На лице мужчины появилось выражение гордости, и он столь заботливо, столь нежно поцеловал Мари в лобик.

— Вот это моя малышка, — тихо пробормотал он, и больше я не мог видеть его. Больше я не мог видеть ее. Больше я не мог слышать их.

И остался один. Вновь. Навсегда.

Дрожащими, трепещущими пальцами я медленно открыл конверт и вытащил два листочка бумаги, бумаги, которая выглядела потрепанной временем, но я был уверен, что к ней никогда не прикасались. Казалось, что Мари держала конверт в своих крошечных ладонях всю свою жизнь, но ни разу его не открыла. Единственным недостатком чистой белой бумаги были дорожки слез, которые падали на нее во время написания.

«Эдвард», — с этого началось письмо, и я подавил вздох, прижав колени к груди и обняв их одной рукой, пока мой взгляд, блестящий от слез, которые я не мог пролить, быстро пробегал по листу.

«Эдвард,
Я сделала это.

Это был труднейший поступок в моей жизни, но я смогла его совершить. Я стала жить дальше, Эдвард, как ты и просил. Окончила школу. Поступила в колледж. Вновь влюбилась. Вышла замуж. И стала мамой самой красивой и милой малышки в целом огромном мире. Она – свет моей жизни, и я не могла бы просить о большем.

Джейкоб – хороший человек. Именно он помог мне, когда ты ушел. Я пыталась убить себя, ты знаешь, потому что была уверена, что не смогу дальше жить без тебя. Но он меня спас. Он оттащил меня от обрыва, и в его объятиях я впервые за долгое время почувствовала себя целой.

Я влюбилась в него, Эдвард. Правда. Рассказала ему все, потому что понимала, что иначе будет нечестно по отношению к нему. Я никогда не могла отдать ему свое сердце целиком, потому что оно раскололось после твоего ухода. Но я отдала ему каждый маленький кусочек, который смогла собрать, и он хранил их – он хранил меня.

Я никогда не смогу любить его так же, как тебя, но я любила его. Я отдала ему все, что у меня осталось.

Мы поженились, когда я окончила колледж. Это была маленькая свадьба, и каждый раз, смотря на планы, или торт, или цветы, я думала об Элис и больше всего на свете желала, чтобы у нее был шанс организовать ее. Знаю, ей бы понравилось.

А потом я обнаружила, что беременна. Никогда не думала, что захочу ребенка, Эдвард. Напротив, я была уверена в обратном. Но, услышав впервые стук ее сердечка на ультразвуке, расплакалась. Это было прекрасно. Джейкоб настоял на том, чтобы мы назвали ее Мари, и я дала ей второе имя — Элис. Я хотела назвать ее Мари Розали, но это имя ей не подходило. А назвать ее именно так я хотела потому, что, каждый раз глядя на малышку, вспоминала Розали и то, как сильно она хотела ребенка.

Я счастлива, Эдвард… но не чувствую себя цельной. Даже выходя замуж, я мечтала, чтобы передо мной стоял ты. Даже рожая Мари, я желала, чтобы именно ты поддерживал меня и плакал, держа ее на руках в первый раз. И даже сейчас, делая свои последние вдохи, я хочу, чтобы именно ты держал меня за руку.

О, Эдвард. Я хочу увидеть тебя снова. Один раз. Только раз. Пожалуйста, Эдвард, пожалуйста. Я не могу умереть, не увидев тебя. Не могу. И не стану. Я буду держаться вечность, если придется. Но я должна увидеть твое лицо. Только один раз. Пожалуйста.

Я не готова умереть, Эдвард. Я хочу быть в твоих руках. Хочу, чтобы ты обнял меня и сказал, что солгал мне в тот день. Сказал, что все еще любишь меня.

О, Эдвард, я никогда не отказалась бы от Джейкоба или Мари, но, если бы ты вернулся, я не знаю, как смогла остаться бы с ними. Я так сильно люблю тебя. Даже сегодня. Даже после всего, что случилось. Даже после того, как ты бросил меня, сломил меня. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

И буду любить тебя вечно.

Но я больна, Эдвард. Больна и не смогу протянуть дольше.

Неважно как, неважно когда, ты должен это узнать. Мне нужно, чтобы ты прочел это письмо. Мне нужно, чтобы ты узнал…

…что я по-прежнему люблю тебя. И никогда не переставала любить. Даже когда любила другого, чувства к тебе были сильнее.

Эдвард… Эдвард… Эдвард…

Я люблю тебя.

Твоя навсегда,
Изабелла Мари Блэк».

Я рыдал, с губ срывались душераздирающие всхлипы, когда дошел до конца письма, что держал в руках.

Она любила меня. Боже, она любила меня даже после всего, что я натворил. Она умерла, любя меня. Она жила, любя меня. Она любила меня. И я ее тоже любил. Больше всего на свете желал видеть ее, чувствовать, быть рядом, обнять и сказать, что я солгал. Сказать, что все слова, произнесенные в тот день, были ложью.

— Я все еще люблю тебя. По-прежнему люблю. О, Белла, я люблю тебя, — шептал я, поднимая голову к небу, желая, чтобы она услышала меня.

Я привлекал внимание… но это меня не волновало. Я сидел в центре парка, обхватив себя руками, отчаянно пытаясь не рассыпаться. Тщетно стараясь удержать боль внутри.

Но с тем, как ее слова всплывали в мыслях снова и снова — ведь я ни за что не смогу их забыть, — плотину прорвало, и страдания, агония, ужас и боль охватили меня, окружили, накрыли с головой, похоронили под собой.

Я знал, что больше не смогу выбраться на поверхность.

«Белла, — кричал я мысленно. — Белла, я люблю тебя. Белла. Белла. Белла».

— БЕЛЛА! — прокричал я. Голос охрип, но я не остановился: — Белла! Белла! Белла!

Но я знал, что она не ответит. И не вернется.

Она ушла. Навсегда.

В этот момент я не хотел ничего больше, кроме как умереть. Я хотел просто… прекратить существовать. Так как понимал, что продолжить жить без нее не смогу.

Я шатко поднялся на ноги, все еще сухо всхлипывая, и начал поиски. Споткнулся и упал. Поднялся. Продолжил идти.

Я все искал и искал.

И нашел.

Солнечный свет.

Нетвердым шагом я ступил под теплый луч солнца, позволяя ему озарить мой темный мир, выставляя на всеобщее обозрение мои несовершенства, мою боль. Я знал, что они придут. Всегда приходили. Они уже будут знать о моих намерениях еще до того, как я совершу задуманное, как и всегда знали невообразимым образом.

И я знал, позволяя солнечному свету согреть мою вечно-холодную кожу, что все почти закончилось.

Белла.