Глава 3.
"Help Me!"
Все познается в сравнении. Вы спросите, когда я стал философом? Да с этого дня и стал, когда приземлился в Италии. Если ты живешь и чем-то недоволен, познай, то где в сто раз хуже - это убедит тебя окончательно поменять свое мнение о твоей нынешней жизни.
Перелет мне предстоял долгий и очень трудный. Я сам тащил три чемодана, набитых до отказа вещами и уже пожалел о том, что взял столько. В аэропорту Италии я скитался около получаса, стараясь найти тех, кто ждет меня, чтобы отвезти в округ Кастелина в Канти, провинции Сьенна. Господи, и не выговорить названия!
Отчаявшись на то, что за мной прислали кого-нибудь, я пошел к выходу. У него маячил мужчина средних лет с черными, как смоль волосами, до плеч. На нем была ковбойская куртка, одетая поверх черной футболки, несмотря на жару, и коричневые, слегка засаленные брюки. На его голове была в придачу ко всему ковбойская потертая шляпа, которая держалось на нитке у его подбородка. В руках у чудака была табличка, на которой я смог разглядеть написанное с ошибкой свое имя: "Встречаю практиканта. Эдварт Каллен". Ну что можно было ожидать от него, живущего в дебрях Италии? Правильно написанного имени Эдвард? Сомневаюсь, в этом я только что убедился.
Я подошел к нему, волоча за собой чемоданы. Проблем с итальянским у меня не было. Я знаю четыре языка: итальянский, французский, немецкий и английский. Вообще, я увлекающаяся личность, это касается и девушек, и просто жизненных ситуаций. В детстве, я никогда не мечтал о простых профессиях. Мне хотелось стать кем-то, как, например подниматель пингвинов - редкая профессия, в которой всего лишь несколько человек, или как латте-мастер. Но это уже другая история, а сейчас я нахожусь в аэропорту и пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь по-итальянски.
- Я Эдвард Каллен, - сказал я ему, пыхтя от тяжести навалившихся чемоданов.
- Чего тебе? - переспросил старикан.
- Я практикант! - ответил я ему, не повышая голоса.
- Слышишь, парень, чего тебе надо? Вали отсюда, пока цел, я ведь знаю приемы, - и он показал мне свои мышцы, от которых, как мне показалось, сейчас лопнет кожаная куртка, - могу, и бока тебе начистить.
Я, пытаясь понять, что происходит, глуховат старик, а может у него амнезия, или что-то еще, я потыкал в табличку и начал отчаянно жестикулировать.
- Ты не понял?! - отозвался лохматый, - я сказал тебе, вали отсюда, убогий, - и отвернулся от меня, - вот люди, вот люди, - запричитал он, - больных на улицу выпускают, и куда только их глаза смотрят?
Такого поведения я не ожидал. Меня охватывала злость, смешенная с огромным удивлением: "Что он себе позволяет? Я - Эдвард Каллен и такого отношения к себе не потерплю!" - подумал я и со всей силы толкнул старика в бок. Он повернулся ко мне с грозной ухмылкой, а я в свою очередь заметил, что со стороны его правого уха торчит маленький черный проводочек, на конце которого болтается наушник. Теперь понятно, почему мы так и не поняли друг друга. Не успел я это осознать, как почувствовал, что он схватил меня за шиворот, понимая масштаб бедствия, я тут же выпалил:
- Эдвард Каллен. Практикант.
Старик отпустил меня и сказал:
- Ты, это... извини. А что же ты сразу не сказал?
Я старался подавить в себе смешок: "Не сказал сразу? Да надо меньше на людей бросаться!" А вслух произнес:
- Пойдемте, нам ведь еще ехать долго.
- Да, конечно. Меня, кстати, Билли зовут, - сказал старик и протянул мне свою огромную ладонь.
- Очень приятно, - ответил я, пожимая ему руку, с улыбкой на лице и кивал головой, как китайский болванчик, не зная, как вытащить руку из такого теплого приветствия, чтобы судорога скорее прошла.
Выйдя на улицу, я увидел два автомобиля: серебристый Volvo, сверкающий своими начищенными на мойке боками и обрадовался. Комфорт в дороге - важная вещь. Около Volvo стоял старый, "полусдохший" пикап грязно-красного цвета, со значительной трещиной на переднем стекле. "И кто только ездит на таком убожестве?" - думал я, дергая ручку от двери Volvo.
- Эй, ты чего там делаешь? - спросил Билли удивленно, похлопывая красного монстра по капоту, - вот мой конь, хоть и старый, но верно мне служит. Ломается часто, но чаще всего на обратном пути, на дорогу в один конец его хватает, так что я доволен.
От удивления я чуть не упал в обморок. Я должен ехать на этом?! Билли, похоже, видя мое полуобморочное состояние, поинтересовался:
- Тебе что, плохо?
- Нет, то есть да, - отвечал я, - не знаю.
- Эх ты, в дорогу бумажный пакет дать? Дышать туда будешь, может, полегчает, я видел, так многие делают.
- Не надо, - сказал я, садясь в машину. Билли начал затаскивать мои чемоданы в открытый багажник.
- И чего понабрал только? - возмущался он, - тебе нужны только книги и фонарик в наших местах.
- Зачем это?
- Книги чтобы не было скучно, а фонарь для того, чтобы, когда свет выключат по дому нормально передвигаться.
Мне становилось все хуже, я хотел тот час же сесть первым рейсом в Англию и улететь отсюда подальше, пусть даже в грузовом отсеке, с чемоданами и прочими сумками. Я готов пережить это, лишь бы убежать отсюда, куда глаза глядят. Но меня, как приварило к сидению, я не мог даже пошевелиться.
- Мой пикап не увезет столько! Давай выкидывай один чемодан, - кричал Билли, - Эй, ты слышишь?
Я покорно встал и расстегнул один чемодан и начал складывать в стопку одежду.
- Вещи-то, какие хорошие. Жалко выбрасывать! Давай их спрячем, тут у обочины.
Он запихал все обратно в чемодан, подкатил его к небольшой ямке у дороги и скинул внутрь. Старательно завалил песком и ветками, которые валялись около канавы. Потом похлопал себя по бокам и снова подошел к машине, сказав:
- Ну что, заводимся?
Мы уже ехали полчаса, а я уже успел тысячу раз пожалеть, что родился на этот свет. Зря я не взял бумажный пакет, предлагали же, нет, надо было мне отказаться. Нас трясло по всем кочкам и сердце каждый раз норовило выпрыгнуть из моей груди. На середине пути мы остановились, машина заглохла. Как и говорил Билли - она довозит только в один конец, добраться обратно сил у этой развалюхи не хватает. Билли долго что-то крутил, ругался, а потом и вовсе плюнул на все и стал "голосовать" у края дороги. В итоге нас дотащил на тросе, какой-то сердобольный дядечка. Я устал до полного изнеможения, Билли просто выволакивал меня из машины, и сам помог мне забраться на второй этаж моего нового жилья.