О, тихое безмолвие определяет наше горе,
Мятеж в душе все не отпускает меня.
Неважно, как мы стараемся, в этом слишком много истории,
Слишком много фальшивых нот в нашей симфонии.
Так пусть оно дышит, пусть летит, пусть продолжается,
Пусть оно упадет, пусть разобьется и медленно сгорит.

30 Seconds To Mars - Hurricane ( Instrumental)

Изящные олени почти бесшумно пересекли ручей и скрылись в густой чащи девственного леса. На мгновение скупой луч солнца упал на лицо Эдварда, покрыв его алмазной россыпью. Легко ступая на влажный, изумрудный ковер, он напоминал льва: грациозный, прекрасный, убийственный… После этого сравнения в мозгу сработала ответная реакция: «Беги!», но, вопреки ей, я, словно приросла к живописной поляне, силясь превозмочь в себе очарование, которое производил на меня Эдвард. Сердце грохотало, убивая все остальные звуки, будь то пение птиц или шуршание зелени от бега маленького стада оленей.

В отличие от них зверь передо мной двигался без малейшего шума, унося все разумные мысли в голове с каждым сделанным им шагом. Когда-то давно мне сильно хотелось узнать, каков он на охоте, в естественных условиях, где нет рамок для жестокого создания внутри него, но никогда бы я не подумала, что с этим придется столкнуться в виду таких обстоятельств.

Благоразумие, выветрившееся вместе с инстинктом самосохранения, заставило бы меня опустить глаза, не встречаясь с ярким, лихорадочно-блестящим взглядом хищника. Казалось, что одним этим жестом он убьет меня, остановит хрупкое, человеческое сердце, и я почти готова была поверить в это, когда идеальные изгибы тела Эдварда неожиданно превратились в размытое очертание. Я вскрикнула и отступила назад, всем своим существом ощутив порывистый поток воздуха.

Где-то сбоку мелькнуло пятно, и я, пошатнувшись, развернулась лицом в сторону леса. Это была охота. Охота на меня. Последние остатки разума больно отзывались вопросами: «За что Элис так со мной поступила? Может, она разлюбила меня?» Но хуже всего было осознавать то, что она не колебалась. Ни один мускул на прекрасном, точеном личике не дрогнул, когда она увозила меня из магазина Ньютонов, когда мы мчались навстречу моей гибели…

Умом понимая, что от Эдварда бежать бесполезно, мои нервы натягивались как струны и его тело, очутившееся практически передо мной, подействовало как стоп-кран. Моему падению поспособствовал корень, слишком сильно возвышающийся над травой и густо растущим папоротником, и я, охнув, повалилась наземь. Я осторожно приподнялась; совсем близко пронесся испуганный олень, преодолевая расстояние куда быстрее, чем я. Слои лишней одежды тянули тело назад, мои глаза оказались на уровне невысокого куста, откуда хорошо был виден Эдвард, хмурящийся непонятно почему. Едва олень пересек в несколько грациозных прыжков лес, Эдвард, на долю секунды посмотрев в мою сторону, скрылся в глубине молчаливых сосен. Из-за этих великанов свет становился зеленовато-голубым, и создавалось впечатление, что начинали сгущаться сумерки.

В лесу становилось жутко, и сказки, придуманные для того, чтобы пугать маленьких детей, оживали, приобретая яркие краски и будоражащие кровь звуки. Земля неприятно холодила куртку, и вскоре я продрогла до стука в зубах, все еще боясь выбраться из своего укрытия. Ощущение близости Эдварда где-то между тенями, отчетливо протягивающиеся на древесном бархате зелени, заставляло мозг медленно сходить с ума, наполняя разум картинками собственного убийства. Но если бы он хотел убить меня, то не стал бы гнаться за животными, ведь так?

Проклиная свою сладкую кровь, я постаралась подняться, не поцарапав при этом ладони, а затем огляделась по сторонам, но все деревья казались близнецами в золотистых лучах заката, проступившего сквозь туманную, дождливую дымку дня. Солнце смогло пробиться сквозь толстые слои туч, но в силах ли я разбить стены недоверия и предательства? Между нами не оставалось фундамента для того, чтобы построить все заново, и это убивало меня. Сначала он, потом Элис. Не уверенна, что смогу пережить еще одно предательство…

Осторожно обходя папоротник и кусты можжевельника, от которого в предгрозовом воздухе витал приятный запах, я услышала каких-то птиц, беспокойно взметнувшихся в небо. Они почувствовали опасность. Эдвард…
Остановившись, я медленно обернулась. Ничто не говорило о недавней охоте жуткого и красивого зверя, и даже черные глаза излучали сильную жажду. В них отражался блеск чего-то непонятного мне, но вместе с тем манящего, как никогда. И хотя нас разделяло несколько футов, их как будто не существовало, где бы мы ни встречались.

Эдвард смотрел тяжело, не отпуская меня взглядом. Я невольно попятилась, а он сделал шагов десять вперед. Меня бросало то в жар, то в холод. Ему было проще всегда: лед его идеальной кожи практически никогда не таял. Только лишь в соприкосновении с моим телом…
- Ты была права, - четко произнес он, без циничной усмешки, которая стала его постоянной маской.

Я сглотнула, чувствуя, как трепыхнулось в груди сердце.
- Права? – непонимающе выдавила в ответ.

На его лице появилась тусклая, почти вымученная улыбка.
- Между нами ничего не измениться, пока ты не станешь вновь доверять мне.

- И для этого я здесь? Чтобы посмотреть, как ты охотишься на животных, а потом броситься с распростертыми объятиями к тебе и простить? – С сарказмом спросила я. Если бы все было настолько просто: взять и забыть ложь, боль и убийства невиновных людей, то можно с той же легкостью лишиться совести и сделать вид, что теперь все замечательно. Но так не бывает: есть проблемы, которые нужно решать, а не выкидывать их из головы.

- Белла, выслушай меня, - нахмурившись, попросил Эдвард.

- Скажи мне правду. Чего ты хочешь? – Пока я не узнаю всего, что заставило его уйти полтора года назад, между нами ничего не измениться.

- Я хочу тебя, - твердо произнес он, приближаясь.

Я покачала головой.
- Этого слишком мало. И я тебе не верю. Откуда мне знать, что это не очередная ловушка? Тебе поручили убить меня, и возникли трудности, да?

- Нет! – гневно прорычал Эдвард, хватаясь за растрепанные волосы. В его глазах отчетливо читались боль и отчаяние. – Я не смог бы убить. Какая-то часть меня вышла из-под контроля, как когда-то в прошлом. Я убивал людей, пусть и преступников, но людей. Они продолжали преследовать меня даже когда я вернулся к отцу, не оставляя на протяжении долгого времени. – Его взгляд будто вынырнул из темных теней прошлого и сосредоточился на моем лице. – Убить тебя – хуже содеянного мной в миллионы раз. И в то же время ты будто яд в моей крови: душишь, не даешь забыться, даже в мысли свои пускаешь только когда тебе это удобно. – Он зарычал, оказываясь совсем близко. – Все мое естество стремится к тебе, Белла. Хищник, человек, прошлый я, настоящий… - Его ладонь нежно легла на мою щеку.

- И ты ждешь, что я кинусь тебе на шею? – процедила я сквозь стиснутые зубы. Можно ли подделать так искусно взгляд, интонацию голоса, чтобы во мне вновь появилась надежда? Как бы хотелось верить в его искренность…

Эдвард чуть наклонился, усмехаясь:
- Нет, ты не сделаешь этого, пока не будешь уверенна в том, что я не причиню тебе вреда. – Его губы оказались на уровне моего уха, мягко холодя кожу, отчего по телу пробежали мурашки. – Вчера в тебя будто бес вселился, но я хочу… хочу увидеть его вновь в действии. – Отстранившись, он довольно рассмеялся над тем, как я покраснела. Проклятый вампир!

- Почему? – чуть слышно пошептала я.

Его улыбка мгновенно померкла, а лицо напряглось:
- Что почему?

- Почему ты ушел к ним? Почему оставил свою семью? Тебе понравился образ жизни Волтури? – Обида и злость жгли меня изнутри, и даже когда он ударил кулаком по стволу дерева, я не вздрогнула.

- Черт возьми, Белла, я не хочу втягивать тебя в это! Почему ты не ушла? Разве нельзя было попытаться забыть меня и начать жить как все нормальные люди?! Знаю, что в тебе говорят обида, ненависть, но ты даже не представляешь, что такое ад. Лучше тебе не знать, - воскликнул он.

Я хрипло рассмеялась:
- Неужели? Тогда просвети меня!
Как он мог заявлять подобное, не задумываясь о том, каково было мне каждую секунду без него. Когда ты понимаешь, что он где-то есть на свете и ненавидит и желает тебе смерти, возможно, только за надежду и любовь к нему.

- Ты не знаешь, что может творить жажда. Жажда твоей крови. Когда тебе нравится то, что ты видишь, что боготворишь, чем дышишь, тем, что делает вечность бесконечным счастьем, но все рушится в одночасье, словно ты создана для того, чтобы я горел в аду за твою кровь на своих руках. Ты идешь убивать, а сердце протестует. Но знаешь, что хуже всего, Белла? Я не мог остановиться. Тогда в студии, ты истекала кровью, а я думал лишь о том, как испортить тебя, сломать, причинить боль самым чудовищным образом, словно ты самое ничтожное существо, а не самое лучшее, что когда-либо было у меня в вечности.

Черные глаза затягивали в омут с головой, дыхание сорвалось, а сердце готово было вырваться из груди, лишь бы произнесенные сейчас слова оказались правдой, и он не разлюбил меня.

- Я чертов садист, Белла, но в еще большей степени я мазохист, потому как разрушил все сам и совершил опрометчивый поступок и пошел на поводу Волтури.

Ноги не держали меня, я буквально рухнула в объятия Эдварда, сжавшие мое тело в крепких руках. Не теряя драгоценных секунд, его язык проник за пределы моих пылающих губ, сливаясь в безумном поцелуе. Абсолютная нехватка кислорода компенсировалась всепоглощающим ароматом Эдварда, словно яд, впитывающийся в меня. Такой холодный, такой родной и, наверное, все еще мой… Прохладные губы резко переместились на шею, к сонной артерии. Я обхватила затылок Эдварда, притягивая его ближе к себе и чувствуя его ладони на спине, стискивающие куртку в тугой узел. Он зарычал, вбирая в себя кожу и касаясь ее зубами. Из-под полуопущенных ресниц я вдруг различила стремительно приближающийся силуэт, блеснувший в скупых лучах солнца красновато-коричневым. Эдвард едва успел отодвинуться от меня как раз в тот момент, когда волк прыгнул с яростным рыком.

- Нет! – закричала я, бросившись наперерез в странном порыве защитить его от оборотня. Я не сводила глаз с Джейка, пока, наконец, не очутилась перед Эдвардом в виде живого щита.
И тут что-то произошло. Что-то чудовищно страшное, отложившееся в моей памяти безвозвратно. Волк заскулил, в карих глазах отразилось изумление, а затем боль. Он так и рухнул на землю, не добравшись до нас, словно на него резко подействовала гравитация. Жалобно заскулил, он дернулся от несуществующего удара, а затем замер.
Хватая ртом воздух, я в ужасе уставилась на свои руки. Неужели это сделала я? О боже, я убила его! Всхлипнув, я бросилась прочь от лежащего животного, но совсем скоро руки Эдварда поймали меня. Я забилась в истерике, отбиваясь от него и крича что-то, но он продолжал держать меня.
- Белла, успокойся, - процедил он, - ты не убила его.
Как будто мне полегчало от этого! С глухим стоном я стала оседать на землю, а напряженное лицо Эдварда потерялось в темноте…

***
Розали

Сейчас я готова была убить их, и мне совершенно плевать, что сделает потом Джаспер. Эмметта со мной не было. Он остался у Чарли после того, как этот ублюдок притащил Беллу в бессознательном состоянии в дом, а потом исчез. До сих пор помню удивленное выражение на лице моего медведя. Он такой милый, когда растерян, совсем как маленький мальчик. Но моя нежность мигом сошла на нет, едва я взглянула на них. Оба сидели на диване в гостиной с видами вампиров, спасших мир от апокалипсиса. Что ж, ребята, одного исчадия ада вы упустили. Я мстительно сощурила глаза, даже не потрудившись придержать стеклянную дверцу веранды. Осколки расстелились перед моими ногами, словно персидский ковер, а ноги в изящных бархатных шпильках безжалостно ступили на разбитое стекло.

- Боже, Роуз, это же Dolce & Gabanna! – в ужасе воскликнула Элис своим звонким голоском, глядя на испорченные туфли, но осеклась при виде моего выражения лица. – Что случилось? – сипло пропищала она.

Эдвард заметно напрягся, сохраняя внешнюю невозмутимость. Ему, правда, плевать, что сейчас с Беллой? Все, это последняя капля!

- Лучше спроси у него, что случилось, - прошипела я, указывая пальцем на моего так называемого братца.

- Похоже, нужно позвать Эмма, Роуз? Ты напряжена, - усмехнулся этот демон, которого я мечтала сейчас разорвать в мелкие клочья.

- А тебе кого позвать, Эд? Может, Таню? – в том же тоне спросила я. Мое обоняние безошибочно различило Денали совсем близко с тем местом, где находилась Белла. Либо они собирались убить девочку вместе, либо Таня выслеживала ее в одиночку, во что мне слабо верилось: она безоглядно влюбилась в этого придурка и, похоже, собиралась устранить Беллу. Да уж, кто мог допустить мысль, что человеческая девчонка будет помыкать таким, как Эдвард. Жаль, что эти времена давно прошли…
- Ты не права, Розали! – с жаром возразила Элис, вскочив с дивана. – Эдвард, не…

- Еще один шаг, и я не посмотрю, что ты моя сестра, - пригрозила я.

Элис замерла, словно ей с размаху залепили пощечину.
- Розали, пожалуйста…

Я скривилась:
- Не надо спектаклей. Я сыта по горло им. – Я посмотрела в сторону Эдварда. – Сначала мы ждем, что он вернется назад, приползя на коленях вымаливать у нас прощение, а я буду кивать, как послушная дурочка, соглашаясь с тем, что все совершают ошибки, а теперь что? Ты, Элис. От тебя подобного я не ожидала. Ты предала Беллу, зная, что она доверяет тебе больше всех нас.

- Это не так! Я не предавала! – воскликнула она и рухнула на диван, закрывая руками лицо.

- Браво, Роуз, ты как всегда в ударе, - мрачно заметил Эдвард.

- Заткнись, придурок! Лучше вправь себе мозги, пока не убил Беллу! У нее, в отличие от тебя, нет вечности, чтобы разбираться в твоих идиотских штучках!

Его глаза неприятно полыхнули диким огнем, от которого мне стало некомфортно. И как еще Белла терпит его?!

- Представь себе, терпит, - рявкнул этот ублюдок. – Не лезь в наши отношения!

Я сжала кулаки.
- Не волнуйся, я раскрою ей глаза.

- Что? – непонимающе спросила Элис, поднимая бледное лицо с огромными глазами. – Роуз, что ты задумала? Пожалуйста, ты все не так поняла!
Но ноги уже несли меня куда дальше особняка.