- Мам, - я засмеялась, укладывая вещи Рене в комод, - зачем ты взяла столько вещей? Ведь ты всего на неделю?
Я решительно не могла понять, где ей могут понадобиться футболки с коротким рукавом, пляжные шорты, вечернее платье, здесь в Форксе, где из моды никогда не выходили теплые парки, свитера и непромокаемые куртки.
- Значит, это лишний повод пройтись по магазинам! – в насмешливой форме ответила мама, пытаясь засунуть очередную порцию каши в рот маленького Гарри, - Милый, ну давай еще одну ложечку за маму, - не сдавалась она. Я коротко вздохнула:
- Мам, - мне было жаль бедняжку Гарри, отчаянно мотавшего головой и плюющегося овсяной кашей, - давай я…

Рене, по видимому, с удовольствием уступила мне место, я присела на кровать и посадила братика на колени, он доверчиво прильнул ко мне, я ощутила особый прилив нежности, который всегда чувствовала, когда рядом был ребенок, наверное, я смогу стать хорошей мамой. При этой мысли я, как всегда, зарделась румянцем. Ребенок, мой ребенок, маленькая частичка мужчины, которого я полюблю. Мое неуемное воображение нарисовало мне яркую картинку: странный столь редкий здесь в штате Вашингтон, погожий солнечный денек, маленький дворик, двое детей, мальчик и девочка с непослушными бронзовыми волосами. Черт! Надо срочно отвлечься от мыслей об Эдварде, пора бы запомнить простое правило, у нас с ним не может ничего быть, он скоро женится и точка! Я попробовала кашу из тарелки младшего братика:
- Фу, - скривилась я, - никто бы не стал есть такую гадость! Правда, малыш? – я улыбнулась и в награду получила ответную широкую улыбку во все восемь зубов.
- Дать!!!!! – пронзительно закричал Гарри, ерзая у меня на коленях, указывая маленькой ручкой на коробку с тыквенной кашей, я помнила, она была его любимая.
- Но, Белла, - запротестовала Рене, - он есть ее почти каждый день, ему нужно разнообразное питание!
Я нахмурилась и посмотрела на маму:
- Надо дать ему то, что он хочет, иначе, он вообще у тебя есть перестанет! Давай сюда тыквенную!
Рене, словно она была моей дочерью, а не наоборот, подала мне кружку с дымящейся кашей. Первую ложку я опустила себе в рот, оранжевого цвета масса была практически съедобна. Гарри вытянул губки буквой «О» и посмотрел на меня большими синими глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Я потрепала его по темной макушке, глаза ему достались от Рене, такие же глубокие и синие, словно море, а темные вьющиеся волосы - от Фила.
- Сейчас, сейчас, малыш…
- Мам, амам, - запротестовал Гарри, потянув меня за рукав. Еще в Аризоне он частенько называл меня мамой, Рене сильно обижалась, я бегло поцеловала брата в пухлую щечку.
- Не мама, милый, а Белла, Бе-лла, - повторила я по слогам.
- Ама Элла! – старательно повторил малыш. Я снова улыбнулась, подула на ложку и отправила первую порцию каши прямо в рот карапуза.
- Белла, - Рене скептически оглядывала меня с головы до пят, - ты плохо выглядишь. Синяки под глазами, похудела… - строгость была ей не к лицу. Я закатила глаза, ох, уж эта мама!
- Просто плохо сплю, - оправдалась я, покачивая на своих руках, засыпающего Гарри.
- Нашла друзей? – я вздохнула, началось, допрос с пристрастием. Хотя, чего я, собственно, ожидала?
- Да, я познакомилась с очень милыми людьми, -на миг я задумалась, - Джессикой, Анжелой – я сижу с ними на нескольких уроках, Майком – он страхует меня на физкультуре, Джейком – он тоже очень хороший. – Джейкоб звонит мне каждый день, надеясь на прощение, но я пока остаюсь непреклонна, хотя мне бывает жаль парнишку, он так мучается. Надо будет позвонить ему и простить, наконец, ведь он желал мне только добра, пытаясь защитить.
- И все? – Рене была удивлена, ее круг знакомых и друзей включал в себя более объемные списки, - не много …
- Сколько есть … - я вздохнула, про Эдварда говорить не хотелось.
- Ты грустная… - заметила мама, - давай-ка все начистоту, что тебя тревожит? Какой-то мальчик приглянулся? – я никогда не переставала удивляться, насколько Рене наблюдательна, несмотря на свою рассеянность.
- Нет! – поспешно попыталась я ее заверить. Мама прищурилась и внимательно посмотрела на меня:
- Белла, я не вчера родилась, - она перехватила мою ладонь, перебирающую нежные локоны Гарри, - и я не я, если здесь не замешан молодой человек! Итак, кто он? – глаза Рене заблестели в предвкушении, сказать честно, она очень переживала за мое душевное здравие, когда погиб Дэн. С его смерти прошло уже больше двух лет, а я так и не стала ни с кем встречаться, - Это тот Джейкоб, о котором ты говорила? Или Майк? – она делала предположения. Я покачала головой:
- Нет… Хотя, Джейк хочет, чтобы я была его девушкой, он очень заботливый и милый, - по моему лицу скользнула улыбка. Рене заулыбалась в ответ:
- Вот, видишь, как все замечательно! Я хочу познакомиться с этим молодым человеком! – она склонила голову на бок, - Но это не тот о ком бы ты хотела поговорить, - это был не вопрос, о, моя проницательная мама. Я снова покачала головой:
- Мам, все сложно… - я неопределенно пожала плечами.
- Я пойму, - Рене старалась изо всех сил. Я вдохнула полные легкие воздуха:
- Он не может быть со мной, и если честно, я не знаю, как он ко мне относится, он всегда такой странный, да и общались мы мало, - я покраснела, вспоминая взгляд Эдварда тогда, когда он держал меня на руках в ванной, взгляд темных глаз полный почти животного желания, - и главное, он женится этим летом.
Мама недоверчиво вскинула одну бровь вверх:
- Женится? – переспросила она и добавила строго, - А сколько лет ему, этакому мачо?
- Ему семнадцать, как и мне, - я вздохнула.
- У них будет ребенок? – ахнула она, конечно, Рене могла подумать только так, а кто бы подумал иначе? Что еще заставляет людей жениться в столь юном возрасте? Конечно, только внезапно забеременевшая девушка. Хотя, я здесь уже около трех месяцев, а фигура Ирины все так же хороша, нет, определенно, она не ждет ребенка. Значит…
- Нет, кажется, нет, просто они любят друг друга, - я тихо всхлипнула, чтоб не разбудить мирно посапывающего на моих руках Гарри.
- Ну а ты в свою очередь, любишь его… - закончила мама. Я подняла на нее полные отчаяния глаза.
- Нет, - попыталась возразить я, – но мне очень хочется, чтобы он был рядом… - я помолчала секунду, - всегда…
- Милая, - мама провела тыльной стороной ладони по моей щеке, - ты еще слишком молода, чтобы думать о таком серьезном слове как «всегда», я понимаю, что сейчас тебе все кажется очень сложным, и ты не знаешь, как жить без этого мальчика, но поверь моему опыту, скоро это пройдет и появится другой мальчик, а потом еще и еще… - ее светлые глаза смотрели на меня с сочувствием и нежностью. Она не верила в глубину моих чувств к Эдварду. А кто поверит, если тебе всего семнадцать, родители всегда думают, что в голове у ребенка лишь розовый туман до достижения ими, по крайней мере, тридцатилетнего возраста, а то и старше. Мама была уверена, что это очередная юношеская влюбленность, не имеющая никакого отношения к серьезным чувствам, я понимала ее опасения, она хотела оградить меня от собственных ошибок, которые она совершила, рано выйдя замуж за моего отца. Они хлебнули много горя вместе и были счастливы, когда, наконец, разошлись. Но Рене не учла одного, я никогда не была похожа на нее, всегда более осмотрительная, более взрослая, мы были больше подругами, чем матерью и дочерью. Да что там говорить, у меня всегда получалось лучше ухаживать за Гарри, именно поэтому он и называл меня «мамой».

А Эдвард, Эдвард для меня недосягаем, как мечта, как луна на темном небосклоне, ты видишь ее, чувствуешь ее призрачный свет, но не можешь дотянуться, или хотя бы немного приблизиться к ней. От этого становится страшно и горько, на глаза привычно уже наворачиваются слезы, и я только крепче прижимаю к себе маленького Гарри с его теплыми темными кудряшками.
- Ну, дочка! – Рене улыбнулась и приобняла меня за плечи, - тебе не стоит переживать из-за этого мальчика! Но я очень надеюсь, что ты познакомишь меня с Джейком! – она перевела наш разговор в менее опасную тему. Я кивнула, давно пора помириться с Джейкобом.

Мы договорились встретиться на следующий день после школы. Мой юный поклонник прикатил на черном сверкающем байке, если я что-то понимала в этих чудо-машинах, то это был старенький «Харлей». Но учитывая любовь Джейкоба к технике, выглядел мотоцикл просто блестяще. Индеец лукаво улыбнулся мне на мое обычное «Привет» и протянул шлем.
- Может, сначала хочешь покататься? – спросил он, стараясь перекричать ветер, свистевший вокруг нас.
- Хочу на пляж! – закричала я в ответ.

Первый пляж выглядел совсем иначе в ненастную погоду, темные воды белыми перьями пены разбивались о серые валуны, свинцовое небо, казалось, сливалось с темной водой на горизонте, дул пронизывающий до самых костей ветер, но галька все так же приятно шуршала под ногами. Я поежилась и поплотнее закуталась в куртку. Джейкоб сжал меня в обжигающе теплом объятии.
- И как ты не замерзаешь? – поинтересовалась я, он был в синих джинсах и футболке, черт, сколько там на улице градусов? Плюс семь? Или я снова что-то напутала? Джейк хохотнул и прижал меня к себе еще крепче.
- А вот так! – широко улыбнулся он, - это большой большой секрет!
Я нахмурилась:
- Не люблю секреты…
- А я не люблю, когда ты на меня обижаешься… - тихо сказал он.
- Это удар ниже пояса, - проворчала я.
- А я не говорил, что буду драться честно, - лукаво заметил он, сжимая своей огромной пятерней мою ладонь.
- А мы что на ринге? Или на войне? – я остановилась и взглянула в его темные глаза. О какой драке он говорит? Неужели я для него приз в какой-то войне? Или игре, правил которой я даже не знаю. Я не хотела быть безмозглой пешкой в чьей-то партии. Я не хочу, чтоб кто-то решал за меня хоть что-то, и не Джейкоб, ни кто-то другой не будут делать этого! Я снова почувствовала, как во мне закипает ярость, черт, я говорила себе, что нужно быть спокойнее, так, Белла, тихо, все хорошо, дыши глубже, так, вдох, выдох, вдох…
- Прости… - хриплый голос Джейкоба был искренен. Я посмотрела на него и улыбнулась:
- Обещай, что больше никакой неизвестной баталии ты устраивать не будешь!
Джейкоб по-военному выпрямился и сложил руку козырьком у лба:
- Есть, сэр! Есть еще какие-нибудь указания, сэр?
Я засмеялась и ткнула пальцем его в бок. Палец будто ударился о что-то железное и твердое, я запрыгала на месте и по-детски засунула палец в рот:
- У, Джейк, - заскулила я, - ты, что бронежилет под майкой носишь?
- Нет, это просто годы и годы тренировок, - улыбнулся он, поигрывая мускулами на руках.
- Ух, ты! – присвистнула я, - Ладно, пойдем, я обещала маме тебя с ней познакомить! - я потянула юношу к его байку.

Мы встретили Рене в светлом и уютном холле пансионата, моя мама - сладкоешка баловалась домашними кексами, приготовленными хозяйкой по собственному рецепту, который, к слову, являлся строжайшим секретом. Она энергично замахала нам рукой, когда заметила нас у двери.
- Мам, это Джейк, - представила я своего спутника, сейчас он казался немного злым и сосредоточенным, озирался по сторонам и будто принюхивался.
- Что, Джейкоб? – не выдержала я. Он вел себя странно, я не понимала причины такой резкой перемены настроения. Однако, я почувствовала необъяснимую тревогу.
- Ничего! – выплюнул он и нахмурился.
- Эй, детки! – осадила нас Рене, - Давайте-ка поднимемся в комнату и я познакомлю Джейка с Гарри, он как раз должен проснуться! – Рене поднялась из уютного кресла.
Я улыбнулась, я видела брата только вчера, но уже соскучилась по его смеху, по симпатичным ямочкам на щеках, по пухлым ручкам, всегда перемазанных в чем-то удивительно сладком. Я поднималась по лестнице на второй этаж и представляла, как прижму это маленькое теплое сонное существо к себе. Неожиданно Джейкоб обогнал меня, чуть было, не столкнув меня с лестницы, вот, это кавалер, пробежал короткий коридор и первым вошел в комнату, замки здесь не были приняты, этот пансионат был единственным в городе, и у него была отличная репутация.
- Белла, не входи сюда! – его голос звучал угрожающе и немного резко, однако, я продолжала идти, в мой нос ударил, будто тараном неприятный запах железа, черт, что за ….? Содержимое моего желудка подкатило к горлу. Я вошла в комнату. Вдруг все происходящее стало расплывчатым и жидким, словно желе, я увидела ее. Надпись, что-то темно-бордовое, неаккуратное, ненужное здесь в этой светлой комнатке, окна которой выходят в замерзший сад. Она гласила «Ты следующая». Странная надпись и почему так пахнет? Мой взгляд медленно переместился ниже, и тут я услышала нечеловеческий вопль, так может кричать только насмерть подстреленное животное, откуда здесь животное? Кто его сюда пустил? Мысли путались. В маленькой кроватке, специально принесенной сюда для брата, лежал Гарри, неживой, белый, мертвый. Мне показалось, что я задыхаюсь, что пол уходит у меня из-под ног. Что опять? Зачем? Почему? За что? Неожиданно, пришло понимание, что этот крик принадлежал мне, это я, я кричу, словно раненый зверь, из которого только что вынули душу и искромсали тупым ножом, каждый раз делая все больнее и больнее. Я судорожно схватила руку Джейка и тут спасительная темнота поглотила меня.