Прости меня, папа.

Он не ушел. Он был со мной рядом. Каждое мучительное мнгновение моего пребывания в больнице он скрашивал своим присутствием, ни на секунду не выпуская моей руки из своей, согревая своим теплым лучистым взглядом золотых глаз и приятно холодя прикосновениями атласной белоснежной, холодной, как мрамор кожи. В основном мы молчали, тишина говорила гораздо больше слов нам. Хотя я пыталась в начале завести разговор, Эдвард меня всегда осаждал словами «милая, тебе нужно поспать», вконец я сама перестала приставать к нему со своими дурацкими расспросами. Мы понимали друг друга с полувзгляда. Он почти рассеял мои сомнения – мысль, что это последствия наркоза, все никак не хотела расстаться со мной. Но дотрагиваясь до его твердых тонких рук, все предрассудки и мысли разлетались, комната расплывалась перед глазами – в мире существовал только он, мой незабываемый сон, мой самый желанный образ. Я не могла расстаться с ним. Это было как наркотик и с каждым днем мне требовалась все большая доза, Эдвард мнгновенно вызывал во мне привыкание. Я слышала, что наркоманы, прекратившие принимать психоактивные вещества все равно продолжают считать себя больными. Дороги обратно у них нет. Так и у меня – я не смогла отвыкнуть от своего наркотика, я вновь вернулась к нему, или если быть совсем точным – он вернулся ко мне. И я пыталась вволю насладиться им, пока что-нибудь не разлучит нас, взять хотя бы тот наркоз, который еще не выветрился и мое сознание было подчинено ему. Только больная фантазия могла придумать такое совершенство, идеал красоты, настолько естественный и реальный.
Благодаря моему чудному видению я смогла поправится гораздо быстрее, чем поправлялась бы без него.
Через пару недель меня выписали из больницы. В тот день я лихорадочно собирала вещи, раскиданные по палате, которые в течение моего пребывания здесь мне привозил папа из дома. Он часто навещал меня.
О, я помню, как мне страшно было слышать о его приезде в первый раз. Я не знала, что сказать, как оправдаться. Эдвард притворился спящим, как год назад, когда спас меня от Джеймса и я также лежала в больнице, сплошь опутанная проводами. Это случилось на второй день после того, как я очнулась. Меня предупредил Карлайл, что было весьма любезно с его стороны.
Тогда я проснулась и несколько минут лежала с закрытыми глазами, боясь, что если открою их, то не увижу Эдварда. Он мне снился, скрывать здесь нечего. Но вдруг солнечный свет неумолимо ударил по глазам и я поневоле заморгала. Тогда я смогла разглядеть белоснежный силуэт. Меня сразу нежно взяли за руку и я смогла почувствовать обжигающий холод на своих пальцах. Я распахнула глаза и чуть прищурившись от света, увидела Эдварда, который как и вчера вечером, сидел рядом со мной и держал меня за руку.
- Привет, - одними губами произнесла я и попыталась улыбнуться. Было немножко больно.
Солнечный луч упал на его белоснежную щеку и она начала медленно переливаться бриллиантами. Я так хотела поднять руку и провести по его щеке, но мне было не дотянуться – мешали провода.
Эдвард улыбнулся мне своей великолепной улыбкой, отчего стал еще красивее, хотя до этого мнгновения я думала, что ничего прекраснее переливающегося на свету Эдварда нет и быть не может.
- Здравствуй, любимая, - прошептал мне он в ответ и нежно поцеловал мое запястье. Его голос ласкал слух, а слова дарили мне второе дыхание, окрыляли, давали мне силы. Я сразу захотела подняться с койки, подойти к нему, обнять и прикоснуться к его холодным губам. – как спалось?
- Мне ты снился, - честно призналась я, не желая увиливать от ответов в сторону. Я столько времени потеряла, столько упустила... нельзя теперь терять ни мнгновения, пока он снова не исчез. Я была полностью зависима от Эдварда, поэтому не могла упускать своего шанса.
Его улыбка стала еще шире и прекраснее, взгляд потеплел и он медленно начал поглаживать меня тыльной стороной ладони по руке. Он открыл рот, чтобы что-то ответить мне, но в этот момент раздался тихий стук в дверь и Эдвард внезапно сорвавшись с места, кинулся к окну, стремительно задернул шторы и сел в кресло. Все это заняло не более секунды. Дверь распахнулась и в комнату вошел Карлайл.
- Белла, доброе утро, - поздоровался со мной доктор и улыбнувшись мне, кивнул в сторону Эдварда. Тот повторил его жест, после чего мистер Каллен вновь обратил свое внимание на меня.
- Как твое самочувствие? – поинтересовался Карлайл, поправляя капельницу.
- Лучше, - честно призналась я и слабо улыбнулась Эдварду. Только из-за него я чувствовала себя лучше, чем была невыразимо благодарна Эдварду.
- Отлично, я очень рад, что ты уже идешь на поправку, - сказал Карлайл и внимательно посмотрел на меня. – Там твой отец за дверью ждет, - он понизил голос. – Разрешишь ему навестить тебя?
Я сглотнула. Я так соскучилась по Чарли, но я была не уверена, что готова сейчас его видеть. Не знала, что он скажет мне. И что самое ужасное – я не знала, как перед ним оправдаться.
- Я не... не знаю... не готова... – лихорадочно зашептала я и снова бросила взгляд на Эдварда.
- Не бойся, милая, - кивнул он и ободряюще улыбнулся мне. Хотя в глазах его четко было прописано беспокойство. – просто если ты не пустишь Чарли сейчас в палату, он разнесет больницу по кирпичикам.
Я вздохнула.
- Хо... хорошо, мистер Каллен.
Карлайл кивнул и удалился.
- Эдвард... – позвала я, но Эдвард покачал головой.
- Здесь мне безопаснее, - ухмыльнулся он и закрыв глаза, замер. Я засопела носом и устроилась поудобнее на кушетке, насколько это было возможным. Сейчас поддержка Эдварда мне была нужна как никогда, но черт побери, он был прав.
Дверь в палату снова распахнулась и в проеме появился смущенный Чарли с наброшенным белым халатом на плечи. Выглядел в нем он нелепо и я улыбнулась папе, пытаясь приободрить его и таким образом попросить прощения.
Чарли стоял, не шевелясь рядом с дверью и внимательно смотрел на меня. Он молчал. Я не ожидала таких действий от папы и немного растерялась.
- Привет, пап, - прошептала я, не в силах больше выносить нашего неловкого молчания.
- Белла, - вздохнул отец и сел рядом со мной на стул. Я не без труда до конца повернула голову в его сторону. – Белла... как же ты так?
- Я не хотела тебя волновать, - сказала я, с трудом дотянувшись до его большой руки. – прости меня.
- Я так переживал... ты лежала без сознания неделю... я не знал, что и думать...
Я резко выдохнула. Неделю?!
- Но сейчас все в порядке, пап, - сказала я, погладив его руку. – Все хорошо, я жива. И скоро поправлюсь.
- Поправишься, - как-то неуверенно согласился со мной Чарли и улыбнулся мне. Я заметила, что на его лице прибавилась пара морщин, а в темно-каштановой шевелюре еще один седой волос.
- Прости меня, - выдохнула я. К глазам подбирались слезы.
- Прощаю.
Отец навис надо мной и поцеловал меня в лоб. Я почувствовала соленую влагу на своем лбу – значит, он тоже плакал...
- Но с этого момента ты под домашним арестом, - прошептал мне Чарли на ухо, собираясь подняться.
- Как скажешь, - ответила я. С его стороны вполне разумное решение и спорить с ним я не стану.
После ухода Чарли я не выдержала и расплакалась.