Но мое сердце все так же начинало биться быстрее, когда она стучалась ко мне в окно. Мне с трудом удавалось сдерживать улыбку, когда она раздраженно прикусывала свою губу, если я "сомневался", впускать ее или нет. Мне нравилось добиваться от нее какой-либо реакции – что-то, что показывало, что она неравнодушна ко мне.

После нескольких месяцев, наши встречи становились все более предсказуемыми слаженными, словно часовой механизм. Все происходило по одному сценарию, без каких-либо расхождений. Неизменно, в 10 часов вечера Белла забиралась через окно, потом мы обменивались парой фраз, не имеющих какого-либо значения, а потом переходили к главному.

Я не возражал, что мы сразу же принимались за дело, но мне, правда, не хватало тех сдвигов в отношениях, которых, как я думал, я смог достичь. Даже хотя она ясно дала понять, что мы не станем друзьями вновь, но я не терял надежды, что со временем она изменит свое решение. К сожалению, казалось, что все получается наоборот… Казалось, что она меня жаловала еще меньше, чем раньше, когда мы только начали все это.

Тем не менее, я не хотел и не пытался нарушить нашу договоренность, потому что я по-прежнему отчаянно желал, чтобы она была в моей жизни, и неважно как. Я хотел ее, и не знал, каким образом получить ее иначе, кроме как стать ее источником освобождения, который, как мне казалось, был ей так необходим.

Хотя я не жаловался… Мне всегда нравились наши с Беллой рандеву. Она отдавалась полностью и всегда заботилась о том, чтобы я был полностью удовлетворен, чтобы я ни в чем не нуждался, чтобы я был полностью доволен. И, конечно, я хотел отплатить ей той же монетой. Мне стоило немало сил изучить, от чего она получает удовольствие, все ее слабости. Я мог бы счастливо жить всю оставшуюся жизнь, если бы у меня была возможность слушать ее тихие стоны, слышать как с ее губ слетает мое имя, когда она бьется в экстазе… Она была моим наркотиком. Она заставляла чувствовать себя цельным, живым.

А потом она, как всегда вставала с кровати, одевалась, заявляла, что ненавидит меня и уходила.
Поначалу мне это дико надоедало. Спустя несколько недель я заставил себя не обращать внимания на эти заявления. Я говорил себе, что это всего лишь ее способ самозащиты, что, в конце концов, она изменит свое мнение.

Но этого не происходило. До сих пор, даже год спустя, последние слова, которые я, как всегда слышу от Беллы, это: "Я по-прежнему ненавижу тебя".

Это слишком мучительно.

Тем не менее, несмотря на все это, секс с Беллой всегда был потрясающим. Я старался не просить приходить ее слишком часто, хотя если бы все было, как я хочу, она бы проводила каждую ночь в моей постели. Обычно мои пожелания, как и ее, так и ограничивались двумя разами в неделю. Я не хотел, чтобы она думала, что я отчаянно нуждаюсь в ней… Даже если это так и было.

Когда Белла приходила, я всегда старался выполнить свою задачу. Я знал, что для нее единственным обстоятельством для сохранения нашей сделки является перспектива сексуального освобождения, поэтому я всегда старался обеспечить его.

Где-то полгода спустя я заметил, что Белла очень грустная в школе. Я знал, что не могу спросить об этом, потому что это будет нарушением этих чертовых правил, но я размышлял, что же я могу сделать для нее, чтобы она чувствовала себя лучше. Поднятие ее настроения всегда являлось моей заботой, только я мог заставить ее чувствовать себя целостной. Раньше, когда мы были в разлуке, мне больше всего хотелось успокоивать и утешать ее, ограждать от всех бед… А с тех пор, как мы стали устраивать наши встречи, желание стать ее защитником стало еще больше.
Поэтому в тот день, я сделал то, о чем мог только думать. Белла сидела на лавочке, уныло склонив голову, когда я прошел мимо нее. Тихо поздоровавшись с ней, я дождался ответного приветствия и ушел. Я знал, что ее взбесит, если я буду рядом, чтобы поговорить с ней, поэтому задержался только для того, чтобы предложить ей прийти ко мне.

И лучше всего было то, что она ушла, думая, что я это все делаю только для себя. Никаких трогательных намерений побыть ее "жилеткой", никаких сожалений об ушедших днях, лишь моя потребность в сексе. Заставить ее так думать – это был единственный способ, чтобы она была со мной, не чувствуя себя неловко, который я мог придумать.

Той ночью, когда Белла постучала мне в окно, я пустил ее без каких-либо колебаний. Она странно на меня посмотрела, ожидая, что я буду вести себя, как всегда. Я решил, что лучше будет не объяснять, а начать действовать.

- Разденься, - сказал я ей. Она выглядела так, словно была против, но я отвернулся от нее и пошел к своему письменному столу. Я взял зажигалку и несколько свечей – ничего лишнего, только немного уюта – и поджег фитиль. Комната тут же погрузилась в приглушенный, теплый свет. Когда я повернулся к Белле, она смотрела на меня в замешательстве. Она до сих пор не сняла с себя одежду.

- Что случилось? - спросил я, медленно подходя к ней. Она прикусила губу.

- Что это все значит? - спросила она.Я пожал плечами и подошел к ней. Затем снял с нее кардиган, позволяя ему упасть на пол.

- Решил попробовать кое-что новое, - ответил я. Белла тяжело сглотнула, и я мог сказать, что настроение, которое я создал, повлияло и на нее. Она неподвижно стояла, пока я стягивал с нее остальную одежду и рубашку с себя. Когда она была полностью обнаженной, я притянул ее к себе и стал покрывать поцелуями ее шею, украдкой вдыхая ее изумительный запах лаванды и фрезии.

- Ты мне была нужна весь этот гребаный день, - прошептал я ей на ушко. Я мог почувствовать что ее руки покрылись мурашками, когда я провел по ним кончиками пальцев. Я старался быть соблазнительным настолько, насколько мог, и был доволен, что это работает. Я хотел заставить ее забыть все, что ее беспокоит, и думать лишь о том, что происходит здесь и сейчас.

Я схватил ее за попку и вжал в себя, чтобы она почувствовала мое возбуждение. Одновременно мягко прикусил ее шейку, и мне безумно понравился тихий вздох, слетевший с ее губ. Медленно я вернулся губами к ее ушку и прошептал: "Иди и ляг на кровать". На шаг отойдя от нее, я поймал ее быстрый, томный и безумно возбужденный взгляд. Затем Белла плавно прошла мимо меня и сделала так, как я сказал. Расстегнув ремень на своих штанах, я снял их, и они упали к ногам. Я предпочел не снимать боксеры, пока…

Наконец я повернулся, и передо мной предстало совершенно потрясающее зрелище. Белла лежала на моей кровати, освещенная лишь мягким, приглушенным светом свечи. Пламя отбрасывало блики и тени на ее сливочную кожу. Мне пришлось судорожно сглотнуть, а то я бы не смог вздохнуть. Она была изумительна и сногсшибательна.

Мне безумно хотелось сказать ей об этом. Что я и сделал.

- Эдвард.., - прошептала она, прикрываясь. Даже в тусклом свете я заметил, как румянец покрыл ее щечки. Это заставило меня хотеть ее еще больше.

- Шшш.., - сказал я мягко, стараясь быть нежным и вежливым. Грубое "заткнись" явно не подходило для атмосферы, которую я пытался создать.

Медленно я приблизился к кровати, которая прогнулась под моим весом, когда я забрался на нее. Казалось, дыхание Беллы стало еще более быстрым, и я чувствовал жар от каждой клеточки ее тела. Мне пришлось сдержаться, чтобы не взять ее тут же. Я хотел, чтобы все было медленно.

Наклонившись, я прошелся губами по ее ключице, затем спустился ниже к груди. Опустившись на локоть, я рукой ласкал ее сосок круговыми движениями, наслаждаясь тихими вздохами, срывающимися с ее губ. Белла откинула голову назад, утонув в ощущениях. Подняв голову, я увидел, что ее глаза закрыты, а брови, сведенные к переносице на протяжении всего дня, разгладились. Белла была похожа на ангела…

Я был доволен своим быстрым успехом, но не до конца.

Я продолжал ласкать ее, полизывая и целуя ее грудь, перед тем продвинуться дальше. Покрыв поцелуями ее животик, я раздвинул ее ножки чуть шире и устроился между ними. Перед тем как начать, я снова посмотрел на нее и увидел, что ее глаза закрыты, а дыхание успокоилось. Я уже было подумал, что она уснула, что меня это совсем не устраивало.

Наконец я позволил себя попробовать то, о чем бредил весь день. Едва коснувшись ее клитора языком, я услышал легкий, едва слышный вздох, слетевший с ее губ. Проникая языком в ее складочки, я то убыстрял, то замедлял, то усиливал, то ослабевал движения своего языка, то нежно целовал. Я хотел попробовать ее на вкус, всю ее… Когда я проник языком в самый центр, Белла стала задыхаться и извиваться от ощущения меня внутри нее.

Я вернулся к ее клитору, а место языка внутри нее заняли мои пальцы. Мне хотелось расслабить ее, поэтому я старался не спешить и рассчитывать силу проникновений, также то замедляя, то ускоряя движения, то входя глубоко, то, наоборот, еле касаясь ее стеночек. Мне нравилось, что из ее рта стали вырываться всхлипы и стоны вперемешку со звуками моего имени. Белла так и не открыла глаза, казалось, она полностью погрузилась в блаженство, безмятежность и спокойствие.
Спустя несколько мгновений я почувствовал ее руки в своих волосах. Она мягко массировала мою голову и притягивала ближе к себе. Понимание того, что она руководит моими движениями, помогая самой себе расслабиться, сделало мою эрекцию еще более болезненной.

Наконец, когда Белла кончила, из ее рта вырвался протяжный стон, свидетельствующий о ее полном расслаблении и всепоглощающем удовольствии. Накрывая ее губы своими, я почувствовал, что она совершенно успокоилась, спустившись с вершины экстаза.

Я поцеловал ее, и она позволила моему языку исследовать ее рот. Я целовал ее страстно, но не настойчиво. Мне хотелось, чтобы она так и оставалась в своем состоянии полной расслабленности. Мне не хотелось ничего ускорять, пусть и я нуждался в этом. Я хотел, чтобы у Беллы чувствовала себя так, словно побывала на сеансе великолепного массажа, чтобы она заползла себе в постель в приятном и блаженном бессилии, а на следующее утро встала совершенно бодрая, позабыв то, что заставило чувствовать себя ужасно на протяжении всего дня.

Казалось, я достиг своей цели и был в восторге от этого.

Наконец после нескольких минут поцелуев я почувствовал, как ее руки спустились по моей спине к резинке боксеров. Белла спустила их так низко, как смогла, а затем я помог ей.
Когда я снова взглянул на нее, я увидел, что она смотрит на меня затуманенными глазами, закусив свою губу, при этом ее права рука ласкала клитор. Я замер от увиденного, полностью поглощенный видом того, как Белла ласкает себя сама, в моей комнате, на моей кровати, прямо передо мной. Это было самое эротичное зрелище, которое я когда-либо видел.

Я совсем не хотел разрушать то состояние экстаза, в котором я пребывал, но не мог отказать Белле, которая простонала мое имя, умоляя меня быть ближе к ней. Я быстро занял свою позицию над Беллой и вошел в нее одним медленным толчком.

Я подождал несколько мгновений, наслаждаясь ощущением того, как ее внутренние стеночки полностью обхватывают меня. Мы подходили друг другу настолько идеально, я просто не мог представить себя с кем-то другим. Все было настолько правильно…Ничто и никогда не могло заставить меня чувствовать так.

Я начал не спеша двигаться. Мне безумно нравилось ощущение нашего телесного контакта. С тех пор, как она решила, что нам не нужен презерватив, я стал зависимым от чувства того, как замечательно быть в ней без каких-либо преград. Это было непередаваемое ощущение, которому просто не было сравнения. Это было похоже на Рай.

Двигаясь внутри нее, я не мог сдержать своих тихих стонов, звучащих в унисон со стонами Беллы. Это было похоже на эйфорию, и я знал, что мог бы быть внутри нее вечно.

Спустя несколько мгновений я начал ускоряться, но это было не преднамеренно. Я просто не мог больше сохранять медленный и спокойный темп. Я так сильно нуждался в Белле. Я сдерживал свой оргазм, зная что, если я расслаблюсь хоть на мгновение, то могу кончить в любой момент. А я отчаянно хотел, чтобы Белла достигла оргазма первой. Так было всегда. Я бы никогда не позволил кончить себе прежде, чем Белла достигнет вершины экстаза.

Еще немного, и Белла начала задыхаться от переполнявших ее чувств, и мое имя беспрестанно слетало с ее губ. Мне тут же захотелось кончить внутри нее, поскольку звук моего имени на ее губах был самой сексуальной вещью, которую я когда-либо слышал. Как только я почувствовал, что Белла начала сжиматься вокруг меня, я сделал еще несколько глубоких толчков и, рыча, кончил внутри нее. Упав на Беллу, я тут же откатился в сторону.

Посмотрев на растрепанную Беллу, мне тут же стало понятно, что то, что мучило ее прежде, больше не беспокоит ее. С легкой улыбкой я мысленно сам себе "дал пять". Я был очень счастлив, что заставил ее забыть то, что не давало ей покоя.

Как обычно, отойдя после оргазма, Белла быстро вскочила с кровати и начала одеваться. Перед тем, как подойти к окну, она повернулась ко мне. Я ожидал стандартного «Я ненавижу тебя», к которому привык в течение прошедших нескольких месяцев.

Но вместо этого Белла удивила меня.

- Спасибо, Эдвард, - сказала она. - Мне было это просто необходимо.

После этого она ушла, а я пытался поднять свою челюсть с пола. Она не сказала, что ненавидит меня… Она поблагодарила меня…

Я лег спать с широкой улыбкой на лице, которая появилась в первый раз после нашего совместного времяпрепровождения. Первый раз я был действительно счастлив от того, что мы заключили нашу сделку. Я думал, что Белла теперь, наконец-то, изменит свое мнение.

К сожалению, я ошибался.[l]