Глава 1. За 9 секунд до взрыва.
Полгода назад.

Как же я ненавижу утро…
Для кого-то утро – это аромат свежесваренного кофе, круасанов и нежного шепота: «Любимая, завтрак на столе!» Но теперь я понимаю, что это сладкая ложь мелодраматичных сценаристов, поэтому не завидую. Для кого-то – это просто смена темного времени суток на светлое. Для кого-то начало новых иллюзий и пустых надежд.
А для меня? Для меня – это безумный вопль будильника, моя мысленная ругань о том, что надо сменить эту ужасную мелодию. И так каждый раз, каждое серое утро обычного дня. И раз за разом, стоит открыться моим глазам по утру, меня посещает одна и та же мысль: впереди очередной безжалостный к людям рабочий день, на фоне которого возвышается этот серый город с его бездушными небоскребами и вечными пробками.
А еще? Еще, как обычно, потрясти мужа за плечо и пробормотать полусонным голосом: «Подъем!», на автопилоте соорудить подобие завтрака, влететь на последней доступной телу скорости в детскую и взвыть: «Дашка, мы опаздываем!»
Потом собрать всех, включая себя, ткнуться в щеку мужу с неизменным: «Пока, до вечера», впрыгнуть в шубку (подарок на день рождения), схватить ключи от новенькой БМВ (подарок на годовщину свадьбы), ранец, ребенка, застегивая сапог на бегу, – в лифт, в школу, а теперь, слава богу, в одиночестве, в офис.
Одиночество. Это состояние души или попытка убежать от всего и всех? А может это то место, куда всем закрыты двери и я становлюсь самой собой? Наверно, второе. От тебя ничего не ждут, ничего не требуют, не предъявляют претензий, ты сама себе хозяйка и это для меня так много и мало одновременно. Много – потому что сама суть не ускользнет никогда, потому что единственно ценное в истинности этого момента, а мало – потому что он всего лишь миг на фоне бесконечных будней и ежеминутных терзаний.
Кто я? Обычная женщина, такая же, как все. Как большинство из нас: уставшая от жизни, но хранящая где-то в глубине души потаенный уголок для надежды на изменение, любое, но, обязательно, лучшее. В общем, не лучше и не хуже…
Моя размеренная жизнь и не стоит пристального внимания. Я ловлю себя на мысли, что спроси меня о смысле жизни и моих устремлениях, я растеряюсь, как первоклашка у доски. Черт! Конечно, раньше мне мечталось о принце на белом коне и замке, который следует неотъемлемым к нему приложением.
Студенчество – та сладкая пора, когда жизнь должна нам все, а мы ей – ничего конкретного. В это счастливое время обычно свершается самое грандиозное в жизни девушки: любовь до гроба, предательства, горькие «прости». У большинства, но не у всех.
Избавленная от участи быть униженной и оскорбленной, я нашла свою любовь, хоть и не с первого раза. Она явилась ко мне в виде пусть и не принца, но теперь уже давно законного мужа; пусть и не на коне, но на машине иностранного производства; пусть не с замком, но с приличной квартирой. А дальше?
Дальше все по классическому сценарию избитой жизнью, но не потерявшей своей актуальности, сказки: любимая дочь, любимое дело, любимый муж, любимый дом. А может все дело в привычке называть эти вещи «любимыми»? Нет, про Дашку я не говорю, это самое святое из всего святого, что у меня есть. А вот остальное? Отчего мне кажется, что слово «любимый» так легко заменяемо на «привычное»?
Может ли человек преданно и искренне любить все эти неотъемлемые и замысловатые вещи искренне и до конца дней своих? Я не знаю. Но чаще слышу о том, что должен! Кому и почему, об этом все стараются умолчать, но глагол «должен» не подвергается ни малейшему сомнению. Увы…
Посему предполагается, что я люблю всех и вся, что меня окружает, поскольку нужды не знаю, имею пусть не все, но многое и т.д. и т.п. И, как говорит моя подружка Люська: «Чего ты с жиру бесишься?» А я и не бешусь. У меня и депрессии нет, лишь стойкое непонимание цели моего дальнейшего существования, если исключить такую глобальную, как воспитать из дочери порядочного человека.
Купаясь в украденных минутах одиночества, спасибо пробкам, я прихожу в себя от удара. Черт, черт, черт! Ну что за банальщина с утра пораньше??? Интересно, это я размечталась о превратностях судьбы или кто-то? И вместо того, чтобы выйти из машины, сижу и тупо рассуждаю о том, что, собственно лучше. Бред какой-то.
Прихожу в себя от настойчивого стука в стекло. Так, пора бы уже поинтересоваться, кто виноват и что делать. А выходить не хочется. Ну, не хочу я расписываться в собственной беспомощности и доказывать этим вершителям судеб, то бишь мужчинам, что я не мартышка за рулем, а вожу если уж не лучше, то и не хуже, чем эти гении. И вообще, в ДТП со смертельным исходом только мужики и попадают! А мы – женщины, не такие!
Выбираюсь из салона и ... ух ты … сразу две новости. Первая – ура! Я не совсем виновата! Автолюбители меня поймут. Я попала в «бутерброд», то есть, стукнули меня и спереди, и сзади. Мда. Ну, спереди – типа, я, наверное сама виновата, дистанцию надо соблюдать и бла-бла-бла, хотя какая тут дистанция, если пробка километровая. А, ладно. Но вот в зад – это уже я не при чем, сам дурак! Для пущей верности только язык не хватает высунуть. Пойти позлорадствовать, что ли, может кому поболе моего досталось?
Зарядившись оптимизмом от такого самовнушения, я обхожу машинку для того, чтобы оценить потери хвостовой части моей ласточки. Ту-ду-ду-ду!
Так, как там говорил Карлосон? «Спокойствие, только спокойствие!» Хотя оно мне потребуется в таких количествах, что завод по его производству взорвется от перегрузки!!! Твою налево!!! Ну, что за утро!!! И все из-за какого-то красавца на джипе, название которого я даже и не воспроизведу. Убью идиота!!! Ругательства слетаются в голову со сверхзвуковой скоростью и, толкаясь в уже изрядной очереди, готовы сорваться с языка меткими выражениями. Но так и не срываются. Эх! Почему я не могу высказать всего этого, а? Надо мужиком было родиться! Да, точно. В этом моя главная проблема!
Вот такая я неудачница: меня переполняет негодование, злость, даже ярость, желание высказать все это в лицо со всеми упреками и претензиями мирового масштаба, а на деле я лишь могу из последних сил сдерживать уже готовые сорваться с ресниц слезы обиды и пролепетать что-то типа «да что же это такое.» Ну, ё-моё! И так всегда: я киплю внутри от эмоций и негодования, но мне не хватает не то, что мужества, высказать все это, а… я не знаю, как правильно это выразить. В общем, врожденное чувство такта и боязнь обидеть человека грубым словом вкупе с воспитанием и другими тараканами не дают мне возможность высказать свое недовольство. Я могу встать на защиту слабого и обиженного и с пеной у рта доказывать его невиновность, но вот защитить себя? Увы. У меня никогда не получается. Но я отвлеклась.
Вам интересно, что там с моим задом? Блин, да с моим личным все нормально! Ну, может надо убрать пару-тройку сантиметров. А вот с задом моей машины! Мамочки! Этот урод на своем уродском джипе разбил мне бампер! Вдрызг! Скажете, что все не так критично? Могло быть хуже??? Да вы ничего не понимаете, ничего!!! Это же – машина! Моя! Я ее люблю!!! Нет. Не так. Я ее л-ю-б-л-ю! Вот!!!
Мы неразлучны с ней уже полгода, мы понимаем друг друга с полуслова, с полузвгляда, я знаю о ней все: какое у нее настроение сегодня – она хочет погончить или в уютной тишине мирно ехать в крайнем правом ряду. Знаю, что ей не нравится, когда я слишком резко нажимаю тормоз, но безумно любит, когда я под наше с ней настроение включаю Garou на полную мощь колонок. Она меня не предавала ни в сильнейшие морозы, ни в ужасающую жару. Да даже кража сумочки средь бела дня не вогнала бы меня в такой депрессняк, как моя «стукнутая» любовь. Где лопата – убью придурка! Вылезай, гад! Встречай свою смерть с широко открытыми глазами!
Нет, вы только представьте! Этот представитель парнокопытной рогатой расы с блеющим фальцетом, в простонародье называемый одним лаконичным, но довольно ёмким словом – «козёл», даже не прервал свой суперважный разговор по мобилке, который, судя по всему, и явился причиной крушения моего пусть и не прекрасного, но уж точно не ужасного настроения.
Наконец он отрывается от телефона, осматривает повреждения своего «мутанта» и уже открывает рот, чтобы спустить, видимо, полкана на блондинку, которой я, пусть и благодаря суперкрасителям, все же являюсь. Но то ли остановленный моей хоть и не модельной, но вполне приятной внешностью, то ли горящими от гнева глазами, моментально меняет тактику.
В моей руке оказывается красавица-визитка, а в воздухе повисает вопрос об обсуждении этого неприятного инцидента за чашкой кофе. То, что виноват этот красавчег, въехавший в меня со всей джипьей мощью, оставлено за кадром. Кольцо на пальце бесцеремонно проигнорировано и т.д. Мое невнятное мычание, видимо, расценено, как согласие на любые предложения к действию. Манеры – безупречны, намерения – очевидны, последствия – предсказуемы. Ну, давай, еще что-нибудь умное загни про соблюдение правил дорожного движения женским полом и то, что если бы у меня на стекле висела «туфелька», ты был бы более внимателен, а если б моя фотка – ты бы постарался познакомиться другим способом. Кретин!
Повернув голову в противоположную от моего новоиспеченного знакомого сторону, я встречаюсь с безразличным и будто бы отрешенным от всего и вся взглядом глаз потрясающего оттенка бирюзы, обрамленных густыми черными ресницами. Хозяин «Жигулей», в которые меня угораздило въехать с легкой руки, а точнее удара, джипа, стоит, небрежно прислонившись к своему железному коню, а сложившаяся ситуация, кажется, его и вовсе не трогает. Этот представитель сильной половины человечества не отличается природной красотой в ее широком понимании, но в его внешности с толикой небрежности есть своя изюминка: стрижка чуть обросла, легкая щетина тронула резко очерченные скулы и волевой подбородок, воротник рубашки расстегнут. Эдакая мужественность с легким налетом брутальности.
Вот он выходит из байроновской задумчивости и, слегка оттолкнувшись от капота, на который небрежно облокачивался, подходит к нашей парочке. Почему-то сразу отмечаю, что мне не придется выслушивать очередных дифирамбов ни моим умственным способностям, ни внешним данным. Решив проявить признательность за этот широкий жест, я открываю рот, чтобы выразить свое искреннее раскаяние создавшейся ситуацией и выразить сожаление по поводу его незначительных повреждений, но не успеваю этого сделать.
- У меня для вас еще неутешительные новости, но сначала осмелюсь дать совет, - голос с легкой хрипотцой переключает меня с волны ненависти на уважительное молчание, но не надолго, а он продолжает, - не стоит убиваться из-за того, что уже случилось.
«Ха! Спасибо, эти бы слова да всем мужикам в уши!» – проносится у меня в голове, но от продолжения его тирады я ощущаю шевеление волос на макушке, кровавую пелену перед глазами и готовый уже сорваться безумный рык.
- У вас радиатор пробит, видимо удар о мой фаркоп не прошел бесследно.
Что он сказал? Что с моим радиатором??? Пробит? Эта лужица под моей малышкой не зрительная галлюцинация??? О его что? Фар-как? Об этот несчастный крючок для прицепа??? Так! Держите меня вдесятером, семеро точно не помогут, сейчас случится убийство особо жестоким способом! Нанесение точечного ядерного удара покажется детским лепетом по сравнению с тем, что в порыве неконтролируемой ярости способна сотворить та фурия, в которую я превращаюсь за долю секунды!
«Скорая тебе не поможет, идиот ты клинический!!!, - мысленно обращаюсь я к хозяину джипа. - Да что б ты до конца своих дней жил на зарплату санитара, который работает в анатомичке, в которую ты в любом случае попадешь на вскрытие для выяснения причин столь скоропостижной смерти от множественных ран, нанесенных женскими зубами, ногтями и острыми каблучками-шпильками!»
Оценив по достоинству гамму чувств, отразившихся на моем лице, хозяин «Жигулей» как можно более спокойным тоном сообщает:
- Я уже вызвал представителей правопорядка. Обещали приехать как можно быстрее. Может быть, вызвать скорую для вас? Стресс и все такое?
Я разворачиваюсь к нему и одаряю таким красноречивым взглядом, что он предпочитает не развивать тему медицинской помощи, но где-то в глубине бирюзовых глаз проскальзывают лучистые смешинки, выдавая в их обладателе ироничную, но благородную натуру.
- Спасибо, не надо! – саркастически бросаю я. – Я в порядке! В полном!
… А ждать гаишников пришлось долго. Очень…
Казалось бы, куча времени, чтобы успокоиться, смириться с очевидным и попытаться принять все как есть. Так нет ведь! Сегодня определенно не мой день. Я уже полчаса выслушиваю комплименты и пустую болтовню этого деятеля на джипе-убийце. Мои краткие и неинформативные ответы на банальные вопросы не помогают избавиться от собеседника, который, наверное, мнит себя неотразимым ловеласом, но вызывает у меня ощущение стойкой зубной боли. «Да не нужны мне услуги твоего автосервиса, плевать, что ты его хозяин! – проносится в голове. - Да если затянуть потуже пояса, я куплю твой сервис со всеми болтами и гайками и еще заправку по соседству! Ну, подумаешь, потом месяц-другой на хлебе и воде посидим, зато ты без своего бизнеса будешь прозябать, бабник несчастный!» Так, еще слово, и я сорвусь с места, вышвырну мужика из стоящей неподалеку снегоуборочной машины, и закатаю в асфальт этого главного героя фильма «Тупой и еще тупее» вместе с его тарантасом! А холодно-то как, господи! А радиатор-то – ку-ку! Нету печки!
Пытаясь остановить взгляд на каком-нибудь нейтральном предмете, не напоминающем мне о случившейся «трагедии», я встречаюсь со смеющимися искорками в глазах хозяина «Жигулей». Уже хочу ощетиниться, но подмечаю еще и нюанс сочувствия, явно адресованный моему душевному состоянию. То ли глаза мои отключились от сознания и, работая в автономном от сознания режиме, молили о спасении, то ли цвет моего носа уже откровенно семафорил о том, что еще минут 10 и результатом ДТП, кроме поврежденных машин, будет еще и хладный труп не очень юной девы. Но…
Он подходит уверенной походкой к нашей «теплой» компании и бросает не вопрос, а утверждение, от которого мне становится одновременно и приятно, и неудобно, и… ладно, превалирует, в любом случае, благодарность:
- Вы замерзли, пойдемте в салон, - и, не дожидаясь моего ответа на предложение тепла и уюта, идет к своей машине и распахивает пассажирскую дверцу.
И я с дикой радостью от предвкушения комфорта и с не менее диким злорадством, упархиваю из-под носа, теперь уже просто неудачника-балабола, и погружаюсь в тепло салона.
- Вы практически спасли меня от атрофии мозга, если верите в само его существование у женщин – вообще, и у блондинок – в частности, - выдаю я с легкой долей самоиронии, но в тон вкладываю как можно больше признательности.
- А еще от обморожения конечностей, - уже с абсолютно искренней улыбкой отвечает мой собеседник. – Вы чертовски долго продержались.
- Меня грела ненависть к оппоненту, - правда сама слетает с губ, и я, прикусив свой длинный язык, смотрю на мужчину, пригревшего меня, можно сказать, в самом сердце своего «железного коня».
- Я так и понял. Мне надо было вмешаться раньше или, наоборот, дать вам возможность изрядно покалечить нового знакомого? – он уже откровенно смеется, и я, тут же подхватив его волну легкости и непринужденности, расслабляюсь и присоединяюсь к смеху.
- Нет, пожалуй, в самый раз!
А потом разговор льется плавной речушкой, следуя за ее поворотами и изгибами, и ему не видно конца и края. Это как в поезде со случайным попутчиком, можно сказать все что думаешь и не прокручивать в голове возможные последствия, потому что точно знаешь: больше вы никогда не увидитесь. Этим и хорош такой разговор, этим подкупает и мой собеседник. Видимо, он чувствует то же самое, потому что мы взахлеб обсуждаем одну тему за другой, перескакивая с проблемы на проблему, с анекдота на историю из цикла «как я провел лето». А на сердце легко и спокойно, душевно.
Из этой сказки нас выводит стук в дверцу, и мы оба подскакиваем от неожиданности. Приехали ДПС-ники, обычная канитель, эвакуатор забирает мою крошку. Я озираюсь в поисках намека на ближайшее метро. Мимо пролетает пресловутый джип, спешащий, видимо, к новым подвигам и надеждам на женское понимание. «Вечерком в баре с приятелями не забудь мне кости перемыть, деятель! - не могу удерживаться я от едкого комментария, – и не забудь рассказать, как я на тебя вешалась и умоляла о помощи!»
С тоской провожаю взглядом свою машинку. Везет ей! Хоть до сервиса довезут. А я вот в такой холод на метро. Эх! В судорожную работу мозга врывается резкий сигнал клаксона, обладателем которого оказываются уже знакомые «Жигули». Ура! Их хозяин может меня подбросить в офис, ему по пути. Ну, хоть какая-то радость. Я благодарю своего «спасителя», за то, что он избавил меня от участи получить обморожения дорогих моему сердцу конечностей, и бегу к офису, в котором меня ждет ворох продуктов жизнедеятельности бумажной промышленности.
_____________________________________________________________________________

Форум