Все раны Эрика были вылечены, разумеется, это всколыхнуло море вопросов у Карлайла. Но я лишь улыбалась и увиливала от разговора. А что собственно мне нужно было ему сказать? «Знаешь, Карлайл, я когда-то отказала Волтури вступить в их клан. А потом три года насиловала мозг его любимому охраннику. И в этот период своей жизни познакомилась с одним чудным садистом, который может сжечь тебя заживо, но при этом выжать из тебя триста миллилитров чистой вампирской крови. Ага, без вас моя жизнь изобиловала мазохизмом». Бред, такого даже Карлайл понять не сможет и организует для меня путевку скорым поездом в белую мягкую комнату.
Помимо этих, почти шуточных проблем, у меня были проблемы намного более масштабные. Лили прожигала меня недобрым взглядом и, скорее всего, пару раз бы уже попыталась придушить, если бы не Лука вовремя удерживающий ее. А еще были все остальные Каллены, которые так желали понять, почему Элиза обратилась ко мне за помощью? Из-за чего я пошла на какое-то безрассудство, чтобы спасти Эрика? Кто такая Изабелла Торн? И почему во всем, что связано с этой семьей, замешана я? В общем, атмосфера накалялась.
Поэтому я всеми правдами и неправдами старалась как можно меньше времени проводить дома. И если кто-нибудь хотел меня найти, то ему приходилось бегать по окрестным лесам. Удобно устроившись на раскидистой ветке дерева, я намеревалась провести на своем наблюдательном посту ближайшую ночь или день, как получится.
- Шрам останется, да? – забравшись ко мне на ветку, спросил Эрик. Вообще-то ему запрещали выходить из дома, но кто его удержит, если даже в чужом доме он смог найти множество разных способов улизнуть прочь.
- Небольшой отпечаток, - мне приходилось охотиться каждый день, чтобы быстрее заживить руку, из-за этого все и терпели мое постоянное отсутствие. Сидя на ветке, мы молчаливо рассматривали макушки деревьев.
- Я больше не смогу превращаться в волка? – прервав начавшее тяготить нас молчание, наконец, поинтересовался Эрик.
- Ты потерял много крови и, несмотря на переливания и капельницы, к тому моменту, как я пошла на крайности ты уже пах как обычный человек. А с моей кровью, ты и вовсе стал напоминать Элизу, ваш аромат стал идентичным. Скорее всего, ты тоже стал пассивным носителем, но я не знаю, Эрик, может быть время пройдет, и ты снова станешь прежним. Правда, хочешь ли ты этого? – переведя взгляд на племянника, спросила я.
- Знаешь, мы всегда ели торт тринадцатого сентября. Честно говоря, я никогда не понимал, что это за традиция, но мне нравилось. Великолепная мысль спросить, а что за повод пришла ко мне, когда мне было тринадцать. Элиза тогда на меня так посмотрела, как будто я самый большой идиот на планете. Она, наверное, раньше спросила, - усмехнулся Эрик, быстро взглянув на меня. – Мама сказала, что это день рождения ее старшей сестры – Изабеллы. Мне тогда это показалось очень странным, что обеих девочек назвали одним именем. И тогда для меня – единственного не ведавшего олуха - поведали историю. Оказывается моя тетя однажды просто ушла из дома в неизвестном направлении и как ее не искали, найти не смогли. Никто ничего о ней не знал, пока однажды за нашу молодую семью не была внесена ссуда за дом, а потом денежные средства стали поступать на неизвестно откуда взявшиеся счета на меня и сестру. Это было единственным доказательством того, что неизвестная нам Изабелла Свон жива и живет довольно неплохо. Мне было интересно узнать что-нибудь о своей загадочной тете, и я прошерстил все сайты о людях с большим доходом. Но в них было не так уж и много женщин и не было ни одной Изабеллы. Я подумал, что ты можешь оказаться мафиози. Все полетело к черту, когда какой-то бабуин в Порт - Анжелесе чуть не сбил Элизу. Мне так хотелось его растерзать, вырвать сердце из груди и скормить псам. Это желание охватило меня и никуда не исчезало. Мне было страшно ощущать его в себе и общаться с сестрой. Она бы обо всем догадалась, просто заглянув мне в глаза. А потом это случилось: я увидел того кретина, он снова был пьян и выходил из магазина с пивом. Мое тело охватило огнем и вместо того, чтобы подбежать к тому мужику и врезать ему по челюсти, я прыгнул на его грудь и перегрыз шею. Мир перестал быть настолько цветным, как я привык, зато звуков и запахов стало намного больше. Мне удалось убежать от магазина, хотя один бойкий охотник и разрядил мне в след свое ружье. Бегал кругами вокруг собственного дома, не понимая, как из человека я стал сплошным комком шерсти и как стать обратно собой. Паниковал, бился плоским лбом об деревья и боялся того, что натворил. А потом вдруг голос, не пойми откуда, велящий мне успокоится. Разумеется, я подумал, что все - это уже шизофрения. Но голос в моем сознании оказался просто первым цветком шизофрении, его ягодка выбежала на меня, скаля зубы. Я принялся защищаться, он отбиваться, в общем, я так треснулся хребтом о вековой дуб, что сознание, наконец, меня покинуло. Очнулся я уже дома в своей постели, Элиза треснула меня по лбу сразу же, как я открыл глаза. Она возмущенно закатила глаза и пробормотала: «Лох – это судьба». Вот тогда мне и открыли семейную тайну о чертовом проклятии. А еще я узнал, что может быть моя тетя и мафиози, но когда-то она была прекрасной девушкой, влюбившейся в вампира. После всего того бреда, что на меня вылился, я все-таки уверился, что у меня началась шизофрения. Но мне на руки положили старый дневник моего прадеда, вырезки из газет об автомобильной аварии и одну фотографию с выпускного бала. С фотки на меня смотрела копия Элизы, единственным отличием был лишь цвет волос и гипс на ноге. Вот она – Изабелла Свон. В голове ни черта не укладывалось и каждый раз раздражаясь, я, оборачивался в псину. Это было отвратительно – всегда. Я был единственным, кого тяготило это проклятие: всех остальных оно забавляло. Для них это было круто, они ощущали себя киногероями из фильмов про крутых мутантов спасающих Землю от вселенского зла. Зло в их понимании, разумеется, было клыкастым вампиром. А чем мы были лучше вампиров? Они хотя бы были людьми, а мы какой-то мутирующей дрянью. Ты была первым вампиром, которого мы все увидели. Все во мне кричало уносить ноги прочь, но помыслы всех остальных были другими. Они так жаждали битвы, что моя воля почти растворилась в этом кровожадном хаосе. Ребята вели себя нагло, они ощущали за собой преимущество, думали, что это они здесь самые главные. Ты взбесилась, но я успел заметить страх в твоих глазах. Слабый отголосок, который меня испугал, потому что я много раз видел точно такой же в глазах Элизы и мамы. Честно говоря, я обрадовался, когда Лука появился рядом с тобой, как чертик из табакерки. Джейк приказал нам отступать, все они были против, а я - рад, буквально ликовал. Вот тут-то и началась травля на вас и на меня. И я злился на тебя, Белла, злился, что с твоим появлением у моей нелюбви к своей сущности появился какой-то тайный смысл. Знаешь, когда ты пришла в наш дом – это было страшно и волнительно, как будто все тайны, наконец, раскроются, и я получу свободу от той дряни, что льется в моих жилах и отравляет мою жизнь. Правда, ни черта понятнее не стало, но зато мы узнали, что наша всемогущая тетя – вампир. После того, как ты покинула наш дом, мама впервые приказала нам: «Никогда и никому вы не должны раскрыть этой тайны. Даже не думайте о ней». Но я не мог не думать, поэтому к Джейку поехал на машине. Когда я пришел к нему, все уже нетерпеливо подъедали съестные припасы вожака стаи. Я передел Джейку то, что ты сказала. Ребята взбесились, хотели ворваться в твой дом и убить. Но Джейкоб не дал, он рявкнул, чтобы все сели ровно и не дергались. Когда он снова посмотрел на меня, я понял, что Джейк догадался, что я что-то умалчиваю. Они бы все равно об этом узнали, когда кто-нибудь из этих дебилов заставил бы меня перекинуться и отправится на осмотр местности. Я подбирал слова очень аккуратно, но не успел договорить, как Джейк приказал не трогать вас больше никогда. Он сказал: «Это члены семьи и если кто-нибудь их тронет, то я сам оторву ему башку». Было страшно и при этом очень хотелось заговорить с тобой, так что новость о приезде Калленов меня скорее обрадовала, чем испугала. Это давало легальный повод подойти к тебе и заговорить. Ты не злилась, тебе была симпатична моя… забота – это было приятно. Когда я ждал тебя на пороге твоего дома, то раз сто намеревался сбежать как трус, но как бы далеко не отбежал, все равно возвращался. Мне хотелось узнать, что же происходит, почему ты и Элиза грустите, так одинаково. Почему Джейк боязливо посматривает в сторону твоего дома, кусает губы и с болью убегает прочь. Я – тугодум, мне нужно, чтобы мне объяснили, сам я понять не могу. Ты пригласила меня в дом, пусть и уклончиво, но сказала правду - это было приятно. А то, что ты спросила, нужно ли нам что-нибудь, и вообще отбросило меня куда-то в детство. Когда я ждал своего дня рождения, чтобы мы смогли купить что-нибудь красивое в подарок от нашей тети. И пусть мы никогда ее не видели, но знали, что она заботится о нас, по-своему. Я знал, что ты приходила к нам в наш день рождения – я слышал ваш разговор с Элизой. Вот тогда до тугодума все и дошло. Я боялся превратиться в волка, чтобы не раскрыть твою тайну кому-нибудь еще. А когда превратился, вряд ли кому-нибудь из ребят было дело до того, что было в прошлом. Их больше интересовал маленький мальчишка, убегающий от них. Они так ликовали, когда убивали очередного, пусть и безумного, но ребенка. Их радость раздражала меня, я не мог и не хотел убить кого-нибудь. Мне вполне хватило того мужика. Не знаю, почему та рыжая сука так обрадовалась, когда увидела, как я пячусь от нее. Она выдернула довольно большое дерево и как смычком стала лупить меня им, как бы я не изворачивался у меня не получалось увернуться. Когда прибежали ребята, она так обрадовалась, и я понял, что уже никому меня не спасти, когда почувствовал, как их разорвали. Так что я просто перекинулся в человека, если уж умирать, то тем, кем родился, а не животным. Это явно не понравилось вампирше, поэтому она быстро закончила свою игру, прибив меня к земле. Сквозь поваленные на меня деревья, мне было видно небо. Знаешь, было так жаль, что оно не голубое, мне почему-то хочется умереть, смотря непременно на голубое небо. Ну в общем, когда мне удалось услышать шум, который признаться я принял за бред. То просто позвал того единственного человека, которого не боялся.
Его исповедь была долгой, ночь уже перевалила за половину, скоро должен был наступить рассвет. И даже мне нужно было время, чтобы переварить весь поток информации вылившийся мне на голову. Смотря на сидевшего рядом со мной мужчину, язык не поворачивался назвать его мальчишкой, я все же, наконец, уверилась, что у нас какая-то проклятая семья и жить в Форксе нам противопоказано.
- После аварии, когда я увидела себя в зеркале, мне захотелось собственноручно вскрыть себе вены. Я часами рассматривала свой фотоальбом, именно тогда поняла, что была вполне симпатичной девушкой. Но стала цирковым уродцем. У меня не было сомнений, когда я уходила из дома. Хотелось потеряться где-нибудь, чтобы никто не пялился на меня, чтобы не было жалости в чужих взглядах. Он говорил когда-то, что мне нельзя жить на севере, я уехала на юг. Рыжий песок, сливающийся с линией горизонта, голубое небо – все завораживало. Когда Лука появился на моем пути, я впервые поняла, что испытывает человек, видя своего прекрасного убийцу. Восторг и страх, но я была рада, что меня убьет незнакомый мне вампир. Но Лука не убил, он предложил мне бессмертие и я согласилась. Это было странно, очнутся вампиром: все было ново и запахи и звуки и цвета – всего было слишком много. А еще была жажда, раздирающая горло. Когда мы приблизились к человеческому жилью, и я почувствовала запах крови – это было то, чего желала каждая клеточка моего тела, но против чего взбунтовался разум. Я почувствовала ребенка и остановилась, не смогла и не захотела пойти вперед. Я никогда еще не пробовала человеческой крови, терзала животных, себя, но если боялась, что сорвусь, уходила подальше в пустыни. Впервые я оказалась среди людей, на похоронах отца. Именно тогда я усомнилась в правильности своего решения убежать из дома. Но ставки были сделаны, ставки больше не принимались. Тогда же я увидела свое отражение – впервые – это было ново для меня и пугало. Я была не собой, меня никто не смог бы узнать, а я хотела бы, чтобы узнали. Знаешь, почему-то совершенно не те мужчины замечают подвох с моими глазами и внешностью, когда смотрят на меня. Куда они все смотрят обычно?! – иронично спросила я, Эрик хохотнул, ветка опасливо качнулась, видимо лимит ее выносливости подходил к концу. – Я знала, когда родилась твоя мама, на ее имя тоже был открыт счет, но она почему-то никогда им не пользовалась. Потом родились вы, я старалась хоть как-то, пусть и таким способом, но держать связь с вами. Большую часть своего времени, а времени у меня теперь много, мне удавалось путешествовать по миру. Узнавать то, чего не знала раньше, а я многого не знала. Мне встречались и другие вампиры, с некоторыми я общалась, некоторых избегала. Однажды меня настиг врасплох один вампир, я тогда была на охоте, задумалась о чем-то и оказалась прижатой к земле, статным блондином. Он усмехался, это меня и взбесило, сбросив его с себя, я ухватила его за руку и рванула так, что трещина на плече оказалась очень большой и чувствительность этой руки он потерял. Разумеется, это взбесило и его: лес после нашей драки превратился в утоптанную поляну. Его звали Уильям, мы терроризировали друг друга около пяти лет, потом я встретила Лили и уже не вернулась к нему. С ней было привычнее, все-таки мы были девушками и нас многое объединяло. Она сделала меня не сверкающей на солнце, и наша жизнь совсем стала напоминать пьянку в Вегасе: бутики, вечеринки, веселье. К этой пьянке на три года присоединился Алек, но мне тоже не удавалось жить с ним спокойно. А потом вдруг Лили в голову пришла очаровательная идея стать примерной ученицей в какой-нибудь школе. На меня возлагалась священная обязанность выбрать город, в котором мы будет жить. Я долго не могла выбрать, а потом на глаза попался мой фотоальбом и мы приехали сюда. Все завертелось слишком быстро. Я думала, что ты, как и все оборотни, ненавидишь меня, Эрик, и твои порывы общаться вводили меня в недоумение. Но это было приятно, как будто у тебя действительно есть кровная семья. Когда я увидела тебя, распятого – это было как удар под дых, как будто последнюю опору, что держала вертикально, выбили из-под ног. Я все же верила, что ваш ген сможет вылечить тебя, но видимо не судьба. У меня раньше был шрам на этом месте, так что можно сказать, что он вернулся ко мне, просто слегка изменившись.
Эрик провел по следу на моей руке, он так виновато смотрел на меня. Улыбнувшись, я обняла его и ветка, наконец, сломалось. К счастью, так как я его держала, то никаких травм Эрик не получил. Весело хмыкнув, племянник потянул меня в сторону дома.
- Я не хочу снова превращаться в волка, хочу быть обычным человеком, а не чудовищем. Я боролся за это свое желание. Почему ты не хочешь бороться за свое? – не успели мы сделать и пяти шагов, как он остановился и спросил меня. Все же Эрик – тугодум.
- Потому что не знаю, чего хочу. Если я просто так все расскажу, мне не поверят, подумают, что я убила ее и сейчас просто веду какую-то свою извращенную игру. Они должны понять все сами.
- А если не поймут? Ты не боишься этого?
- Боюсь. Но я однажды уже пережила их уход, переживу снова. Чуть больше крайностей, чуть меньше крайностей – я уже нахожусь в той ипостаси, когда ничего навредить не может, - с грустью произнесла я. Утро выдалось на удивление солнечным, и мы стали свидетелями прекрасного рассвета.
- Но и забыть уже ничего не поможет… - прошептал Эрик, оставляя меня одну. Где-то неподалеку треснула ветка дерева, и я поспешила догнать племянника, мало ли какой зверь мог бродить поблизости.
Когда мы пришли домой, никого из вампиров не было, Изабелла, мурча что-то себе под нос, готовила завтрак. Джастин, скорее всего, уехал на работу, как член совета старейшин, он пытался всеми способами изгнать из своей памяти изуродованные тела ребят-оборотней. Лелея свою ненависть к вампирам, они зашли слишком далеко. А сейчас ему приходилось жить в чужом доме, более того в доме вампира, и быть благодарным им за спасение сына. С таким сложно свыкнуться. Тихое размеренное сопение из комнаты Элизы, не заставляло сомневаться, что она дома. Поднявшись в свою комнату, я взяла сменную одежду и отправилась замокать в ванную. Поначалу вода от температуры нашего тела быстро выстывает, но затем камень нагревается, и принятие ванны действительно становится прекрасным. Интересно, что будет, если смешать ром с кровью?!
- Опьянеешь, - присев на край ванной, безразлично произнесла Лили.
- Что? – пожалуй, я слишком расслабилась в пенной ванной, раз не поняла о чем говорит Лил.
- Если смешать выпивку с кровью можно опьянеть, но тогда пропадет чувство самосохранения и контроля, и ты пойдешь по улочке убивать всех подряд, - пояснила подруга. Так что выходит я спросила вслух? – Просто у тебя был такой взгляд, как будто тебе хочется напиться, вот я и решил предостеречь тебя от глупостей. Ты итак в последнее время их часто делаешь.
- Поэтому ты и пришла поговорить по душам, когда я ванной и тебе будет легче попытаться вдолбить истины мне в голову, топя меня в ней? – саркастично спросила я. Лили обворожительно улыбнулась, закатывая рукава своей водолазки.
- Ты такая догадливая, интересно в кого? – брызнув мне в лицо водой, с усмешкой спросила она. – Белла, я прекрасно понимаю, почему ты сделала это. Но все равно для меня твой поступок остается величайшею глупостью в мире. Я прекрасно знаю, что Алек и Калиф сделают для тебя, что угодно, даже с моста спрыгнут вниз головой, если ты захочешь. Но Аро будет интересно, ради кого ты терпела такую боль и он прекрасно понимает, что этот кто-то человек. Тогда получается, что ты могла раскрыть ему тайну, а из этого уже выходит нарушение закона. Просто так Аро не прикажет тебя убить – ты для него слишком желанна – к тому же, если с тобой что-то случится, то Алек выйдет из подчинения. Поэтому, скорее всего, эта наглая бездушная красноглазая морда придет сюда сам со своей свитой. Мне помнится: твоя последняя встреча с Джейн закончилась тем, что нам спешно пришлось смыться с Карибских островов, пока эта малявка приращивала себе руки. В этом местечке остался всего один оборотень и тот не прочь отказаться от этой дурной способности, ради мирной жизни с твоей копией. Так что защищать этот хилый городок придется нам, а ведь есть еще Виктория.
- Мы можем стравить Волтури с Викторией – они давно ее ищут, к тому же она нарушила главный закон, - задумчиво протянула я, смотря на нетающую пену на моей руке.
- Это будет потом, но вначале все равно будет чудный разговор по твою душу с Аро, - устало прошептала Лил.
- Я знаю, Лили, что ты предлагаешь: подговорить Алека устроить бунт и занять место царствующей семьи? На такое он точно не пойдет, не настолько он меня любит. К тому же пока Волтури не стоят за порогом нашего дома, не стоит о них думать. Дурные мысли, знаешь ли, материализуются.
- Можно просто рассказать всю правду, тогда стимул защищать тебя будет у многих, - я долго смотрела в печальные понимающие глаза подруги, прежде чем пристыжено отвести взгляд.
- Они даже не догадываются…
- Они никогда не догадаются, если ты им не скажешь, - проведя рукой по моему лицу, принуждая меня тем самым вновь поднять на ее глаза, Лили улыбнулась. – Дай им шанс все понять.
- Они скорее захотят убить меня, чем поверят, - резко встав и выбравшись из ванной, зло отрезала я. Порвав ремешок халата, я просто закуталась в него и вышла в комнату. – Как будто я раньше не думала рассказать им все, конечно же, думала. После всего того, что я наделала, они должны понять, что я это я, иначе они могут решить, что это просто злая шутка, что я убила Беллу и теперь просто играю с ними.
- Но ведь тайну может рассказать и Изабелла…
- Я спасла ее сына от смерти. Она тоже прыгнет вниз головой с моста, если попрошу, - едко заметила я. Чем больше Лили убеждала меня, тем больше я злилась и понимала, что уже натворила столько глупостей, что лучше будет пустить все на самотек, чем разобраться.
- Должен быть выход, - задумчиво протянула Лил, обняв меня. – Выход есть всегда, птичка.
- Только если они вскроют мою могилу и найдут все, что туда положено. В первые годы своих странствий я вела дневник.
Не став больше меня мучить, Лили ушла. В доме стало оживленнее: хлопали двери, пахло выпечкой, Эрик тихо ворчал себе под нос, что рыбий жир редкостная дрянь. Элиза напевая какую-то песенку спускалась на кухню. Хлопнула входная дверь, пришел кто-то из Калленов. Переодевшись, я вышла из комнаты и стала спускаться вниз - ко всем остальным. Выходя из своей комнаты, Эрик подмигнул мне, бросая капсулы рыбьего жира в цветочный горшок.
- Если ты расскажешь кому-нибудь… - в лучшей манере Джеймса Бонда начал он.
- Тебе придется меня убить?! – с притворным трепетом спросила я. Эрик усмехнулся, гордо похлопав себя по груди.
У самого подножья лестницы стоял Джаспер. Он смотрел, как мы спускаемся, весело препираясь, его переполняло какое-то непонятное, но очень приятное мечтание. Джас широко улыбнулся мне и, развернувшись, быстро ушел прочь из дома.
Он ведь не могу в меня влюбиться? Нет! Это исключено! Тогда чему же он был так рад?