В номере я подошел к девушке и помог снять куртку. Ее приятный нежный аромат сразу же заполнил маленькую комнату. Он кружил голову и заставлял горло судорожно сжиматься. Но уже тогда я знал, что не причиню ей вреда. Мне нужно было лишь ее тело. Не кровь.
И желая побыстрее получить его, я преодолел разделяющие нас полметра. Наклонившись к ней, я заскользил губами по ее шее, наслаждаясь доверчивостью, с которой она ее подставляла. Руки потянулись вниз и избавили ее от лишней одежды. Накрыв ладонями полушария ее груди, я начал нежно их поглаживать. Она часто задышала и выгнулась, упираясь на спинку кресла.
- Ты такая красивая, - сказал я ей, восхищенно ее оглядывая.
Белла в ответ, начала расстегивать пуговицы на моей рубашке. Раскрыв ее, она, также как и я, положила свои ладони мне на грудь и серьезно произнесла:
- Ты тоже…

Не знаю, что в ней было такого особенного, но я чувствовал, что начинаю тонуть. Ее непосредственность, ее красота и полное отсутствие стыдливости, завели меня так, как я уже давно не заводился. Ни с человеческими девушками, ни с вампирами…

Проникая в нее глубже и глубже, слушая ее хриплые стоны, заставляя ее просить меня еще и еще, я уже тогда знал, что эта девушка, надолго войдет в мою жизнь. Потому что впервые за девяносто лет я встретил ту, которая одним своим взглядом, заставила меня, забыть о благоразумии. Красивый и страстный подарок, подобранный на дороге.

Да, секс был запоминающимся. Но, как бы мне не хотелось отпускать себя, я не стал делать этот секс запоминающимся и для нее.
Не совсем понятно, о чем я?
Все о том же. О своей сущности.

Секс с вампиром небезопасен. Хотя нет, я не правильно выразился. Он прекрасен, незабываем, ошеломляющ до такой степени, что переспав с вампиром, девушка получает удовольствие, которое ей не в силах дать ни один земной мужчина.

И я видел не одну такую девушку… Вампиры, не задумываясь, пользовались их прелестями, а потом бросали несчастных, обреченных теперь на вечные поиски наркотика, который они, по незнанию, попробовали. Наркотика, имя которому, секс с вампиром.

Чем заканчивается история мира, в котором вдруг гаснет солнце? Правильно, смертью. Так, же и с этими несчастными. Поиски забвения, приводят их к наркотикам и алкоголю. Непонимание, осознание того, что они в своей страсти «прокляты» - к частым самоубийствам. Редко кто из них после «нас» в состоянии жить нормальной жизнью.
Поэтому, если я и связывался с человеческими девушками, то никогда не переставал контролировать себя и всегда держал под уздой свой вампирский магнетизм.
И Белла, какие бы желания она во мне не разбудила, не стала исключением.

После секса она уютно устроила свою головку у меня на плече и курила, пуская дым в потолок. Я же стараясь не обращать внимания на неприятный мне запах никотина, раздумывал над тем, как быть дальше. Учитывая то, что она человек, мне стоило бежать от нее, как можно дальше. Но, воспоминание о том, как она заставила биться мое неподвижное сердце, не давало мне этого сделать. Нет, решительно, я хотел бы встретиться с ней еще раз. Еще много, много раз…
- Послушай, - обратился я к ней, - я только приехал в Форкс и не успел еще увидеться с родными. Как насчет того, чтобы встретиться завтра вечером? Мы можем поехать поужинать где- нибудь…
- Извини, - неохотно ответила она, - но я не могу.
- Почему? – спросил я удивленно.
- Я тебе соврала, - спокойно ответила она, и, заметив мое недоумение, с самым невозмутимым выражением на лице, пояснила, - мне еще нет восемнадцати. Если тебе увидят со мной, тебе не поздоровиться.

Я, наверное, был похож на идиота… Ведь когда она сказала, что ей уже исполнилось восемнадцать, я ей поверил!
- Что? Теперь ты ко мне больше не прикоснешься? – усмехнулась она и, потянувшись, потушила сигарету о прикроватную тумбочку.

Секунду я рассматривал шрам, оставленный ею на гладкой поверхности, пытаясь понять, зачем она это сделала. И как вообще мне стоит воспринимать такое поведение.
А она, скрестив ноги, сидела рядом со мной и с интересом ожидала моей реакции.

Ну что ж, раз девочка хочет поиграть во взрослые игры, она в них поиграет.
- Меня это не пугает, – ответил я, прищурив глаза.
- Вот и хорошо, - заметно расслабилась она, - а то меня ужасно раздражают лицемеры.
- Ты считаешь, я похож лицемера? – спросил ее я, плотоядно оглядывая ее тело.
- Нет, ничуть, - ответила она и, придвинувшись ко мне поближе, поцеловала меня в губы.

Форкс встретил нас проливным дождем. Неудивительно… Еще когда я собиралась в этот забытый богом городок, я с помощью интернета выяснила, с чем мне придется столкнуться. Дожди, холод, снова дожди, снова холод…

Конечно, я возмущалась, конечно, я была против. Ведь родители принимая решение о нашем переезде пеклись прежде всего о Марии и ее удобстве. О том, каково придется мне, никто не подумал. И на мои возражения, следовал один и тот же ответ:
- Пожалуйста, Белла, прекрати капризничать… Твоя сестра, наконец-то сможет ходить с тобой в один класс и никто не будет указывать на нее пальцем. Подумай о Марии, а не о себе.

Что я могла сказать? Меня просто ставили перед фактом. Правда, лучом света в этом дождливом царстве было то, что все это временно, всего лишь на один год.
Потом, как я уже и говорила, мы разъедемся в разные стороны. Я была в этом уверена. Несмотря на учителей и репетиторов Мария не могла сравниться со мной. И поступить с ее баллами в юридический, так же нереально, как мне полететь на Луну.

Впрочем, это год обещал быть для меня нелегким. Я решила, что не буду заводить друзей, а уж тем более не буду встречаться с парнями. Ведь рядом будет Мария… Я была уверена, что стоит ей узнать о том, что кто-то мне близок или нравится, как она непременно, снова попытается сделать мне больно.

Потому что, знала, как она меня ненавидит. Она сама мне это сказала, через пару дней, после того, как я застала ее с Крисом, м пришла к ней поговорить об этом.
Тогда, невозмутимо выслушав меня, она мне бросила:
- Проваливай из моей комнаты!
- Я не уйду, пока ты не объяснишь мне, почему ты так ко мне относишься. Я твоя сестра, и я имею право знать, п-о-ч-е-м-у?
- Потому что я тебя ненавижу!
- За что? Что я тебе сделала? – не сдавалась я, переходя на крик.
Она вскочила и выплюнула мне в лицо:
- Просто ненавижу…Просто потому, что ты есть. И я ненавижу все, что у тебя было и есть, потому что…потому что, этого у меня не было и не будет.
Я поняла, о чем она…

Мария знала, что испорчена, а я нет. Она знала, что ничто не сможет смыть с нее прошлого, а мне смывать было нечего. Она знала, что ничто и никто не вернет ей потерянных лет, родительской ласки и внимания. А мне не нужно было ничего возвращать, у меня все это уже было. Этого она и не могла мне простить…

Когда мы приехали, папа радовался нам, как маленький. Показал наши, похожие, как две капли воды комнаты и подарил нам машину, вполне еще приличный форд девяносто пятого года. Точнее подарил он машину Марии, которая должна была теперь возить нас в школу и обратно. И снова мне пришлось смириться. Ведь отец не догадывался о наших истинных отношениях.
А рассказывать ему что-либо о ней я не собиралась. Мне хватило истории с матерью…
После случившегося с Крисом я попыталась поговорить и с ней. Естественно, она мне не поверила и посчитала мой рассказ глупой детской ревностью.
«Ты меня расстраиваешь, Белла» - сказала она и расплакалась. Всхлипывая, она принялась объяснять мне скольких благ была лишена Мария все это время, и какая я бездушная, раз не понимаю, как моя сестра нуждается в любви и внимании.

После этого я еще пару раз указывала маме на некорректное поведение сестры, пока не поняла, что делаю хуже только самой себе. Похоже, чтобы не вытворяла Мария, мама готова была ей простить. А я? А что я, я со своей ревностью ее только разочаровывала.

Я не хотела, чтобы эта же история повторилась и с отцом, поэтому не стала кричать об очевидном. Думаю, папа не меньше Рене, был ослеплен своей воскресшей дочерью.

Однако, в Форксе поведение Марии изменилось. Это был маленький городок, развлечений практически никаких, да и отца обмануть было намного сложнее, чем мать. Но все равно, я знала, какой бы паинькой она не прикидывалась, рано или поздно ее испорченность даст о себе знать. И возможно откроет глаза отца на нее.

Как-то раз, после занятий я стояла на школьной стоянке, поджидая Марию, когда ко мне подошел Майкл Ньютон. Пару раз этот парень пытался со мной заговорить, но я его игнорировала, стараясь держать данное себе слово – не связываться, ни с кем пока рядом будет находиться Мария.
- Привет, - обратился он ко мне, - ты Белла?
Я кивнула, а он облегченно вздохнув, с надеждой спросил:
- Ну как? ты решила?
Я недоуменно уставилась на него, а он, смутившись от моего непонимания, запинаясь, продолжил:
- Насчет кино…ты ведь сказала что подумаешь.
- Прости, но, наверное, ты разговаривал не со мной, а с моей сестрой, Марией.
- Нет, я разговаривал с тобой, ты сама сказала, что ты Белла…- обиженно ответил мне Майкл
- Майкл, извини, наверное, это очередная шутка Марии, я с тобой насчет кино не разговаривала
Когда появилась Мария, я потребовала у нее объяснений.
- Да брось, - ответила она мне, - или лучше поблагодари, тебе ведь осталось только согласиться и весело провести время. Все же лучше чем весь день сидеть дома. Майкл не урод, да и мозги у него под стать твоим.

Беспечность, с которой она говорила мне эти слова, поражала. Неужели она не понимает, что делает? Я покачала головой:
- Знаешь что, спасибо, но о своих свиданиях я побеспокоюсь сама. А ты больше не смей, слышишь, никогда не смей представляться моим именем…
- И что ты сделаешь? – усмехнулась она, - нажалуешься отцу?

От бессилия я готова была взвыть. О том, чтобы ехать домой вместе с ней не могло быть и речи.
Слава Богу, рядом с нами парковалась моя одноклассница, Джессика, ее-то я попросила подбросить меня домой. Пока мы ехали, она здорово отвлекла меня своей болтовней, и я поняла, как сильно соскучилась по общению. Ведь Мария была права, я целый день проводила или в школе или дома.

Когда, через пару дней, мне представился случай отомстить сестре, я не стала его упускать. У Марии, из-за того, что ей все еще приходилось наверстывать упущенное, было еще одно дополнительное занятие. И вместо того, чтобы подъехать за ней, после того, как оно закончиться, я осталась дома. Пусть добирается пешком.

А потом неожиданно началась эта буря. И когда я поняла, что ей, не к кому будет обратиться за помощью, ведь занятия уже давно закончились, мне захотелось выскочить из дома и поехать за ней. Но даже я понимала, что в такую погоду, не смогу справиться с машиной. Да и вообще это глупый порыв. Наверняка, она не пойдет пешком, а найдет кого-нибудь, кто подбросит ее до дома. Или, в крайнем случае, пересидит в школе.
До вечера я просидела, как на иголках, ожидая ее прихода. Я порывалась даже позвонить ей на мобильный, узнать, что с ней и когда она будет дома. Но война была объявлена, а поступить так, означало показать свою слабость. А с такой сестрой, как она, я не могла позволить себе быть слабой.
Тем не менее, когда Мария пришла домой, я вздохнула с облегчением. Судя по сухой одежде, под дождь она не попала. Она же, не обращая на меня внимания, напевая что-то себе под нос, прошла в свою комнату.

Когда я понял, что с Беллой что-то не так? Да, в первый же день нашего знакомства, когда она, потушив сигарету о тумбочку, заявила, что ей еще нет восемнадцати. Именно тогда, принимая правила ее игры, я впервые задумался о том, что с ней не все нормально. Но это, к сожалению, меня не остановило, и я договорился с ней о новой встрече.
Довольно быстро, я понял и другое, девушка была не то чтобы, не совсем нормальной, она была испорченной. Испорченной не мною и давно. И встречалась она со мною только потому, что ее интересовали две вещи - секс и деньги.

Если прибавить к этому ее эмоциональную холодность, странные сексуальные пристрастия и полное пренебрежение к правилам приличия, то мне можно было бы задать вполне резонные вопрос: почему я продолжал с ней встречаться? Почему, имея возможность поставить точку, я ставил запятую?

Почему, каждый раз, договариваясь с ней о новой встрече, я находил для себя все новые и новые оправдания?

Я ведь искренне считал, что она мне быстро надоест, что она для меня, пусть и не совсем привычное, но развлечение. И меня в ней возбуждает ее тело и чего уж греха таить, ее распущенность. И наши отношения, это так временно, ничего серьезного.

В то же время мне импонировало, что она не скрывала от меня своих слабостей и не разыгрывала из себя святую. И я мог принимать ее такой, какая она есть или свалить в любой момент, уверенный, что в след мне не будет ни слез, ни соплей, ни упреков.

Конечно, в эмоциональном плане мне с ней было легко, ведь наши отношения строились на материальном «ты мне, я тебе». И я позволял ей использовать себя, баловал ее, как мог, покупал дорогие вещи, угощал в дорогих ресторанах. Стоило ей указать своим пальчиком на какую-нибудь «мелочь», как я, не раздумывая, исполнял ее каприз.

Некрасиво? Неправильно? Возможно. Но и я ведь тоже с ней не в шашки играл. Да и зачем мне было навязывать ей «романтику», если она не нужна ни ей, ни мне? Я брал и я давал. И когда придет время расстаться, мы спокойно разойдемся. Я - с памятью о приятном приключении, она - с моими подарками.

Мы виделись с ней нечасто, в основном по уик-эндам, когда у меня не было занятий в университете. Пару раз мы встречались в «нашем» мотеле, иногда ездили в Порт-Анжелес или Сиэтл, где можно было спокойно проводить время, не рискуя нарваться на знакомых.

Как-то раз, когда мы обедали в Порт-Анжелесе, мы заговорили, о ее дне рождения, до которого оставалось всего пара месяцев.
Белла стала рассказывать, что ее родители планируют устроить по этому поводу небольшую вечеринку. Тогда же она впервые упомянула о своей сестре.
- Ее зовут Мария и она старше меня.
- Намного?
- Нет, она еще тоже учится в школе. Правда мы с ней не ладим, у нее очень сложный характер, но если хочешь, я вас как-нибудь познакомлю, - предложила она мне, улыбаясь каким-то своим мыслям.
- Хорошо, - ответил я, думая о другом, - а ты меня пригласишь на эту вечеринку?
- Зачем?
- Я хочу встречаться с тобой официально, знаешь, я слегка подустал от всех прятаться, - сказал я то, что уже давно на меня давило.
Пожав плечами, она ответила:
- Я думала, что между нами все ясно.
- Белла, неужели тебе не хочется чего-то большего? – спросил я ее, удивляясь, ведь большинство девушек мечтают о любви, об отношениях, о браке.
Посмотрев мне в глаза, она ответила:
- Я не думаю, что мы можем быть парой.
Признаться, это был первый отказ в моей жизни.
- Почему? – спросил я, испытывая, непонятно откуда взявшуюся горечь.
- У нас не может быть ничего серьезного, пока ты не перестанешь себя контролировать!
- О чем ты говоришь? О каком контроле? - удивился я, не подозревая до этого момента, что она может быть так наблюдательна.
- О твоем контроле, ты думаешь, я не замечаю, что ты себя постоянно сдерживаешь? И, поверь, мне очень интересно, что именно ты так стараешься подавить в себе.
- Это не то, что ты думаешь, - сквозь зубы ответил я.
- Ну, как хочешь, - пожала она плечами, - только знаешь, если я встречу мужчину, который даст мне то, чего не хочешь дать ты, я от тебя уйду.

Честно, жестко, и в наших отношениях расставлены все точки.
Только почему она своими словами вызвала во мне столько горечи?
Почему если я и не планировал ничего серьезного и знал, что рано или поздно мы с ней расстанемся, у меня сейчас в груди такое давящее чувство?
Неужели, я был наказан за свою снисходительность и самоуверенность? Неужели, эти отношения, незаметно для меня переросли в нечто большее? Мне даже не по себе стало от слова, которое могло охарактеризовать мои чувства к ней.
Любовь? Нет, бред. Я не мог полюбить такую девушку.
Увлечение? Привычка?
Теперь, трезво оценив эту связь, я понял, что обманывал сам себя, загонял в омут, из которого мне очень сложно будет вырваться.
Ведь она, такая, какая есть, не скрывающая от меня ни своих слабостей, ни недостатков, меня устраивала. Да, что там, такому как я, она как раз и подходила. Оставалось только перестать себя контролировать и дать ей то, что она хочет.
И после этого секса, она будет думать только о моих желаниях. Станет игрушкой, для удовлетворения моих прихотей и никогда уже меня не покинет. И возможно, сделав это с ней, я получу возможность повлиять на ее характер. Возможно, у меня получится излечить ее от гнили, разъедающей ее сердце.

Впервые я увидела Эдварда Калена, на стоянке супермаркета, куда мы ходили скупиться вместе с Джессикой. Мы складывали пакеты в багажник ее машины, когда я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. И тогда, резко обернувшись, я увидела его.
Наверное, даже если бы он и не стоял, столь бесцеремонно меня разглядывая, я бы все равно его заметила.
Таких, парней, как он тяжело не заметить. Чересчур красив.
И обычно, такие как он, на меня внимания не обращают.

А он стоял, склонив голову набок, и не отрывал от меня своего взгляда. Взгляда обладающего таким сильным, гипнотическим воздействием, что я сначала замерла перед ним, задержав дыхание, а потом, ведомая исходящим от него зовом, уже готова была шагнуть ему на встречу.
- Ты, что его знаешь? - привела меня в чувство, Джессика.
Услышав ее голос, я встряхнула головой, прогоняя наваждение. Такого со мной раньше никогда не было. Восстановив дыхание, я повернулась к подруге.
-Нет, а кто это такой? –спросила я, продолжая исподтишка наблюдать за парнем.
Усмехнувшись, Джессика проинформировала:
- Все про него спрашивают. Это Эдвард Каллен, его семья живет здесь неподалеку. А знаешь, он смотрел на тебя так, как будто вы знакомы.

К счастью, в этот момент, парень, отвернулся от нас и сев в свою машину, укатил. Чем дальше он уезжал, тем легче мне становилось.
- Я увидела его сегодня впервые, - еще раз повторила я.
- Впервые, так впервые, - пожала плечами Джессика, - кстати, а ты уверена, что Мария не согласиться поехать с нами в Ла Пуш?
- По субботам она обычно ездит в Порт-Анжелес, на занятия, сомневаюсь, что она поедет с нами, - искренне ответила я и, рискуя навлечь на себя еще больше подозрений, спросила, - расскажи мне, что ты знаешь об этом Каллене?

Пока мы ехали домой, Джессики охотно делалась со мною местными сплетнями. Ее брат, Джош, учился с Эдвардом в одном классе и она, благодаря его рассказам, довольно многое знала о семье Каленов.

Дома, приготовив отцу ужин, я села за домашнее задание, но никак не могла сосредоточится. Перед глазами постоянно возникал Эдвард. Сон, покоя тоже не принес. Каллен умудрился присниться мне даже ночью. Мне снилось, будто я стою рядом с ним, а мои руки касаются его лица. В ужасе я отскакиваю от него, когда ощущаю, какая у него холодная, словно у мертвеца, кожа.
Этот сон я видела чуть ли не каждую ночь, пока снова не встретилась с Эдвардом Калленом и не попробовала его кожу на ощупь.

После нашей первой встречи прошел почти месяц. В этот раз в Порт-Анжелес я поехала сама, запихивая сумку с продуктами в багажник, я услышала тихое:
- Привет...
Повернувшись на голос, я замерла. Чего уж, можно было догадаться. Его голос, не уступал его внешности. А я все еще никак не могла понять, своей реакции на этого парня. Я снова стояла перед ним, задержав дыхание и не могла даже ответить на его приветствие.
Следующие его, едва слышно произнесенные слова, заставили меня спуститься с небес на землю
- Белла, я соскучился.
Мои руки задрожали, а сердце грохнулось куда-то вниз. Мне захотелось оказаться отсюда как можно дальше. Потому что я поняла, кто на самом деле передо мной.
Эдвард Каллен. Это, наверняка он! Тот самый загадочный поклонник моей сестры, о котором я уже успела догадаться. Парень, с которым она проводит все выходные и благодаря которому завалена дорогими подарками.

Он стоял передо мной, улыбался, а мое сердце обожгло горечью. Эдвард не мой и не может быть моим. Он думает, что я это Мария. А эта стерва, опять по какой-то ей одной ведомой причине, представилась моим именем.
Но прежде чем проститься со своей мечтой навсегда, я не устояла перед ребяческим искушением и, шагнув ему навстречу, коснулась ладонью его щеки.

Не знаю, я наверное, полная дура, раз ожидала, того самого мертвенного холода, который мне снился. У Эдварда оказалась нежная, чуть прохладная кожа, ничего такого, что я себе навыдумывала.

Словно в замедленной съемке, я наблюдала за тем, как он, склонив голову к моей руке, целует ее.

От его, такой непосредственной ласки, и я, наверное, полностью утратила контроль над реальностью, потому что когда он притянул меня к себе и поцеловал в губы, я не сделала ни единой попытки вырваться.

Мне было абсолютно безразлично, что обо мне подумает Мария, что подумает он, когда узнает. Плевать, на все плевать. Для меня существовала только здесь и сейчас. Его губы, его запах, его тело. И я тонула в его объятиях, я пропадала, окончательно и бесповоротно.

Спустя, наверное, целую вечность, пока я растекалась по асфальту, он отстранился от меня и сообщил:
- Сюда идут, продолжим в следующий раз.
И пока я приходила в себя от ошеломляющего откровения его поцелуев, пока оборачивалась посмотреть, кто же идет, Эдвард успел сесть в свою машину и уехать.
Я же стояла на стоянке и смотрела ему вслед. В груди страшная тяжесть, неудовлетворенное желание близости.
В душе опустошенность.
Это было дико, иррационально, неестественно, невозможно, но это было так.
Я влюбилась в Эдварда Каллена.
В человека, которого я видела всего лишь второй раз в своей жизни.
Он вдруг стал для меня воздухом, без которого мне не прожить ни минуты. Мне захотелось завладеть его телом, его мыслями, узнать о нем, как можно больше. И мне было абсолютно все равно, что обо всем об этом будет думать Мария или весь мир.