…Шел легкий, почти нежный дождик. Моя мама называет его слепым. Робкие лучи солнца и дождь, странная причуда природы, которая всегда приносила мне хорошее настроение. Вдалеке виднеется радуга. Капельки дождя падают на свежую весеннюю листву, образуя нежную мелодию. Вода стекает по лицу Эдварда. Стоп. Это не вода, это слезы…
- Почему ты плачешь? – я подошла к нему вплотную. Но Эдвард смотрит сквозь меня. У него очень страшный взгляд, такой жуткий, что меня пробрала дрожь. Я хотела провести рукой по его щеке, но пальцы скользнули сквозь нее. Боже, что происходит?
- Эдвард! - закричала я. Но он даже не моргнул. Его серое от боли лицо не шелохнулось. Он что, меня не слышит? Я не могу взять его за руку, я не могу докричаться до него! Он просто смотрит в одну точку и молчит.
А я боюсь обернуться, чтобы посмотреть, кто стоит позади меня. Но я слышу плач. Голоса очень знакомые и родные. Я собралась с духом и резко обернулась. Мама? Мама! Я так по ней скучала! Я подбежала к ней, пытаясь ее обнять, но руки опять скользнули сквозь нее. Мама рыдает, а я даже не могу прикоснуться к ней, я не могу докричаться до нее так же, как и до Эдварда. Потом я увидела рядом с ней папу. Он так серьезен, а его глаза…мертвы. Я таким его никогда не видела. Даже тогда, когда мама от него ушла. Вот теперь мне действительно страшно. Куда они смотрят? Я не понимаю, я не вижу! Рядом с родителями стоят мои друзья. Элис плачет на груди у Джаспера, он гладит ее по голове, страшно бледная Розали прижимается к рыдающему Эммету… Почему они все плачут? Да здесь все! Анжела, Майк, Джесс, Дин, даже Джеймс. Серые, холодные лица, я не узнаю своих друзей. Но они все смотрят в одну точку. Куда? Мне нужно решиться и посмотреть. Гроб. Гроб? Я не поняла, я что, на похоронах? Стоп, стоп… Я ничего не понимаю. Происходящее стало складываться в голове, как пазл. Они что, хоронят меня? Я умерла? Поэтому меня никто не слышит и не видит? Нет! Нет!!! Этого просто не может быть. Я стала бегать по кругу, крича и пытаясь дотронуться хоть до кого-то из них.
- Элис! Ты слышишь меня?! Элис, пожалуйста!
- Мама, мамочка, я умоляю тебя, посмотри на меня! - я зарыдала от бессилия. Неужели это и вправду случилось? Но почему я тогда здесь? Зачем мне видеть страдания моих близких? Я не хочу. Я не хочу! Я упала на колени, закрыв лицо руками, не хочу, не могу этого видеть. Но вопль моего любимого пронзил еще большей болью. Я посмотрела на него, он тоже упал на колени, он чувствует меня, я знаю! Я поползла по траве к нему, пытаясь обнять его, но не смогла. Я просто плачу рядом с ним, он кричит. Я ничего не разбираю в его криках, кроме «вернись ко мне». Эдвард так убивается, что мое сердце сжимается от невыносимой боли. Он вцепился в лицо руками, его тело дрожит, как от невыносимого холода… К нему подбежали мои родители и попытались его поднять. Но он не может встать, его ноги подкашиваются, и он раз за разом падает на траву. Я не могу выдержать этого зрелища, я не в силах!
- Эдвард, умоляю, не надо! Прошу тебя, не надо, пожалуйста, - шепчу ему я сквозь слезы, но он меня не слышит.
- Эдвард!!! - закричала я во все горло, собрав все силы в моем теле, всю любовь, которую хочу отдать ему. - Эдвард!
Откуда-то шел звук, он был тихим, постепенно становясь все громче и громче. Эдвард резко поднял голову и закричал мне прямо в лицо:
- Белла я здесь! Я здесь, посмотри на меня!
Я от неожиданности крепко зажмурилась. От этого страшно закружилась голова. Но Эдвард не прекращал кричать… Кто-то ему мешал, я слышала голоса, они прогоняли его, они кричали, чтобы он прекратил. Но я почему-то не хотела, чтобы он перестал! Я распахнула глаза и увидела, как он смотрит на меня, его взгляд проникал в душу, а из-под ресниц блестели слезы. Огромные сине-желтые синяки, совершенно серое лицо, прекрасные черты искажены ужасом, щетина, взъерошенные волосы… Эта картина будто впечаталась в меня. Но, слава Богу, мы уже не на кладбище. Я лежу в постели, обмотанная проводами и трубками, вокруг суетятся врачи, они пытаются оторвать от меня Эдварда. Но он вцепился мертвой хваткой в ручку кровати… Мне хочется кричать, но голоса нет… А следом опять пришла тишина. И полная темнота…
… Как же хочется пить. Это первая мысль, которая пришла мне в голову. Я будто наяву слышала отголоски моего собственного крика. Кошмар с похоронами – это просто сон? Меня охватило облегчение, смешанное со страшной слабостью. Странно… Почему не слышно Мурзика с его бряцаньем кружками? Почему за стенкой не поет Джаспер для своей ненаглядной Элис, а Эммет не кричит на весь дом? Мне даже стало интересно, какой наш медведик припас для нас сегодня день. И Розали не вопит на Мурзика, а Дин не гремит тарелками. Джессика не спорит с Эдвардом, даже Джейк, Скамейка и Пятка не лают, требуя завтрак. А самое главное, почему меня не целует Эдвард? Где мое привычное доброе утро? Картинки в голову вдруг стали поступать отдельными яркими вспышками. Сначала я вспомнила моего Эдварда, его звонок, потом кафе и Франческо, букет орхидей, летящих на пол, затем злого Эдварда. Самые страшные картинки отозвались во мне глухой болью. Я вспомнила, как Эдвард избил своего друга, как я дожидалась «скорую», сидя рядом с окровавленным Франческо. Потом страстное желание скорости. Боже мой, я все вспомнила! От шока я распахнула глаза, страшная боль ударила в голову, глаза ослепило яркое солнце, какой-то очень нудный прибор стал учащеннее пищать.
- Белла, Белла, девочка моя, ты очнулась, посмотри на меня, - услышала я встревоженный, надломленный голос Эдварда. Но я боялась на него посмотреть, я вспомнила его злое лицо и то, что он сделал. Мне было страшно взглянуть ему в глаза. Я не в силах сейчас выяснять отношения. Но если я открою рот, меня не остановить, поэтому решено! Я представлю, что его здесь нет. Но как же мне хочется пить! Эдвард уже выбежал в коридор и вернулся с врачом. Доктор тут же подошел ко мне, достал маленький фонарик и начал светить им мне в глаза. Вот сволочь, у меня и так голова болит, как после Хэллоуина, и даже больше, а еще он тут со своим фонариком.
- Миссис Свон. Как вы себя чувствуете? - спросил меня врач.
Миссис? С каких это пор я миссис?
- Плохо… - прошептала я, так как голоса не было.
- Принести вам воды? - осведомился человек-фонарик. Я лишь слабо кивнула. Надо же, догадался, молодец какой. А что, нельзя было приготовить воду сразу? Этот врач начинает меня бесить! Хочу к мистеру Бибирусу, вот он всегда знает, что делать. И без тупых вопросов. Через минуту мне протянули трубочку, которая стояла в стакане с водой, я поймала ее губами и втянула спасительную жидкость. Черт, как же хорошо! Но много воды эти бандиты в белых халатах мне не дали. Ну ничего, сейчас приеду домой и напьюсь вдоволь. Я попыталась встать, но тут же была остановлена Эдвардом и врачом.
- Белла тебе нельзя вставать! - запричитал Эдвард.
- Миссис Свон, вы получили тяжелые травмы и потеряли много крови, я попрошу вас не вставать без моего разрешения.
- Крови? - проигнорировала я Эдварда и обратилась к врачу.
- Да. Вы помните, что случилось?
- Лучше бы нет, но, к сожалению, да, - глухо рыкнула я, не глядя на Эдварда, который тут же еще больше побледнел и отошел в сторону.
- После аварии вы провели в машине час, пока вас нашли. У вас тяжелая степень сотрясения головного мозга и сильнейшая потеря крови. Вы пробили голову о крепления для ремней безопасности в нескольких местах и провисели вниз головой долгое время. Вы просто чудом выжили! В какой-то момент мы думали, что вас потеряем… Ко всему же у вас самая редкая группа крови. Но вам повезло, ваш друг мистер Каллен, оказывается, тоже носитель этой группы, так что поблагодарите его, как увидите.
- Непременно. Спасибо, доктор, - шепотом поблагодарила я врача
- Кстати, меня зовут Мистер Рейнольдс. Но можете звать меня просто – Лафайет, - улыбнулся мне доктор.
- Спасибо, Лафайет, вы можете звать меня Беллой.
- Поправляйтесь, - Лафайет вышел из палаты. Оставив меня наедине с Эдвардом.
Он стоял у стены и молчал. Просто смотрел на меня и молчал. Я закрыла глаза, пытаясь унять страшное головокружение, и только тогда услышала его тихий голос:
- Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
Но я молчала. Не хочу сейчас говорить, не могу, я боюсь этого. Он вздохнул и сел на пол. Повисла такая тишина, что было слышно наше дыхание. Поборов дурноту, я решила ощупать свое лицо. Судя по тому, как оно отозвалось болью на мои прикосновения, я поняла, что разукрашена синяками. Вот только этого мне не хватало до полного счастья! Я попросила у медсестры, вошедшей поменять мне капельницу, зеркало. Взглянув на себя, я ужаснулась: на виске и на лбу были огромные ссадины и порезы.
- Нет, только не это! У меня останутся шрамы? - я уже была готова зарыдать, но Эдвард подскочил и с криком «Сейчас все разузнаю» галопом умчался из палаты. Обратно он вернулся минут через двадцать. К тому моменту я уже успела вдоволь напсиховаться. Меня успокаивала только мысль, что Карлайл - отец Эммета и Элис – врач. Наверняка он поможет мне найти хорошего пластического хирурга. Эдвард появился на пороге, дебильно улыбаясь. Он, чуть пошатываясь, опираясь спиной на стену, медленно просачивался в палату. Я упорно молчала. Хотя его бледный, измученный вид отзывался в сердце глухой болью… Но не могу, не могу!
- Белла, есть хорошие новости, с твоим лицом все будет в порядке, можешь не переживать, шрамов не останется, - с улыбкой заявил Эдвард. В этот момент зашел Лафайет.
- Вы уже в курсе новостей? - спросил он меня.
- Да, Лафайет, спасибо, Эдвард меня уже обрадовал, - ответила я.
- Поздравляю!
- Спасибо! – какой заботливый доктор, даже странно. Хотя приятно что он так переживает за своих пациентов.
Потом приходили врачи, медсестры. Меня пичкали какими-то лекарствами, меняли капельницу, кормили. Эдвард никуда не уходил, он так и продолжал сидеть рядом, ожидая от меня каких-то слов… Я решила, что он от меня ничего не дождется, пока мы не выберемся отсюда. Я не могу, я не хочу выяснять отношения при посторонних.
Ближе к вечеру, когда я уже успела выспаться, спокойствие разорвал в клочья Эммет. Он ворвался в палату с охапкой шаров и огромным плюшевым медведем. За ним ввалились и вся наша дружная общага.
- Крошка Беллз, ты очнулась! - верещал здоровяк, привалив меня огромным медведем, которого он притащил с собой.
- Эммет, спасибо тебе, - прошептала я ему, когда он крепко меня обнял.
- Не за что, я только рад! Теперь мы брат и сестра по крови! - чмокнул он меня в лоб.
- Эй, значит, и моя сестра! - заверещала Элис и запрыгнула ко мне на кровать, чтобы обнять меня. Вместе с ней навалились и все остальные, чуть не задушив меня.
- Эдвард, ты что, решил прикинуться местным ковриком? Чего ты на полу сидишь? - обратила на него внимание Розали.
- Что вообще между вами произошло? - как всегда влез Мурзик.
- Ничего, Майк, позволь нам самим разобраться, - тихо произнес Эдвард.
- А ты в курсе, что он представился твоим мужем, чтобы ему разрешили остаться с тобой? - вдруг засмеялась Розали. - Получается что вы поженились раньше нас. Так нечестно!
Так вот почему Лафайет меня называл миссис Свон!
- Эдвард я типа тебе поесть принес, - Бибирус положил огромный пакет рядом с моим «мужем». Если там еда, то там хватит на всю больницу.
- Беллз, я поговорил с врачами. Нужно тебя будет забрать отсюда. Я сам буду за тобой типа смотреть. Не доверяю я им типа, - прищурился наш добрый врач-бармен-блинчиковед.
- Правда он душка? – расплылась от счастья Джессика, обнимая своего Дина.
- О да! - пропели все хором. А Эдвард так и продолжал сидеть на полу. Он выглядел таким несчастным, что у меня сжималось сердце. Упрямец!
Через неделю Бибирус настоял на том, чтобы забрать меня из больницы. Все это время Эдвард носился со мной как с ребенком. Стоило мне повернуться, он уже поправлял подушку. На столе всегда была вода, еда и все, что я люблю. Но я с ним так и не разговаривала. Конечно, он был как никогда ласков ко мне и угадывал все мои желания. Но я упорно молчала, чувствуя себе при этом порой ужасно. Но я тоже упрямая, как сто ослов. Друзья, которые прибегали навещать меня, уговаривали ему уйти домой хотя бы на ночь, выспаться. Но он лишь бегал домой переодеться и опять дежурил в больнице.
Когда меня выдали под ответственность мистера Бибируса, Эдвард из больницы выносил меня на руках. Боже, как же я хотела в душ! После всех этих бесконечных анализов, капельниц, осмотров я хотела простого человеческого душа.
Когда мы приехали домой, Эдвард опять решил меня потаскать на руках. Мне это уже начинало надоедать, я не настолько беспомощна в конце-то концов! Хотя слабость и головокружение еще донимали меня. Эдвард открыл дверь и внес меня в квартиру. Она была украшена шарами и цветными лентами, а на всю стену красовалась огромная растяжка «С возвращением, экстремалка!» Как только мы зашли, из всех углов повыпрыгивали наши сумасшедшие соседи с криками и улюлюканьем. Они бросились нас обнимать. На крыше уже был накрыт стол, а Эммет и Джаспер уже были в стельку пьяными. Видимо, подготовка к моему возвращению без «камикадзе» не обошлась. Эдвард бережно усадил меня на диван. Откуда-то выскочил мой Джейк, он начал прыгать и облизывать мне лицо и руки. Я соскучилась по своему лохматышу и обняла его за шею, расцеловав в пушистую морду. Эдвард по-быстрому выгнал наших соседей, заорав, что мне нужно отдыхать. А меня отнес в ванную, опять угадывая мое желание. Пока я стояла под горячими струями воды, он не уходил, привалился к стене и ждал.
А мне в голову лезли мысли. Нам сегодня же нужно поговорить, это не может так больше продолжаться. Я не могу выбросить из головы его поступок с Франческо. Но и молчать уже нет смысла. Я не дала Эдварду вынести меня из ванной на руках. Хватит уже. Я пошла на крышу и уселась на стул. Джейк звонко тявкнул, приветствуя меня. А Эдвард сел на поребрик крыши. Он не сводил с меня взгляда и улыбался. И более счастливой улыбки я давно не видела на его лице. Хотя в глазах все равно стояла тревога.
- Чему ты улыбаешься? - вскрикнула я, сама не понимая, что на меня нашло. Волна дикой злости вдруг просто поглотила меня. Я сжала кулаки и подошла к нему.
- Я счастлив, - спокойно ответил он.
- Ты счастлив, блин? А твой друг? Как думаешь, он счастлив или нет? - еще сильнее закричала я.
- С ним все нормально, я говорил с ним, и он мне все объяснил. Я в свою очередь перед ним извинился, - продолжая улыбаться, сообщил Эдвард.
- И все? Извинился? Ты придурок! Ты из-за своей слепой и тупорылой ревности чуть не угробил Франческо! А потом ты перед ним извинился? Ты бы ему еще цветы послал! - как же меня раздражал сейчас Эдвард своим невозмутимым спокойствием и дурацкой улыбкой. Ему что, это все шуточки?! Я со всего маху ударила его кулаком. Тот даже не шелохнулся. Ненавижу!
- Белла, успокойся, мы поговорили с Франческо, он мой старый друг, он понял меня, - начал оправдываться Эдвард.
Все. Вот тут мои нервы сдали. Я пошла к Элис, жестом остановив наседку Эдварда, который пытался отправиться следом. Не обращая внимания на дикую слабость, подгоняемая злостью, я вломилась в квартиру, чем изрядно перепугала пьяного Джаспера, распевающего песни под гитару. Порыскав по квартире соседей, я откопала клюшку для гольфа - рождественский подарок Анжелы, вот он мне и пригодился. Схватив клюшку, я побрела обратно к себе. Я хотела с маху распахнуть дверь, но с другой стороны ее держал Эдвард.
- А ну открой! - закричала я на весь коридор. Из дверей тут же вывалились соседи, в первую очередь выполз, конечно, любопытный Мурзик. Он стоял у своей двери и спокойно отхлебывал кофе, пока я, облокотившись об стену, клюшкой барабанила по двери.
- Белла, я не открою, пока ты не успокоишься! - кричал Эдвард, и, по-моему, смеялся. Вот сволочь! Он еще и ржет.
- Открой, собака! - заверещала я.
- Эдвард, лучше открой, а то она опять что-нибудь себе сломает, - кричал откуда-то снизу Эммет.
- Белла, положи то, что у тебя в руках, и я пущу тебя, - прокричал из-за дверей Эдвард.
- Это вообще моя квартира! Открой немедленно! - гнев совсем застелил мне глаза. И я еще сильнее начала лупасить клюшкой по двери.
- Что у нее в руках, Майк? - послышался опять снизу голос Эммета.
- Клюшка. Та, что Анжела подарила, - спокойно ответил Мурзик и отхлебнул кофе. В этот момент из квартир послышалось дружное ржание. Громче всех хохотала Розали.
- Мурзик, принеси хоть одну пользу нам, сними это все на камеру, - продолжала ржать Роуз.
- Я не самоубийца вообще-то, - буркнул Майк.
- Эдвард, открой сейчас же мою дверь моей квартиры! - я пыталась сохранить спокойствие. Меня бесило, что наши соседи сейчас обсуждают наши отношения на весь дом.
- Ты успокоилась? – прозвучал сдавленный смех из-за двери
- Открой эту чертову дверь! - заверещала я. Фух. Что-то у меня от всех этих усилий и криков опять закружилась голова. Я опустила клюшку и обессилено привалилась к стене, на секунду прикрыв глаза. Тошнота и дурнота отступали так же быстро, как и пришли. Услышав, что я перестала колотиться в дверь, Эдвард резко распахнул ее и высунулся наружу с обеспокоенным лицом.
- Белла, ты в порядке? – бросился он ко мне с криком.
Очередной приступ ярости быстро изгнал туман из головы.
- Я! В! Порядке! – заорала я на него и попыталась ударить клюшкой. Эдвард увернулся и убежал в квартиру. Он бегал по комнатам и ржал, а я пыталась догнать его. В итоге загнав его в угол, я принялась лупить его клюшкой, как и задумывала.
- Ой! Ай! Белла, больно! А! Прекрати! Ты бьешь отца своего ребенка! Ай, Белла, больно, блин! – орал, не переставая смеяться, Эдвард.
Не поняла. Что он сейчас сказал? Что-то у меня опять кружится голова… Эдвард, увидев, что покачнулась, быстро подхватил меня на руки и усадил на диван.
- Что ты сейчас сказал? – как-то очень тихо спросила я.
- Белла, ты только не волнуйся, ладно? Я не хотел тебе сообщать об этом так, но я боюсь, что ты покалечишь себя. Тебе нельзя волноваться, тебе вообще нужно лежать, а ты носишься с клюшкой! Я думал сказать тебе это как-то в другой обстановке, - бубнил Эдвард.
- Ничего не понимаю! – не выдержала я. Эдвард расплылся в улыбке, встал возле меня, взял мое лицо в руки и прошептал:
- Любимая, у нас будет ребенок.
- Ты что, беременный? - опешила я.
- Нет, - засмеялся Эдвард. - Это ты беременна, мне врач сказал.
Спокойно Белла, дыши…