Edward's POV

Я не мог точно сказать, когда все началось и как долго продолжалось, но в какой-то момент времени туман, поглотивший меня, подобно мягкому серовато-синему облаку, в котором было так тепло и уютно, пронзила яркая вспышка адской боли. Как небо, затянутое в грозовые тучи, пронзает внезапная вспышка ослепляющей молнии - такой же была и эта боль, она ослепила меня, вызвав ощущения, сходные с теми, что испытываешь при падении на миллион острых осколков стекла.
Меня охватил огонь. Пламя, возникшее где-то в том участке кожи, с которого все началось, стремительно расходилось по всему телу, и вскоре не осталось ни одного места на теле, которое не было охвачено огнем.
Это больно, но больно не до крика, это настолько больно, что нет сил даже кричать.
В тот момент мне впервые захотелось умереть.
Глаза заволокло красной пеленой, окружающий мир словно пропустили через световой фильтр, превратив все многообразие его цветов в оттенки красного, а потом я и вовсе перестал осознавать действительность. Боль, противостоять которой я не мог, уносила меня все дальше и дальше от реального мира, куда-то туда, где я переставал быть собой, и где все вещи теряли свою значимость.
Боль, то утихала, то через какое-то время возвращалась снова, но уже с удвоенной силой. Каждый раз становилось все больнее, и, казалось, конца этому не будет никогда. Этот ужас длился, наверное, целую вечность.
Иногда, в те редкие моменты, когда боль ненадолго отступала, я слышал голоса. В основном это был женский голос, очень знакомый мне голос, но я никак не мог вспомнить, кому он принадлежал. Голос говорил со мной, но что он говорил, я понять не мог. Слова долетали до меня, но мне никак не удавалось уловить их значение. Речь, казалось бы, была понятной, однако ее смысл проходил мимо меня. Каждая моя мысль ускользала при попытке облачить ее в слова, и стоило мне дотянуться до нее так близко, что я мог бы ухватиться за нее, как меня тут же отбрасывало назад. И так постоянно. Все вращалось по кругу снова и снова еще бесконечное множество раз.
Чуть позже мне удавалось ненадолго вырваться из этой адской пучины боли и тогда я пытался собрать все силы, что были у меня, и что-то сказать. В основном это были просьбы. Я кричал, - прекратите это, - но все было зря...

Боль исчезла так же неожиданно, как и возникла. Просочилась из меня сквозь кончики пальцев, не оставив после себя и следа, только тусклые воспоминания об охваченном племенем теле сохранились в моей памяти, а так же все то, что предшествовало им. Но это уже больше походило на сон. Дышалось удивительно легко и свободно, грудь больше не сдавливало, и кашлять уже не хотелось. Жар больше не ощущался, мышцы перестали болеть. Я чувствовал себя так хорошо, как, наверное, не чувствовал никогда в жизни. И это беспокоило меня. Я не мог понять: я умер, и поэтому чувствую себя хорошо, вернее, не чувствую боли и даже усталости, или случилось чудо, и я выздоровел.
Когда боль ушла, я оказался окутан идеальной тишиной, такой идеальной, что все вокруг должно было попросту исчезнуть. Ни звука. Я сомневался, что мое сердце все еще билось.
Но буквально в следующую секунду ситуация резко переменилась. Что-то как будто взорвалось, вспыхнуло, и в сознание моментально ворвалось множество разнообразных звуков, от количества которых у меня почти наверняка должна была заболеть голова. Но ничего подобного не происходило, создавалось впечатление, что для моего организма это было вполне нормально. Я слышал, как капала на кухне вода в металлическую раковину, как в окно билась назойливая муха, я слышал даже чье-то сбивчивое дыхание и учащенное биение сердца. Чужого сердца. Невероятно остро и четко я ощущал огромное количество запахов, окружающих меня. И один из них был таким ярким, таким сладким и привлекательным, что я непременно должен был выяснить, что же это так хорошо пахло.
Я резко распахнул глаза и от удивления лишился дара речи. Все вокруг было таким четким и ярким, я мог различить сотни различных оттенков цветов, которые раньше видеть не мог, самые мелкие детали шикарной хрустальной люстры, подвешенной в ровно двух с половиной метрах от пола, даже мельчайшие неровности стен теперь не могли укрыться от моего взора.
У меня перехватило дыхание. Это было невероятно, но я видел, слышал и ощущал мир так, как никогда прежде, словно я – само совершенство.
В очередной раз отметив, каким хорошим было мое самочувствие, я с легкостью поднялся с дивана и окинул взглядом комнату. Прямо передо мной стоял высокий светловолосый и очень бледный мужчина, его глаза, которые, к слову, были странного медово-янтарного цвета, выражали крайнее замешательство. Я точно знал, что слышал, как он сказал, - «Господи, это невероятно», - но при этом его губы даже не двигались, а голос звучал так, будто он раздавался у меня в голове. Я был уверен, что видел его раньше, возможно, он работал в госпитале и даже разговаривал со мной, но я никак не мог вспомнить, так ли это. Мои воспоминания о последних днях и, вероятно, даже часах потускнели, будто все это происходило очень-очень давно.
Рядом с ним стояла молодая девушка примерно моего возраста. Ее лица я никогда не видел, но я сразу узнал ее: это она была в госпитале, это она была тем ангелом, который пообещал мне спасение. И вот я спасен. Точно как она и говорила.
Она смотрела на меня, чуть влажными от наворачивающихся слез глазами, ее взгляд, исполненный множеством чувств, был прикован ко мне. Радость, любовь, восхищение, любопытство и немного непонимания смешалось в ее глазах. Она совершенно не боялась, в отличие от мужчины, который, заметив, что я внимательно рассматриваю девушку, заслонил ее собой, будто ей угрожала опасность.
Все происходило в считанные секунды, но каждое действие, каждый момент четко оседал в моем сознании, как если бы действие разворачивалось в замедлении.
Только сейчас я внезапно понял, что не дышал все это время, однако самым странным являлось то, что я не ощущал потребности в кислороде. Я не чувствовал нехватки воздуха в легких, как это обычно происходило со мной, когда я задерживал дыхание. Мне не нужно было дышать вообще, и это пугало меня. На всякий случай я решил сделать вдох, и, стоило мне втянуть в себя совсем немного воздуха, как все вокруг перевернулось.
Я ощутил тот запах, который пленил меня, заставив забыть обо всем, он заглушал любой другой запах в комнате, он опьянял, лишал рассудка, завораживал и заставлял слюну вырабатываться еще активнее, чем прежде.
Мне не понадобилось много времени на вычисление объекта, от которого он исходил – этот божественный аромат – заставивший меня полностью абстрагироваться от окружающего мира и даже перестать удивляться беззвучным словам мужчины. Его голос: и звучащий в комнате, и звучащий в моей голове – я не обращал на него внимания. Я слышал только одну вещь – запах и видел только ее – этого ангела.
Я сделал шаг вперед, не сводя с нее глаз. Я чувствовал, как ее сердце забилось быстрее, а напряжение и беспокойство в лице мужчины возросло, когда я приблизился к ней. Наши глаза встретились, и она позвала меня, тихо, с восхищением и нежностью произнеся мое имя.
«Он убьет ее!», - раздалось у меня в голове.
- Уходи, - настороженно шепнул девушке мужчина, но я слышал его голос так четко, будто это мне он шептал, а не ей.
Девушка никак не отреагировала на его слова, он снова повторила мое имя, восхищенно глядя на меня из-за плеча мужчины.
- Иди, Бэлла, - снова повторил он, подталкивая ее в сторону двери.
И она ушла. Бэлла попятилась назад, все еще поглощая меня глазами, будто старалась вобрать глазами мое лицо, запомнить его, будто она уходила от меня навсегда, и это причиняло ей боль. Она смотрела на меня так, как если бы мы были знакомы раньше, но я-то знал: в госпитале мы виделись в первый раз.
Будто какая-то важная деталь всего происходящего здесь и вообще происходящего с нами всеми, ускользнула от меня. Будто чего-то очень важного я не знал. Я снова шагнул вперед, но блондин остановил меня, крепко сжав руками мои плечи. Сила была неимоверная, но я совершенно не чувствовал боли или просто дискомфорта.
- Эдвард, - мягко сказал он, сдерживая меня, - я понимаю, ты растерян и у тебя много вопросов, даже слишком много, но… Позволь мне сначала объяснить, что с тобой произошло, - попросил он. Девушка тем временем спустилась во двор, я слышал, как шелестела трава под ее ногами.
- Я заболел… Я должен был умереть, но я здесь и чувствую себя отлично… - пробормотал я, сфокусировав взгляд на блондине. Я вдруг вспомнил его – доктор Карлайл Каллен – врач из госпиталя, это он осматривал меня в то утро, но почему я так размыто все это помню? Почему память ускользает от меня, забирая все больше и больше воспоминаний? - Что случилось? Где я?
«Он, наверняка, не помнит меня и то, что я сделал, тоже не помнит… Что ж, хотя бы в этом аспекте все так, как положено», - услышал я.
- Я помню вас, вы – доктор Каллен из госпиталя. А что такого вы сделали?
Его глаза расширились от удивления.
«Невозможно… Он слышит мысли».
- Мысли? – переспросил я. У меня было подобное предположение, но верить в него я отказывался: уж слишком безумно оно звучало. – Но почему? Как такое возможно, доктор Каллен? – я отшатнулся, не в силах понять все случившееся, и опустился на диван.
- Зови меня Карлайл, - попросил он. – Мы у меня дома.
- Хорошо… но все-таки, что произошло?
- Ты изменился, Эдвард, - сказал он вслух. – Ты уже не тот, кем был раньше. И сейчас мне предстоит объяснить тебе все подробности.
В его хаотичном течении его мыслей я уловил поистине странные вещи, одна из которых звучала абсурднее и невероятнее другой.
- Что со мной?
- Мне жаль, Эдвард, мне очень жаль, что я сделал это с тобой, но я не мог позволить тебе умереть и не только оттого, что так захотел я, - он выглядел виноватым именно настолько, насколько сильно чувство вины ощущалось в его голосе. Он действительно чувствовал вину, но за что, мне все еще оставалось не ясно. Мое самочувствие было прекрасным, я был здоров, если не считать легкого жжения в горле, но совсем не такого сильного и болезненного, как прежде.
- Я не понимаю, о чем вы, - признался я. – Со мной все хорошо, если забыть о чтении мыслей, обострившихся чувствах и небольшом жжении в горле.
- Небольшом? – удивленно переспросил доктор Каллен. Это удивляло его. Если верить его мыслям, то жажда должна быть очень сильной.
- Жажда? – из нашего разговора я понимал все меньше и меньше
- Да, именно так, - подтвердил он.
- Но я не… - я сжал виски пальцами, - я не понимаю. Я помню ужасную боль, как будто бы я побывал в аду, после я очнулся здесь… Объясните мне, что все это значит?
- Ты должен был заметить, что я не такой, как все. Ты мог слышать сердцебиение той девушки, когда она была здесь, но моего ты не слышишь.
Я с трудом мог поверить, но это было так. Я не знал, как мне стоит понимать все это, как относиться. Может я должен был испугаться, но страха я не чувствовал, только непонимание и постепенно усиливающуюся жажду.
- Вы…, - постепенно в голове сложился образ из всех слов и мыслей, услышанных мною от доктора Каллена. Однако многие моменты оставались для меня непонятными, но главное я, кажется, понял. – Вы – вампир?
- Да.
Удивительно, как одно слово способно переменить все мировоззрение, разрушить все, что ты, казалось бы, знал. Я много слышал о них раньше, встречал книги и даже свидетельства некоторых людей о существовании бессмертных, но я никогда не верил в их существование. Я считал это сказками, созданными, чтобы запугивать легковерных.
- И я теперь… такой же, как вы? – я не знал, как отреагирую на его ответ, если он окажется положительным, в чем я почти не сомневался – на это указывало все.
- В большей степени, - задумчиво ответил Карлайл. Его мысли вертелись вокруг всех признаков, которые указывали на то, что у него оставались сомнения насчет того, могу я быть вампиром или нет.
- Я не могу понять, Карлайл, ваши мысли… что это все значит? Кто я? – в любой другой день паника должна была охватить меня в подобной ситуации, а сейчас я сомневался, что не забыл как это – паниковать, я испытывал лишь волнение, но у меня не учащалось дыхание и не подскакивал пульс.
Немного подумав, он ответил:
- Ты быстр, зрение, обоняние, слух у тебя обострились. Твое лицо стало более совершенным, даже цвет волос немного изменился. Ты достаточно силен, чтобы быть вампиром. Твой… запах больше не похож на человеческий, то есть твоя кровь – это уже не человеческая кровь, она не притягивает к себе. Но у тебя все еще бьется сердце, только слабее, чем у человека, и кожа у тебя теплее, положенного. - Пока он говорил, я видел себя в его мыслях, и я не мог понять, я это или уже не я. С одной стороны тот, кого я «видел», все еще был мною, а с другой я отказывался верить, что это идеальное, прекрасное создание с глазами хищника – это я.
- И еще, похоже, что ты испытываешь не такую сильную жажду, как должен, будучи новообращенным вампиром, - закончил Карлайл.
- Так кто же я теперь?
- В этом еще предстоит разобраться, - спокойно ответил он. – Я не могу точно сказать, на кого ты похож больше: на человека или на вампира, в тебе есть и от того и от другого. Но я обязательно выясню все о твоем странно случае, Эдвард.
В гостиной повисла пауза. Я молчаливо глядел в пол, стараясь разобраться в сложившейся ситуации. Многое по-прежнему оставалось для меня неясным, однако я и не хотел знать сейчас абсолютно все. С меня было достаточно того, что теперь я - не просто чудовище, а чудовище в человеческом обличии, ведь, как он сказал, во мне осталось слишком много от человека. С меня было достаточно того, что я должен стать убийцей, мне придется убивать людей, чтобы жить. Убивать себе подобных… Мне сделалось противно от самой мысли об этом, я ужаснулся, когда вспомнил, точнее осознал, почему меня тянуло к той девушке.
Я - чудовище.
Я - убийца поневоле.
И я стал таким потому, что кому-то очень захотелось, чтобы я не умирал. Но уж лучше бы я умер. Это было бы гораздо лучше и правильнее по отношению ко мне.
- Кто? – хрипло спросил я. – Кто попросил вас делать из меня монстра? – я удивился, как спокойно звучал мой голос. Это было устрашающее, нагоняющее ужас ледяное спокойствие.

Дорогие читатели,убедительная просьба : если вам нравится фик и глава...пожалуйста потрудитесь сообщить об этом автору на Форуме Очень ждем ваши отзывы!!!!!