EPOV

Никогда в своей жизни я не был так абсолютно счастлив, как этим утром. Никогда я не чувствовал себя таким свободным. И все же оставалось еще много чего, что нужно было уладить или изменить. Я хотел поговорить с Эмметом как только представится удобный момент, я хотел уйти из проституции и моделирования нижнего белья. Я не знал, на что я собираюсь содержать Беллу, но я что-нибудь придумаю в ближайшее время. Я должен придумать.
Белла вышла из ванной с мокрыми волосами и полотенцем, обвязанным вокруг тела. Я улыбнулся и откинувшись на спину заложил руки за голову.
– Готова к еще одному раунду, мисс? – спросил я, с немного южным акцентом.
Она засмеялась и заползла на кровать, останавливаясь передо мной на коленях. – Ну да, теперь, когда ты об этом упомянул, мистер, я хочу еще один раунд, как ты красноречиво выразился, - она улыбнулась мне, а я не мог оторвать глаз от короткого белого полотенца, которое почти не прикрывало ее.
Сев на кровати, я глубоко поцеловал ее и медленно стянул полотенце с её тела.
- Я люблю тебя, Белла, - прошептал я, касаясь ее затвердевшего соска своим пальцем.
- Ммм, - простонала она тихо, закрыв глаза. – Я тоже люблю тебя. Очень сильно.
Мы занимались любовью очень медленно и сладко все утро. Я хотел осыпать поцелуями ее тело от рассвета и до заката. Я бы поклонялся ей до конца времен, или до тех пор, пока я мог дышать.
Слишком скоро ей пришлось уехать. Белла сказала, что миссис Дэнверс отпросилась на день, так как хотела, провести время со своим новорожденным внуком. – Я собираюсь провести весь день с матерью, ну, до того, как вернется миссис Дэнверс. Господь знает, что она заслуживает выходной за все те года. Миссис Дэнверс уже уехала, поэтому мне нужно срочно отправляться.
- Я приеду, когда закончу разговаривать с Эмметом, - сказал я, страстно ее целуя.
- О чем ты собираешься с ним говорить? – спросила она, натягивая рубашку через голову.
Я наблюдал за ней с мгновение, прежде чем ответил. – Белла я ухожу из эскорта, - сказал я торжественно. – Я не хочу прикасаться к кому-нибудь, кроме тебя. Я никого не хочу, кроме тебя.
Ее глаза слегка расширились, и я затаил дыхание, немного опасаясь ее реакции. Медленно ее губы растянулись в мягкой улыбке. Она подползла ко мне на кровати, к тому месту, где я сидел, и нежно обхватила мое лицо руками.
– Это самая великолепная и большая новость, которую ты мне сообщил, - улыбка осветила ее лицо. – И я должна признаться, я рада, что ты никогда больше не будешь целовать других девушек.
Я улыбнулся: - Как будто я хочу кого-то целовать, кроме тебя.
Вскоре после этого Белла ушла, опасаясь оставлять свою мать хоть на мгновение одну. Я наблюдал затем, как она уходила, я хотел, чтобы она осталась, но она не могла.
Эммет взял трубку на шестом гудке. – Почему, блядь, ты так рано звонишь мне, Эдвард? – потребовал он неуверенно. Я взглянул на часы, они показывали 9:52.
- Эм, сейчас без десяти десять. Это не так уж и рано, - указал ему я.
- Для меня рано, - простонал он и закашлял. – Какой смысл звонить так рано?
- Эммет я больше не буду работать в эскорте. Я не хочу этим заниматься. Я не могу этого делать, - остановился я, смущаясь своих слов. – Больше не могу.
Эммет сделал глубокий вдох.
– И ты шел к этому так долго?
- Что?
- Ничего, - ответил он быстро. – Ты уверен по этому поводу? Это огромный шаг.
- Я полностью уверен.
- Так это значит, что ты остаешься с Беллой?
Я улыбнулся.
– Да, я остаюсь, – я встал с кровати и подошел к окну. – Я не смогу оставить ее, если даже попробую. Я люблю ее.
Он усмехнулся.
– Мне было так любопытно знать, как долго ты будешь до этого додумываться. Это было очевидно и для меня и для Розали уже некоторое время.

BPOV

- Мама? – тихо позвала я ее. Я не знаю, спала она или нет, но я не хотела ее разбудить, если она все-таки спала. Я закрыла за собой входную дверь и осмотрела гостиную.
Жалюзи были закрыты, и в комнате стоял до ужаса тошнотворный запах. Я узнала этот запах, и я знала, от чего он исходил, но не могла дать ему названия.
Я закрыла нос рукой и оглядела маленькую комнату. Я прошлась по залу и обратно в спальню мамы. Ее нигде не было. Паника подкатила к горлу, я повернулась и бросилась вон из комнаты. Я открыла дверь в ванную и в комнату миссис Дэнверс.
Везде стоял этот знакомый тошнотворный запах. Я кашляла и задыхалась. Моя голова кружилась. Я покачала головой, чтобы развеять густой туман, но он, казалось, медленно проникал в мои мысли.
Я вошла в коридор, и мои глаза уставились на пол. Везде было темно, и я удивилась, не уж то все лампочки перегорели.
Затем я увидела что ярко-красное. Оно лежало перевернутое возле стены. Что-то цвета свежей алой крови. Это была канистра.
Я испуганно смотрелась.
Я заметила свет, льющийся из-под двери в кухню. Вяло шагая по дому, я сглотнула, пытаясь смыть странный привкус на языке. Жалюзи были опущены, и свет, отбрасывал на коридор, и комнату странную тень… все было как-то неправильно. Было видно фигуру, стоящую на кухне, мерцающий свет окутывал ее.
Что-то хрустнуло под моей ногой, и я остановилась, смущенная этим звуком. Это что-то было похоже на разбитый белый пластик, и батарейка валялась недалеко от моей ноги. Я нахмурилась, соображая, что это.
Пожарная сигнализация?
Тогда я подняла глаза и увидела еще одну красную канистру. Из нее что-то вытекало, образуя лужу и ручейки. Запах снова попал мне в горло, обжигая его.
Пошатываясь, я пошла на кухню. Фигура, стоявшая перед газовой плитой, была неподвижна. Еще две красные канистры лежали у ее ног, и вновь запах был невыносим. Бесцветная жидкость стекала по ее волосам и одежде, и инстинктивно я знала, что она облила себя из двух канистр. Она оторвала кусок газеты и зажгла ее кончик. Ее безжизненные глаза смотрели на живой огонь, как будто она была им очарована.
Потом я увидела молоток, лежащий около плиты. И в моем затуманенном уме все, наконец, сложилось, как два плюс два. Почему эта женщина разбила датчик пожарной тревоги? И кто она?
Ее темные волосы, с прожилками серебра, спадали на лицо, мешая рассмотреть ее.
- Чарли.
Ее голос был таким мягким, я еле услышала его. Тем не менее, даже мой затуманенный ум узнал его. Этот голос, который я ненавидела большую часть своей жизни, и этот голос, который я так хотела услышать в детстве.
Моя мать.
- Мама? – выдавила я, мой голос зашелся всхлипами.
Она повернулась, ее глаза расширились от ужаса, смотря на меня, пока я стояла в паре шагов от нее. Рулон бумаги выпал из ее рук, падая вниз.
В одно мгновение через меня прошла тысяча эмоций. Шок был первым. Как это могло быть моей матерью? Как такое было возможно, что она это совершала? Тогда наступило отчаяние. Она снова пыталась покончить с собой, даже если и извинилась всего несколько дней назад. Ненависть, гнев и недоверие. Каждая эмоция сменяла другую так легко, что я была больше не уверена в том, что чувствую. Так много бушевало во мне, что я на долю секунды замерла.
- О Боже, Белла, - прошептала она.
Тогда-то пламя и коснулось залитого бензином пола и кухню немедленно охватило огнем. Обжигающий огонь
Побежал по телу моей матери, ее волосы и одежда были покрыты бензином из красных канистр.
Ужасный крик вырвался их моего горла, я споткнулась и упала на пол. Мои мать была похожа на высокий столб пламени, сдавленный крик вырывался из ее горла. Огонь ласкал ее кожу и одежду, как язык молодого любовника, горячий и грубый. Жар от пламени коптил и сжигал ее нежную кожу.
- Мама! – кричала я отчаянно. Слезы стекали по моему лицу. Я пыталась добраться до раковины, чтобы заполнить ее водой и спасти мать.
Но дым, черный и пьянящий с запахом горящей плоти и волос душил меня. Он заполнил мои легкие и обжег горло. Мне казалось, что кто-то трет мои трахеи об металлическую мочалку. Трудно было думать, что я даже забыла, зачем я прислонилась к раковине.
Ужасный мучительный крик разорвал мое тело на части, и я обратила взор на его источник.
Я никогда не забуду образ моей матери в огне, никогда не забуду, как ее губы раскрылись, чтобы закричать и ее рот заполнился огнем. Куски ее тела начали гореть, и плавится, и я могла чувствовать обжигающее тепло на своем теле.
Позже, я наверняка задумаюсь, даже чувствуя всю эту боль, знала ли она, что, отдаляясь от меня, она могла спасти меня. Я наверняка задумаюсь, отошла ли она от меня, намереваясь сделать свой последний акт матери, чтобы защитить меня единственным известным ей способом.
Она упала в угол, корчась в молчаливой агонии. Слезы текли по моему лицу, пламя ласкало мои лодыжки, я кинулась в гостиную, вслепую выползая на своих руках и коленях. Было так трудно соображать, и так трудно было дышать.
Я должна была позвать кого-то… вызвать помощь. В гостиной полыхал яркий огонь, облизывающий потолок и стены, черная копоть вздымалась к потолку, заполняя комнату. Пламя было повсюду, негде было спрятаться. Каким-то чудом мои руки нашли телефон. Но пластик был мягким и раскаленным. Я слабо вскрикнула, расплавленная пластмасса цеплялась за мою кожу, сжигая ее. Дым сжигал мое горло, я сделала вздох, но боль пронзила его еще больше.
Я развернулась в сторону кухни. Все застелила темнота, и было трудно дышать.
Темнота поглотила мое сознание, я увидела свою мать, кричащую в углу, пока она сгорала заживо.

EPOV

И только через час, после отъезда Беллы я получил звонок.
Миссис Дэнверс рыдала на другом конце телефонного провода, ее голос был таким испуганным, что я еле разобрал слова.
– Помедленнее, миссис Дэнверс, - сказал я спокойно. – Просто скажите мне, что происходит.
- Дом Рене! Он горит, Эдвард, Рене с Беллой внутри!
Лед побежал по моим венам, ужас и страх взорвались внутри меня. Бездумно, я уронил телефон на пол, мое тело, казалось, затвердело. Нет, это не возможно. Нет, нет, нет, нет! – кричал испуганный голос миссис Дэнверс, но он был слабым, так как трубка лежала на полу, но это вывело меня из шока. Я выбежал из дома только в джинсах и ботинках. Я поймал такси и заплатил двойную цену водителю за превышение скорости.
Я уже видел, как черный дым поднимается в небо. Пожарные машины старались потушить часть пожара, поливая водой из шлангов темневший дом. Мое сердце полностью остановилось, сжимаясь в ужасе, и я не мог больше двигаться. Глядя на этот дом, я не мог увидеть, выжил ли кто-то.
В окнах не было стекол, они лопнули из-за жары, и огонь сквозь них вырывался наружу. Черная сажа осела на белые стены. Огонь окутал весь дом почти с животной страстью.
И Белла с Рене были внутри.
Я быстро выскочил из такси, бросая водителю предостаточно денег. Я не знаю, как я собирался спасть ее, но я должен был хоть что-то сделать. Я попытался попасть домой, но пожарные заблокировали вход.
- Я сожалею, сэр, но это очень опасный участок. Пожар был вызван пролитым бензином.
- Нет, мне надо туда попасть! – я оттолкнул его в сторону, но он отдернул меня за рубашку.
- Сэр, мы все берем под контроль. Пожалуйста, встаньте туда.
- Две женщины внутри этого дома!
- Изабелла Свон находится в машине скорой помощи, ее мать в другой, - пожарный указал на машины, стоящие в дали от огня.
- Там только одна машины скорой помощи.
- Я думаю, другая уже уехала. Миссис Свон была слишком сильно ранена, когда мы ее нашли.
Я кинулся к машине скорой помощи. Непрошенное видение тела Беллы – сожженного и почерневшего, с облезлой кожей – промелькнуло у меня перед глазами. Два врача как раз поднимали каталку, чтобы положить ее в машину.
- О Боже, Белла! – закричал я, подбегая к ней.
Ее лицо и кожа были почерневшими от сажи, но сильных повреждений не было. Слезы облегчения затопили мои глаза, и я поперхнулся комом, стоящим в моем горле. Ее широко раскрытые глаза смотрели на меня, переполненные любовью, я обхватил ее лицо руками.
- Белла, я так испугался, я думал, что потерял тебя, - мой голосом даже мне самому казался каким-то тихим.
- Эдвард, - прохрипела она, ее голос был скрипучим из-за дыма.
- Я очень сожалею, сэр, - сказал медик, отталкивая меня. – Но мы должны отвести ее в больницу.
- Я поеду с вами!
- Тогда вам лучше сесть на переднее сиденье.
Я поцеловал лоб Беллы и задел ее ломкие волосы, лежавшие на лице. Ее обычные шелковистые волосы сломались под моими нежными прикосновениями, и я сморгну абсурдные слезы. – Я с тобой Белла, - прошептал я. – Я всегда буду с тобой. – Мои глаза прошлись по ее телу вниз, и я увидел, что ее пальцы и локоть правой руки были сожжены, и я знал, насколько это плохо.
Она попыталась улыбнуться, натянув уголки своих потрескавшихся губ. Результаты ее усилий были такими слабыми, что это разрывало мое сердце на части. Даже сейчас она пыталась успокоить меня. Я почувствовал, как слезы начали катиться по моим щекам, падая на ее подбородок, смывая следы сажи.
Первые пролитые мною слезы за десять лет.

Глава очень тяжелая, но также очень нужная. Надеюсь, вы еще не задумались об убийстве автора и переводчика Если есть какие-то вопросы или вы хотите высказать свое мнение, то прошу заходить на Форум. И еще, можно начинать обратный отсчет осталось всего три главы!