Что же делать? Да! Вопрос не отличается новизной и долбит меня уже…сколько? Ой, мама! А если эти сутки в часы перевести? А если в минуты? Лучше не надо, так и крыше поехать недолго.
Зато я знаю, кто может мне помочь. Ну, не совсем, конечно помочь, но уж поговорить-то точно можно, хуже все равно не будет. Набираю номер, из трубки слышится никогда не унывающий звонкий голос Люськи: «База торпедных катеров!» Так, с настроением у нее все нормально, можно смело вызывать и в бой!
Мы договариваемся встретиться через час у меня, а Люська уже предвкушает поедание чудесных эклеров из нашей любимой кондитерской.
По кухне разносится аромат свежесваренного кофе, солнечный зайчик скачет по полкам и я, как в детстве, пытаюсь его поймать на ладонь, наивно полагая, что от этого станет теплее, если не руке, то душе – обязательно.
Люська врывается как торнадо, хлопая дверью так, что если бы у нас на потолке была штукатурка, она бы обрушилась вся до последней крошки, сметая по пути мелочь, что валяется на тумбочке в коридоре, брякая все свои шмотки в кресло и победно потрясая над головой коробкой со сладкой мечтой девушек.
- Они достались мне! Последние несчастные 10 штук – наши! – хохочет моя подруга и у меня самой невольно возникает глупая улыбка на лице, и нежданная радость накатывает упоительной волной. В этом мире не все так плохо, а я не одна.
Мы рассаживаемся на уютном диванчике, обжигаясь горячим кофе, и смеемся как 20 лет назад, когда мама пекла чудесный домашний торт «Полет», а мы называли его Сенатор, и в предвкушении, толкаясь и ругаясь, ждали появления на свет этого шедевра кулинарного искусства прямо из нашей духовки.
Немного успокоившись, но, все еще прыская от смеха, мы болтаем об общих знакомых. Оказывается, Ленка купила себе питбуля и назвала его Зорькой, а он так похож на ее мужа Кольку, что псину теперь зовут не иначе, как Зорька Николаевич. А Ирина, наша тихая и правильная Ирина, уволилась из библиотеки, которую обожала, и теперь работает креативным менеджером в крутой конторе. Вот так вот.
В промежутке между чашками кофе и заталкиванием в рот очередного эклера, Люська, состроив хитрую мордашку, вдруг берет быка за рога и приводит меня в растерянность, резко сменив тему разговора.
- Так о чем ты хотела поговорить?
У меня перехватывает дыхание, и я максимально округляю глаза, попутно судорожно пытаясь привести в порядок в миг разлетевшиеся мысли.
- Э… ну… мы вроде и так разговариваем. За жизнь…
Люська закатывается очередной звонкой трелью жизнерадостного и непринужденного смеха, и, отсмеявшись, пытается вернуться к связной речи.
- Да ладно тебе, со стажем дружбы в 20 с лишним лет меня обманывать не то что бесполезная, а просто глупая трата нашего драгоценного времени. Посему, говори сразу, чтобы мне знать, как себя вести дальше: тебе требуется психологическая помощь или моя мягкая жилетка, в которую можно в неограниченных количествах изливать все самое сокровенное и накипевшее в виде слезливой влаги?
- А в чем разница? – спрашиваю я таким же заговорщическим тоном, принимая ее правила игры.
- Ну, консультации психолога нынче в моде, и, как следствие, безумно дороги, хотя этим фактом мне тебя не напугать. Но можно прилично сэкономить, воспользовавшись моей бесплатной жилеткой, и оплатив всего лишь ее внеочередную стирку.
Люська неподражаема. Иногда я вообще не понимаю, как она может быть вице-президентом пиар-агентства с раскрученным именем и ворочать серьезными делами и серьезными цифрами. Но в этом вся она: такая разная и такая моя, родная. И я хочу выложить ей все как на духу, но опять не могу подобрать нужных слов.
Она не торопит, тонко чувствуя все мои сомнения и терзания, давая возможность самой наконец-то начать этот непростой разговор, поднося своими тонкими изящными пальчиками фарфоровую чашку к губам, делая небольшой глоток густой тягучей жидкости, и отправляя в рот очередную порцию эклера.
- Что для тебя измена? – брякаю я, не найдя более подходящей фразы и окончательно бросив попытки спустить все на тормозах, а просто поговорить по душам.
В меня летят крошки недожеванного эклера, брызги кофе, и я вижу, как Люська меняет цвет лица на благородно-красный, пытаясь откашляться и вдохнуть хоть немного воздуха. Постепенно приходя в себя, она очередной раз выбивает меня из равновесия контрольным ударом под дых:
- Как его зовут, давно вы встречаетесь, как, черт возьми, вы познакомились и сколько, мать твою, ты уже это от меня скрываешь???
Так, видимо из состояния ступора мне дешевле сегодня не выходить.
- С чего ты взяла, что я с кем-то встречаюсь? – я была способна только на этот детский лепет и все никак не могла взять в толк, где и когда прокололась.
Люська быстро берет себя в руки и официальным тоном заявляет.
- Дорогая моя, потому ты и решила поговорить именно со мной: я умна, проницательна, имею богатейший жизненный опыт и все такое. И я слишком хорошо знаю тебя. А задав этот вопрос, ты вся такая правильная и хорошая девочка, привыкшая к тому, что все должно быть по правилам, выдала себя со всеми потрохами. Да у тебя в голове не укладывается, что что-то может идти не по сценарию, который навязало нам общество с его сомнительными моральными ценностями и вековыми устоями! Ты бы не задавалась этим вопросом, не коснись он тебя непосредственно. С учетом того, что по моим данным с половиной у вас все ровно и гладко, я делаю логический вывод о том, что ты находишься на пути к вступлению в «реальную» жизнь.
Тут же отвечая на мой вопрос, отразившийся непониманием в глазах, этот великий психолог продолжает.
- Кстати, спешу тебя огорчить, медаль за верность тебе не светит!
- Чего? – я уже ни черта не понимаю.
- Ну, сколько ты продержалась в браке? 8 лет? Поздравляю, Шарик, ты балбес! А вот если бы еще два годика потерпела, общество защиты мужей выдало бы тебе медаль за верность. Блин, да шучу я, - уже серьезным тоном поясняет мне Люська, как неразумному ребенку втолковывают, что спички – это не игрушка. – И не смотри на меня так! Даже если ты еще не изменила во всех смыслах этого слова, то уж в голове у тебя точно пролистывается 20 страница Кама Сутры с твоим таинственным похитителем сердец суперправильных жен! И лучше молчи и не пытайся сказать, что я не права. Хоть себе не ври, уже будет легче.
Я как рыба, попавшая на сушу, открываю очередной раз рот в попытке сказать хоть что-то, если не в оправдание, так хоть ругнуться. Не получается. Видя мое состояние, подруга подходит к бару, вынимает бутылку Чиваса, два бокала и наполняет их темно-янтарной жидкостью.
- Я не пью виски, - бормочу я, тупо наблюдая за ее манипуляциями.
- Я знаю, но перед тем, как я разберу тебя на составляющие, считай, что это наркоз, необходимый перед душевным расчленением. Потом Сашке позвоню, у него знакомый - патологоанатом, может, поможет с возрождением из пепла, хотя, с этим вопросом лучше к Фениксу. Только залпом пей, так надежней!
И я пью залпом, потом еще. И действительно, становится легче. Меня отпускают скованность и сомнения, в голове – легкая эйфория, проблемы кажутся не такими глобальными и вполне разрешимыми, тем более что со мной – «подруга дней моих суровых», и я выдаю все, как на духу: и про знакомство, и про мимолетные встречи, и про то, что по какой-то неизвестной мне причине я каждый раз не могла от этого отказаться…
- А вот с этого момента – подробнее. Здесь и начинается самое интересное, разумеется, с научной точки зрения, – останавливает мой словесный поток личный психолог. Какой он?
- Он? – этот простой вопрос вызывает во мне такой шквал эмоций и воспоминаний, что я на мгновение отключаюсь от реальности, а перед глазами проносятся с огромнейшей скоростью лепестки воспоминаний: нежная улыбка, которая касается только уголка губ, эти потрясающие глаза, которые смотрят прямо в душу и из их плена невозможно выбраться, голос с легкой хрипотцой, от которого подкашиваются колени, а я становлюсь неразумной девчонкой. Походка, жесты, губы, руки. Как же все это для меня стало вдруг дорого, как же мне с ним хорошо, как же он меня понимает, чувствует, предугадывает. Меня переполняют эмоции, и я выдаю все это подруге на одном дыхании, с обреченностью понимая, что это лишь жалкая толика того, что на самом деле бушует в моем сердце.
- Ты влюблена, - Люська смотрит на меня с оттенком дружеского сочувствия, теребя свой каштановый локон, и констатирует истину, в которой я боюсь себе признаться, - но с тобой профессионал, поэтому ты не безнадежна. - Давай подискутируем о вечных ценностях, а потом вернемся к неизвестной лишь тебе причине и твоему «почему», - опять резко меняет тему разговора мой специалист.
Люська изображает нашего университетского профессора-философа, пытаясь в его манере поправить съехавшие на переносицу воображаемые очки, сощурившись за толстенными линзами, и дребезащим голосом произносит: «Уважаемые студеееенты, попрошу вас не разговаааривать!» Мы покатываемся со смеху, и я, успокоившись, становлюсь самой собой.
- Вот скажи мне, - начинает опять серьезным тоном Люська, - ты любишь мужа?
- Стоп, ты как-то не с того начинаешь! – я тут же принимаю боевую стойку.
- Да брось, я иду от сложного, чтобы потом было проще! Давай: да или нет? – хитро подмигивает, вот лиса.
- Еще бы пару месяцев назад я сказала бы, что да, а теперь… Я начинаю сомневаться…
- Правильно, - тут же перебивает меня подруга, - и я тебе скажу почему! Потому что само понятие «любовь» крайне неустойчивая категория, зависящая от кучи «если». Вот что для тебя любовь?
- Ой, ну, это сложно!
- А ты попробуй, - приободряет меня жизнерадостный голос, и я пробую.
- Это… Яркое ослепительное чувство, которое озаряет нашу серую жизнь, когда без человека не можешь жить, дышать…
Меня останавливает дикое ржание подруги, которая, размазывая слезы по щекам, уже даже не делает попыток спасти тушь…
- Ты последний раз что читала? «Унесенные ветром» или «Поющие в терновнике»?
- Мураками, - непонимающе отвечаю я.
- Оу, это тоже ярко выраженная клиника, но особенности лечения иные. Прекрати использовать штампы и вернись в реальность. Поняла? А теперь давай про то же самое, только с бытовой точки зрения! Попробуй, у тебя получится, только отключи функцию «розовая романтика» в мозгу и рассуждай не как 18-летняя дурочка.
- Фи, как грубо!
- Это не грубо, это честно, давай!
- Так, ладно. Это понимание, доверие…
- Уже лучше.
- Это, когда чувствуешь себя, как за каменной стеной, - я увлекаюсь, чувствуя ее поддержку и одобрение, и слова сами срываются с губ, - это общие интересы, родство душ, общие идеалы, убеждения, ценности, ну и уже в контексте всего вышеперечисленного, когда не можешь жить без этого человека, потому что он такой один и тебе очень дорог.
- Добавь гармоничную постельную составляющую и все будет очень правдоподобно!
- Ну, это ведь не главное…
- Не главное, спорить не буду, но очень приятное дополнение. Так, а теперь вспомни, как у вас с благоверным все начиналось.
- Ну, как… как… по классике жанра: розы-конфеты-игрушки, признания, фейерверк чувств, ощущение полета и фантастические ночи… во всех смыслах…
- Правильно. Но вот фейерверк закончился, скрипки отыграли, и теперь перед вами тётушка «жизнь» - изрядно раздобревшая от времени, но все такая же милая и добродушная. И она говорит тебе: «Ау, дорогая! Ты была влюблена в своего мужа, но влюбленность переросла в чувство, которому, может, и нет точного определения, но которое можно охарактеризовать как: меня все устраивает, нас связывает больше, чем дружба, мы близкие люди во всех смыслах и это здорово. У нас крепкая семья, ребенок, все тип-топ!» А так и должно быть. И тебе очень даже повезло! Муж не пьет в общепринятом смысле этого слова, не курит, после работы идет домой, занимается ребенком, вывозит на моря и океаны, да еще балует цветами-подарками по праздникам. Живи в свое удовольствие. Влюбляйся себе, кто запрещает. Только ненадолго. Проживи свой фейерверк и иди дальше.
- Подожди, подожди, - я пытаюсь вклиниться в монолог вошедшей в роль Люськи. – А как же любовь? Та, настоящая??? Которая бывает раз и на всю жизнь???
- Как в «Унесенных ветром», что ли? А никак! – обрубает «психолог». – Ты замуж выходила по большой любви и думала, что это - то самое, единственное. Так ведь? Можешь не отвечать, знаю, что так. А тебе в голову не приходило, что каждая влюбленность имеет обыкновение так и заканчиваться? Независимо от того, вышла ты замуж за свою первую влюбленность или за последнюю???
- Но пока не попробуешь, ведь не узнаешь? – нет, я хочу отстоять свою позицию веры в настоящее чувство, определенно хочу. Но Люська опять кроет мою карту козырем.
- Думаешь, ты одна такая на свете, которая хочет чего-то неземного? Я тоже хочу! Только ты не о том рассуждаешь. Ты пыталась начать разговор с определения того, что такое измена. Так вот, нет измены как таковой в принципе. Опять штампы и догмы, навязанные литераторами, которые живут в каком-то понятном только им мирке, и такое ощущение, что в палате с мягкими стенками. Ну, давай на моем примере, так проще.
Я, конечно, знаю о Люськиных романах, но как-то не приходило в голову, что моя такая жизнерадостная и всегда внимательная ко мне подруга, может серьезно относиться к своим многочисленным поклонникам при ее солидном во всех смыслах муже.
- Так вот, что для тебя измена? Или даже не так, ты согласишься с тем, что конечная фаза измены – это постель?
- Ну, да…
- Так, а все, что следует до нее? Встречи, поцелуи при луне и серенады, пусть и не под окном.
- Ну, поцелуи, это уже наверное, измена, - мои плечи опускаются от дикого чувства вины, - А вот разговоры и все такое – почему?
- Ох, как удобно ты устроилась! – Люська скептически окинула меня своим вмиг посерьезневшим взглядом. – Типа, если ты думаешь о другом мужчине, мечтаешь о встречах с ним, даже занимаешься с ним любовью во сне – это нормально, изменой и не пахнет. Если ты с ним разговариваешь, выслушиваешь комплименты, принимаешь его знаки внимания, обедаешь с ним при первой попавшееся возможности – это тоже не измена. Так, легкий флирт. А вот стоит поцеловаться по-настоящему и все, ты попала: заклеймена навечно «падшей» женщиной! А я еще и сплю с другими мужчинами, так все теперь, Мария Магдалена нервно курит в коридоре? Что за детский лепет??? Давай уж честно, в общепринятом смысле слова «измена» ты изменяешь мужу, просто не спишь с этим мужчиной. Пока. Но и это придет, потому как, судя по твоему восторгу уже на этой стадии ваших отношений, он тебя не разочарует.
Люська отпивает уже безнадежно остывший кофе и продолжает свою отповедь:
- Ты хочешь остаться вся такая правильная и честная для кого-то или для себя? И следующий вопрос: тебе это надо? А зачем тебе это надо? Быть честной и правильной для кого-то и несчастной с собой наедине? Кому легче-то станет? Твоей совести? Надолго? А потом придет следующая стадия мозгодерства: а вдруг, если бы я попробовала, это оказалось бы тем единственным! И все такое. На всю оставшуюся. Такой расклад тебе в голову не приходил, Шерлок???
- Люська, я всеми этими вопросами уже себя задолбила, поверь!
- Поэтому я открою тебе правду жизни, как бы жестоко она не прозвучала. Ты влюблена, ты сейчас хочешь быть с ним. – Будь! Потом перелистни эту страницу и иди дальше. Это не измена, это жизнь! Будешь загоняться – закончишь свои дни в Дурке вместе с теми литераторами, вам будет что обсудить…
- Я так не могу!
- Никто не может, всем приходится. Не люби мне мозги! Ты справишься!
- А как же семья? Я же обманываю свою семью!
- Какие тебе нужны варианты? Ладно, допустим, ты уходишь от мужа, забираешь Дашку, вы живете долго и счастливо пару лет, потом все: тот же погасший фейерверк! Только неизвестно, каков этот человек в повседневных трудовых буднях, какие у него бзики и пунктики, а муж – его ты знаешь если не «от и до», то уж достаточно, чтобы спрогнозировать общую модель поведения. И что потом? Разочарование, муки совести, до кучи останется приползти на коленях и молить о прощении: пустите назад, я больше так не буду!
- Ну, нет, не так! – в праведном гневе я готова укокошить этого циника. – Я никуда и ни от кого пока не ухожу! Я просто запуталась, опять ловлю себя на тяжком вздохе, -запуталась в себе, в своих чувствах. И просто не знаю, чего хочу!
- Ты хочешь, чтобы ситуацию разрулила не ты сама, а обстоятельства! – жестко обрубает мою последнюю надежду на лучшее Люська. – Ты хочешь, чтобы все решили за тебя, а за собой хочешь оставить приятнейшую роль жертвы обстоятельств: раз так получилось, я покоряюсь судьбе и т.д. и т.п. Вот чего ты хочешь и чего ждешь! Но в жизни так бывает не часто! Да и не все счастливчики, столкнувшиеся с такой реальностью, рады, уж поверь. Так что, у тебя полюбак будет два варианта: проклинать судьбу или проклинать себя, другого не дано. Судьбу проклинать, безусловно, проще и дешевле, себя-то все любят.
- Люсь, я не знаю…
- И не надо тебе сейчас ничего знать. У тебя вагон времени, думай на здоровье, только не перетрудись. Я не готова стать подругой, таскающей соки истеричке, валяющейся в больничке с капельницами и глотающей антидеспрессанты! С кем я тогда буду эклеры уминать? – и разрядив одной этой фразой до предела накалившуюся на кухне атмосферу мы искренне смеемся над умением моей любимой Люськи говорить просто о сложных вещах.
- Ладно, мне пора, пока-пока! – подружка обнимает меня напоследок, чмокает в щеку и выпархивает из квартиры жизнерадостной, не знающей усталости экзотической птичкой.
______________________________________________________________________________

Форум