Вся потная, я лежала под Эдвардом на заднем сидении в машине. Он дал мне то, в чем я нуждалась, и был тем, что мне было нужно. Всегда им был.

Физически я все еще чувствовала себя ужасно. Я была опустошенной и обессиленной. Больше всего мне хотелось принять душ, но как ни странно, мне было приятно ощущать влажность между ног. Это напоминало мне о том, что Эдвард все еще хотел меня, что он защитит меня, что он убьет за меня.

Мои женские части тела болели. Карлайл нанес мне намного больший вред, чем я осознавала и, когда Эдвард вошел в меня, боль была довольно сильной. Я была удивлена этому, но довольно-таки быстро скрыла свой дискомфорт. Я знала, что Эдвард был не в том состоянии, чтобы наказать меня, однако часть меня желала быть наказанной. Я не подчинилась прямому приказу Эдварда и не осталась в машине и в результате я заслужила ту боль. Каждый нанесенный им удар был расплатой для меня, и за это я была
благодарна.

Мы неловко оделись и посмотрели на часы. Прошло уже достаточно времени, а нам необходимо добраться до Эсме. Мы молча пересели на передние сидения, и Эдвард включил обогреватель. На улице было прохладно вечером, и я поежилась от дождливой погоды.

Я поймала его взгляд, до того как он завел машину.

- Спасибо тебе за все, - сказала я.

- Я люблю тебя, - ответил он.

Мы поехали к дому его родителей. Несмотря на страх, скручивающий мой желудок, я чувствовала, что все будет хорошо. Худшее уже позади.

Дорогу освещали сирены и фары полицейских машин, как рождественские фонарики, даже после трех часов после предполагаемой аварии. Как будто сюда вызвали каждого полицейского в радиусе пяти миль. Похоже, Эсме оказалась права.

Полиция была законно заинтересована в хорошем самочувствии Карлайла. Эдвард медленно маневрировал между машинами и остановился напротив дома. Его глаза все еще были припухшими и красными от слез, и я была рада, надеясь, что они не будут задавать вопросы о его горе.

Эдвард вышел из машины, обошел её и придержал мою дверь. Я взяла его за руку, пока мы шли через толпу полицейских, адвокатов, и прессы, разыскивая Эсме. Эдвард представился нескольким полицейским и его отвели к его матери.

Они обнялись. Внешнему миру представилась сцена матери и сына, переживающих вместе горе, но я видела это как воссоединение двух душ, которые и не думали, что это возможно. Эсме думала, что потеряла навсегда своего сына. Эдвард жил в постоянном
страхе за свою мать. На их лицах отразилась грусть, но я знала, что это были слезы освобождения.

Немного погодя нам представился детектив и объяснил текущую ситуацию. Все выглядело так, что они поверили нашей спланированной сцене преступления. Дождливая и холодная погода сработала в нашу пользу. Они подумали, что он повернулся
слишком быстро и потерял контроль.

Эсме предположительно позвонила им после того, как услышала крушение, а потом пошла узнать, в чем дело. Карлайла нашли мертвым в машине. Причина смерти - травма головы. Эсме отказалась от вскрытия тела, утверждая, что в этом не было необходимости.
Она предпочитала, чтобы его тело не подвергалось больше никаким увечьям, насколько это было возможным, до похорон.

Они собирались согласиться с ее решением, если Эдвард не опровергнет его. Машину вытащили из леса, но оставили рядом с дорогой по просьбе Эсме. Перед тем как избавиться от нее, она сказала, что страховая компания осмотрит ее. Я подумала, что она просто хотела убедиться, что она будет полностью уничтожена. Было бы глупо оставить ее на конфискацию в городе на любой срок. Намного лучше, если об этом позаботиться частная компания как можно быстрее.

Когда уладили дело с машиной, многие полицейские возвратились к работе. Эсме, Эдвард, вышеупомянутый детектив, адвокат Карлайла и я вернулись в дом. Я была шокирована, какой беспорядок царил на кухне у Эсме. Когда мы покинули дом, комната
была чистой без единого пятнышка. А сейчас, по всей кухонной плите были разбрызганы пятна соуса для спагетти. Паста, вся размягченная и сырая, лежала в кастрюле с холодной водой. Сожженный чесночный хлеб лежал на столе, забытый и завернутый в фольгу.

На столе было накрыто для двоих. Две тарелки, два столовых прибора, два пустых бокала и два стула.

«В постели было четверо, и самый маленький произнес...» - промелькнула в моей голове фраза из детского сада. Она была умной, очень умной. Я думала, что Эдвард унаследовал свой невероятный ум от отца. Но нет. Его мать обладала острым умом. Три стула выглядело бы странно. Два стула выглядело очень интимно. «Найди недостающий
предмет на этой картине».

- Я извиняюсь за беспорядок, - сказала Эсме детективу, смахивая слезы с глаз. - Я как раз готовила ужин. Мы собирались поужинать поздно, потому что он с работы пришел поздно...

- Конечно, миссис Каллен, - ответил детектив.

Я пересекла комнату, чтобы помочь Эсме убраться. Мы работали вместе, занимаясь тарелками. Эдвард пошел в кабинет Карлайла и вернулся с кипой официальных бумаг. Адвокат, детектив и Эдвард сели за стол в гостиной, чтобы огласить завещание. Мы могли их слышать, поэтому работали тихо и слушали. Эдвард был доверенным лицом в случае несчастного случая. Детектив заметил, что это необычно, так как его супруга была
жива, но Эдвард просто объяснил, что Карлайл не хотел затруднять Эсме с бременем принятия решений. Адвокат согласился.

Его нужно было похоронить. Было выбрано кладбище, так же как и большинство остальных деталей похорон. Он хорошо все продумал.

Я взглянула на Эсме в ярком освещении кухни и, наконец, увидела, в каком состоянии она находилась: одна сторона ее лица все еще была опухшей, но она все замазала макияжем. Годы практики пошли ей на пользу. Я покачала головой, думая об этом. Ее глаза были опухшими и красными, и макияж глаз потек по ее лицу. Она выглядела как женщина, пережившая трагедию. Она была идеальной жертвой.

Когда мы закончили с тарелками, она поставила чайник и мы сели за стол вместе. Я продолжала смотреть на то место, где несколько часов назад была кровь Карлайла. Там не было ни следа, кроме как в моей памяти.

Детектив несколько раз упомянул, какое необычное завещание оставил Карлайл, но адвокат, к счастью, отмел все его обвинения, говоря о том, что Карлайл всегда поступал по-своему. У меня создалось впечатление, что адвокат был похож на Карлайла.
Это было вполне нормально для него, что женщина не имела права голоса. Детектив тоже знал Карлайла, но, похоже, не был посвящен в личные дела, как адвокат.

Карлайл почти все оставил Эдварду. Его сын унаследовал все. Эдварду надлежало обеспечивать его мать, но за все тридцать лет Карлайл не оставил своей жене ничего. Если Эсме и была удивлена этому, она ничем этого не показала.

Мужчины еще немного побеседовали в гостиной, а потом детектив и адвокат ушли, еще раз принося свои соболезнования Эсме.

Наступила тишина в доме. Я подошла к Эдварду, ища поддержки, и он обнял меня.

Наконец Эсме заговорила: - Нам следует немного отдохнуть, и, несомненно, я думаю, принять горячий душ.

Я не могла не согласиться с этим. Мы все поднялись наверх, Эсме вернулась в свою комнату, а мы с Эдвардом пошли в его.

Я первая приняла душ, благодарная, что могу все с себя смыть. Я заметила синяки на своих бедрах. Несколько дней мне следует избегать джинсы с низкой талией.

Я была вся измученная и уставшая, и после душа, единственное чего я хотела это лечь спать в объятиях Эдварда, в безопасности. Эдвард присоединился ко мне после душа несколько минут спустя, мы просто лежали, обнявшись, и ждали, когда темнота поглотит нас.

Пользуясь случаем, хочу прорекламировать (ужасное слово :D) наш новый с Юлей - Лемис - перевод.

Из грязи и пепла - настоятельно советую. История очень интересная и жизненная.

Некоторые решения окончательно и безвозвратно меняют жизнь. Когда прошлое внезапно уступает место настоящему, как ты сможешь отпустить все и восстать из пепла? Многие говорят, что время залечивает все раны. Они ошибались.