Сознание медленно ко мне возвращалось. Одурманенная лекарствами, я долго пыталась сообразить, где и почему нахожусь. Я чувствовала себя так, будто парила над землей в сантиметрах десяти. Чувство невесомости было даже приятно: никакой боли, никакого дискомфорта. Только вот эта расплывчатость, мешающая сфокусировать взгляд на чем-то конкретном…

Постепенно все становилось на свои места. Память о недавних событиях возвращалась: я уже неделю находилась в больнице; у меня были повреждены голова и рука – это то, что сказал мне доктор. Не верить ему не было причины, даже несмотря на то, что вчера он нес какую-то ахинею…
Через окно в палату попадал дневной свет, означающий, что я проспала либо пару часов, либо почти сутки.
И в комнате я снова была одна. А кто мог прийти ко мне, если у меня не было родственников, которые смогли бы дежурить около моей постели днем и ночью, да и таких друзей у меня тоже не было. Не удивлюсь, если все мои мнимые воспоминания о каком-то брюнете, навещавшего меня, окажутся игрой моего воспаленного мозга.
Ведь у меня была только Бренда… У нас с ней было много общего: мы выросли в одном детском доме, но она попала туда позже меня. Я оказалась подброшенной к дверям приюта в младенчестве, а Бренду забрали из неблагоприятной семьи. Родители спились; девочка постоянно ходила неухоженной и некормленой.
Попав в приют в пять лет, сначала ей было тяжело свыкнуться с новым образом жизни, но, не знаю почему, я сразу же увидела в этой белокурой девочке-ровеснице потенциальную подругу. Я помогала ей, как могла, - помогала освоиться; даже защищала от детдомовских забияк, нередко ввязываясь с ними в драки, за которые меня обычно наказывали.
Но вот уже год, как мы с Брендой ушли из приюта.
Мы выросли, и пришло время уступить место другим несчастным детям, которые, как и мы с Брендой, были не нужны своим родителям. Правда, особо жаловаться мне не на что было. В детдоме я всегда была одета, накормлена, и самое главное, у меня была крыша над головой.
А было ли счастье – об этом речь никогда не заходила. В свое время я смогла убедиться на собственной шкуре, что семья – это не всегда радость. Когда мне было десять лет, меня пытались удочерить. Но с приемной семьей у нас не сложилось…
Мы с подругой жили в съемной двухкомнатной квартирке. Я работала официанткой в ночном клубе, несмотря на то, что мне не было двадцати одного года, но там я могла хорошо заработать, если отдыхающие оказывались щедрыми клиентами и не жалели чаевых. Я терпела эту работу только из-за денег, которые могла заработать, работая в таком месте. Моей мечтой было когда-нибудь поступить в колледж. Я понимала, что это дорогое удовольствие, но я мечтала… и эти мечты помогали мне выжить.
Работа в ночном клубе, конечно же, не была пределом моих мечтаний. Я хотела большего.
А Бренда работала в салоне красоты администратором, мечтая, со временем, стать знаменитым парикмахером. Но, как известно, на каждую мечту необходимо хорошенько потратиться, вот Бренда и копила на курсы, правда, не очень успешно, потому что в то время как я ходила в клуб работать, она предпочитала посещать подобные заведения, чтобы заработанные деньги пустить по ветру…
- Не будь занудой, Триша, - сказала мне Бренда, когда в очередной раз пришла ко мне, чтобы попросить денег взаймы до зарплаты. – Учись жить. Всех денег не заработаешь.
Вот теперь мне точно придется учиться жить – без денег, без работы…
Из глаз снова полились слезы, которые у меня сейчас просто не было сил сдерживать. Да, жизнь меня научила, что слезами я лишь показываю посторонним мою слабость. Но оказалось, что воевать за место под солнцем – это слишком тяжело, и теперь я понимала, что вряд ли мне это по силам.
Казалось, меня бросили все: настоящие родители, приемные (если их так можно было назвать), а теперь и лучшая подруга.
Здоровой рукой я аккуратно стерла влагу со своих щек, при этом нащупав на лбу широкий пластырь. Черт, шишка, наверно, с футбольный мяч…

Мои размышления о лучшей подруге и моих болячках прервала открывшаяся дверь. В палату зашла миловидная женщина, которой на вид было лет тридцать пять, не больше. Одета она была просто, но со вкусом: бежевая кофточка, подчеркивающая стройную фигурку и такого же цвета широкие брюки. Каштанового цвета волосы были связаны в «хвост», на лице ни капли косметики, но под глазами залегли темные тени, говорившие об утомленности женщины.
- Лесли! – выкрикнула она, подбегая к моей кровати. – О Боже, ты и вправду очнулась… Я не верила… Я не верила доктору Саммерзу, не верила Дилану…
- Кто такая Лесли? – слабо ответила я, стараясь поставить жирную точку во всей этой абсурдной истории. Значит, брюнет не был галлюцинацией. – Вы меня с кем-то спутали.
- Лесли, - из глаз женщины струились слезы, - я твоя мама. Я Сьюзен…
Я никак не могла понять, почему эта женщина до сих пор продолжает меня называть своей дочерью. Еще можно было бы понять, если бы мать, убитая горем, приняла кого-то за свою дочь, но что за спектакль разыгрывают тот доктор и молодой парень?
- Меня зовут Триша… - попыталась я объясниться, но женщина меня перебила.
- Тсс… Ничего не говори, - сказала она, присев на край кровати и погладив меня по щеке, еще влажной от собственных слез.
Какое теплое и нежное прикосновение. Будто как раз его мне не хватало всю жизнь…
- Сейчас придет доктор, я как раз с ним только разговаривала…
- Меня зовут Триша Мэтьюс. Я не ваша дочь, - стояла я на своем.
- Дочка, как ты можешь говорить такое…
У женщины по имени Сьюзен было такое страдальческое выражение лица, что мне даже стало жаль ее. Если я здесь, то где ее дочь?
- Посмотрите на меня. Что вы видите?
- Ну зачем ты так со мной? Я вижу тебя, Лесли, свою красивую кареглазую девочку…
Но женщину прервал вошедший врач, с которым я уже была знакома.
Сьюзен сразу же поднялась и направилась к доктору. Я не слышала, о чем они говорили, и мне это совсем не нравилось. Я понимала, что они говорят обо мне, но что именно, не могла понять, потому что они тихо перешептывались.
Доктор Саммерз бросал на меня хмурые взгляды, на лбу всё четче вырисовывались морщины. Он выглядел обеспокоенным, и это не прибавляло мне уверенности в себе. Доктор сказал что-то женщине, и она, кинув на меня прощальный, полный боли, взгляд, вышла из комнаты.
- Ну, девочка, как твои дела? – спросил доктор Саммерз, подойдя к моей кровати и снова, как в прошлый раз, проверил данные на приборах.
- Было бы отлично, если бы меня все, в том числе и вы, не называли чужим именем.
Наверное, это было самое длинное предложение, сказанное мною с момента моего пробуждения в больнице.
- Хорошо, а как тебя зовут?
Что за глупые вопросы. Я чувствовала, что напичкана лекарствами, которые притупляли мое восприятие, но ответить на это я уж точно могла.
- Триша Мэтьюс.
- Как ты оказалась в больнице?
- Автокатастрофа.
- Правильно. А в каком городе ты живешь?
- Док, что за абсурдные вопросы? Вы пытаетесь понять, не сумасшедшая ли я?
- Я даже не думал об этом, - демонстративно возмутился доктор, и у него это очень хорошо получилось; я даже слегка улыбнулась. – Так в каком городе?
- В Сан-Франциско, - покорно ответила я.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать.
Доктор Саммерз вновь озабоченно на меня глянул.
- Еще только один вопрос.
- Валяйте, - устало пробормотала я. Наверно, я еще была слишком слаба, поэтому так быстро уставала. И мне это не нравилось.
- Опиши свою внешность.
- Что, простите? – не поняла я, теперь уже начиная сомневаться, в своем ли уме этот мужчина почетного возраста.
- Просто скажи мне, как ты выглядишь.
Я закрыла глаза. Сколько еще будет продолжаться этот бессмысленный допрос.
- Рыжая, с веснушками, не особо приметная…
- Стоп, стоп, стоп! – прервал меня доктор. - Лесли, я просил тебя описать себя.
- Сколько раз повторять, что меня зовут Триша?
Я начинала нервничать. Почему все отказываются меня слушать, будто я пустое место? Почему никто не слушает меня? Ладно, эта Сьюзен, но как врач может быть таким… таким некомпетентным?
- Я описала вам себя, док, - сказала я, стараясь как можно четче выговаривать слова.
- Хорошо, - сказал мистер Саммерз. – Где-то у нас тут было зеркало… - бормотал он, оглядываясь по сторонам. – О, вот оно!
Теперь я уже была практически уверена в том, что доктор невменяем. Эти абсурдные расспросы, а теперь ему еще понадобилось зеркало…
- Док, не знаю, зачем вам зеркало, но у меня начинает болеть голова…
- Вот, посмотри на себя, и скажи, что ты видишь, - сказал доктор, протягивая мне зеркало. – Насчет страшного кровоподтека не волнуйся. Недели две, и на твоем лице практически не останется никаких следов синяка.
Я приняла из рук мужчины небольшое зеркальце, которое он взял со стола, практически заваленного цветами, взявшиеся неизвестно откуда.
Внимательно наблюдая за выражением лица доктора Саммерза, я приготовилась взглянуть на себя в зеркало, при этом молясь, чтобы повреждения на лице не были серьезными. Я никогда не была тщеславной, но в двадцать лет оказаться с изуродованным лицом каким-нибудь шрамом мне не хотелось.
- Что за?.. – выдохнула я, когда в отражении увидела совсем не себя. – Не понимаю!..
Испугавшись, я глянула на доктора, надеясь, что он мне объяснит, как такое может быть.
- Это… это не я!.. – выдохнула я. – Как такое может быть?!
Снова бросив взгляд в зеркало, я отбросила его в сторону и начала панически оглядываться. Как такое может быть? Это не я! И я не сошла с ума. Я просто не могла сойти с ума. Отчетливо помня каждое событие в своей жизни, я была уверена, что не сошла с ума. Может это просто сон? Да, да, именно так!
- Лесли, успокойся, - попросил меня доктор.
Я попыталась приподняться на кровати, но у меня это не особо получилось. Любое подобное движение отдавалось болью в голове. То, что я была не в состоянии даже приподняться на кровати, не говоря уже о том, что я не могла объяснить того, что со мной происходит, привело меня в неимоверный ужас.
- Но я не Лесли! Я… Я не понимаю…
- Вполне возможно, что это последствия травмы. Никогда не известно, чем обернется тот или иной ушиб головы… - пробормотал он и нажал какую-то кнопку возле кровати: - Я вызвал медсестру, она сделает тебе укол…
- Нет, не надо! Мне надо понять…
- …А потом, когда ты окрепнешь, тебе поможет разобраться в себе и своих ощущениях хороший специалист.
- Я не сумасшедшая!..
- Я знаю. Также сегодня тебя заново обследуют. Мы должны убедиться, что ты хорошо идешь на поправку.
В этот момент пришла молоденькая медсестра, которая, следуя указаниям врача, что-то вколола мне и тотчас удалилась, а я сразу же почувствовала, что немного успокоилась, хотя я этого не хотела. Мне нужна была правда, а не очередной дурман.
- Думаю, твоя мама хочет быть с тобой, - обратился ко мне доктор.
- У меня нет матери. Не хочу видеть эту женщину…
- Как хочешь, - доктор развел руками. – Но знай, дочка, твои слова очень ранят Сьюзен. Она целую неделю отдежурила у твоей кровати, а ты теперь не хочешь ее видеть.
- Я никого, понимаете, никого не хочу видеть.
Доктор Саммерз направился к выходу. Но в моей голове было столько вопросов, на которые я хотела получить ответы. Но один из них был наиболее важным. Я остановила мужчину своим вопросом:
- Вы… Вы сказали, что… что девушка из такси погибла, да?
Как же я боялась услышать ответ. Никогда ничего я не боялась так, как ответа на свой вопрос.
- Да, к сожалению, нам не удалось ее спасти. У девушки практически не было шансов выжить. Уж слишком серьезные у нее были травмы.
Услышав это, я не смогла сдержать рыдания, вырвавшегося из груди.
- И… И где она… сейчас?
- Два дня назад ее похоронили, - ответил доктор и вышел из палаты.
Не может быть. Все это кошмарный сон…
Два дня назад похоронили…
Схватив зеркало, до сих пор лежащее у меня на кровати, я безудержно разрыдалась. Кто она, эта незнакомка из зеркала? Почему я тут, если меня похоронили? Как такое могло случиться? Как я могла оказаться в теле другой девушки?
Приложив все усилия, я повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Это все, на что у меня хватило сил. В руке я до сих пор сжимала злосчастное зеркало, из которого на меня с заплаканными глазами смотрела темноволосая девушка с карими глазами.
- Как такое может быть? – прошептала я, спрашивая и себя, и ее.
Кто ты, Лесли? И кто теперь я?

Вдоволь наплакавшись, я уставилась в пустоту, пытаясь понять, что мне теперь делать и как дальше быть. Обманывать этих людей, ее семью, я не хотела, но также я понимала, что они не примут от меня такую правду, которую я была готова поведать им…

Может быть, я получила второй шанс на жизнь? Почему именно я? И за что?
И если я тут, то где она?..

__________________________________________________________________________________

От авт.: Если кто читал "Возрожденную", когда я выкладывала ее ранее, не удивляйтесь. Старая тема удалена, и все главы тоже. Я решилась чуточку переписать уже написанные главы, о чем сообщала ранее. Но все же, буду рада старым и новым читателям.
С удовольствием встречусь с вами в новой теме на ФОРУМЕ!