Прошло три дня с их разговора с Джинни, но та так и не вызвала Гермиону. Девушка наблюдала за Уизли, но та продолжала делать вид, что ненавидит ее, и все время ходила с кем-то из ОД. Гермиона же не находила себе места от беспокойства. Что если она так и не смогла уговорить Невилла? Тогда получается, что она, Гермиона, сама дает преимущество слизеринцам.

Отвлечь от этих депрессивных мыслей ее мог только Драко Малфой. Парень действительно оказался хорошим другом. Они постоянно ходили вместе, сидели на уроках, говорили обо всем на свете. Кроме войн, разумеется. В общем, Драко вел себя так, словно вокруг ничего не происходило и они были обыкновенными студентами. Гермиона же поддерживала эту линию поведения. Ей вовсе не хотелось постоянно думать о войне и смерти.

Однажды Малфой спросил ее о родителях-маглах. Гермиона не знала, что ответить. Ей не хотелось скрывать от него и это, поэтому рассказала правду.

— Вот почему ты плакала, когда стирала память Нотту! — догадался Драко. — Ты вспоминала родителей.

Гермиона только кивнула, и они закрыли эту тему.

Лишь на третий день, поздно ночью, Гермиона почувствовала вызов. Девушка быстро оделась и направилась в Северную башню. Она знала, что это Джинни хочет поговорить с ней.
Выйдя на площадку башни, девушка задрожала от холода. Была уже середина осени, и на продуваемой ледяными ветрами башне было очень неприятно. Гермиона посильнее закуталась в мантию и направилась к худой фигурке, стоящей возле перил.

— Привет, Джинни, — поздоровалась Гермиона хриплым от холода голосом.

— Привет, — тихо ответила гриффиндорка и замолчала.

— Что-то случилось? — поинтересовалась главная староста школы.

— Не знаю. Я позвала тебя, чтобы сказать, что уговорила Невилла. Он долго выспрашивал, где я нашла этот обряд и не опасен ли он. Я, конечно, не сказала ему правду.

— Ну… Хорошо. Я рада, что тебе удалось.

— Угу, — кивнула Джинни.

— Я же вижу, произошло что-то еще! Мы не можем пойти куда-нибудь еще? Разве тебе не холодно?

— Я хочу уйти из ОД, — сказала гриффиндорка, игнорируя последний слова Гермионы. — Я только сейчас поняла, какие они жестокие, глупые и… Ничем не лучше слизеринцев, не лучше Пожирателей.

— Что ты такое говоришь? — Гермиона приходилось перекрикивать ветер, бушующий на верхушке башни. — В чем дело?

— Они сказали, что Гарри — трус, что он просто прячется. Они говорят, что мы должны начать войну. Внутри школы. Хотят организовать нападение на слизеринцев. Это отвратительно. Я никогда не думала, что Невилл и Луна такие! Почему все так?

Джинни уже кричала, давясь слезами и яростно вытирая глаза.

— Ну-ка пошли, — решительно сказала Гермиона. — Это не лучшее место для разговора. Давай воспользуемся Выручай-комнатой.

— Мы не можем, они сейчас там!

— Тогда мы пойдем в другое место. Тебе лучше надеть это, — Гермиона протянула Джинни Мантию-Невидимку. Она знала, что не должна вести ее в тайную комнату Клуба пожирателей, но просто не знала другого надежного места. Спустя несколько минут они оказались в большом круглом помещении. Гермиона была рада, что здесь никого не было. Девушка зажгла камин и упала в ближайшее к нему кресло. Джинни скинула мантию-невидимку и уселась в соседнее.

— Ты куда меня привела? — спросила она, разглядывая комнату.

— Здесь собирается Клуб, но это не важно. Нам нужно поговорить. Расскажи все сначала и подробно.

— Вчера состоялось очередное собрание ОД, — заговорила Уизли. Гермиона кивнула. Она знала об этом, прочитала на заколдованном галеоне. — Сначала мы обсуждали обряд, и мне удалось их уговорить. Они решили, что после него станут непобедимыми и «надерут, наконец, задницу этим слизеринцам». А потом кто-то сказал, что жаль, что с нами нет Гарри. Что тут началось! Несколько человек начали кричать, что Гарри нас всех бросил, что он подлый эгоист и все такое. В конце концов Невиллу удалось их успокоить, но он согласился! Ты представляешь? Я думала, он наш друг, а он… Мне стало так противно. Но все стало еще хуже, когда Невилл сказал, что мы должны начать войну в Хогвартсе. Я пыталась объяснить, что это наша родная школа, но меня никто не поддержал. Они считают, что таким образом смогут защитить Хогвартс! Но нападения…

— Что за нападения? — нахмурилась Гермиона.

— ОД хочет отловить нескольких слизеринцев и устроить им темную. «Если все получится, мы сможем делать это постоянно». Так сказал Невилл. Я хотела сказать, что не стану в этом участвовать, и уйти, но вдруг подумала, что должна узнать подробнее и сказать тебе. Мне плевать на слизеринцев, но ведь жертвой можешь оказаться и ты! Поэтому я осталась и узнала подробности. Но теперь мне как никогда хочется уйти оттуда!

— Джинни, я понимаю, это тяжело, но ты не должна уходить! Ты не обязана рассказывать мне эти подробности, если не хочешь предавать друзей, но уйти ты не можешь. Ты единственный человек, который связан со мной и может передавать информацию в Орден и ОД. Это действительно важно. Что бы ни говорили Невилл, Луна и другие.

— Я знаю, — грустно кивнула Уизли. — Поэтому и остаюсь там. Но я все равно буду рассказывать тебе. Слизеринцы еще ни разу не напали на нас исподтишка. Они заслуживают того, чтобы иметь возможность защититься.

— Как мило с твоей стороны заботиться о нас, Уизли, — обе девушки вздрогнули и обернулись на знакомый голос. Джинни ахнула, а Гермиона строго спросила:

— Что ты здесь делаешь в такое время, Андриан?

— Тебе ли говорить мне о времени? — усмехнулся слизеринец и нагло уселся в кресло рядом с Джинни.

— Я, вообще-то, главная староста школы! — возмутилась Гермиона. Она не была слишком взволнована из-за того, что Андриан застал гриффиндорку. Она всегда хорошо к нему относилась и знала, что он не станет болтать. Джинни же была противоположного мнения, поэтому гневно сверкала глазами в направлении слизеринца.

— Не смеши меня, Грейнджер! Давайте лучше выпьем, — предложил Пьюси, извлекая из-под кресла две бутылки.

— Это что, ром? Вы с Малфоем сговорились? — воскликнула Гермиона, тем не менее, наколдовывая рюмки.

Джинни изумленно смотрела на свою бывшую подругу.

«Это не Гермиона Грейнджер, которую я всегда знала, — мелькнуло у нее в голове. — Это Гермиона Лестрейндж, настоящая слизеринка». Эта мысль не понравилась Уизли, и она поспешно ее отогнала.

Тем временем Гермиона и Андриан разлили по рюмкам ром и добавили какую-то коричнево-красную жидкость.

— Это кола. Ром с колой — известный магловский коктейль. Кстати, откуда у тебя кола, Андриан?

— У меня есть все, — загадочно улыбнулся тот.

— И все-таки мне интересно, — сказал Андриан спустя полчаса, когда все трое уже были достаточно пьяны, — что здесь делает Уизли? Она решила вступить в наш Клуб?

— Нет! — слишком резко ответила Джинни.

— Ну вот, хоть один нормальный человек был бы! — притворно расстроился слизеринец.

— А остальные что, ненормальные? — поинтересовалась гриффиндорка.

— Ну, вот сама посмотри. Половина — идиоты, вторая — жаждущие власти идиоты, — все трое засмеялись.

— А меня ты к какой категории относишь? — спросила Гермиона, отсмеявшись.

— Я лучше воздержусь, а то скоро Хэллоуин, мало ли ты решишь принести меня в жертву.

Гермиона хмыкнула, словно раздумывая над этим вариантом, а Джинни с Андрианом снова захохотали.

— Нет, а если серьезно? Ты открыла гриффиндорке место наших встреч. Это как, нормально? — спросил Пьюси и повернулся к Джинни: — И что ты там говорила про слизеринцев, заслуживающих защиты?

— Я не стану никому говорить об этом месте. Вы можете доверять мне, — твердо сказала Уизли. — А насчет защиты.… Предупредите своих, что вам грозит опасность. Планируются нападения на слизеринцев, поэтому советую вам не ходить в одиночку, тем более после отбоя.

— Спасибо, — искренне ответил Андриан, и девушки удивленно воззрились на него. — Не ожидал от тебя, но все равно спасибо.

В этот момент слизеринец и гриффиндорка смотрели друг на друга так, словно всю жизнь были друзьями, с таким пониманием и теплотой, что Гермионе захотелось оказаться как можно дальше от них. Чтобы не ощущать так резко свое одиночество, чтобы не чувствовать боли воспоминаний…

***

Хэллоуин неотвратимо приближался, о чем свидетельствовало все, что встречалось Гермионе за последние дни. Весь замок был украшен к празднику, и студенты, несмотря на все свои беды и войну, шедшую в магическом мире, радостно готовились к праздничному ужину и последующим осенним каникулам.

Обычно из всех учеников Хогвартса по домам разъезжались только чистокровные, за которыми, как правило, присылали кареты родители. Однако в этом году очень многие хотели увидеться со своими семьями, узнать, все ли у них в порядке, никто ли не пострадал на войне. Поэтому большинство студентов ходили счастливыми в ожидании счастливой встречи с членами семьи и друзьями.

Гермиона же, напротив, с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее, и даже Драко уже не мог поднять ей настроение. Предстоящая поездка в имении Малфоев отнюдь не радовала главную старосту Хогвартса. Она знала, как много зависит от того, сможет ли она достойно пережить это время или нет, и эта ответственность давила на нее каждую минуту. Гермионе казалось, что она несет на плечах что-то огромное, невероятно тяжелое, но невидимое никому, кроме нее.

«Как они могут веселиться? — спрашивала она себя. — Как могут быть счастливы в такое время?»

Казалось, все забыли о том, что идет война. И вместе с тем забыли и прошлые мирные времена, забыли друзей, уроки.… Эти люди жили только сегодняшним днем, не думали о том, что будет в будущем, и не вспоминали прошлое. Так может быть, так и надо?

К тридцать первому октября депрессия Гермионы достигла своего пика. Она сама не замечала, как кричит на всех, кто встретится ей на пути, как грубо отдает приказы старостам и членам Клуба. В ней словно проснулся какой-то снобизм, она почувствовала вкус власти, она знала то, чего не знают другие. Так разве она не имеет право так себя вести? Эти мысли поддерживало и действие фамильного кольца Лестрейнджей, гордо красовавшееся на пальце девушки с самого утра дня всех святых. Гермиона наткнулась на него, когда разбирала свой старый гардероб, и поняла, что сегодня она непременно должна одеть его.

Праздничный ужин в Большом зале прошел довольно тихо. Слизеринцы с некоторой долей страха поглядывали на Гермиону и не решались заговорить. Многие уже получили от нее по первое число и не желали повторения.

После официальной части директор предложил разойтись всем по своим гостиным и продолжить, если они пожелают, там. Выходя из зала в сопровождении членов Клуба юных пожирателей, Гермиона встретилась глазами с Джинни, окруженной членами ОД. Обе девушки знали, что сегодня им до своих гостиных не добраться.

Штаб Клуба встретил избранных слизеринцев полумраком и теплом. Зеленоватый свет, исходящий от стен, и искусственная паутина, свисающая с потолка, создавали непревзойденную обстановку Хэллоуина, а камины, в которых горел фирменный синий огонь Гермионы, приносили неожиданное тепло.
Гермиона плохо помнила, как произнесла вступительную речь, раздала необходимые для проведения обряда свечи и тексты заклинаний, объяснила суть ритуала и последовательность действий.

Когда все заняли свои места вокруг длинного стола, на котором стояли глубокие чаши с темно-коричневым зельем — по одной на каждого — Гермиона начала читать заклинание. Это была длинная латинская формула, которая отдавалась эхом от стен подземелий. Девушка говорила уверенно и четко. Она знала, что произнесение заклинания играет большую роль в ритуале. Слова вылетали из уст Гермионы, и она чувствовала, как ее тело наполняется какой-то сверхъестественной магией, темной, зловещей, но такой манящей…

Договорив первую часть, Гермиона взмахнула палочкой и зажгла свечи всех участников. Теперь она могла четко видеть их лица. На одних был написан страх, на других — предвкушение. Она вдруг поняла, что ей нравится это: пугать, повелевать, заставлять желать… Это было странно. Никогда раньше Гермиона не чувствовала подобной темной радости. Без сомнения, это было действие обряда.

Они опустили свечи в чаши, взялись за руки и начали хором говорить вторую часть заклинания. Зелье вспенилось и поглотило свечи, словно растворив их. Внутри их круга образовался поток магии, исходящий от слизеринцев, произносящих слова. Гермионе казалось, что эта магия проникает в самое сердце, заставляя его биться быстрее, пробуждает глубоко в ней что-то древнее, первобытное… Сейчас девушка по-настоящему ощущала, что такое черная магия. Она струилась по ее венам, обволакивала ее, словно туман. И забирала что-то, что было дорого Гермионе. Она не могла понять что, но ей совершенно не хотелось это отдавать.

«Это превратится в твою защиту… Ты должна отдать это мне…» — шептала ей неведомая сила. И Гермиона послушно подчинялась, направляя потоки магии в центр. Под действием заклинания чаши переместились в центр стола, зелье поднялось в воздух и смешалось, мерцая всеми оттенками цветного спектра. С последними словами оно резко разлетелось к участникам ритуала, окатив их холодной волной, и бесследно исчезло.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь рваным дыханием слизеринцев.

— Это все? — первым нарушил молчание Малфой. Его голос звучал, словно через водяную стену, как-то приглушенно и таинственно.

— Ты разве не чувствуешь? — удивленно спросила Гермиона, и наваждение исчезло. Она как будто спустилась с небес на землю. Девушка полностью осознала, где она находится и что она только что сделала. Теперь Гермиона знала, что она отдала ради этой защиты. Не воспоминания, но ощущения. Это было странно. Она помнила все свое прошлое, но как будто перестала чувствовать по отношению к нему какие-либо эмоции. Как будто просто смотрела кино с собой в главной роли. Мерлин, как же ей не удалось понять это тогда, во время обряда? Но что бы она сделала? Отказалась от защиты, разорвала связь? Нет, Гермиона оставила бы все как есть.

— Что не чувствую? — прервал ее размышления голос Малфоя.
Почему он не ощущал эту силу, защищаю их? Или только она чувствовала это почти физически? Значит ли это, что Гермиона отдала слишком многое?

Вместо ответа она подняла палочку и произнесла, указывая ей на Малфоя:

— Экспеллиармус!

Палочка Драко даже не шевельнулась.

— Остолбеней! — это уже предназначалось Нотту, но заклинание только отскочило в стену и растворилось в воздухе.

— Неплохо, правда? — улыбнулась Гермиона. Присутствующие одобрительно зашумели и принялись проверять друг на друге всевозможные заклинания.

Гермиона радостно засмеялась и упала в кресло, стоящее у камина. Девушка устало прикрыла глаза. Она знала, что сейчас несколькими этажами выше, в Выручай-комнате, происходило то же самое. Там Отряд Дамблдора радовался той защите, что они получили несколькими минутами ранее, не подозревая о том, что использовали черную магию и что не только они провели этот обряд.

---

---