Сентябрь 2007.

По настоятельной просьбе учителей и врачей Эдварда, я стала обучаться «на дому». Эдвард стал изучать программу на том уровне, на котором её изучаю я. Грубо говоря, он второгодка. Сам любимый не отпирался. Он говорил, что пропустил достаточно и его знаний не хватит, что бы перейти в старшую школу. Я спорить не стала.

Эдвард немного неуверенно, но всё же мог произнести несколько фраз учителям, когда он что-то не понимал.
Домашние задания мы делали врозь, что бы у каждого была своя оценка, а не одна на двоих.

Однажды мы поделили домашнюю работу: Эдвард делал Английский язык и Литературу, а я Алгебру и Физику. Но учителя просекли нашу фишку и поставили нам по двойке.

Сказать, что я была возмущена – ничего не сказать, но я так же понимала свою неправоту.

В свободное от учёбы время мы либо играли в ноутбук, который родители Эдварда ему привезли, либо по очереди вслух читали книги. Пару раз мы спорили, потому что наши мнения относительно главных героем не сходились. Эдвард даже кинул в меня подушкой. Но я в долгу не осталась и щекотала парня до тех пор, пока он не стал молить о пощаде.

Так же я познакомила Эдварда с Розали. Они оба преодолели насилие. У них было о чём поговорить. Иногда ребята выставляли меня из комнаты и запирались изнутри что бы выговориться друг другу.

Карлейл спрашивал меня – не ревную ли я Эдварда к Розали. По началу я даже задумалась, но потом поняла, что нет, не ревную. У них схожие темы, схожие проблемы и они доверяют друг другу, а я доверяю им.

- Пошли погуляем? – Эдвард стоял у окна и смотрел на Ванессу с Джейкобом, которые дурачились, кидая друг в друга опавшие листья.

Я, на самом деле, немного удивилась вопросу любимого. Но, в конце концов, он оставлял свой кошмар в прошлом, понимая, что пора двигаться вперёд.

- Да, переодевайся. Я тоже пока в комнату схожу. Переоденусь в уличную одежду, - я обняла Эдварда и поцеловала его в щёку.

Через десять минут я уже обратно прибежала в комнату к любимому.

- Ты готова? – парень поцеловал меня в висок и, схватив за руку, потащил из комнаты. – Тогда пошли.

Я понимала его рвение побыстрее оказаться на улице. Он долгое время туда не выходил, боясь встретиться с людьми. Но теперь мой мальчик окреп и готов сделать этот важный для него шаг.

Когда мы вышли из здания, то на нас тут же все вытаращились, но стоило мне пригрозить всем кулаком, как все сразу же стали заниматься своими делами.

- О, ребята! Пошлите играть с нами в прятки! – к нам подбежала радостная Розали. – А то народу совсем мало!

Я посмотрела на Эдварда. Честно говоря, я ожидала, что он откажется, но любимый меня очень сильно удивил.

- Мы с Беллой ведущие. До скольки счёт?

- Минута. У тебя же часы есть? – ответила Розали, которая была явно обрадованная ответом.

- У меня есть, - вместо Эдварда сказала я.

Мы вместе отправились к остальным ребятам.

Игра прошла очень весело. Джейкоб свалился с дерева, Карлейл упал пятой точкой на лицо Фила, Ванесса потерялась в пространстве и врезалась в фонарь, а Роуз просто над всеми издевалась.

Эдвард вполне нормально вёл себя в окружении ребят. Он не терялся в разговорах, хорошо и остроумно отвечал. И первый раз за всё время его пребывания в приюте я слышала его чистый и искренний смех.

В тот момент когда мой мальчик смеялся, мы с Розали переглянулись и показали друг другу большие пальцы. Может и не так уже всё и ужасно, может он сам справится без помощи врачей?

Октябрь – Ноябрь 2007.

Директор приюта решила, что меня пора показать хорошему ортопеду.

Физиотерапевтам и инструкторам ЛФК не нравилось, что я не могу сгибать бедро. Они пытались мне его разработать, но все попытки были провальные. В конце концов меня записали в одну из лучших ортопедических детских клиник в стране.

Эдвард радовался, что наконец мы узнаем причину, по которой я не могу вести полноценную жизнь, постоянно прося помощи.

Да, честно говоря, мне и самой надоело просить соседку одеть мне носок, так как я не могу дотянуться до стопы.

По приезду в клинику меня всю трясло.

Воспитатель пыталась меня приободрить, но безуспешно. Я знала, что дела плохи. Меня о таком предупреждали, когда я ещё жила с родителями.

На самом деле, тогда я боялась не столько операции, сколько того, что у меня будут шрамы. Я боялась показаться некрасивой. Эдвард так много для меня значил, мне не хотелось его разочаровывать. Хотя любимый и говорил, что я всегда красива – это не придавало мне особой уверенности в себе.

Отстояв большую очередь, мы всё-таки попали к нужному нам доктору. Воспитательница что-то рассказывала про меня, про то, что я хромаю, криво сижу… Врач окатил её таким взглядом, что женщина быстро заткнулась.

- И так, Изабелла… У вас фиброзный анкилоз, - озвучил доктор, не отрываясь от моих рентгеновских снимках.

В тот момент у меня крутилось в голове только одно слово: ЧТО?

- Что это значит? – тихо спросила воспитательница.

- А это значит, что есть все показания к операции.

И тут у меня началась истерика. Не самые хорошие воспоминания лезли в голову. События позапрошлого года всё ярче рисовались в моей голове.

Я просто встала с кушетки, на которой сидела весь приём у доктора, и покинула кабинет, не потрудившись закрыть дверь.

Уверена, что воспитательница обо всё позаботилась, потому что буквально через пару недель нашего визита в больницу мне пришёл вызов на госпитализацию. На февраль месяц. А это означала, что у меня было ещё 3 месяца, что бы себя морально подготовить, но при этом не навредить успехам Эдварда.

Да, мой мальчик делал значительные успехи. Несколько раз мы с ним ходили в школу, на основные уроки. Учителя не были против, да и ребята тоже. Ну а мы так развлекались.

Родители Эдварда пару раз хотели забрать своего сына, аргументируя это тем, что он уже может контактировать с людьми. Но тут уже вступилась директор нашего детского дома. Не знаю, что она сказала Калленам, но они больше не предпринимали попыток забрать Эдварда, а только приезжали его навещать. Было решено, что мой мальчик пробудет в детском доме до Рождества.

Декабрь 2007.

Этот месяц выдался напряжённым.

Во-первых, Эдвард постоянно нервничал, из-за того, что он уедет, а я Рождество проведу без него. Хотя ребята поддерживали нас как могли, уверяли любимого, что в Рождество они не дадут мне скучать и мы повеселимся на славу. Тем более в Рождество отбой в час ночи.

Во-вторых, у меня у самой сдавали нервы. По ночам я рыдала, заливая подушку солёными слезами. Операция всё ближе. Я знала, каким будет послеоперационное восстановление, будет нелегко. Опять корсетный гипс, опять разработка, и 3 месяца провести лёжа. В этот раз мне никто не будет помогать, я буду совершенно одна, лишь полагаясь на медсестёр и соседей по палате. У меня не будет никаких привилегий и прочей ерунды.

В-третьих, у Джейкоба и Ванессы появилась проблема. Ванессу решили удочерить. Вот только она была дико против. Естественно, девушка понимала, что шанс на светлое будущее с приёмными родителями гораздо выше, чем быть детдомовской. Но тут она провела почти всю жизнь. Здесь её друзья и парень. Здесь школа, к которой она привыкла, учителя, которые делали поблажки. Здесь все.

А так же у нас прибавление в кругу друзей. Милый парень Джаспер. Его перевели к нам из Нью-Джерси. Он находился в приюте для проблемных подростков. Короче говоря – Джаспер жуткий бунтарь, но он отлично вписался в нашу команду. Роуз с ним очень сблизилась, со стороны даже похоже, что ребята больше, чем друзья. Но уверяю вас – это чушь. У них просто что-то вроде брата-сестринских отношений. Они относятся друг другу с трепетом, будто давно потерянные родственники.

В середине декабря выпал первый снег. Мы все очень обрадовались, ведь теперь не будет такой грязи и, к тому же, можно будет поиграть снежки!

- Привет, ребят, - мы собрались в игровой, что бы обсудить ситуацию Ванессы.

Парни сели на ковёр, а мы с девчонками с ногами забрались на диван.
- Что ты надумала, Несс?

Подруга окатила Карлейла ледяным взглядом, будто он спросил что-то лишнее.

- Не знаю. Я думаю дебоширить. Никому не нравятся буйные дети, а тем более приёмные. И если мой план сработает, то меня отправят обратно в детский дом. – Ванесса пожала плечами, её голос был спокоен, будто она нам объясняла правила игры в прятки, а не то, что она собирается делать.

- Ты понимаешь, что это глупо? Они тебя не вернут уже сюда, а ты поедешь а приют для трудных подростков. А там такой как ты не выжить. Поверь, я знаю о чём говорю, - а вот голос Джаспера был напряжённый. Он нам не рассказывал, как оказался в подобном учреждении, но моя интуиция подсказывает, что он прошёл через что-то похожее, что собирается сделать Ванесса.

Джейкоб положил голову на колени своей девушки и тяжело вздохнул:

- Даже не смей глупить. У тебя наконец появился шанс зажить нормальной жизнью. Не каждый день берут в приёмные семьи ребят нашего возраста, это большая удача, что тебя решили удочерить.

Ванесса ударила Джейка по голове. Парень непонимающе на неё взглянул.

- А ты? Куда я без тебя? Забыл, мы вообще-то пожениться собирались после того, как нас выкинут отсюда? А? – Подруга была просто в бешенстве. Её глаза полыхали огнём, а выражение лица было до ужаса грустным. Она в отчаянии.

- Что я? Ты о себе в первую очередь думай, - Джейк лёг обратно на колени своей девушки, - Я выживу, я крепыш. Скоро соревнования начнутся, отвлекусь. А ты мне письма писать будешь, как у тебя дела, как школа, как родители.

- Ванесса, - вмешался Эдвард, - у нас с Беллой похожая ситуация. Это просто надо пережить.

- Пережить? – перебила подруга, раскинув руками в стороны, - Как ты себе это представляешь?

Любимый взял меня за руку и продолжил:

- Ну, хотя бы так, как предложил Джейк – писать письма. К тому же, ты можешь ему иногда звонить. Это первое время тяжело, а потом у тебя там появятся друзья и станет легче.

- Мне не нужны друзья там, - упрямо буркнула Ванесса, - у меня есть вы.

- Ванесса, - уже вмешаться решила я, - вспомни, что сказал Джаспер. Не факт, что ты попадёшь обратно в наш детский дом. Ты сама сказала, что никому не нужны проблемные дети, а директорам приютов тем более.

Почти у всех в глазах стояли слёзы, ну если конкретнее, то у всех девочек и у Джейкоба. Остальные парни старались держаться, но грусть и боль так отчётливо читалась на их лицах, что хотелось просто убежать и скрыться там, где нет проблем.

Розали обняла Ванессу и стала её укачивать, как маленького ребёнка.

- Всё будет хорошо, всё будет хорошо… - слова звучали так тихо, что я сомневаюсь, что кроме меня и Ванессы их кто-то услышал.

- Отбой, все расходимся по своим комнатам! Отбой! – неожиданно заорала воспитательница и пошла по коридору, оповещая всех.

- Спокойной ночи, ребят, - Эдвард встал самый первый и, поцеловав меня в висок и обняв Ванессу с Розали на прощание, побрёл к себе в комнату.

А потом и остальные разошлись, пожелав друг другу приятных снов.

За неделю до Рождества мы начали украшать классы и жилое помещение. Не знаю, как для остальных, но для меня это стало испытанием. Я никогда не отличалась терпением и, если у меня что-то не получалось, то я начинала сильно психовать. А тут ещё и накладывается переживания от того, что этот светлый праздник я проведу без своего мальчика.

Эдвард утешал меня, как мог. Мы часто разговаривали на волнующую меня тему. Какой парадокс, ещё совсем недавно я пыталась разговорить Эдварда, а теперь он пытается разговорить меня. Хотя, признаться, его нудные монологи на тему «Всё будет хорошо» меня раздражали. Я не могла просто признаться самой себе, что я слишком сильно привязалась к своему любимому, что не в состоянии отпустить его к родителям.

Но зато была одна приятная новость. Ванесса всё же решила послушать нас и не портить жизнь её новым родителям. А с Джейкобом они договорились, что буду писать друг другу так часто, как только могут.

- Эдвард, ты собрал все вещи? – я проверяла шкафы и тумбочки, проверяя не оставил ли любимый что-то.

- Да, все. Всё сто пятьдесят раз перепроверил. Ничего не оставил, не беспокойся.

Я подошла и обняла Эдварда за талию, положив голову на его грудь. Мой мальчик обнял меня в ответ и поцеловал в макушку.

- Хорошо. Диски все собрал? – чувствую себя мамочкой.

- Да, все.

В комнату зашла мама Эдварда. Она оглядела всё вокруг и удовлетворённо вздохнула.

- Наконец то ты покинешь эти стены.

Эдвард тактично промолчал и снова поцеловал меня в макушку, сильнее сжав мою талию.

- Если ты собрал все вещи, то больше не вижу смысла здесь оставаться, дорогой. Бери сумку, а я рюкзак и давай, на выход, - на этих словах женщина взяла рюкзак и вышла из комнаты.

Я оттолкнула Эдварда от себя и тоже пошла к выходу.

- Пока, - прошептала я не оборачиваясь. Надеюсь, что он не пойдёт за мной, и так тяжело расставаться.

- Пока, - услышала я в ответ.

После отъезда любимого я ходила, словно приведение. Ребята старались меня развлечь, рассмешить. Иногда у них это даже получалось, но мне постоянно не хватало Эдварда.

Январь 2008.

« Привет, ребята.

Во-первых, извините, но я буду писать очень и очень редко. Возможно, раз в три-четыре месяца.

Дома не всё так плохо, как я ожидал. Хотя мама бывает очень дотошной, но я стараюсь отгородиться от это. Она пытается у меня узнать, что и как было у Лорана. А я, понимаете, просто не могу об этом рассказать. Это слишком тяжело.

Отец даже со мной не разговаривает, мы ограничиваемся приветствиями. Всё внимание Мелани, но я не против. Пусть сестрёнка будет счастлива. Может, просто немного обидно, что я, как старая игрушка, стал не нужен. У родителей же есть "неиспорченный материал".

Я вышел в школу. Думаю, что вы и так догадались - я там изгой. Говорят, что заслужил. Может я и дурак, но так и не понял - чем я это заслужил?

Да не будем о плохом. Как у вас дела?

Ванесса. Если тебя ещё не забрали, то, давай без глупостей! Это очень важно для твоего будущего. А если тебе не понравится в приёмной семье, то ты в любой момент можешь об этом сообщить социальному работнику.

Джейкоб. Чувак, тоже без глупостей. Письма не такой уж и плохой вариант, что бы связаться со своей второй половинкой. Пусть, не так быстро, как хочется, но хоть что-то. А потом - есть же и телефон. Не думаю, что директор будет сильно против пятиминутных разговоров по телефону. Платит же не он за это, а государство.

Карлейл. А ты просто не делай чего-то такого, за что тебя наши милые дамы захотят погладить по голове кирпичом!

Джаспер, а ты проследи, что бы Карлейла не за что было бить! Я возлагаю на тебя большие надежды.

Фил. Ха, мне даже и нечего тебе сказать. Просто спасибо за то, что помогаешь нам.

Роуз, спасибо за поддержку. Если хочешь, то можешь мне писать, я буду специально для тебя писать отдельное письмо. Но повторюсь - не часто. Я всё ещё немного побаиваюсь людных мест. С меня достаточно и нескольких часов в школе. Уже дойти на почту сил совсем нет. Ну, ещё есть и другая причина, но не буду об этом.

Белла. Я просто люблю тебя и очень по тебе скучаю. Мне не хватает наших посиделок, долгих разговоров по душам, прогулок. Что я говорил Роуз про отдельные письма - к тебе тоже относится. Просто это письмо я решил написать всем.

Вы все мне очень дороги.

Эдвард."

- Всё, письмо закончилось, - я проглотила ком в горле. Он любит меня. Это так приятно знать. Даже не смотря на то, что прошёл всего месяц с тех пор, как мой мальчик уехал.

- Ребят, мы будем писать коллективное письмо Эдварду или каждый отдельно? - спросил Карлейл через пару мину.
Мы переглянулись и пожали плечами. С одной стороны, мне хотелось написать для Эдварда своё письмо, а с другой я понимаю, что у парней не получится писем, длиной больше, чем три-четыре строки. Поэтому я за коллективное письмо.

Ванесса прижалась ближе к Джейку, обняв его крепко за талию.

- Я за коллективное письмо.

Джейк её поддержал.

- Ребят, каждый пишет что-то своё, но на одном листе. Я правильно поняла? - спросила Роуз, оглядывая нас по очереди.

- Ну, я тоже так понял, - ответил Фил, - Или нет?

Я лишь кивнула головой. Из моих глаз полились слёзы, которые я старалась стереть рукой. Я уже ничего не видела, до чего сильной была моя истерика.

Роуз подсела ближе ко мне и обняла. Она пыталась меня утешить, говорила, что эти неприятные моменты просто надо пережить. А я так боюсь разойтись с Эдвардом. Ведь когда он в следующий раз напишет, то я могу быть в больнице и не смогу ответить. А вдруг он подумает, что я не хочу с ним больше общаться? Что я рассталась с ним?

- Всё нормально, не переживай. Ты напишешь Эдварду, что будешь в больнице. Тем более, я не думаю, что ты пробудешь там долго. Три-четыре месяца. Надеюсь, что ты вернёшься к нам раньше, как раз к тому моменту, когда придёт второе письмо от Эдварда, - Роуз гладила меня по спине.

- Давайте приступим к письму, - всхлипывая, спросила я.

Все ребята дружно закивали, а Фил побежал за бумагой и ручкой.

" Привет Эдвард!

Хочу сказать, что я тоже тебя люблю. И очень по тебе скучаю. Ты же помнишь, что я ложусь скоро в больницу? Так вот, я очень боюсь, что не успею вернуться к тому моменту, когда ты пришлёшь нам второе письмо. Но, Роуз меня успокоила и сказала, что я точно не пробуду в больнице три-четыре месяца.

Нового ничего нет. Школа, уроки, прогулка. Всё как обычно. Я тоже скучаю по нашим посиделкам.

Я очень рада твоим успехам.

Не бойся этих ребят в школе, они просто не понимают всей ситуации. А родители может так пытаются пережить сложившуюся ситуацию?

Извини, мне больше нечего добавить, потому что я опять чувствую наступающую истерику.

Пока, твоя Белла.

Привет, Эдвард.

Естественно я хочу, что бы ты писал мне отдельные письма. Нам есть что обсудить.

Не переживай по поводу ребят в школе. Мало ли уродов живёт на нашей планете? Не все должны быть удостоены нашего внимания.

Извини, но про родителей ничего сказать не могу. Я просто не могу понять их поведения. Но ты всё равно их сын и они любят тебя. Может, это они пытаются так отгородится от проблемы? Поговори с ними. Откровенно.
Дела у нас прекрасно. Все живём в мире и согласии.

Ванессу успокаиваем перед её отъездом. Переживает девочка. Но, думаю, что они с Джейкобом справятся!

Скучаю по тебе, Роуз.

Привет, Эдвард.

Вот и дошла очередь тебе писать и до нас - твоих придурошных друзей. Ты же понял, о ком идёт речь? НЕТ?! Ладно, даю подсказку. Карлейл, Фил и Джаспер.

Эдвард, без тебя наша компания стала какой-то не полной. Нам тебя не хватает. Надеемся, что всё наладится с твоими родителями и в школе.

У нас всё вроде хорошо. Хотя, Карлейл уже успел ослушаться тебя - Ванесса его очень хорошо огрела по голове. Он опять зашёл, когда девчонки переодевались. Ну, что поделать, если его стучаться никто так и не научил?

Пока, друг. Ждём нового письма.

Привет, Эдвард.

Мы - последние, кто тебе пишут.

Да, ты прав. Нам надо обойтись без глупостей. Мы будем очень стараться.

Я знаю, что меня заберут уже через неделю. То есть - первого февраля. Надеюсь, что мои приёмные родители будут именно такими, какими они были на "смотринах". Если нет, то социальные службы мне помогут.

Джейкоб обещал писать мне письма. На звонки решили не разорять директора. Мало ли что.

А ты не обращай внимания на идиотов. Они везде. Если мы будем обращать на них внимание, то так можно и с ума сойти. А с родителями стоит поговорить. Может так решиться ваша проблема?

До свидания, мы скучаем. Ванесса и Джейкоб."

Февраль - Май 2008.

В середине февраля я планово легла в больницу.

О, как вспомню приёмный покой. Это было отвратительно. Огромная толпа людей, мамаши, которые не хотели уступать место больным детям, медлительные сотрудники, которые каждые полчаса уходили на перерыв. Этот ад продолжался около трёх часов. За это время я успела проклясть всё на свете.

Мои ноги жутко болели, я больше не могла стоять, но никто не уступал место. Спина так же дико болела, мне очень сильно хотелось выть от боли, но я терпела. Голова "раскалывалась" от истошных воплей маленьких детей.

Воспитательница стояла в стороне и ничего не предпринимала, что бы мне помочь. Ей было сказано доставить и устроить меня в больнице, чем она и занималась. Но, видимо, не было сказано позаботиться о том, что бы мне было более-менее комфортно.

После оформления документов меня отправили обустраиваться в палату. Слава Богу, соседи по палате оказались адекватными. Всё время, что я провела в больнице до операции, мы с ребятами играли в карты, смотрели кино по телевизору, играли в гляделки в игровой. В общем, развлекались всеми доступными нам средствами.

Так же, по приезду меня сразу осмотрел врач. Хоть к нему не было трёхчасовой очереди, что несомненно меня очень порадовало. Я была уставшая и очень голодная.

Операция была назначена на конец февраля, но запланированное пришлось отложить на две недели, потому что я подхватила простуду. Врач очень тогда переполошился, выписал мне таблеток и каждый день приходил узнавать, как я себя чувствую. Как только я поправилась, доктор переждал ещё неделю и только тогда, когда удостоверился, что я точно поправилась, решил прооперировать.

Меня осмотрели анестезиолог и педиатр, расспросили обо всём и, наконец, дали добро на проведение операции.

В больнице мне очень не хватало мамы, не хватало её поддержки. Я смотрела на других детей и очень им завидовала. Так хотелось, чтобы мама подошла и обняла меня, сказала, что всё будет хорошо, что мне не больно, чтобы просто пожалела и сказала, что любит. Но моим мечтам не суждено было сбыться.

Уже лёжа на каталке перед операционным блоком, я расплакалась, как маленькая девочка, жалея себя.

По словам доктора - операция прошла успешно. Я очнулась в реанимации, а потом и провела в ней двое суток. Я засыпала и просыпалась с одним лишь словом на своих устах - больно. Знаете, пусть это и лучшая клиника во всех штатах, но на нас тут было, ровным счётом, плевать.

Дети вокруг плакали от боли и звали своих матерей и отцов, просили обезболивающее, снотворное и многое другое. А я лежала, и просто смотрела в потолок, пытаясь отвлечься от дурных мыслей, но это плохо получалось.

Я была загипсована от пояса до пяток, так, что не могла даже сесть. Да, мне и нельзя было садиться. Операцию ведь сделали на тазобедренном суставе, вставив туда какие-то "колпачки", что бы я наконец могла сгибать ногу, а в последствии нормально садиться и самостоятельно одеваться. (п/а: операция называется Артропластика тазобедренного сустава). Но загипсована я должна быть в течении двух недель, а потом мне уберут верхнюю часть гипса.

Реабилитация после операции была не самая сложная, но и не самая лёгкая.

За первые три дня, по моим подсчётам, мне было сделано восемнадцать уколов, и только пять из них были обезболивающие. Я лежала в палате почти безвылазно, раз в день меня вывозили на перевязку. Через две недели, ближе к концу марта, мне сняли швы и верхнюю часть гипса, тем самым сделав "корыто", из которого меня могли вытаскивать для того, что бы сделать процедуры.

На разработке я кричала так, что пару раз приходил мой лечащий врач для того, что бы проверить - ничего ли я себе не сломала. Слава Богу, обошлось без такого кошмара.

Да и стол массажиста не стал для меня раем. Я огрызалась на бедного мистера Фокса, приговаривая, что когда-нибудь обязательно укушу его за руку.

Где-то в конце марта выписались все ребята, с которыми я дружила в больнице. Остались все незнакомые, которые почему-то держались от меня стороной. Может, стеснялись того, что я лежачая? Так они и сами такими будут, как только их прооперируют.

Так я и оставалась тут в одиночестве до тех пор, пока меня не выписали в конце мая. Какими же долгими были те четыре месяца!

Июнь - Август 2008.

Когда меня привезли обратно в детский дом, то выделили отдельную комнату. Вставать мне до сих пор не разрешили, так что я продолжала валяться на кровати без дела.

Мои ребята были рады, что я наконец то вернулась. Они почти не отходили от меня: веселили, делали массаж ноги, когда та сильно болела и помогали выполнять упражнения, что бы ещё лучше разработать тазобедренный сустав.

Ответное письмо от Эдварда ещё не пришло и мы стали волноваться. Розали каждый день подходила к директору нашего детского дома и спрашивала, не пришла ли какая телеграмма для нас. Но, увы, она так и не приходила. А прошло уже около пяти месяцев.

Но зато очень часто приходили письма от Ванессы, которая рассказывала, как рада, что послушалась нас и не стала бунтовать. Приёмные родители любят Ванессу, как родную дочь, выполняют практически любой её каприз. Рада, что хоть этой чудесной девочке повезло.

Как только приходит новое письмо от подруги - Джейкоб ходит радостный, словно сегодня рождество и сбудутся все его желания. Но парня понять можно. Я, наверное, так же буду выглядеть, когда придёт письмо от любимого. Я очень этого жду.

- Белла, директор выдала тебе инвалидное кресло! Ты, наконец, можешь выйти на улицу! - ко мне в комнату вбежал радостный Карлейл, а за ним не менее радостный Фил, который вкатил то самое кресло, о котором сейчас толковал друг.

- Откуда в нашем детском доме инвалидное кресло? - удивлённо спросила я, подползая ближе к краю кровати.

Видно было, что кресло очень старое. Ему, может, лет десять. Но старые хозяева за ним хорошо ухаживали, старались не разломать.

- А, у директрисы какая-то родственница умерла, а та ездила на этом кресле. Так вот, тебе разрешили временно им попользоваться, пока врач не разрешит тебе ходить на костылях. Ну что, идёшь на прогулку? - объяснил мне всё Фил.

- Спрашиваешь! - я засуетилась, и даже наизнанку надела кофту. Мальчишки посмеялись, но потом всё-таки сказали, что бы я переоделась. От такой оплошности я немного засмущалась.

Потом Фил пересадил меня на кресло и мы отправились на прогулку.

Как только Розали, Джейкоб и Джаспер увидели меня на улице, то сразу подошли.

- Ну, предлагаю прогуляться вокруг здания, - сказал Джаспер, мило мне улыбнувшись.

Мы разговаривали буквально обо всём. Но самая заезженная тема была - это почему Эдвард до сих пор не написал нам. Может он опять закрылся в себе? Может у него проблемы с родителями? Или проблемы с ребятами в школе?

Но ответить на свои вопросы мы не могли. Как тяжело было от незнания.

Как мне тяжело было от того, что я так давно не видела своего мальчика. Так давно не слышала его голос.

Июль и август прошли почти незаметно.

Мы с Роуз готовились к школе, решали задачи по математике, учили правила английского языка и даже попытались начать учить испанский, но наши попытки потерпели крах. Видимо, мы не способные ученицы.

Мальчишки были заняты тренировками, скоро намечались очередные соревнования. Они уходили рано утром на стадион и возвращались в корпус только перед отбоем, все измученные, но всё же довольные. Ах, да, Джаспера тоже приняли в их команду. Вы просто не видели его довольное лицо, когда он заявился ко мне в комнату после отбора, что бы похвастаться своим успехом.

В середине июля мне разрешили ходить на костылях, но не разрешили наступать на ногу. Теперь я могла нормально со всеми гулять, пусть и не долго. Было так непривычно, что в первый день я смогла выйти на улицу всего лишь на десять минут. Но даже эти минуты я считала огромным прогрессом. Хотя, мне и сравнивать то не с чем.

Директор забрала инвалидное кресло обратно, и я, когда сильно болела нога, сидела в комнате и наблюдала, как гуляют остальные. Роуз тоже оставалась со мной, что бы не было скучно.

В последний день каникул Роуз прибежала ко мне очень и очень радостная.

- Белла, вставай с кровати! Быстрей! Пошли! - закричала она, подпрыгивая на месте и хлопая в ладоши.

Честно говоря, меня это немного удивило. Нет, вру - очень сильно удивило. Подругу редко встретишь в таком прекрасном настроении. Такое чувство, что она выиграла миллион в лотерее.

- Что случилось? - удивлённо спросила и я начала потихоньку вставать с кровати. Но лучше бы я сидела, было бы меньше последствий.

- Эдвард позвонил! Давай быстрее, он хочет с тобой поговорить.

В этот момент я первый раз в жизни упала в обморок.

---

Приглашаю всех поделиться мыслями об "Истории" на