Джаспер Уитлок

Брэйди забирает меня из аэропорта в воскресенье, и я рад увидеть знакомое лицо. Я испытывал смешанные чувства по поводу возвращения в Сиэтл, а если бы пришлось ехать одному в первый же день, было бы хуже.

По дороге Брэйди вываливает на меня всю информацию, накопившуюся с момента моего отсутствия, в основном рассказывая о всевозможных тусовках. А так как двадцать восьмого числа он выходит на новую работу, то считает необходимым остепениться и стать ответственным взрослым человеком.

— Поверить не могу, что ты будешь работать финансовым аналитиком, — говорю я, качая головой. — Тебе же придётся ходить в костюме. И, скорее всего, заставят постричься.

— Костюм — пожалуйста, с причёской пусть катятся ко всем чертям. Корпоративная Америка не дотянется своими лапами до моих роскошных волос. Переживут и так.

— Как ты готов ко всему этому? — спрашиваю я, удивляясь тому, как одно название должности Брэйди внезапно заставляет меня чувствовать себя неудачником без цели в жизни.

— Нет, чёрт подери! До сих пор не могу сдержаться от смеха, читая АНАЛитик. Ну, делать нечего, мы знали, на что шли.

— Наверное, знали. Сейчас я совсем отстал. Даже жить негде.

— Пока поживёшь у меня, а моя мама, кстати, потрясно готовит лазанью! К тому же у тебя ведь есть варианты квартир, которые нужно посмотреть. Да и в спорте работу найти сложнее, чем в финансах, Джей. Но я уверен, тебе что—нибудь подвернётся. Когда станешь главным тренером "Янкис", а я сяду за мошенничество, вот посмотрим, как ты надо мной смеяться будешь!

— Я внесу за тебя залог и найму хорошего адвоката, не волнуйся.

— Если ты не против поработать немного не по специальности, могу дать пару телефонов. Может, тебя заинтересует должность АНАЛитика?

— Смотря в какой компании.

— Ну, если повезёт, будем работать в одном департаменте.

Меня радует, что мы уже подъезжаем к дому Брэйди, потому что не хочу заводить этот разговор дальше, пока друг не начал развивать и опошлять тему ещё больше, как он любит делать.

Поворачивая на подъездную дорожку, Брэйди смотрит на меня, и выражение его лица становится серьёзным. — Есть новости от Питера и Беллы?

Я отрицательно качаю головой. — Никаких. Да я и не надеялся особо. Собираюсь попробовать позвонить Питеру, когда немного освоюсь тут. Может, он согласится встретиться. Сначала посмотрю, как пойдут дела с ним, до этого боюсь даже как—то пытаться выйти на связь с Беллой. Не знаю... Она не звонила, не писала мне. После выпускного мне начинает казаться, что поезд давно ушёл.

— Ну, и ты, получается, ей не звонил, не писал.

— Но я пытался дозвониться до неё ещё до выпускного. Я ни хрена не собираюсь никого умолять, Брэйди. Если она не захочет видеться или разговаривать со мной, нужно уважать её выбор.

Он пожимает плечами, толкает дверцу машины и выходит. — Ты же знаешь этих девчонок. Они любят, когда их умоляют, — отвечает он, открывает багажник и начинает доставать мои чемоданы. Мне хочется возразить ему, сказать, что Белла такого не потерпит, и вообще её нельзя сравнивать с обычной девчонкой, но я молчу, зная, что в ответ Брэйди только глаза закатит.

Я помогаю ему, и тогда мы разгружаем вещи, сразу переносим в гараж и ставим к моей машине всё, кроме небольшой сумки с одеждой и разными мелочами.

— Ну, тогда удачи с Питером. Я видел его пару раз, пока тебя не было. Мы на эту тему даже не заикались, но у меня впечатление, что он уже не так злится. Он был озадачен поиском работы, наследством и переездом сестры.

— Чёрт, я даже не знаю, как там у них дела с наследством и судом, есть ли какие—то проблемы. — Мне всё ещё не по себе от того, что я так мало знаю о том, что происходит с Питером с тех пор, как мы перестали общаться.

— Да там ничего особо нового. По—моему, они пришли к соглашению со стороной защиты. Он ведь несовершеннолетний, получил несколько лет и штраф. Наверно расценили, как убийство со смягчающими вину обстоятельствами. Он собирается давать показания против двух других, но дата разбирательства ещё неизвестна. Пит сказал, этих двух будут судить за убийство и ещё по паре статей, что—то вроде незаконного ношения оружия и прочей херни. Парень, который стрелял, точно не отделается просто так.

Я киваю, но не знаю, что сказать. В Форксе я был так вовлечён во всё, а теперь узнаю через третьи руки. Мне хреново от того, что я не могу поговорить с Питером, и от того, что ему в одиночку приходится справляться со всем этим. Интересно, принимала ли Белла участие в суде, и если да, то, как перенесла это.

Брэйди считает, что Питер уже не злится, и во мне начинает теплиться надежда, что, возможно, он поговорит со мной. Но то, что они с Брэйди виделись, пока меня не было, и то, что я и представления не имею, что происходит в жизни Питера, беспокоит меня больше, чем я ожидал.

— Идём, — приглашает Брэйди, закрывая гараж. — Давай упьёмся, пока не началась новая жизнь. Вот чёрт, — он хмурится, а потом продолжает, — мне стоит напоминать тебе, чтобы ты держался подальше от моей сестры? — Он начинает угорать, задав свой вопрос, а я толкаю придурка в бок.

— Чувак, она же ровесница Люси, ты дебил! Чего несёшь!

Ухмыльнувшись, Брэйди потирает бок. — Раз уж заговорил о Люси, то наверно теперь понимаешь, почему Пит так повёл себя...

Я хмурюсь при мысли о том, что поведение Питера вполне оправданно. Меня радует, что Брэйди произносит это вслух, потому что я понимаю, что перед разговором придётся найти объяснения, которые Питер сочтёт разумным, которые докажут ему, что с Беллой всё по—другому.

Несколько дней я провожу сидя в интернете в поиске работы, встречаюсь с несколькими специалистами по подбору персонала, а также подыскиваю недорогую квартиру в субаренду. Не имею ни малейшего представления о том, как пройдёт поиск работы, и куда я в итоге устроюсь, если всё получится, поэтому принимаю решение вплотную заниматься вопросом по съёму жилья, раз уж всё остальное так неопределённо. Утром в среду, я натыкаюсь на уютную однокомнатную квартиру в округе Белтаун на сайте Крейглист. Женщина, разместившая объявление, указывает, что сдаёт квартиру на небольшой промежуток времени, примерно от двух недель до месяца, так как её дети и родственники часто приезжают в гости и останавливаются именно там. Для меня это идеальный вариант, квартира полностью обставлена, а арендная плата очень низкая для данного района.

Что касается поиска работы, не всё складывается так гладко. Почти все специалисты по приёму персонала твердят одно и то же — в спортивную индустрию очень трудно пробиться, особенно если у меня большие амбиции, и я не хочу начинать с нуля, зарабатывая гроши. К тому же большинство вакантных должностей — обычная стажировка; я пошёл бы работать стажёром, если бы пришлось, но понимаю, что пока есть время на поиск какой—то более высокооплачиваемой работы. Мне перезванивают из штаба бейсбольной команды "Сиэтл Мэринерс", но когда я прихожу на собеседование в четверг, понимаю, что громкое название "помощник по административным вопросам" не что иное, как обычный разнорабочий без особых обязанностей. Уж лучше я со своим высшим образованием пойду работать АНАЛитиком, как говорит Брэйди, чем начну карьеру с чистки кроссовок.

Я стараюсь не разочаровываться в рынке вакансий Сиэтла, тем более только начал искать работу. Всегда ведь понимал, что на это потребуется время, у меня есть сбережения, поэтому я ещё продержусь на плаву некоторое время. Постоянно напоминаю себе, что на данный момент меня ничего, и никто не держит в Сиэтле, и я в любой момент могу уехать куда угодно, если не подвернётся работа здесь.

В воскресенье Брэйди помогает мне перевезти вещи в съёмную квартиру, затем мы направляемся в один из местных баров, чтобы выпить по пиву. Он уходит рано, потому что на следующее утро ему выходить на работу. Добравшись до дома, я начинаю понимать, что алкоголя в моей крови достаточно для того, чтобы, наконец, позвонить Питеру. Ведь именно этого я избегал с тех пор как вернулся в Сиэтл.

Я плюхаюсь в кресло и достаю телефон. Скинув обувь, закидываю ноги на кофейный столик, затем начинаю прокручивать записную книжку в своём мобильном. Не докрутив до Питера, я прежде останавливаюсь на Белле, что придаёт мне бóльшую уверенность. Офигенски долго смотрю на экран, потом говорю себе "похрен" и нажимаю кнопу вызова. Я понимаю, что мой номер определиться, и Питер, скорее всего, просто не ответит, поэтому думаю, о чём "поговорить" с автоответчиком.

— Да?

Я даже не успеваю до конца осознать, что он всё—таки ответил, ожидая продолжения сообщения перед сигналом автоответчика. — Привет, — в итоге я выдавливаю из себя, понимая, что продолжения не последует.

— Джаспер?

— Да, привет, это я. Занят?

— Нет, я... нет, — неуверенно отвечает он, а я не могу понять, собирается ли он продолжать эту фразу.

В трубке неловкое молчание, и мне хочется немедленно заполнить эту тишину. — Слушай, я думаю нам нужно поговорить. Лучше при встрече. Когда ты будешь свободен... в ближайшее время?

Он громко выдыхает, долго молчит, но всё же отвечает: — Нужно. Когда? Думаю, не раньше вторника.

— Хорошо, давай во вторник. Я могу в любое время.

— Ладно. А где встретимся?

— Я сейчас снимаю квартиру в Белтауне. Можешь заехать ко мне, или я к тебе могу приехать, если хочешь. Как тебе удобнее. Хотя думаю, нам лучше встретится где—нибудь... подальше от бара.

Тихо усмехнувшись, он соглашается. — Хорошо, заеду к тебе, я неподалёку работаю. Могу примерно в шесть, тебе удобно в это время?

— Да. — Я диктую Питеру адрес, а после того, как мы прощаемся, нажимаю "отбой" и бросаю телефон на подушку рядом.

На протяжении всего разговора интонация его голоса не менялась, но он говорил со мной и согласился встретиться, а это уже большой прогресс. Я одёргиваю себя, чтобы не настраиваться слишком оптимистично, потому что есть вероятность, что мы не уладим наши разногласия. В предстоящем разговоре я не собираюсь извиняться за то, что произошло между мной и Беллой в Форксе. Я извинюсь за то, что не рассказал ему, за то, что время было, мягко говоря, неподходящим, но ни в коем случае не собираюсь отказываться от желания поговорить с Беллой. Если он и дальше захочет держать меня подальше от сестры, мы снова зайдём в тупик.

Вторник, половина седьмого. Я сижу на диване, пытаясь сконцентрировать всё своё внимание на телевизоре и не смотреть на часы. Питер должен был приехать полчаса назад, и несмотря на то, что я стараюсь не вести себя как девчонка в ожидании своего парня, не могу не чувствовать себя всё более отвергнутым с каждой минутой. Хотя, если так подумать, всё очевидно. Своим звонком я сбил его с толку, и он согласился поговорить, а когда начал обдумывать всё, понял, что ничего хорошего из этого не выйдет, и передумал. И я с момента нашего разговора прошёл весь этот путь, от непробиваемого оптимизма до полного пессимизма. И пессимист внутри меня утверждал, что предстоит ещё один разговор, который непременно закончится дракой.

Без пятнадцати семь я иду на кухню за пивом и слышу стук в дверь. С одной стороны, я рад, с другой — молю Бога, чтобы это был какой—нибудь сосед или кто—то, кто просто ошибся адресом. Я смотрю в глазок и вижу Питера.

Глубоко вдохнув, открываю дверь. Питер кивает в знак приветствия, переминаясь на месте. — Привет.

— Привет, проходи.

Я отступаю в сторону, он неуверенно шагает вперёд, затем, оглянувшись, проходит в квартиру.

— Пиво? — предлагаю я, направляясь к холодильнику.

— Да, конечно, если ты будешь.

Кивнув, достаю две бутылки. Открываю их о кухонный шкаф, запоминая, что нужно купить открывашку. Передаю Питеру пиво, он идёт за мной к телевизору, где мы устраиваемся — он на диване, а я на кресле рядом.

Мы начинаем пить пиво, я понимаю, что пригласил его и должен начать разговор. Думаю, с чего начать, когда он произносит: — Прости, что заставил ждать. До босса не доходит понятие "восьмичасовой рабочий день".

Питер пришёл уж точно не для того, чтобы обмениваться бессмысленными любезностями, но мне не по себе от того, что я совсем ничего не знаю о его работе и я просто должен спросить. — Значит, ты устроился?

— Да, в спортивный реабилитационный центр в Белтауне. Пока на стажировке, работаю под руководством одного из спортивных психологов. Сразу после выпускного определился, что осенью продолжу обучение, поступлю в аспирантуру. Не очень хочется так скоро возвращаться к учебникам, но я хочу получить полное образование. Хотя прошло всего несколько недель, а я уже устал учиться.

— Спортивная психология. Это ведь здорово.

— Да, я, хм, я смотрел, нет ли у них чего, чем ты можешь заняться. Только сейчас нет подходящих вакансий, ну, если только ты не хочешь сидеть на ресепшене.

Я смеюсь. — На этой неделе я был на нескольких собеседованиях, там почти то же самое, хотя объявление о вакансии явно вводит в заблуждение. — Меня поразило, что Питер спрашивал о месте для меня в фирме, где уже работал. Это определённо не то, что я ожидал от него услышать, зато теперь в предстоящем разговоре я ощущал некую долю оптимизма.

— Это жестокий рынок… — Звучит так, словно мысль не закончена, но он замолкает и больше ничего не говорит.

Не желая неловкого затянувшегося молчания, я делаю очередной быстрый глоток пива и решаю заговорить о чём-то более личном. — Пит, это крайне странно, я даже понятия не имею о многих вещах. Ну, например, не знаю, где ты живёшь или чем занимаешься, или о твоих планах на продолжение учёбы.

Он кивает, его взгляд, словно стекленеет. — Да, да… знаю. Я просто…

Я жду, что он продолжит, но он молчит и пялится на бутылку с пивом. — Я действительно хочу оставить прошлое прошлому, Питер.

Он делает глубокий вдох, а затем долго, тяжело выдыхает, точно так же как тогда в Форксе. — И я тоже. Я пытался… То есть… Прости, что я двинул тебе по лицу.

Мне хочется отшутиться, сказать, что мне совсем не было больно, но не думаю, что сейчас подобные слова будут в тему. — Это… забили, короче. Было и было. Наверное, заслужил.

— Не—а, всё было реально… дерьмово. Я ужасно злился. Тем более уже некоторое время подозревал о произошедшем, а потом… потом мои подозрения подтвердились, и гнев вышел из—под контроля. И становился всё сильнее и сильнее. Но это же Белла… понимаешь… и после всего… я имею в виду, момент ты выбрал не самый удачный.

Поставив бутылку с пивом на столик, я наклоняюсь вперёд. — Да ладно, Пит. Я ничего не выбирал. Это просто случилось. Никто ничего не выбирал. Ты не думаешь, что если бы я мог контролировать ситуацию, я бы повернул её под себя?

— Не понимаю, о чём ты. То есть, какого рода контроль? Ты что пытаешь сказать, что это была любовь с первого взгляда или что-то в том роде? Ты нет… эм… ну, если и так, то что ты сделал… едва ли можно назвать хоть отдалённо грёбанно романтичным.

Опустив локти на колени, я утыкаюсь лицом в раскрытые ладони. И пытаюсь придумать, как всё объяснить Питу, тем более это почти невозможно, просто не хочу… не хочу обсуждать с ним секс с его сестрой, да и к тому же не уверен, что он сам жаждет услышать об этом. Но в то же время, не могу позволить думать, что случившееся было чем-то… гадким… что ли. — Знаю, ты не поймёшь, да и слушать об этом не хочешь, и я тебя не виню. Но это не было… не было тем, чем кажется со стороны. Она была чертовский расстроена… я просто… — Не зная, как объяснить случившееся, чтобы он меня услышал, я замолкаю.

— Ну, ты так утешаешь всех, кто расстроен?

Я слышу, как меняется его интонация, и понимаю, он снова начинает сердиться. А мне не хочется, чтобы разговор пошёл по неправильному пути, но в то же время у меня нет никаких мыслей, как развернуть его в нужном мне направлении. — Питер, не я это начал. И я пытался остановить происходящее. — Не это я хотел сообщить ему, но как-то само вырвалось.

— Ах, Белла тебя изнасиловала что ли? — спрашивает он, и его голос наполнен сарказмом.

— Чёрт, ты понимаешь о чём я, Питер? Вообще это не твоё грёбанное дело. Всё случилось между мной и Беллой, и она, на хрен, уже взрослая, и я вообще не догоняю, с какого я тут должен сидеть и оправдываться перед тобой. Вот она тебе жаловалась?

— Нет… но…

— Ну и тогда, скажи мне, за хрена ты в это полез вообще? — Не знаю, откуда во мне взялся этот гнев, но он просто жёг меня изнутри до самых костей.

Он со стуком опускает свою бутылку на стол и встаёт. — Потому что она, на хрен, моя сестра, а наш отец, на хрен, умер, и я должен позаботиться о ней. И всё это, на хрен, неправильно. Даже если вы, народ, сделали это, то, мать вашу, как вы собираетесь встречаться, когда разъезжаетесь по разным концам страны? А что если ничего не выйдет? Теперь я ещё, бля, и друга теряю? Да и как ей понять, что она чувствует, когда вы встретились, она была чертовски раздавлена скорбью. Она, бля, вообще не могла мыслить логически, поэтому я должен делать это за неё, потому как если ей больно, только я это вижу, Джаспер, не ты. Чёрт! — Он трёт глаза тыльной стороной ладони. — Если ты причинил ей боль, я должен со всем этим разобраться, и тогда ты захлопнешься, а мне придётся на хрен возненавидеть тебя за это.

Я точно знаю, что должен сказать, только вот слова никак не идут на ум. Вижу, как Питер вышагивает перед столом, хочу успокоить своего друга, но не знаю как. Он сам не понимает, насколько ему хреново, и я не уверен, смогу ли со своими логическими рассуждениями достучаться до него.

— Пит, что происходит? Мы уже порядком не общаемся, и это твой выбор, а Белла до сих пор страдает, по крайней мере, я уверен, что так и есть. — Хочу добавить, что, может, моя уверенность и спорная, ведь она не отвечала на мои звонки, но сомневаюсь, что Питеру надо это слышать. — И ты пытаешься диктовать ей, что делать и как жить, это настраивает её против тебя. Да и ты не в состоянии защитить её от всего, Питер. Даже твой отец не был способен на это, и он не ожидал, что ты сможешь.

— Да, но я могу защитить её от парней, которые… — Он замолкает и, кажется, пытается подобрать нужное слово.

Я знаю, что он хочет сказать, поэтому заканчиваю за него. — Парней, которые трахают своих преподавателей ради хороших оценок? Парней, которые занимаются групповухой с аспирантками и их хреновыми профессорами? Ты думаешь, так всё и было?

Он пожимает плечами и опускается обратно на диван. — Не вижу различий, всё одно и то же.

Вероятно, это бесполезно, но, думаю, я мог бы попытаться объяснить ему хоть что-то. Меня совсем не тянет говорить на эту тему, но если это в чём-то прояснит мои взаимоотношения с Беллой, оно того стоит. — Это не одно и то же. Кое-что правда. Да, я спал с ней, но не из-за грёбанных оценок. На самом деле, вся история — сплошной кошмар для меня; и она действительно занизила мне средний академический балл в том семестре.

— Я спал с ней, потому что думал, что у нас отношения, думал, что влюблён в неё. Ну, наверное, я и был влюблён и считал, что она тоже любит меня. И я узнал, что она трахала профессора Свифта, когда все остальные были уже в курсе происходящего. Я никогда не участвовал в групповухе с Марией, а если бы и участвовал, то точно не с этим уродливым старым хреном. Никогда не говорил об этом, просто потому что мне было чертовски фигово. И когда я спросил её правда ли это, она дала понять, что вопрос этот — не катастрофа вселенских масштабов, а я вообще дитя малое, раз с такими претензиями к ней подкатил. Я чувствовал себя ужасно глупо, когда люди спрашивали меня о ней и Свифте, поэтому сделал вид, что всё это время был в курсе, и что мне всё равно. Очевидно, моё поведение привело к обратному эффекту, только я никому ничего объяснять не обязан. Да, и тебе, к слову, тоже. Даже если бы всё это было правдой, ну, ты же знаешь меня, Питер. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Как ты мог подумать, что я причиню зло Белле?

Удивительно, но мне становится вдруг так легко и спокойно, когда я заканчиваю свой небольшой монолог. Хорошо от того, что я и защитил себя, и получил возможность сказать правду, больше не заставляющую меня ощущать себя дерьмово, как раньше. На самом деле, готовность Питера верить слухам буквально выбила меня из колеи. Но смущённый цвет лица Пита, доставляет мне сейчас какое-то извращённо удовольствие.

— Я не понимал… — Он хватает со стола свою бутылку, но вместо того, чтобы отпить из неё, теребит этикетку. — Почему ты мне раньше ничего не сказал?

— Потому что я был, на хрен, разбит всем происходящим, да и стеснялся этой ситуации довольно долгое время. К тому же не знал, как много ты знаешь. То есть, блин, Питер, это ведь не статья из школьной газеты. Это слухи, я даже не понимал, что ты им веришь. Не думал, что они настроят тебя против меня.

Его взгляд не отрывается от моего лица, пока я всё это говорю, и теперь он качает своей головой. — Это не настроило меня против тебя. Меня и не заботит вся эта хрень, если честно, ну, или я думал, что не заботит. То есть, ну, я просто считал, что ты бабник. — Он смеётся и мрачно продолжает. — Блин, даже не в этом дело, Джей. Ну, мне изначально честно всё равно было. И когда я понял, что вы с ней созваниваетесь, и когда я… когда я вернулся в Форкс… Меня чисто нереально задело, что вы двое скрыли всю эту фигню от меня. В свою очередь, это показалось мне совсем хреново неприемлемым. И чем больше я думал об этом, тем сильнее заводился. Так что, когда я спросил Беллу, и она подтвердила, что вы перезваниваетесь, я… я взбесился. Мне просто нужен был повод… И коли уж мои подозрения оправдались… Ну, и я поверил всей той хрене, что слышал о тебе.

Долгое время я просто смотрю на своё пиво, не зная, что сказать. С одной стороны, я рад, что его вмешательство в наши с Беллой дела было лишь не только от того, что он считал меня дерьмом, но с другой, я ощущал, что он всё разрушил бесповоротно. Я приканчиваю пиво, а затем встаю, чтобы принести ещё пару бутылок. Питер наблюдает за мной, ожидая хоть какого-то ответа, а я возвращаюсь, сажусь на диван и ставлю пиво на стол.

— Мы должны были тебе рассказать. Но знаешь, не всё, только часть. Чёрт, я даже думаю, мы сами то всего до конца понять не могли, так как вообще не обсуждали это. И я хотел, чтобы Белла, а не я, рассказала тебе о нас. Мне не хотелось на неё давить хоть в чём-то, я вообще без понятия, что она думает обо всём случившемся. Она просто была чертовски расстроена, ей был нужен кто-то, чтобы поговорить. Даже не знаю, почему она выбрала меня, но я рад, что это было.

— Конечно. Она выбрала разговор с тобой.

Я отрицательно качаю головой. — Всё иначе. Питер, она и с тобой говорила. Возможно, ей просто был нужен кто-то, кто далёк от всего этого, а ты испытывал схожие чувства, буквально варился в том же дерьме и прочей юридической волоките. Может, она не хотела обременять тебя ещё и своими проблемами. Вот Лорен, а? Ты же говорил, тебе не нравилось, что она слишком тряслась над тобой из-за случившегося?

Он улыбается, и за этой улыбкой я вижу знакомого мне Питера, не напряжённого, растерянного или источающего сарказм. — Ну, вроде как да.

— Я никогда не причиню ей боли, Питер. Всё дерьмо, что было между нами, случилось именно из—за того, что я не хотел её ранить, ну, вот так и вышло. И я не хочу терять друга, и это напряжение между нами, Пит, гнетёт меня, но я не могу сказать, что если вдруг она прямо сейчас позвонит мне, я не возьму трубку. Нет, я отвечу на звонок. Но ты, видно, счастливчик, потому что она больше не позвонит, так что, вероятно, это уже даже и не вопрос.

— Я не думаю, что я счастливчик, — говорит он и тяжело вздыхает. Прежде чем я успеваю спросить: «А почему?», он поясняет. — Я говорил с ней недавно. Ну, не то, чтобы она там выбирала свадебное платье или что-то в том духе, но она не… не переболела тобой… правда. И я уверен, единственное, что её удерживает от звонка…то, что я заставил её ощутить себя реальным дерьмом.

Я напоминаю себе, что Питер сейчас просто идёт мне навстречу, раз говорит подобное, потому что ощущает свою вину. Это помогает мне усмирить гнев. Это так же помогает осознать, что Белла всё ещё заинтересована мной, ведь Питер сам сказал об этом, хотя только из-за его вмешательства мы прекратили общаться. И я вдруг понимаю, надежда ещё есть.

— Знаю, я отвратительно себя вёл на выпускном, когда вы двое не могли глаз отвести друг от друга, но я не мог переступить через гнев, всё было бы лишь хуже, — добавляет он.

— Почему ты до сих пор всё выставляешь в таком свете, словно бы мы нарочно хотим как—то задеть тебя?

— Я знаю, я знаю, что это не так, ладно? Но, просто поставь себя на моё место, я имею в виду, представь, что если бы это были я и Люси…

Мои большой палец зажимает горлышко бутылки, и я подношу указательные к своим ушам, как бы давая понять, что продолжать не надо. — Ах, да, ладно-ладно. Я понимаю. Понимаю.

Надеюсь, когда-нибудь мне перестанут тыкать Люси в качестве примера. Ну, наверное, никому не хочется представлять, что его сестра занимается сексом, но это несправедливо постоянно махать этим фактом перед моим лицом.

— Да, я знаю, возможно, я избрал не лучший способ вытащить всё это дерьмо наружу. Но, Джей, сами обстоятельства. Если бы всё произошло в другое время и в другом месте, думаю, я не был бы таким мудаком.

Чувство, что растёт во мне прямо сейчас, невозможно описать словами. Последние три месяца иначе как тихим кошмаром не назовёшь; за этот вечер мы столько всего вытащили наружу, что это просто переполняет меня. Думаю, я могу вернуть себе друга, и если это не моё больное воображение, он вроде как сказал, что и с Беллой не всё потеряно. Более того, он действительно пытается остановиться и не портить всё ещё больше.

Я пытаюсь найти какие-то слова, что подведут итог прошлому, но думаю, может, стоит всё произошедшее за последние несколько месяцев принять спокойно, и просто двигаться дальше. Есть ещё миллион вещей, что я могу сказать Питу, но я останавливаюсь на одной, и, надеюсь, после моих следующих слов перемирие, к которому мы только что пришли, не окончится.

— Думаю, мне надо встретиться с ней.

Питер просто с минуту смотрит на меня, прежде чем резко выдыхает, а затем наклоняется вперёд. Он упирается локтями в колени и медленно кивает. Мой друг выглядит побеждённым, но не сломленным. Может, я тешу себя ложными надеждами, но, кажется, он готов оставить прошлое прошлому.

— Я могу дать её адрес. Думаю, ей тоже нужно увидеть тебя.