Вспоминая, что произошло.

И в безмолвном крике зажимая рот ладонью.

Находя в его куртке свою пачку сигарет. Нервно закуривая и поднимаясь с колен.

Оглядываясь вокруг и вспоминая, как бежала. Подальше отсюда.

Внутри что-то горит. Настойчиво. Прожигая в теле дыру. Огромную черную дыру. Там, где было сердце.

Подсознание подсказывает – надо вернуться по ту часть зеркала. В наш дом.

Хотя бы просто для того, что бы схватить вещи и вновь сбежать. Пока они не подошлют ко мне очередного охотника. Пока вновь не запрут в подвале на месяц.

А может, и на всю жизнь.

Но вот только я не вернусь. Теперь у меня есть причина. Для того, что бы остаться.

Месть никогда никому ничего хорошего не приносила. Только боль и новые потери.

А мне всегда было интересно – если я вдруг решу мстить, чем это обернется для меня?

…

Лес озарял тусклый свет луны. И мягкий тонкий покров первого снега. Склонившись над бездыханным телом, я крутила в руках осколок.

Старейшина. Вроде бы так Рэй называл их.

Я криво ухмыльнулась.

Месяц. Проведенный здесь.

Пятнадцать старейшин. Эта последняя.

Мне всегда нравится разглядывать их лица. Спрятанные под капюшонами.

Это ощущение мрачного торжества. Когда стягиваешь с их лиц темную ткань.

И смотришь на тех, кто исковеркал твою жизнь.

Рука тянется к плотной темной ткани. На секунду замирает.

Крик совы, и я отстраняюсь назад. На секунду кажется, что между деревьев проскальзывает его силуэт.

Напрасно. Я тысячу раз проверяла. Он мертв.

Шепча про себя «на счет три». Я не знаю почему я так нервничаю. Именно с этой старейшиной. С последней.

Пальцы решительно сминают темную ткань. Одно движение рукой.

Белые волосы, бледная кожа.

И широко раскрытые бледно-голубые глаза.

Осколок ломается в руке.

Внутри что-то обрывается. Секунда – и я больше уже ничего не чувствую.

Моё зеркало разбито на кучу мелких осколков. Два последних удара сердца.

А после – темнота.