Сентябрьский вечер. Небольшая комната. Занавешенное плотными шторами окно, за которым льет дружище-дождь. Смятая постель, аккуратные ряды книг на полках, десятки фоторамочек, расставленных практически на всех горизонтальных поверхностях, немного подвядший букет нарциссов в стакане, письменный стол… Тусклый свет крохотной лампы, которая повернута в сторону кресла-качалки рядом.
В камине мирно потрескивал огонь, создавая иллюзию тепла и реальность уюта. Языки пламени заигрывали с радужным кругом второго источника света. Глупые. Будто они не догадываются, что свет лампы, в отличие от огня, не живой. Мертвый. Ему плевать на изменение движения потоков кислорода в пространстве, на предметы вокруг. Надо – включен, не надо – выключен; все доведено до бездушного автоматизма.
В кресле-качалке напротив камина сидел старик. Трудно отгадать его возраст. На вид… Число страшное в голову приходит. Столько, вроде, не живут.
В комнату робко постучали.
- Да-да. – Прохрипел хозяин.
- Дедуля, ты опять засиделся? Уже поздно. – Прошептала невысокая женщина и обняла его за плечи. Аккуратно, словно боялась сломать хрупкое тело. В отличие от стариковского, возраст женщины читался легко. Уж ей-то смело можно дать лет 40. Пока еще не глубокие морщины под огромными карими глазами и впалые щеки выдавали ее с головой.
- Лориспел, - Обратился дед, слегка поворачивая к вошедшей голову. – Ты знаешь, какая дата наступила двадцать минут назад?
- Конечно. Ты каждый год кому-нибудь из нас рассказываешь. Даже мои дети знают эту историю, чуть ли не наизусть.
- Правда? – Искренне удивился старик. – Как-нибудь их проэкзаменую. – Улыбнулся он огню.
- Хорошо. А сейчас ложись спать, ладно?
- Лорси, Лорси. Выходит, ты единственная в этом доме, кто не понимает меня. Особенно сегодня, раз ты просишь меня о таком. – Покачал головой дед и горько вздохнул.
- Нет, не так. Мне просто не верится, что по прошествии стольких лет тебе до сих пор все это так важно.
- Память. Память о близких. Что может быть важнее, Лорси? – Изумился он. – Они ведь не умирают, девочка моя. Они продолжают жить. В наших воспоминаниях, в фотоальбомах, вот как этот. – И он указал на огромный, поблекший от времени, альбом на своих коленях. – Смерть – не противоположность жизни, а невидимая ее часть. Запомни эту истину, Лориспел. – Сказал он строго, но в то же время нотки любви к внучке и торжественности сказанной мысли слышались в хрипловатом голосе.
- Обязательно, дедушка. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Лорси.
Дверь, тихонько скрипнув, закрылась. И старик вновь остался в одиночестве. Один на один со своей болью. Один на один со своей скорбью. Один на один со своей любовью. Один, в обнимку со своим фотоальбомом.