Глава 4. Освобождение

Джаспер Уитлок

Похороны и сама процедура погребения на следующий день, как я и ожидал, проходят ещё тяжелее, чем поминальный вечер. Питер и Белла выглядят изнурёнными уже с утра, но к началу службы приводят себя и свои красные глаза в порядок. Боль при виде гроба с флагом уже не так сильна, как вчера, но когда Реверенд Вебер и Уэйлон начинают говорить о Чарли, и Белла, и Питер снова срываются. Билли также произносит речь, и в этот момент я замечаю, что, несмотря на то, что семья была достаточно маленькой, на похороны пришли более ста человек. Чарли несомненно являлся близким другом для многих семей в этом городе, поэтому не удивительно, что его смерть стала общем горем.

Джейк, Билли, Питер, Уэйлон и двое полицейских выносят гроб из церкви, все остальные следуют за ними на погребение. Естественно, это самое тяжёлое. Белла плачет, не переставая, и её постоянно кто–то поддерживает под руки с обеих сторон; Питер не отходит от неё ни на шаг, после того, как мы оказываемся на месте погребения. Я представляю, что вот–вот Белле будет ещё хуже; в этот момент Билли передаёт ей в руки сложенный флаг с гроба отца, и рыдания начинают душить её с новой силой, не позволяя издать ни единого звука. Она опускает голову, её плечи начинают лихорадочно дёргаться. И снова мне просто необходимо прикоснуться к ней, успокоить, позволить выплакаться на своей груди. Я стою прямо за её спиной, и желание обнять настолько велико, что руки сами собой начинают тянуться к ней, но Питер опережает меня. Он подходит к Белле и, наклонившись, что–то шепчет ей; слёзы, не переставая, текут по его лицу. Оглядываясь вокруг, я замечаю, что мало кому удаётся сдержать слёзы. Мне самому никогда не приходилось испытывать такой боли, как сейчас, а ведь я даже ни разу не видел Чарли.

После похорон, мы едем домой на заказанной машине с водителем, родственники и близкие друзья следуют за нами. Кто–то уже всё подготовил к нашему приезду. Не знаю, как это организовали, но мы входим в дом, и стол для поминального ужина уже накрыт. Я стараюсь держаться Питера, разговариваю с его друзьями или родственниками. Его бывшая девушка, Лорен, ходит за ним по пятам, некоторое время я разговариваю с ней. Все друзья Питера по старшей школе кажутся вполне нормальными людьми, и со всеми мне удаётся найти общий язык. Поминальный ужин проходит в гораздо более лёгкой атмосфере, чем похороны, и это меня радует. Всегда, когда кто–то умирает, погребение означает последнее прощание, и после него люди чувствуют себя легче. Тем не менее, из–за обстоятельств, в которых погиб Чарли, всё проходит намного более тяжело, чем обычно.

Не особо вслушиваясь в рассказ Лорен о том, что чирлидинг самый честный вид спорта, я понимаю, что давно не видел Беллу. Я сразу смотрю в сторону Джейка, потому что она в основном проводила время с ним, с тех пор как мы вернулись домой, но вижу, что он сидит на диване в компании друзей Питера. Извинившись перед Лорен, я ссылаюсь на то, что мне нужно отойти, и направляюсь к лестнице. Если Белла у себя в комнате, не уверен, что ей нужна компания, но мне кажется, от такого большого количества сочувствующих ей совсем не по себе. Я просто должен проверить, как она, раз Питер занят.

Поднявшись, я осматриваюсь в коридоре и вижу на полу чашку с недопитым чаем и наполовину съеденный бутерброд. Наклоняюсь, чтобы поднять чашку, и вижу Беллу, сидящую на полу в рабочем кабинете. Я думаю, что нужно постучать и в тот же момент забываю об этом, но она не сильно удивляется, увидев меня.

– Закрой, пожалуйста, дверь, – шёпотом просит Белла. Она сидит, согнув ноги под себя, её туфли лежат рядом с диваном. На ней чёрное облегающее платье. Я заметил это ещё утром... просто не мог не заметить её платье и то, как оно идёт ей. Как и та юбка, что была на ней вчера, платье чуть ниже колена, изящно обтягивает её тело. Оно с длинными рукавами и глубоким V–образным вырезом, который немного приоткрывает плечи. На ней чёрные колготки, которые пришлось надеть из–за погоды, но они нисколько не скрывают стройность её ног.

Глядя на неё, я сглатываю комок, застывший в горле, и ещё раз напоминаю себе, что сейчас не время и не место мысленно раздевать её. – Хочешь, я уйду?

Она смотрит на меня снизу вверх, у неё заплаканное лицо, которое заставляет меня чувствовать себя виноватым за то, что я только что практически отымел её своими глазами. – Нет, всё в порядке, просто хочу, чтобы дверь была закрыта. Не хочу никого из них видеть сейчас.

Я закрываю дверь, ставлю чашку на компьютерный стол и занимаю место на диване напротив Беллы, сидящей на полу. – Это фотоальбом?

– Да. Тут старые фотографии. Только моя мама занималась фотоальбомами. Не так уж и плохо смотреть на себя спустя столько лет.

Мне хочется расспросить её о маме, но понимаю, что это не моё дело, да и время не подходящее.

– Она уехала в Мексику, ну, по крайней мере, я слышала, что она сейчас там. Со своим любовником латиноамериканцем. – Последнее она произносит с ломаным акцентом, и я не могу сдержать смех. – Она, наверняка, ещё не скоро узнает о том, что произошло. Если попытается связаться по телефону со мной или Питером, я сброшу. Питер тоже не ответит. Скорее всего, она будет просить денег или ещё что–нибудь. Захочет узнать, включил ли её папа в завещание.

– Когда она ушла от вас? – спрашиваю я. Она поднимается с пола и садится на другой конец дивана. Рассеянно она протягивает мне альбом, я так понимаю, хочет, чтобы я посмотрел его.

– Мы были совсем детьми. Нам было восемь. Она просто исчезла из нашей жизни. Ну, так казалось нам, не папе. Думаю, они долго ругались. Вряд ли это произошло так внезапно и спокойно. Впрочем, она всегда была двинутая на всю голову.

Листая страницы, я узнаю её на каждой фотографии – Белла очень похожа на неё. В альбоме много повседневных фото, снимков, сделанных во время вечеринок и поездок. Её мать выглядит забавной, но я не могу не ненавидеть её за то, что она бросила семью. Поднимая взгляд, я вижу, что Белла наблюдает за мной. Какую–то секунду, она не отводит взгляд, но потом всё же опускает глаза на альбом.

– Ты на неё похожа. А Питер пошёл в отца, разве что глаза у него мамины. У него голубые глаза, а у тебя, как у отца, карие. – Так просто получается; я смотрю фотографии и замечаю цвет глаз, но как только озвучиваю мысль, начинаю беспокоиться, не покажется ли это слишком бесчувственным.

Нахмурившись, она смотрит на меня, но её задевает замечание не по поводу цвета глаз. – Во мне нет ничего от неё.

– Я не хотел... просто внешне вы очень похожи.

Она кивает. – Знаю, прости, просто... я бешусь при каждом упоминании о ней и не только из–за того, что она бросила нас. Меня сводит с ума мысль о том, что я мечтаю знать её лучше. А я не хочу мечтать об этом.

Кивнув, я продолжаю пролистывать альбом под её пристальным взглядом.

– У меня голова болит. – Она подносит руку ко лбу.

– Из–за того, что ты много плачешь. Тебе нужно попить воды. Хочешь, принесу?

Она отрицательно качает головой. – Нет, я в порядке.

Её выражение лица убивает меня: она смотрит будто в пустоту, она растеряна, и кажется, что я слышу все сумбурные мысли, завладевшие её разумом. Несколько минут мы сидим в полной тишине, она, кажется, совсем не замечает, как пристально я смотрю на неё. По–моему мне впервые удаётся рассмотреть её лицо. Я замечаю всю красоту её личика, все мелкие детали – милые, едва заметные, веснушки, женственный подбородок, изящный изгиб бровей; мой взгляд задерживается на её губах, которыми я не могу налюбоваться. Не уверен, что есть какие–то стандарты с точки зрения идеальности, но если бы они были, то губы Беллы отвечали бы всем критериям. У неё пухленькие, необычайно мягкие на вид губы, которые подчёркивает изящная ямочка чуть выше подбородка. Я начинаю представлять, как приятно было бы невзначай исследовать её при поцелуе, но в этот момент, Белла смотрит мне в глаза и снова заводит разговор.

– Уже видел Лорен?

– Бывшую Питера? Да.

– Она весь день за ним таскается, изображая, что души в нём не чает.

Я смотрю на неё, не зная, какой реакции она ждёт от меня.

– Он к ней точно не вернётся. По крайней мере, мне так кажется. Но в то же время ведёт он себя так, словно его это заботит.

– Похоже, ей он небезразличен, – предполагаю я. Мне вообще по барабану на эту бывшую Питера, но я чувствую, что должен поддержать разговор. Я чувствую, она чего–то не договаривает.

– Он рассказывал тебе о ней?

– Упоминал пару раз, когда рассказывал разные истории. Они провстречались всю старшую школу, так? И ещё год после?

– Да. Думаю, они расстались из–за того, что тяжело поддерживать отношения на расстоянии. Может, Питер собирается переехать обратно? Он ничего такого не говорил?

Я пожимаю плечами. – Его никогда особо не тянуло возвращаться домой, но кто знает. Мы говорили о переезде в Сиэтл после колледжа, потому что оба мечтаем жить там.

Она перебирается через подушку и оказывается прямо рядом со мной. Протянув руку, она переворачивает страницы альбома, чтобы показать мне самую последнюю фотографию. На ней я вижу её маму, папу и ещё одну парочку на пляже. – Вот тот самый любовник. Муж её подруги. Бывшей подруги.

Я смотрю на фото, затем снова на Беллу. Она смотрит на меня так, будто ждёт от меня какой–то реакции. Её взгляд скользит по моему лицу, затем замирает. Протянув руку, она медленно проводит по моим волосам. От ощущения только кончиков её пальцев меня бросает в дрожь. Не останавливаясь, она проводит пальцами вниз по моей шее и застывает на воротнике моей рубашки. Бросив мимолётный взгляд на фотоальбом, она выхватывает его из моих рук и швыряет на пол.

Она снова смотрит мне в глаза и удивляет меня своим спокойным, почти расслабленным выражением лица. Её пальцы продолжают исследовать мою шею, снова двигаясь вверх и, нежно проведя за ухом, спускаются к спине. Моё сердце готово взорваться от бешеного пульса, я забываю, как дышать.

– Джаспер, – шепчет она и, наклонившись ближе, прижимается ко мне в поцелуе.

Я не успеваю до конца понять, что происходит даже тогда, когда наш поцелуй становится более страстным. Она прижимается ко мне, её тёплая ладонь накрывает моё лицо, я чувствую как её чертовски сладкий, чертовски идеальный язык двигается в такт с моим. Я еле сдерживаюсь, чтобы со стоном не зажать его зубами, но поддаюсь желанию втянуть его поглубже к себе в рот. Она возбуждённо вздыхает, а меня съедает дикое желание прикоснуться к ней, но, боюсь, я не смогу контролировать свои руки, если доберусь до неё. Я понимаю, что это неправильно, но не могу оторваться от неё, в то время как она прижимается ко мне всё сильнее. От поцелуя у меня совсем сносит голову, я продолжаю бороться с желанием уложить её на спину и прижать своим телом к дивану. Одну руку я оставляю на диване, всё ещё разделяя нас, вторую – поначалу нерешительно подношу к её волосам. Ощутив их мягкость, я провожу по ним и сжимаю ладонь. Задерживая дыхание, Белла судорожно выдыхает и это окончательно сводит меня с ума. Я чувствую, как край её платья задевает мою руку, и это ощущение моментально передаётся по назначению в мои брюки.

В тот момент, когда я начинаю уже непосредственно реагировать на всё происходящее, ко мне начинает взывать совесть. Может, Белла хочет этого, а может и нет, но я, в любом случае, не могу вот так воспользоваться ей. Её отчаянно безумный поцелуй уже предупреждение, но мне так нравится целовать её, что я просто не могу оторваться.

Она начинает двигаться ближе ко мне, собираясь забраться ко мне на колени. Я опускаю руку ей на плечо, нежно, но уверенно, заставляя её сесть обратно. С нетерпеливым вздохом, она прерывает наш поцелуй и вопросительно смотрит мне в глаза.

– Белла, не думаю, что ты хочешь этого.

Она продолжает жадно смотреть на мои губы. – Хватит.

– Что хватит? Я...

Она снова смотрит в мои глаза. – Хватит так обращаться со мной, пожалуйста. Только не ты.

– Обращаться как? – Я глажу её руку, честно не понимая, что я сделал не так – кроме того, что остановил её от необдуманного поступка, о котором она потом будет жалеть. Мы почти незнакомы, и я не верю, что Белла сейчас может принимать осмысленные решения.

– Как будто знаешь, что для меня лучше. Ты не знаешь, а если хочешь, чтобы я остановилась, просто скажи. Не говори, что это для моей же пользы.

Она приводит меня таким заявлением в полный шок. Нет, она произносит это не грубо, она раздражена. – Я не это имел в виду.

– Именно это.

– Может быть, я думаю о том, что лучше для меня? – я меняюсь с ней ролями. Мне хочется целовать её, хочется прикасаться к ней, хочется всего, о чём она сейчас думает, но я просто не могу притворяться, что это всё, что мне нужно от неё, и что смогу спокойно реагировать, когда она пожалеет об этом необдуманном шаге, когда внезапно решит, что я воспользовался ситуацией.

Взяв меня за руку, она переплетает пальцы с моими и опускает наши руки ко мне на колени. Мы смотрим на них, и в этот момент она неожиданно прижимается ко мне. Её губы прикасаются к моему лицу, и всё внутри меня переворачивается.

Я чувствую, как она касается губами мочки уха и шепчет: – Хочешь сказать, тебе не нравится?

Её соблазнение окончательно лишает меня рассудка. Я хочу повалить её на пол и сорвать с неё одежду и сказать ей, чтобы шла подальше со своими попытками манипулировать мной таким образом. Высвободив руку, я касаюсь её подбородка и отстраняю от себя, чтобы посмотреть ей в глаза. Я собираюсь объяснить ей свои рассудительные мысли по поводу всего этого, и вижу, как выражение её лица меняется; она ещё сильнее цепляется за мою руку.

– Пожалуйста, – еле слышно шепчет она. – Мне просто нужно... пожалуйста.

Я осознаю, что это не очередная попытка соблазнить меня. На её лице снова читается грусть и напряжение – и может она собирается поступить необдуманно, может просто хочет забыться – но я вижу это выражение на её лице, которое не желаю видеть и сделаю всё, чтобы оно исчезло.

Медленно, я отпускаю её подбородок и, зарывшись пальцами в её волосы, закрываю на долю секунды глаза. Вообще я никогда не считал себя особо галантным и не примерял на себя титул джентльмена. Я обычный парень, и не прилагаю особых усилий, чтобы быть таким; я хочу эту девушку, во мне говорит мужчина, и что мне остаётся, кроме как сдерживать себя из последних сил при том, что я не встречаю никакого сопротивления с её стороны. Я не заставлю её умолять, не тогда, когда мне безумно хочется дать ей то, чего она так просит, а может даже и больше этого. Я всё ещё уверен в ходе мыслей Беллы и мотивах, которыми она руководствуется, но, поддавшись ей, тут же теряю свою преданность идеалам морали и прочей фигне. Говорю себе, что подумаю об этом после, все мои мысли теперь заняты только ощущением её мягких волос, переплетённых в моих пальцах, видом её платья, задирающегося всё выше, и воспоминаниями о вкусе поцелуя, который слишком быстро ускользает от меня. Лишь слегка я подталкиваю её, и она уже на моих коленях.

Она задирает платье выше, чтобы расположиться на мне удобней, и начинает целовать мою шею. Я чувствую, как она прокладывает языком дорожку до моего уха и понимаю, что это апогей моего безумства. Руками она проводит по моим плечам к шее и зарывается пальцами в волосы. Оттянув мою голову, она снова начинает целовать мою шею и останавливается у уха. Когда она зажимает зубами мочку уха и слегка прикусывает её, я хватаю её за бёдра и прижимаю к себе. Необыкновенное удовольствие – впервые так тесно прижимать к себе недавнюю причину своего возбуждения.

Наслаждаясь ощущением, Белла выдыхает и шепчет мне на ухо: – О, Джаспер, трахни меня. – Она сама шокирована тем, что произнесла это.

Эти безумные слова так неожиданно слышать от Беллы: они сперва доходят до моего члена, а потом уже до мозга. Но когда я осознаю их умом, становится слишком поздно: огромная часть меня жаждет этого. Я вжимаюсь бёдрами в её бёдра, и снова, где–то в глубине моего сознания, слабый голос приказывает мне остановиться. Я не могу сделать этого с ней – хоть и хочу безумно – даже если это то, чего желает она сама. Не здесь, не так; но я умираю от желания овладеть ею сотней разных способов. И теперь начинаю жалеть, что не поцеловал её днём раньше, возможно, это несколько сгладило бы то напряжение, что скопилось между нами. Но я сопротивляюсь, и у меня уходит масса усилий на то, чтобы не оторвать её от себя. А её ёрзание на моих коленях, посасывание мочки уха и шеи, совсем не помогают мне, но я не делаю ничего, чтобы остановить её.

Одну руку я опускаю ей на затылок, нежно сжимая волосы в горсти и притягивая ближе, так, чтобы она поняла: я хочу, чтобы она продолжала. Её язык обводит моё ухо, пробегается по скуле вниз, и, наконец, касается моих губ; я раскрываю её губы своими, выискивая и находя язык, до этого дразнящий меня беспрестанно. Она цепляется за мои плечи, сильно; её бёдра опять врезаются в мои, и я снова и снова повторяю себе, что не собираюсь трахать её, хотя какая–то часть меня начинает возмущаться количеством одежды на нас. Ещё совсем чуть–чуть, и я остановлюсь, – продолжаю твердить я самому себе. Её пальцы впиваются в мои плечи, затем скользят вниз по груди до пояса моих брюк. И я всё ещё упорно увещеваю себя, что не буду ничего делать, хотя её руки уже трудятся над пряжкой моего ремня, до тех пор, пока она не поддаётся.

Белла быстро справляется с кнопкой и молнией, и я почти теряю связь с реальностью, когда чувствую её руку, двигающуюся по моему болезненно напрягшемуся члену. Я вжимаюсь в неё, я стискиваю её бёдра так сильно, что, возможно, оставляю синяки. Её рука проникает под ткань боксеров и обхватывает меня. Опустив взгляд, я наблюдаю за тем, как она вытаскивает мой член, и понимаю, что хочу её всю: её рот, её руки, её киску, каждый сантиметр её на мне. Я сдаюсь; мои руки скользят по её бёдрам, задирая подол платья к талии, а затем спуская пояс её колготок. Где–то между безумными поцелуями и прикосновениями, мне удаётся стащить их по бёдрам, пока мы не прерываем поцелуй, чтобы она полностью сняла их. Её губы покидают мои, но она продолжает целовать меня везде, куда может дотянуться. Я дёргаю и тяну эти глупые колготки, пока, наконец, мне не удаётся высвободить одну ногу, и моя рука скользит по её коже вверх до внутренней стороны бедра и выше, пока не касается мокрых трусиков.

Мой член в её руке напрягается, и Белла резко вздыхает, когда мои пальцы надавливают чуть сильнее. Часть меня не верит в происходящее, другую – это дерьмо просто не волнует. Мне хочется продлить это чувство, мне хочется дразнить себя, касаясь Беллы через тонкую ткань, но я слишком нетерпелив, поэтому мои пальцы проникают под неё и соприкасаются с необычайно мягкой, нежной кожей. Другая рука опускается на её задницу и тоже проникает под трусики. Её губы в миллиметре от моих, и она тихо вздыхает, когда я дотрагиваюсь до неё. Моя рука скользит к её центру, пока не встречается с другой моей рукой, и Белла вздрагивает, выгибаясь.

– Джаспер… – шепчет она, всё ещё прижимаясь к моим губам. Моё имя, слетающее с её губ, теперь звучит иначе, словно она вкладывает в него какое–то своё, новое, иное значение. Я жду, что Белла закончит фразу, но вместо этого она просто смотрит на меня тёмным, нуждающимся взглядом. Она аккуратно надавливает на мою ладонь, и я знаю, чего она хочет. Мой средней палец полностью проникает в неё, и Белла удовлетворённо вздыхает.

– Чёрт… – у меня вырывается шипение, далёкое от чего–то членораздельного, но я просто в ступоре от того, какая она влажная… из–за меня. Я чувствую её всю, и то, какая она тугая… и нет никакой надежды, что я остановлюсь, прежде чем почувствую её на своём члене. То как она двигается на моей руке, то, как сжимает меня и как целует, говорит, что она в таком же состоянии.

Она дышит слишком тяжело и целует так шумно, что, в конце концов, роняет голову мне на плечо, сосредоточенно поглаживая мою плоть. И мне надо чем–то ответить, ибо моя кожа будто бы горит под её прикосновениями. Я добавляю ещё один палец, и она кусает меня в плечо, а затем утыкается в шею. Я поворачиваюсь, мои пальцы не перестают работать, а Белла поднимает голову и приникает к моим губам. Её рука зарывается в мои волосы, и кажется, словно всё вокруг соткано из наших взаимных прикосновений. И когда её рука отпускает мой член, чтобы расстегнуть рубашку, я вспоминаю, как много на нас одежды. Я убираю свои руки из–под неё, а она цепляется за мою рубашку.

– Пожалуйста, не останавливайся! – она дышит часто и тяжело и снова целует меня, не давая возможности ответить.

Я тоже не желаю останавливаться, но мне просто необходимо снять с неё эту дурацкую одежду. Я нащупываю молнию на её спине и тяну вниз, но она заедает на полпути. Пару секунд я вожусь с ней, затем, сжимая волосы Беллы, аккуратно отстраняю её.

– Чёрт, просто остановись на секунду, ладно?

Она кивает и встаёт, я поднимаюсь следом, и мы принимаемся сдёргивать одежду друг с друга. Я расстёгиваю молнию и стаскиваю платье. При виде её тонкого чёрного бюстгальтера без бретелек, маленьких чёрных трусиков и наполовину стянутых колготок у меня невольно вырывается стон. Я скатываю колготки, и она стряхивает их, а затем тянет мои боксеры вниз. Снова опускаясь на диван, я притягиваю её обратно к себе на колени. Белла наклоняется, чтобы поцеловать мою грудь, но я отстраняюсь, чтобы изучить её тело своими ладонями. Они обхватывают её грудь, скользя под чашечки бюстгальтера, и когда мои пальцы касаются маленького напряжённого соска, Белла откидывает голову и стонет, необычайно сексуально. Через минуту я расстёгиваю её бюстгальтер и кидаю его на пол, чтобы снова сосредоточиться на её груди.

– Боже, ты так красива, – шепчу я, мой взгляд ласкает её идеальную грудь. Большим пальцем я потираю её сосок, а затем наклоняюсь, чтобы поцеловать его и полностью вобрать в свой рот.
Её руки обхватывают мою голову, пальцы зарываются в волосы, и она выгибается, подталкивая меня к своей груди. Я возвращаю свою руку к соединению её бёдер, чтобы ласкать её. Я посасываю и покусываю её грудь, и своей рукой могу чувствовать, какое воздействие оказываю на неё. Может, я принимаю желаемое за действительное, но мне кажется, никогда двое людей не были переполнены такой отчаянной нуждой друг по другу. Я хожу по самому краю, понимая, что не смогу долго ожидать того момента, когда окажусь внутри неё. Какое–то время моя голова заполнена лишь одной мыслью: каково это – быть в ней, но я быстро осознаю, что это должно произойти немедленно. Я отрываюсь от её груди, а она отпускает мою голову, затем откидываюсь на спинку дивана, притягивая Беллу к себе.

Её губы задевают мои, и я снова проникаю в неё пальцами. – Белла, чёрт… я хочу тебя… неимоверно. – Эти слова выливаются в напряжённое бормотание. Я ласкаю её спину, и часть меня хочет просто удержать её рядом, просто насладиться близостью этой девушки, пленившей меня с первой секунды нашей встречи.

– Я тоже, – шепчет она, и кожа на её бёдрах покрывается мурашками, когда я провожу по ней руками. Я тяну за пояс её трусиков одной рукой, другой, помогая снять их окончательно. Кидая их на диван, пользуюсь моментом, чтобы осмотреть её полностью обнажённое тело. На её лице смущение, и Белла отводит взгляд, но я привлекаю её к себе, чуть усмехаясь – откуда эта внезапная стеснительность? Я не могу решить, где именно мне хочется прикоснуться к ней, поэтому просто позволяю своим рукам бессмысленно бродить по её телу.

Это нелепо, то, чем мы сейчас занимаемся. Полностью обнажённые, при открытой двери, со знакомыми или малознакомыми людьми внизу в гостиной. Нелепо и одновременно с тем уверенно, что ни один из нас прежде не нуждался в этом столь сильно. По крайней мере, я так это чувствую. Но как бы отчаянно я не нуждался в ней сейчас, думаю, что переживу, если она попросит меня остановится, но Белла позволяет мне притянуть её ближе, чтобы кожа к коже почувствовать друг друга. Связь, что я ощущаю между нами, лишь усиливается, и, кажется, мы достигаем того положения, когда остаётся всего одно движение до того, как мы соединимся в одно целое. Я хватаю её бёдра, я почти в ней, и я понимаю, что совершенно забыл…

– Мне нужно взять мои брюки, – почти задыхаюсь я и отстраняюсь. Она кивает и позволяет мне пересадить её на диван с моих колен. Я встаю, хватаю штаны, Белла следит за мной. Моя рука скользит в карман и достаёт бумажник, я чувствую взгляд её горящих глаз на себе. Оглядываюсь на дверь и обращаю внимание, что на ней нет замка. На мгновение я колеблюсь, но, чёрт, кого я обманываю? Все рациональные мысли покидают мою голову, стоит Белле забраться обратно на мои колени. И я смотрю, как она покусывает свои губы.

– Поторопись.

Нащупывая кондом, я достаю упаковку из своего бумажника, а затем бросаю бумажник и обёртку на пол. Пока я надеваю его, Белла пристально наблюдает за моими действиями. Мой взгляд скользит по её обнажённому телу, затем на дверь и обратно. И снова у меня появляется мысль остановиться, но знаю, что не смогу, не сейчас. Должно быть, Белла видит мою нерешительность; она поднимается на ноги и уменьшает короткое расстояние между нами. Мне хочется понять, о чём она думает, но мой взгляд не может подняться выше её плеч. Белла обнимает меня за шею и притягивает к себе так, чтобы я наклонился, пока она не сможет поцеловать меня, и этого достаточно, чтобы я прекратил беспокоиться вообще о чём–либо, даже о двери.

Одна моя рука зарывается в её волосы, вторая – опускается на попку, выводя круги на её бёдрах, животу и груди. И мне хочется быть в ней так сильно, но я просто не могу прекратить целовать её, чтобы решить, где и как именно всё произойдёт. Она сильнее прижимается ко мне, и мой член касается бархатной кожи её живота, и это так, блядь, фантастично, что я решаю скорректировать наше положение. Мои ладони соскальзывают с её груди и шеи и подхватывают бёдра. Она лёгкая, словно невесомая, обхватывает меня ногами и соединяет руки в замок на моей шее.

Теперь мой член прижат прямо к её входу, там, где он и должен быть, я думаю, что делать и решаю сделать несколько шагов вперёд, чтобы прижать Беллу спиной к стене рядом с дверью. И как только её спина касается ровной поверхности, я приподнимаю Беллу и чувствую безумную нужду проникнуть в неё; секундой и одним движением позже я врезаюсь в неё. Мы оба ахаем и чертыхаемся, впиваясь зубами в плечи друг друга. Уверен, она думает, что я уже кончил, настолько безумные звуки я издаю, и я, слегка обеспокоенный этим, глубже погружаюсь в неё. Когда я оказываюсь полностью в ней, то сдерживаюсь, давая нам время привыкнуть. Затем глубоко вздыхаю, пытаясь сконцентрироваться, прежде чем не полностью выхожу из неё. Мои пальцы сдавливают её бёдра, лицо зарывается в изгиб шеи, и через несколько медленных ударов, мне хочется двигаться быстрей и быстрей. Я подхватываю её и, не сдерживаясь, врезаюсь более грубо. Белла вскрикивает, и я целую её, пытаясь заглушить звуки. Ощущая, как её пальцы сжимаются в кулаки в моих волосах, я наращиваю темп, пытаясь сосредоточиться на её вкусе, чтобы не думать слишком много о том, как она ощущает себя сейчас, когда я полностью в ней. И это удивительно легко – потеряться в наших поцелуях.

Моя рука двигается вверх от её бедра, к груди и обратно, Белла резко вздыхает и прижимается к моим губам. Я отстраняюсь, чтобы целовать её шею и ключицы, приподнимая её чуть выше по стене так, чтобы я мог прижаться ртом к её груди. И когда мои губы касаются её, пальцы Беллы сжимаются в моих волосах.

– О, да… да… – поощряет она меня. Её волосы щекочут моё лицо, и я знаю, что она смотрит вниз, наблюдая за тем, как я ласкаю её.

Я прерываюсь на секунду, потому что как бы не был хорош вкус её кожи, мне необходимо ощущать влагу её рта, мне необходимо врезаться в неё сильнее. Наши губы вновь находят друг друга, и я, упираясь локтём в стену, начинаю двигаться быстрее.

– Белла… чёрт… Ты хоть представляешь, насколько хорошо, чувствовать тебя так? – слова не слушаются меня, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы оформить их в предложение.

Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на неё. Глаза закрыты, голова откинута на стену, волосы разметались по плечам. Снова наклонившись, я зарываюсь носом в её шею, нежно потирая её мягкую, влажную кожу до того, как прикусить и легонько сжать её между зубами. Её руки тут же взлетают к моей шее.

– Сильнее, – выдыхает она, впиваясь в меня ногтями. И я уверен, что она имеет в виду не мои укусы.

Моя рука соскальзывает со стены, чтобы подхватить её под маленькую аккуратную попку. Сжимая её, я врезаюсь бёдрами в её бёдра. Белла прикусывает нижнюю губу и тот звук, что вырывается у неё, вынуждает меня озадачиться поисками какой–нибудь отвлечённой мысли, настолько близко я подошёл к своему оргазму. Она стонет моё имя, но этого ещё недостаточно.

– Сильнее, пожалуйста, сильнее, – её голос повышается от напряжения.

Я уже весь взмок от усилий, которые я прикладываю, вонзаясь в неё, но я подчиняюсь. Мои руки сжимают её бёдра, поднимая их к её груди, раскрывая и прижимая Беллу к стене. Я вхожу в неё так сильно, как только это возможно; могу лишь представить, сколько шума мы создаём своими движениями. Я стараюсь прижаться к её рту своим, чтобы приглушить звуки, но это не срабатывает, потому что каждый раз, когда я пытаюсь поцеловать её, я сдаюсь, сквозь стон шепча её имя или издавая грёбанные непонятные звуки.

– Я… я так близко, – задыхается она, вскидывая голову. Та с лёгким стуком ударяется о стену, но Белла не обращает на это внимания.

Кожа на её бёдрах влажная, она выскальзывает из моих рук, и я снова делаю так, что она скрещивает ноги за моей спиной, на этот раз Белла использует стену в качестве опоры, чтобы двигаться навстречу мне. Я так чертовски глубоко, мне необходимо сдерживаться, чтобы не взорваться внутри неё. Моя рука проникает к месту соединения наших тел, и я ощущаю, как близка она к финишу. И как только я нажимаю пальцами на неё, она вскрикивает, я тут же отдёргиваю руку и накрываю ладонью её рот.

Моё сердце стучит словно бешенное, и я беспокоюсь, что оно взорвётся прежде моего члена. – Мой Бог, тише, – шепчу я, стараясь не ругаться.

Медленно убирая руку, я наблюдаю за тем, как цвет возвращается к её побелевшим губам. И мне хочется целовать их до бесконечности. Кажется, моё предостережение нисколько не тронуло её, но она, к счастью, понижает голос. – Джаспер, Боже, дотронься до меня. Мне так хорошо.

Лизнув свой указательный палец, я возвращаю его обратно, касаясь её между ног. – Так? Так хорошо?

Она втягивает воздух сквозь зубы, её пальцы впиваются в мой бицепс. – Да, так хорошо. И, чёрт, я собираюсь кончить.

Я двигаюсь быстрее, мои пальцы и мои бёдра, и мне каким–то немыслимым образом удаётся сдержать себя достаточно для того, чтобы увидеть и услышать, как оргазм захлёстывает её. Чувства и ощущения переполняют меня, и я мог легко кончить вместе с ней прямо сейчас, но я сдерживаюсь ещё на пару невозможных минут, наслаждаясь её оргазмом, прежде чем позволяю кончить себе. Когда она успокаивается, выдыхает моё имя, целует и обмякает в моих руках, я сильнее прижимаю её к себе. Она будто в раз потяжелела, но это совершенно неважно, потому что у меня уходит всего пара жёстких ударов, прежде чем я, задыхаясь, кончаю.

– Белла… чёрт, детка… чёрт…

Несколько минут я крепко держу её, тяжело дыша ей в ухо и шею до того, как медленно опускаю на пол. Она спотыкается и хватает меня за руку. Обняв Беллу за талию, я тяну её обратно к дивану. – Иди сюда, – шепчу я, усаживая её к себе на колени.

Задыхаясь, мы не прекращаем целоваться, я подвигаюсь и стягиваю презерватив. Наклоняясь через подлокотник, кидаю его на стоящий рядом столик, затем снова обнимаю Беллу, крепче прижимая её к своему телу. Я полностью погружаюсь в реальность её поцелуев, ощущения её обнажённого тела, вжимающегося в моё, повлажневшей спины, когда она резко вскакивает и принимается подбирать свою одежду с пола.

– Нам явно везёт. Но надо бы одеться.

На её лице тревожное выражение и какая–то пустота, и что–то ещё, что я никак не могу прочесть. Встав, я хватаю пару салфеток из коробки на столе и заворачиваю в них кондом, бросая его обратно, и наклоняюсь за одеждой.

Теперь мы оба одеты и приведены в порядок, Белла смотрит на меня и, наконец, улыбается, хотя несколько иначе, чем бы мне хотелось. Она стоит у двери, и я подхожу к ней, и мне хочется увидеть хоть какую–то реакцию. Мне хочется, чтобы она развеяла то тягостное чувство, что уже начало формироваться в моей груди, когда реальность вновь обрушивается на меня. И мне не хочется ощущать себя каким–то отвратительным извращенцем, который оттрахал её, воспользовавшись случаем. Это определённо не то чувство, которое я желаю испытывать, и, тем не менее, я уверен, что не хотел бы отрицать ни секунды из того, что мы сделали, даже если бы мог.

Она тянется и касается моего лица, её улыбка становится ярче, но это нисколько не утешает меня, ибо я не вижу отражения этой улыбки в её глазах. – Спасибо, Джаспер, – шепчет она, как если бы я оказал ей какую–то услугу. Она склоняет голову к плечу совсем немного, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, но всё получается каким–то вялым. Белла сжимает мою руку и отстраняется.

– Нам надо спуститься вниз до того, как нас хватятся, – говорит она, поворачивая дверную ручку и отступая, чтобы увеличить между нами расстояние. Я тянусь к ней, касаясь кончиков её пальцев, чтобы отыскать следы той невесомой энергии, которая соединяла нас всего несколько минут назад. Белла сжимает мою руку, и я чувствую: это всё ещё есть между нами, но через секунду, она отстраняется от меня… полностью…