Бесцельная езда по дорогам возле Форкса мне наскучила, а время все не сокращалось. Точнее, эти полчаса не имели значения. Я не смотрел ни на спидометр, ни по сторонам, зеркала так же не удостаивались внимания. При обгонах я, так же, смотрел перед собой, пусто, холодно.
Все мысли были заняты только ей. Один и тот же образ был перед глазами, куда бы я ни посмотрел.
Руки обхватывали руль и мелко дрожали, казалось еще малейшее нажатие и я могу распрощаться с ним. Мои чувства разделились на несколько фронтов: один отвечал за ревность, второй за ненависть к оборотню, третий поглощала обида, четвертый был до краев заполнен одиночеством.
Как раз четвертый пугал больше всего. Такое чувство, которое заполняло меня сейчас, шло в сравнение только с моментом, когда я оставил Беллу. В Италии время утратило для меня свой смысл, день и ночь смешались и стали обычной серой массой. Для меня не было ни голосов других людей, ни запахов, ни мыслей, ни жажды. Я видел лишь ее лицо, шоколадные, глубокие ласковые глаза, неуверенную улыбку, а слышал только ее прекрасный голос. Тогда это все казалось нереальным.
Я откинул голову на подголовник сиденья и остановился у обочины. Мысли вернули меня туда.

Я лежал в комнате какого-то мотеля на полу, свернувшись и обхватив колени руками. Каждую мышцу пронизывала боль, сотни иголок впивались в мои виски и вытаскивали этот образ наружу. Я старался забыть ее как мог, только без толку. Каждый раз, когда до меня доносились отрывки женского голоса, я вскакивал и вслушивался, в надежде, что она пришла забрать меня, простить, увести за собой. Или пришла, чтобы окинуть взглядом полным ненависти, злобы, холода. Я молил о смерти, думая, что больше никогда не буду удостоен ее взгляда. Смерть казалась мне сладостным концом. Я не охотился тогда около двух месяцев, но даже боль моей острой жажды меркла с той болью, что доставляло ее лицо, ежесекундно предстающее передо мной.
Мне казалось, что я молился на нее. Трудно представить меня, рядом с молитвами, но, кажется, я несколько раз обращался к создателю.
- Оставь меня, не появляйся больше! - я хрипел, рычал, кричал, просил. Я плакал, но внутри себя, слезы недоступная радость для таких, как мы.
Иногда моя поза сменялась, я переворачивался на живот и смотрел в одну точку сутками.
- Забери меня, освободи от этого, это хуже, чем гореть пламенем, - я обращался к Богу. Хоть я проклят, но я искал у него спасения, как все люди. - Не могу жить без нее. Освободи меня…
Я тряхнул головой и открыл окно. Эти воспоминания были слишком свежими, такими же свежими, как и воздух, который проходил через легкие, успокаивая.
Облака быстро перевоплощались и меняли цвет. Ветер безжалостно гнал их по небу. Я снова набрал полные легкие мокрого воздуха и медленно через зубы начал выпускать его.
Сейчас я чувствовал эти эмоции только наполовину. Тепло Беллиного тела будет со мной и в моих легких через несколько часов. Но вот ее неопределенность в чувствах. Мне кажется, что ее чувства к Блэку более серьезные, чем она сама думает, тем более, показывает.
Я постучал пальцами по ободу кожаного руля.
- Если она выберет его, - четко произнес я, обращаясь к себе же. – Что тогда?
Ответ я не произносил вслух. Мое нежелание обращать ее, подвергать такому существованию - очень велико и, если она выберет его, Белла обретет шанс жить нормально. Если нормальным можно называть жизнь с психованной собакой, которая сможет угробить ее в любую неуравновешенную секунду.
От этой перспективы мышцы сразу же налились свинцом, руки стали тяжелыми. Нет, никто не причинит ей боли! Она сама сделает свой выбор. Если меня, то я сделаю все, чтобы видеть счастье в ее карих глазах. Если выберет его, то я буду всегда рядом, буду ждать, когда он ее разлюбит, ему представиться такой повод обязательно! И тогда я снова окажусь рядом, где более ничто нас не разлучит. Мысль о том, что она разлюбит меня к тому моменту, сразу же выгонялась из подсознания большими усилиями. Я не мог этого представить.
Я думал о разном, достаточно времени я посвятил запечатлению оборотней. Это как раз и есть та вещь, из-за которой Джейкобу просто придется разлюбить Беллу рано или поздно. Запечатление правит вервольфами даже строже, чем вожак стаи. Это происходит абсолютно со всеми, без исключений. Запечатление происходит внезапно, они просто видят человека, который уготован им судьбой, как они говорят и все, им нет смысла жить, если рядом нет этого человека. Так произошло с Сэмом и Эмили, произошло запечатление, и он бросил свою самую большую любовь, Лею. Несмотря на то, что они были сестрами, Эмили не смогла отказаться от Сэма.
Я вздрогнул, вспоминая мысли Леи. Она теперь тоже вервольф. И каждый день ее мысли, боль, ненависть, ревность от той ситуации сжигает ее сердце и разумы стаи. Ей только и остается ждать дня, когда с ней произойдет запечатление, и она забудет Сэма.
Вот когда Джейкоб попадет под влияние этого феномена, я буду рядом и не оставлю больше Беллу. Я попытаюсь залечить ту рану, которая останется от потери Блэка.
За разными мыслями о выборе Беллы, я включил двигатель и развернул машину по направлению к дому. Дорога петляла, я уже слышал мысли своих родственников. Они обсуждали незваного гостя, я приехал во время.
- Почему я не вижу ни Волтури, ни Викторию, ни кого-то еще рядом с Беллой? - Элис мотала головой. Ее слишком сильно задевала мысль, что она теряет свой дар, либо ее кто-то обманывает каким-то очень хитрым способом.
- Ну да, - я вошел в холл и скинул мокрую куртку. – Так к Белле ночью подберутся, ты и не заметишь.
Джаспер бросил на меня злой взгляд.
- Ей и так тяжело! Полегче, - кричал он. Я не стал ему никак отвечать.
- Ага, ну конечно, сунется он туда ночью, а там сюрприз – Эдвард-сторожилка, - Эммет гоготнул и сразу же получил от Розали подзатыльник. – Ну что?
Я ухмыльнулся. Порой юмор Эммета разбавляет ситуацию. Меня заняли мысли Карлайла, так как он один из всех анализировал ситуацию в Сиэтле. Там продолжались убийства.
- Ты думаешь, ее гость это кто-то из Сиэтла? – я опустился в кресло напротив него. Карлайл не оторвался от газеты. Его мысли охватывали всю информацию сразу, ответы тоже.
- Не думаю, он бы не оставил Чарли в живых.
- Может, он хорошо научен… - медленно проговорил я. - …кем-то.
На этот раз Карлайл поднял глаза, их цвет был ясно-золотым. Он склонил подбородок на руки.
- Ты понимаешь, что если так, то это очень опасно для нее, Эдвард? Кто-то пришел именно в ее дом, не в дом Веберов или Ньютонов, а целенаправленно в ее.
Я сидел, молча, замерев в кресле. Слушая его мысли.
Страх за мою Беллу рос, я хотел сохранить ее спокойствие, обеспечить ее безопасность, чтобы рядом с ней и ветерка, с запахом вампира или кого еще, не было.
- Мы должны за этим следить, патрулировать границы, все, - он замер и произнес следующее, молча. – И вервольфы тоже, Эдвард.
У меня свело скулы. Отец смотрел на меня внимательно, изучая мое настроение. Через его мысли я видел себя, еще более бледный, широко распахнутые глаза, сжатые скулы, зубы обнажены.
- Ты не можешь всегда так реагировать на него, - Карлайл покачал головой. – Он может ее защитить тоже.
- Не так как я, - зло процедил я.
- Но он может, - уверенно закончил отец. – И ты должен быть благодарен ему за то, что он уговорил всю стаю помогать нам.
- Это и в их интересах тоже, вампир, который может переубивать весь Форкс – загвоздка для них.
Я не уступал ему. Нежелание мириться с тем, что Джейкоб полезен для нас, затмевало голову. Я смотрел на Карлайла и читал его вразумительные раздумья. Он старался меня переубедить, в конце концов, был сказан последний довод, который оставил меня без аргументов.
- Эдвард, смирись с тем, что не ты один ее безумно любишь. Она часть его жизни, как и твоей. Вы оба живете для нее. Пойми его и начни думать объективно.
Я выдохнул, мои плечи опустились. Он озвучил то, что всегда крутиться в моей голове. Мы с ним похожи. Отец положил руку на мой кулак.
- Смирись с этим, просто прими.
Я молча кивнул и вышел из дома. Скорость и капли дождя, разбивающиеся о мою кожу – единственное, что могло меня развеять. Я выкинул все мысли о волке из головы и позволил ногам нести меня сквозь лес. Я несся быстрее ветра, но все предметы были такими же четкими, как, если бы я шел пешком. Я видел все до мельчайшей сошки.
Гость Беллы всегда был у меня в подсознании. Если он связан с Сиэтлом, то как, кто его сотворил, с какой целью? Викторию бы мы увидели, она бы не смогла сделать так много и обучить его так быстро. Волтури не стали бы играть грязно и развязывать бойню в городе, где полно невинных душ.
Я пробегал лес по границе, вслушиваясь в тишину, ловя каждый запах, каждую новую нотку, которая только появлялась в воздухе. Я провел в лесу несколько часов, начинало темнеть.
Я облокотился о дерево.
- Черт, - я резко выдохнул. – Где же Белла.
Тело снова напряглось, где-то недалеко ходили олени. Обоняние давно уловило их травяной запах, но разум отказывался как-либо реагировать на него. Я решил приблизиться к дому, чтобы в любой момент сесть в машину и рвануть к границе.
Прошел час, небо стало еще темнее, солнце уже практически зашло, но из-за плотного покрывала облаков его присутствие было незаметно для людей, не для нас.
Я не выдержал и поехал к тому месту, где отдал Беллу в лапы волкам. Скорость была низкой, «Вольво» непривычно полз по дороге. Я чувствовал волну беспокойства, которая начиналась в ногах и заканчивалась мурашками по шее. Было много мыслей и поводов, почему она так задерживается, засиделась у костра, заболталась, ну, наконец, слишком увлеклась общением с Джейкобом. Челюсть с лязгом захлопнулась. Я начал морально себя подготавливать к изображениям, которые могу увидеть, если Белла слишком уж увлеклась. Как я отреагирую, если увижу, как это происходило? Я попытался представить, как Белла касается губами Джейкоба, его губ. Она может это делать, не боясь, что он ее убьет. Его руки теплые, они греют ее, не заставляя содрогаться от ледяного холода. Их захватывает общее желание, и он может ей дать то, что она хочет…
- ОНА ХОЧЕТ ЭТО ОТ МЕНЯ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ!!! – я не сдержал этот гнев и заорал во весь голос. Я не рычал, а орал, дико, со срывающей злостью. Волна боли от представленного раскатывалась по мне, сжимая мышцы в тугие канаты и заставляя мозг разрываться под новым напором мыслей.
Я резко свернул машину в бок, выключил двигатель и выскочил в лес. Я бежал вглубь, пытаясь спрятаться от этих мыслей, от этого наводящего чувства беспомощности.
В голове мелькали отрывки этих изображений. Когда перед глазами появилась четкая картина, с какой страстью Белла целует этого волка, обнимает его мощное тело и он…он может трогать ее, отдавшись своему порыву любви вперемешку со страстью, он может целовать ее и делать все то, что так хочу я!!! – это стало последней каплей. Я подпрыгнул и сшиб толстое дерево, сломав его пополам. Оно с грохотом упало на другие деревья. Я рвал листья, обрывал ветки, ломал деревья. Мышцы горели от этой неожиданной вспышки ярости, которая пылала во мне. Горло начало сводить, по нему проходила сухая судорога. Я метался, как дикий зверь в клетке, сшибая все на своем пути. Мое обоняние уловило слабые нотки аромата маленького стада оленей на северо-западе. Ноги мгновенно подались в ту сторону, мышцы были натянуты и желали вытянуться в смертельном прыжке.
Их было семеро. Семь особей, в основном молодые. За две секунды я добрался до них и сломал первому шею. Я вонзился в его горло, позволяя теплой крови заполнить горящее горло. Пока я держал его обмякающий труп в зубах, другой рукой я сломал шею второму оленю, и схватил третьего. Выпивая первую добычу, я переходил к другой. Пока я пил сочную кровь второй жертвы, краем глаза увидел, как четверо оленей убегают. Я кинул две тушки и метнулся за ними, затем схватил двух оленей и одной рукой придушил их, не дав им помучиться. Оставшиеся двое, менее чем через секунду лежали со свернутыми шеями. Я чувствовал, как тело все еще просит их крови. Я резко прыгнул и вернулся к мертвому телу травоядного, которое еще не был мною тронуто. Кровь второго животного, которое было мною откинуто, остыла и не представляла для меня интереса. Я пил пульсирующую кровь, высасывая все до последней капли. Дикий зверь внутри меня ликовал, он получил то, чего не было очень давно. Из меня вышла та ярость, что копилась около этих двух лет. Это было, конечно, не то, чего он хотел. Беллиной крови он никогда не получит. Но монстр внутри меня ликовал той вспышке гнева, которую я высвободил. Я пил и пил кровь бедных животных, попавших под горячую руку.
Все животные, все семеро оленей лежали бездыханными, обескровленными, только с шеи одного оленя стекала кровь. Холодная, она меня не привлекала. Я посмотрел на небольшое пятно крови на кофте.
- Придется вернуться домой, по дороге еще больше успокоюсь, - печально произнес я. – И больше никаких представлений.
Это была слишком неожиданная перемена во мне, и не дай Бог, это произошло бы вблизи Беллы. Нет, этого я не позволю. Никогда. Я лучше себе горло перегрызу, чем подвергну ее такой опасности.
Я зашел домой, никаких разговоров не было. Только мысли моей семьи пролетали через мое сознание. Эсми молча сидела на ступеньках, занимаясь какой-то вышивкой. Она коротко кинула на меня свой взгляд и сразу же опустила его.
- Все хорошо, сынок, - она продолжала заниматься вышиванием.
Я прошел к роялю и остановился около него, разглядывая сверкающую поверхность любимого инструмента. Я слышал, как в гостиную начали спускаться остальные члены семьи. Мысли сразу же очистились, подошел Джаспер.
- Ну, ты крут, Эдвард, если бы там были не олени, а семеро гризли, я бы бежал памятник заказывать, - Эммет был в восторге от той ярости, что вышла, но он жалел, что его там не было. Элис так красочно рассказала и описала мое поведение, что он сам загорелся идеей такой схватки, такой погони. А еще больше он жалел, что не сразился со мной в те минуты.
Я чувствовал, как вибрирует мой телефон. Пальцы продолжали гладить поверхность рояля. Грудь тяжело подымалась из-за глубоких вздохов. Это не Белла. Мне звонила не она.
- Эдвард, телефон, - Элис положила руку мне на плечо.
Я резко открыл мобильный, мельком глянув на номер. Она.
- Белла? – мой голос был хрипловатым.
В трубке мне отозвалась тишина, маленькая пауза. Я слышал грузное дыхание.
- Ты будешь долго молчать, – я вздернул бровь и продолжил. – Джейкоб?
- Эмм, ну, - он действительно замялся. – Белла засиделась у костра и уснула. Поэтому так поздно вышло. Подъезжай к границе.
Мои плечи расслабились. Лицо сразу же расплылось в улыбке, и я почувствовал, как моя семья выдохнула. Она просто уснула, маленькая ликующая победа. Я не имел права думать так о моем сокровище. Она любит меня, моя Белла любит меня.
- Еду, - с явным облегчением ответил я и закрыл телефон. За две секунды влетел к себе и переодел испачканную рубашку.
В доме воцарилось спокойствие, но Эммет все еще просил пересказать Элис мою выходку. Чем она его так восхитила, я не стал узнавать или слушать.
«Вольво» взвизгнул колесами и помчался по извилистой дороге, рассекая светом фар темноту. Я открыл окна в машине и дышал холодным воздухом. Я все еще немного волновался, так как Беллы не было рядом, но уже не так сильно. Через двадцать минут я проехал скалы и остановился, выключив фары. Я бегал по линии границы, туда и обратно, пытаясь скоротать время.
Я поднял голову к небу, мое дыхание не выдавалось паром из моего рта, как обычно это происходит.
Наконец послышалось урчание мотора. Я снова начал пробегаться мимо машины. Фары осветили мое бледное тело, Джейкоб медленно ехал, как будто наслаждался последними минутами с Беллой.
Блэк мягко разбудил Беллу, мне даже стал безразличен тот факт, что он ее обнимает одной рукой, хорошо, что за плечи. Я видел, как Белла трет глаза, не очень понимая, что происходит. Улыбка снова отразилась на моем лице. Моя маленькая сонная Белла, любовь всего моего существования. Я отдаю тебе свою жизнь, свое сердце, свои чувства, я весь твой, только не отказывайся от меня, - я хотел сказать это ей, но она была немножко не в том состоянии.
- Вот фигня! – жалобно протянула она, понимая, что нужно звонить мне. Она начала искать телефон. – Уже поздно? Черт побери, где этот проклятый телефон…
- Спокойно. Ещё даже не полночь. Я уже позвонил ему вместо тебя. Смотри, он ждёт там.
- Полночь? – Белла перевела взгляд и стала всматриваться в лобовое стекло, я все еще пробегался мимо машин, ожидая ее выхода.
- Ты звонил Эдварду ради меня? – ее голос звучал шокировано, пораженно.
Следующая фраза Джейкоба заставила меня улыбнуться еще раз, точнее ухмыльнутся. Он понимал мои правила.
- Я понял, если я буду играть честно, смогу больше времени провести с тобой.
- Спасибо, Джейк, - голос Беллы дрогнул. Я нетерпеливо ждал, когда она выйдет. - Действительно, спасибо тебе. И спасибо, что пригласил меня сегодня вечером. Это было…
Она его благодарила, когда я пробежался близко к их машине. Ее голова сразу же повернулась в моем направлении.
- Он не очень-то терпелив, правда? – нежно спросил Джейкоб, смотря на ее реакцию. – Давай, иди к нему. Только возвращайся скорей, хорошо?
- Спасибо вампи…Эдвард, что отпустил ее на этот вечер. Она мне очень дорога, очень, но я не сдамся, - Блэк смотрел на нее, но обращался ко мне. Его глаза чуть повернулись в мою сторону. Я кивнул, принимая благодарность и принимая его вызов.
- Спокойной ночи, Джейк. Спасибо, - Белла, наконец, вышла.
Я стоял на границе. Джейкоб следил за этим. Как только она переступила линию, я сразу же притянул ее к себе и прижал к холодной груди. Аромат ее тела снова пропитывал мои легкие, мне было плевать, что он смешивался с запахом всех вервольфов, которые там были. Я снова дышал ею, снова чувствовал ее пламенное тело на своей коже.
- Привет. Извини, что так поздно. Я заснула и… - быстро начала она, но я ее перебил.
- Я знаю. Джейкоб всё объяснил, - я подтолкнул ее к машине. - Ты устала? Я мог бы понести тебя.
- Все в порядке, - заверила она и покачнулась. Я придержал ее, аккуратно обвив талию.
- Давай отвезём тебя домой, и уложим спать. Ты хорошо провела время?
- Да, это было потрясающе, Эдвард. Мне жаль, что ты не мог прийти. Я даже не могу описать тебе это. Отец Джейка рассказывал нам старые легенды, и это было так... волшебно.
- Расскажешь после того, как поспишь, - мягко произнес я, вглядываясь в сонные глаза. Там прыгали огоньки энтузиазма, она действительно хорошо провела время. Моя Белла счастлива и значит я счастливее всех.

- Все равно не смогу передать, - промямлила она, зевая. Я снова улыбнулся и открыл перед ней дверь. Белла плюхнулась на сидение, и я тут же пристегнул ремень безопасности. Через долю секунды я завел двигатель и повез мою драгоценную домой, чтобы смотреть на ее безмятежный сон.
Белла заснула, склонив на меня голову и положив руку на мраморно-холодную каменную грудь. Я обнимал ее тонкие плечи, иногда позволяя дотронуться до плоского живота и пройтись пальцем от шеи до косточек бедер. Ее тело дрожало от холода моих рук, это огорчало, и я старался касаться ее, как можно меньше, хотя устоять было трудно.
Я смотрел, как ее веки подрагивали, она жевала губы. Сон не был таким уж безмятежным, как мне хотелось бы. Я закрыл окно, воздух стал еще холоднее, дождь не прекращался, громко перестукивая по крыше. По лицу Беллы мне казалось, что ей сниться что-то не очень хорошее, что затрагивает струнки ее сознания, хватает за живое.
- Как же это странно, ты лишила меня того, чего никто не лишал. Твои безмолвные мысли просто сводят с ума, - я коснулся губами ее виска. – Открой мне свой тайну, раскрой свои мысли, дай побыть там хотя бы пять минут.
Я смотрел на ее бледное лицо, которое выражало волнение. Вместе с ней волновался и я. Я размышлял над тем, что было бы, если ее мысли были такими же, как и другие, доступными. Ее эмоции, которые она не может скрывать, я читал через человеческие ощущения: выражения, мимику, вздохи, сердцебиение, но ее тайны – они все также только ее. Я еще никогда не хотел так сильно читать чьи-либо мысли.
Я помнил, как по началу, когда только стал таким, сходил с ума от сотен голосов, проносящихся каждую секунду в моей голове. Если бы мы могли сходить с ума, я бы это сделал. Сколько раз я взывал к небесам, проклиная все на свете, и спрашивая, за что меня обрекли на такие муки.
Но сейчас я ненавидел эту несправедливость, когда я просил, чтобы все замолчали, чтобы оставили меня в покое, мысли других буквально орали до того момента, как я научился их блокировать и читать выборочно. Сейчас же, как я не пытался пробраться в ее разум, прочитать хоть маленькую мыслишку - Белла молчала. Я мог слышать только то, что она хотела мне сказать.
Хотя, я знал, что она не врет. Когда человек врет, в его кровь выбрасывается адреналин, даже когда он это делает очень уверенно, природа реагирует на этот импульс и выпускает в кровь малую долю этого вещества, которое заставляет сердце разгоняться.
Я окинул комнату взглядом, на столе лежала ее любимая книга. Я взял «Грозовой перевал» и пролистал. Может, все-таки, стоило ее перечитать. Я открыл первую страницу и углубился в чтение. Менее чем за пять минут я дошел до середины книги, чувствуя, что настроение Хитклифа очень похоже на мое. Он так же ненавидит все, что мешает их с Кэтрин любви. Он готов разорвать любого, но терпит эти муки внутри себя, даже принимая ее замужество.
Я, незаметно для себя, напрягся, читая его чувства по отношению к Эдгару Линтону, ее мужу.
“В этом видно различие между его любовью и моей: будь я на его месте, а он на моем, я, хоть сжигай меня самая лютая ненависть, никогда бы не поднял на него руку. Ты смотришь недоверчиво? Да, никогда! Никогда не изгнал бы я его из ее общества, пока ей хочется быть близ него. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! Но до тех пор - если не веришь, ты не знаешь меня - до тех пор я дал бы разрезать себя на куски, но не тронул бы волоска на его голове!”
Это походило на мое отношение к Джейкобу, в точности, повторяя мои мысли и желания, только я бы изложил их более просто, примерно так: «Пока ей нужна эта собака, я буду терпеть его и даже защищать, если придется. Когда она откажется от него – я просто оторву его лохматую голову».
Белла вздрогнула, когда я дочитал тираду Хитклифа по поводу ее мужа и начал анализировать схожесть ситуаций.
- Я тебя разбудил? – тихо прошептал я. Книга выпала из моих рук, я позволил ей упасть. Она ударилась переплетом о деревянное покрытие.
- Нет, - Белла расслабилась и теснее придвинулась ко мне. – Мне приснился плохой сон.
- Хочешь рассказать мне? – я так и знал.
- Нет, – она отрицательно покачала головой. - Слишком устала. Может завтра, если вспомню.
Я усмехнулся и начал гладить ее шелковистые волосы.
- Хорошо, утром.
- Что ты читал, - сонно произнесла она, снова устраивая голову у меня на груди.
- «Грозовой перевал», - глухо отозвался я, проговаривая про себя эту цитату из книги.
- Думала, ты не любишь эту книгу, - я видел, как Белла поморщилась.
- Ты оставила её, - я склонился к ее уху и оставил на коже холодное дыхание. Беллино сердце сбилось с ритма. Находясь в сонном состоянии организм Беллы действует на меня все так же, желая.
- Кроме того, - я задумался над тем, как выразить свои чувства. - Чем больше времени я провожу с тобой, тем больше человеческих эмоций у меня появляется. Я обнаружил, что симпатизирую Хитклифу, чего раньше не замечал за собой.
- Хм, – коротко выдохнула она и снова закрыла глаза.
- Я думаю, что могу встать на место Хитклифа, а Джейкоб на место Линтона.
Я и есть Хитклиф, темный, ненавидящий, готовый вырвать его сердце, только чтобы он никогда больше не был с тобой рядом, - я знал, что Белла уже спала и не слышала этих слов. Я бы убил Джейкоба, как только она позволит. Без сожаления и угрызения совести. Он каждый день посягает на то, что принадлежит мне, на то, что мое, на мою любовь.
Небо все еще было темным, когда Белла беспокойно отвернулась от меня, что разочаровало. Она ворочалась, перекладывая руку с места на место, кладя ее под подушку, потом на лицо, затем она резко дернула ногой, я позволил одеялу соскользнуть с ее тела, точнее я не смог переключиться, чтобы поймать его.
Я закрыл глаза и сглотнул. Аромат ее тела, вырвавшийся из-под одеяла, окутал меня, заполнил сознание полностью, оставляя мелкие крохи здравомыслия. Этот запах был везде, на языке, в горле, в моем холодном сердце, он закупорил вены, заставлял сжиматься каждую мышцу и разжиматься, отзываясь болью. Я сидел около нее, неподвижно, окаменев, все еще с закрытыми глазами. Тепло, которое излучала ее бархатная кожа, тянуло меня к ней, невыносимо. Сквозь зубы я набрал в легкие воздуха и вздрогнул, жажда отошла на второй план. Я не обращал внимания на сухой огонь, разрывающий мое горло. Теперь ее аромат заставлял меня дрожать от желания. Ее громкое сердце билось неспокойно, сбиваясь, учащаясь, оно разгоняло кровь, свежими потоками ударяя мне в нос.
Я боялся открыть глаза. Как только одеяло упало, вместе с этим божественным запахом было еще одно, что усложняло задачу самоконтролю. Ее ноги остались голыми. Она спала в одной футболке и нижнем белье. Я не смотрел на то, как она переодевалась и из-за этого для меня стало неожиданностью, что на ней нет пижамных штанов.
Тело содрогалось от новых раскатов запаха ее крови по моему организму. Хищник внутри меня рычал, бился, жажда поддерживала его.
- Ну, вот же, она спит, ее кровь – здесь, рядом, бери!! - эти слова он говорил мне уже два года, только я не слушал, никогда, почти. Он орал в попытках достучаться до меня, чудовище внутри меня не переставало надеяться, что я уступлю. Зря. Я слишком выдрессировал себя по отношению к моей любви.
Вдыхая ее горячее тепло, я успокоился и позволил себе открыть глаза. Мне показалось мистикой, что именно в этот момент на небе появилась луна, она пробивалась своими белыми лучами, рассыпаясь по коже Беллы сверкающей пыльцой.
Я рассматривал каждую частичку ее тела, каждый кусочек, совсем так, как рассматривал ее фотографию в доме Рене.
Ее лицо было спокойным, как будто вместе с одеялом она сбросила какую-то тяжелую ношу. Между глаз больше не было недовольной V-образной складочки, которую я разглаживал много раз. Румянца на щеках не было, сейчас я радовался этому, я и так слишком отчетливо видел кровь, бегущую по венам.
Мой взгляд опустился ниже, на тонкую шею Беллы. Кожа быстро приподнималась и опускалась в том месте, где лучше всего пульсировала кровь. Я на несколько секунд закрыл глаза и опустил лицо в руки, затем снова начал разглядывать мою любовь. Я смотрел, как старая футболка небрежно покрывает столь изящное, хрупкое тело. Даже был рад, что эта вещь одета на ней, но она задралась на плоском животе Беллы. Я задержал дыхание и остановил свой взгляд на бедренной косточке, которая остро выделялась из-за того, что Белла лежала почти на боку. Ее корпус лежал ровно, а ноги были повернуты от меня. По телу снова прошел горячий огонь, но не жажды ее крови. Я хотел пройтись рукой по ее бедру, коснуться этой голой косточки, ямочек поясницы и того, что было запретным. Это было под строжайшим табу и было таким желанным.
Медленно и очень жадно я рассматривал все оттенки кожи, перевел взгляд на ямочки на пояснице. Весь силуэт моей любви был слишком желанным, я был на грани и чувствовал, что просто готов разбудить Беллу. Внутри боролись вожделение и хищник. Они оба хотели ее, по-разному. Я снова прошелся по ее шее, пухлым губам, которые она иногда пожевывала, и вернулся к безупречной талии.
- Ниже нельзя, Эдвард, - тихо прошептал я себе под нос. Но разум уже не мог сопротивляться. Я зарычал на себя тихо, чтобы не разбудить Беллу. – Ниже нельзя, Эдвард!
Эта борьба не продолжилась долго, глаза хищно переместились на ее бедра. Я почти сорвался с места, чтобы дотронуться до Беллы, но остался сидеть на краю кровати. Я жадно рассматривал ягодицы, она как раз была повернута ко мне именно этой частью тела.
Я не дышал, не думал, просто смотрел с замиранием не только сердца, но и всего тела. Я хотел ее, как никогда раньше. Я желал снова почувствовать ее горячее сбивчивое дыхание на своей коже, хотел, чтобы мои холодные руки обнимали и ласкали каждую частичку ее тела. Я хотел слышать ее голос, чтобы она просила меня не останавливаться. А она бы делала это. Я страдал от этого, но продолжал желать ее стонов, слышать, как она наслаждается тем, что я делаю. Я погрузился в эти мысли настолько, что мне казалось будто наяву я слышу, как она выкрикивает мое имя, содрогаясь от волны удовольствия.
Взгляд перемещался со стройных ног, таких нежных горячих на все ее тело, острые ключицы, тонкие руки, манящие бедра, плоский живот, аккуратную грудь, которая поднималась с каждым вздохом все беспокойнее.
Из моей груди вырвался тяжелый выдох. Мысленно я уже целовал горячие губы, одной рукой страстно прижимая голову, чтобы она была еще ближе, и другой рукой обнимая…
- Хватит! – тихо процедил я, понимая, что еще чуть-чуть и моему контролю придет конец, наверное, как и Белле, если я решу разбудить ее, будучи захваченный собственным желанием ее тела.
Я за четверть секунды вернул одеяло на место и выскочил в окно. Луна уже скрылась, снова шел дождь. Мне казалось, что я весь горю, что моя температура намного выше, чем Беллы. Я подставил лицо холодным каплям, они тут же начали отскакивать от меня, разбиваясь на еще более мелкие частицы. Шуршание дождя и отсутствие Беллиного аромата в чистом свежем воздухе успокаивало меня. Я пришел в норму и снова порадовался самоконтролю, но в тот же момент острая боль пронзила все тело.

Я не смогу дать ей то, что она хочет, и я не смогу получить то, что так страстно желаю. Она сводит меня с ума, когда просто целует или смотрит, или спит. Я не смогу за себя отвечать в момент этой близости, изначальное удовольствие, которое я ей подарю, будет первым и последним в ее жизни. Она умрет. Я убью ее и позволю хищному вампиру пить безумно сладкую кровь любимого человека.
Я стоял под дождем и мое нутро обрывалось. Я снова горел внутри, снова ненавидел себя. В тот момент я был готов пройти все муки, вытерпеть всю боль, пройти тот сжирающий огонь превращения снова, чтобы стать человеком, но мне придется ходить проклятым вечность. Успокаивало лишь то, что Белла будет со мной.
Я резко поднял голову. Примесь желания обладать ею и отчаяния, которые бродили в моем сознании и по телу, жаждали ее обращения. Я был готов обратить ее сию секунду, лишь бы получить это любимое, сводящее с ума тело…
Я помотал головой и подавил желание стукнуть себя по щекам, как это делают в фильмах, когда у человека начинается истерический припадок.
- Живи Эдвард, живи ею, и проклинай себя, что не можешь овладеть ею полностью. И не сможешь еще очень долго, - прошептал я и вернулся в ее спальню. Остаток ночи прошел спокойно, я больше не думал о восхитительном теле Беллы. Лишь желал уснуть.