Capítulo 8

Я сидела на кровати, забравшись с ногами, и прижимала коленки к груди. Сгрупировавшись, я полагала, что смогу хоть немного удержать свои чувства под контролем. Но самовнушение не действовало, так что по щекам уже минут десять продолжали литься слезы.
Обида за себя съедала изнутри, но в то же время, сказанное Эдвардом еще больше раскрыло мне глаза на собственные ошибки и укрепило уверенность в необходимости что-то изменить в жизни.
За дверью в очередной раз послышался голос Эда. Ему кто-то снова звонил, то ли с работы, то ли еще откуда-то. Но он долго не брал телефон, а лишь слушал его монотонные звонки и отчаянно пытался войти в комнату. И несмотря на все его слова, извинения и заявления о собственной частичной неправоте, я так и не открыла дверь. Я продолжала сидеть на кровати, обхватив себя руками, надеясь унять бушующую внутри боль. Но сидение на одном месте не помогало, так же как и собственные объятия. Я медленно встала, стараясь не шуметь, и направилась к столу.
За эти полчаса перед глазами все чаще вставали картинки вчерашнего видения, которые так же бередили мою и без того располосованную душу. Я взяла папку с рисунками и карандаш, надеясь, что внутри еще осталось несколько чистых листов. Опустившись на пол, я облокотилась спиной на каркас кровати, отмечая про себя, что сидение на полу в последнее время вошло в привычку. Поерзав на месте, я разложила перед собой свои рисунки и пару минут разглядывала их. Я словно старалась вспомнить, каково это - рисовать. Взяв карандаш, я поднесла его к бумаге, над которой рука на минуту зависла. Я прикрыла глаза, пытаясь воскресить в памяти воспоминания, очертания, силуэты. Рука стала сама плавно очерчивать контур, намертво застывший в памяти.

Штрих.
Черта.
Еще штрих.
Мягкая линия.
Чуть больше глубины цвета.
Штрих.

Я и не заметила, как стала медленно успокаиваться. Дрожь в руках плавно сошла на нет, обида и боль немного поунялись, оставляя после себя лишь неприятный осадок. А тем временем, рука продолжала рисовать, словно проживая свою собственную жизнью, по своим собственным законам.

Штрих.
Черта.
Линия.

Спустя какое-то время я отложила карандаш и бережно, словно это мое единственное сокровище, положила рисунок перед собой. С белого листа бумаги на меня смотрела пара самых выразительных глаз, которые я только видела в своей жизни. Я не могла точно сказать, какого цвета они были, ведь мое видение могло и обмануть меня, да это было не особо то и важно. Гораздо сильнее цеплял глубокий и почему-то такой до боли знакомый взгляд. Слегка нахмуренные брови, наводящие на мысль о недовольстве, но только взор касается глаз, все беспокойство улетучивается. Спокойствие, которое излучал этот пронизывающий взгляд перемешивался с невероятной усталостью, то ли от жизни, то ли еще чего-то. И мне самой вдруг стало так спокойно, что захотелось улыбнуться.
За дверью снова послышался стук, и тихий голос Эдварда, зовущего меня по имени. Я еще раз взглянула на рисунок, и стала не спеша убирать все обратно в папку. Я вдруг почувствовала острую потребность помириться с Эдом, ведь в какой-то степени он был прав, я должна была хотя бы поставить его в известность о своем решении. Но это вовсе не значило, что я собиралась отказаться от задуманного. Убрав все по местам, я медленно направилась к двери, словно растягивая секунды.
Эдвард стоял у стены рядом с дверью, облокотившись о нее спиной и откинув голову назад, касаясь головой бетона. Сосредоточенный взгляд с потрохами сдавал его мыслительную деятельность. Он повернул ко мне голову, смотря прямо в глаза. По его губам потихоньку расползалась решительная извиняющаяся улыбка. Оторвавшись от стены, он подошел вплотную к двери, которая стала своеобразной преградой между нашими телами. Оперевшись лбом о дверь, мы несколько минут стояли молча, просто смотря друг другу в глаза.
- Прости меня, - наконец сказал Эд. - Сам не знаю, чего это я так взъелся.
- Нет, ты прав, - прервала я, беря его ладонь в свою руку. - Я должна была поставить тебя в известность. Прости за это.
Эдвард недоверчиво покосился на меня и как-то странно, даже удивленно улыбнулся.
- Надо же, ты извиняешься.
Я лишь ответила на его улыбку и пропустила это замечание мимо ушей, но про себя взяла его на заметку. Эд бережно обхватил мою руку, и притянул к себе, зарываясь носом в моих волосах.
- Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? - тихо спросил он, плотнее прижимая меня к себе.
- Превосходно, - отозвалась я, улыбаясь. - Только куртку захвачу.
Мы вышли на улицу, когда солнце уже заходило за горизонт и вечерние сумерки спускались Нью-Йорк. Эдвард крепко обнял меня за талию, по-хозяйски притягивая к себе, и мы не спеша двинулись вниз по бульвару, в сторону набережной. Свежесть осеннего вечера и запах любимого парфюма Эда навевали ностальгию по счастливым дням, проведенным вместе. Однако, какое-то неприятное чувство тревоги поселилось в глубине сердца.
На набережной, несмотря на вечернее время, все же было многолюдно. Туристы кучками толпились у перил, размахивая фотоаппаратами, пытаясь заснять Статую Свободы в наиболее выгодном ракурсе. Кто-то из них все время норовил залезть на сами перила, кто-то наоборот, преклонялся через них, словно пытаясь разглядеть что-то в водной глади.
- Тебя вовсе никто не считает мебелью, - вдруг сказал Эдвард, сильнее прижимая меня к себе. - И ты вовсе не бесплатное приложение ко мне.
- Я знаю, - соврала я, стараясь как можно быстрее свернуть тему.
- Ты вообще самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал.
Он нежно улыбнулся, чмокнув меня в висок. Мы не спеша шли вдоль набережной, просто наслаждаясь объятиями друг друга, как вдруг я увидела его. Обычный парень, на вид ему было лет 20, не больше. Свободные джинсы, расстегнутая толстовка поверх футболки и капюшон на голове. Вроде ничего сверхъестественного. Но меня привлек даже не только сам парень, сколько то, что красовалось у него на шее с левой стороны. Татуированный по коже рисунок обхватывал шею, по горлу заходя на другую сторону. В голове тут же возник уже знакомый вихрь, очередная вспышка, и фразы закрутились в воспоминании.

"Почему именно эта?"
"Отражает мою суть"

Густой туман обволок все вокруг, и лишь размытые очертания проступали сквозь него.

"Я тоже думала о татухе. В колледже"
"Я бы сделал тебе где-нибудь здесь"
"Под сердцем?"
"Что-нибудь миленькое. Что-нибудь девчачье"
"Заткнись!"

В мгновение в моей голове все смолкло, туман рассеялся, словно его и не было никогда. Я и не заметила, как остановилась посреди дороги, смотря куда-то перед собой.
- Белла?
Эдвард все еще держал меня за руку, нахмурившись, смотря то на меня, то оборачиваясь вслед парню, который давно прошел мимо. Я машинально повернулась назад, глядя на удаляющуюся фигуру.
- Белла, все нормально?
- Да, - на автопилоте ответила я и повернулась к Эду. - Ты видел, какая у того парня татуировка была?
- Не обратил внимания, - пожал плечами Эд, и мы двинулись дальше.
- На всю шею, - больше для себя, чем для кого-то сказала я. - Она, наверное, еще и по руке спускается.
- Не знал, что тебя привлекают такие вещи.
- Да я и сама не знала, - тихо отозвалась я, продолжая размышлять над вопросом - что же мне все это напоминает...

Следующее утро началось так же, как и предыдущие. Я проводила Эдварда на работу, а он в свою очередь обещал вернуться пораньше. Я заварила себе кофе (который, к слову, раньше никогда не пила), достала арахисовым масло и включила очередную серию Сансет Бич. Различие было лишь в том, что новые цели в жизни сделали мое существование более осмысленным, красочным и приятным. Вчерашний парень ( а точнее, его татуировка) не выходил у меня из головы. Где-то внутри опять появилось это странное чувство дежа вю, не покидающее меня с прошлого вечера.
Провалявшись на диване до одиннадцати часов дня, я вспомнила, что в области гардероба меня все еще ждет незаконченная работа, поэтому, свернув свою деятельность, а точнее, ее отсутствие, я направилась в спальню. Огромная коробка сиротливо стояла в углу гардероба, пряча в своих недрах одежду, стоящую целое состояние. Я заглянула внутрь, скептически оценивая содержимое и размышляя, от чего бы еще можно было бы избавиться. Пока я в сотый раз перебирала вешалки, в кармане джинсов настойчиво завибрировал телефон. Одной рукой держа вешалки с одеждой, второй я полезла в карман, извлекая трубку наружу.
- Слушаю.
- Умница, вот и продолжай заниматься этим умным делом, - сходу отозвалась Розали.
- Привет, Рози, - тихо хихикнула я. - Я тоже очень рада тебя слышать.
- Еще бы ты была не рада, - возмутилась подруга, но не дала мне и слова вставить. - Как себя чувствует моя детка?
- Наша детка, - послышался голос Эммет где-то на фоне.
- Твой ненавистный брат доводит меня до белой горячки, - фыркнула Роз. - Так как ты?
- Вроде получше.
- Мм, очень содержательный ответ, дорогая, - с сарказмом отозвалась подруга, явно ожидая более подробного и развернутого отчета.
- Ну... Я вчера была у... Ну...
- Святая устрица, неужели ты хочешь сказать, что все таки заглянула к Виктории?
- Ну... Я... В общем... Да...
Мне было до ужаса неловко признавать, что я сдала свои позиции и поддалась на провокации Роуз. Я точно знала, что теперь подруга использует этот случай, как напоминание о своей собственной правоте и превосходстве. "Помнишь тот раз, когда я посоветовала тебе сходить к психологу?" - спросит она, а потом дождавшись красноречиво молчания, добавит. - "Я оказалась права. Так что слушайся меня, детка". Манипуляции были главным козырем Роуз, как бы пошло и заезженно это не звучало.
- Ну и? Как она тебе? - в голосе подруги я отчетливо слышала любопытство.
- Хорошая.
- Слушай, ты сегодня до невозможности болтлива, - фыркнула Роуз.
- Ну ладно, мы с ней поговорили, я немного рассказала о тараканах у себя в голове, и она посоветовала мне найти что-то, чем можно было бы занять время. Так что теперь я провожу ревизию у себя в шкафу, собираясь выкинуть половину ненужных тряпок, а в скором времени планирую устроиться на работу.
На том конце провода воцарилась тишина, и лишь периодическое посапывание раздавалось в трубке.
- Роуз?
- Погоди, - перебила меня подруга. - Давай еще раз. Вики посоветовала тебе занять свободное время, так?
- Да...
- И поэтому ты решила выбросить половину дизайнерской одежды, на которую, в свое время, угрохала кучу денег, я правильно поняла?
- Ага.
- А еще тебе взбрело в голову устроиться на работу, верно?
- Абсолютно.
- Вау... - после недолгого молчания выдавила Роу.з - Святые угодники, моя девочка выросла.
- Спроси, куда она собирается устраиваться на работу, - раздался голос брата.
- Эмм, веди машину, - ругнулся Роуз. - Беллз, где планируешь зарабатывать?
- Я пока не знаю.
- Надеюсь это не стриптиз-клуб? Ты же знаешь, я эти вещи не одобряю.
- А как же поход в Пальмовую Ветвь два месяца назад? - приподнимая бровь, напомнила я, а Роуз закашлялся, чем-то подавившись.
- Понятия не имею, о чем ты, - зло шикнула мне в трубку подруга.
Все ясно, значит Эммет еще не в курсе.
Я снова хихикнула.
- Ладно, тогда как появятся вакансии, звони мне, будем выбирать тебе работу.
- Как скажите, мэм.
- И еще, Белла...
- Мм?
- Не вздумай ляпнуть при Элис о том, куда ты дела добрую часть своего гардероба. А то она родит раньше времени.
- Оу... Я – могила, - рассмеялась я в трубку и, попрощавшись, отключилась.
Покосившись на коробку, я стала размышлять над тем, куда бы ее деть. С одной стороны, можно было просто выкинуть все ненужные вещи. Отнести на помойку и избавиться от них. Но с другой стороны, все-таки на покупку этой одежду были потрачены немалые деньги, да и на ее поиски израсходовали немало времени. Так что у меня появилась весьма неплохая мысль, отнести весь данный хлам в отдел социальной помощи неимущим. Благотворительность - одна из тех вещей, которая позволяет тебе почувствовать себя человеком. Улыбнувшись своим мыслям, я быстро переоделась в уже привычные для себя джинсы и водолазку и взяла коробку с вещами. Пока я ждала лифт, телефон в кармане завибрировал во второй раз. Не знаю почему, но последнее время я не переносила какие-либо мелодии, режущие слух. Я кое-как выудила трубку из кармана и тут же поднесла к уху.
- Да?
- Привет, родная, - раздался на том конце такой родной голос.
- Привет, пап, - с мягкостью и теплотой в голосе отзывалась я.
Тут же захотелось его обнять.
- Как поживает моя Белоснежка?
В голове тут же вспыхнула картинка, но в отличие от тех, что были раньше, теперь не было обволакивающего разум тумана. Вспышка произошла всего на несколько секунд, и прежде, чем я успела что-то понять, исчезла из поля зрения.
- Хорошо, - поспешила ответить я, дабы заполнить образовавшуюся из-за очередного приступа паузу. - По тебе соскучилась.
- Ну еще бы, - фыркнул отец, но я чувствовала легкую улыбку в его голосе.
Сама не знаю почему, но мой родной отец кого-то сильно мне напоминал. Манерой, привычками и тоном голоса. Но каждый раз, когда я думала, что ухватила в разуме знакомый образ, он непременно ускользал от меня.
- Ты прости, что за эти три дня не звонил, - спокойно сказал Чарли. - У нас в последнее время на фирме сплошной сумасшедший дом. Но я исправно справлялся о твоем здоровье у Эдварда.
- Я тебе верю, - рассмеялась я.
- Так, ладно, перейдем к сути проблемы, - важно отозвался Чарли, откашлявшись. - Что ты делаешь сегодня вечерком? Хотел позвать тебя в гости, и кое с кем познакомить.
- Не с Рене часом? - ухмыляясь, поинтересовалась я, заходя в лифт, который наконец-то приехал.
- Ты помнишь? - удивленно поинтересовался отец.
- Смутно. В основном наслышана от Эммета.
- Вот маленький засранец, - возмутился Чарли .- Ну все разболтал.
- Я очень хотела бы с ней познакомиться, - не дав договорить Чарли его гневную тираду, прервала я. - И тебя увидеть, тоже не помешает. А то с твоей работой скоро забуду, как ты выглядишь.
- Ну вот и отлично, договорились, - довольно пропел отец, и я была готова дать голову на отсечение, что сейчас он попивает свой любимый шотландский скотч и пританцовывает. - Позвони мне, когда соберешься, я пришлю за тобой машину.
- Я сама доеду, - улыбнулась я, выходя в открывающиеся двери лифта. - Так что до вечера.
- Упрямый ребенок, - обижено фыркнул отец, добавляя. - До связи.
На улице меня встретило яркое осеннее солнце, которое, хоть и не грело, все же подогревало во мне тягу к жизни.
Так как я все еще не решалась садиться за руль своего автомобиля, то решила вызвать такси, а уже потом отправиться до дома пешком. Мне было плевать, что здание социальной помощи находится на другом конце квартала. В такую погоду было все равно, куда и сколько идти.
Вскинув руку, я поймала желтенькую машину, которую в детстве всегда считала сказочным персонажем, умеющим разговаривать. Забравшись внутрь, я продиктовала адрес, и водитель без лишних слов сорвался с места, направляясь вдоль оживленного бульвара.

Выйдя из здания социальной помощи неимущим, я испытывала удивительный прилив сил. Все вокруг казалось мне таким ярким и красочным, что косые взгляды работников социалки не смогли испортить настроения. Теперь мне предстояла первая самостоятельная прогулка по городу, который с 3-х лет являлся моим домом. Я знала верхний Манхэттен, как свои пять пальцев, а сейчас мне даже стало интересно, помню ли я все дороги, ведущие к дому. Спускаясь по Принстонс Плейс, я наслаждалась тянущимися до самого центрального парка аллеям деревьев, которые сейчас были окрашены в багрянец и золото. На моем пути мелькали рестораны и кафе, магазины и кинотеатры, каждый из которых вызывал громадную волну воспоминаний. На горизонте замаячил целый ряд небольших магазинчиков, среди которых ярким пятном виднелся тату салон.
Я остановилась перед разукрашенной витриной, словно зачарованная рассматривая фотографии работ мастера. Через стекла был виден зал и несколько посетителей, оживленно обсуждающих предоставленный каталог с татухами. В дальнем углу витрины я заметила небольшую табличку с надписью " Возможно выполнение индивидуальных заказов по эскизам клиента".
Я задумалась.
Эта идея показалась мне весьма интересной, особенно если учитывать непонятно откуда взявшуюся тягу к подобным вещам. Я улыбнулась своим мыслям, глядя на собственное отражение в зеркальной поверхности витрины, и отправилась дальше.
На улицах царило неслыханное оживление, люди сновали туда сюда, словно муравьи в своем муравейнике. Полагаю, дело все в грядущих выходных, которых все так ждут. Я шла по оживленного бульвару, смотря по сторонам и чувствуя, как вместе с голодом из желудка поднимается какое-то нехорошее предчувствие.
И в тот момент, как я переходила дорогу, в поле моего зрения попалась Принстонская больница.
У вас бывали моменты в жизни, когда вы точно знали, что что-то упустили? Что-то очень важное, что-то, без чего ваша жизнь будет пустой, глупой и бессмысленной? Может, у вас такого и не было. А вот у меня в тот самый момент, когда я увидела вывеску этой больницы, возникло именно такое чувство. Я точно знала, что в том месте осталось что-то очень важное для меня, об этом говорило мое сердце.
Я словно на автопилоте перешла дорогу обратно и направилась к зданию больницы, прижимая руки к груди. Может, это просто дежа вю? Может, мой разум лишь играет со мной? А между тем расстояние все больше и больше сокращалось, через стеклянные двери я видела приемную и снующих туда-сюда людей в белых халатах. Двери разъехались, впуская меня внутрь.
И тут очередная вспышка заставила меня вздрогнуть, словно по телу судорогой пронесся разряд электричества. И снова этот туман, размытые образы, нечеткие очертания. Снова я почувствовала, как почва уходит из-под ног, а кровь бешено пульсирует в висках. И лишь одно имя стрельнуло в голову, порождая болевые ощущения.
Триша.
Это имя снова и снова вертелось в голове, словно водоворот, затягивающий куда-то на глубину.
- Девушка? - донесся до меня голос, словно из-за толщи воды. - Девушка, вам помочь?
Я встряхнула головой, пытаясь избавиться от тумана, окутавшего меня, но от неожиданно наступившего бессилия, не смогла удержать равновесие. Чьи-то руки ловко подхватили меня, и над ухом забубнил тоненький голосок.
- Девушка, вам плохо? Позвать врача?
- Триша, - только и выдохнула я. - Я ищу Тришу.
- Тришу Брендон? - поинтересовался все тот же голос сверху.
- Д-да... Да, ее.
Даже не знаю, с чего я решила, что та Триша, которая запечатлелась в моей памяти, носила фамилию Брендон.
- Вам в кардиологию, это на 4 этаже, палата 502. Вы уверены, что сможете сами идти?
- Да, - тихо, но твердо ответила я, пошатываясь, поднимаясь на ноги. - Где у вас лифт?
- Прямо и направо.
Я кивнула и направилась в ту сторону, куда показала медсестра. Лифт был большой с алюминиевыми стенами, словно гигантская консервная банка, которая еще и передвигалась от этажа к этажу, не издавая ни единого звука. Кнопка над дверью зажглась, показывая цифру 4, и двери стали медленно открываться. Я приставными дюймовыми шагами вышла на этаж, чувствуя, как сердце бешено бьется в груди, а в висках, не менее бешено о стенки сосудов бьется кровь. Мелкая дрожь переросла в лихорадку, а паника волной окатила с ног до головы. Захотелось убежать. Мне казалось, что воздух в этом месте настолько спертый, что им невозможно дышать. Ни единого вздоха.
Я кое-как взяла себя в руки и направилась вперед по коридору, ища палату 502. Боже, что же за злосчастный приступ боли образовался в груди и завязался в тугой узел? Я дошла до палаты с номером, который мне дали в приемной. Обычная деревянная дверь, ничего примечательного. Лишь вверху красовалось три цифры - 502. Я ухватилась за ручку, чувствуя, как сердце пропускает удар, а в горле словно образуется заслонка, не дающая дышать. И снова боль.
Я повернула ручку, словно в замедленной съемке, и толкнула дверь, входя внутрь.
Удивительно, но эта палата выглядела почти так же, как моя несколько дней назад. Разница была лишь в оттенке цветов, преобладавших внутри, и количестве цветов на тумбочке недалеко от кровати. Палата была выполнена в пастельных тонах, а в вазе сиротливо стоял букет с герберами. Пищащие аппараты около кровати, жалюзи на окне. Но в тот момент меня больше интересовала девушка, мирно спящая на больничной койке. На вид ей было не больше 15, длинные прямые волосы цвета соломы аккуратно заплетенные в косу, доходящую до живота. Бледное личико было чересчур худеньким, и отдавало сине-сероватым свечением. Большие глаза плотно закрыты, и лишь на губах легкая полуулыбка. Капельница под ее правым боком и трубка, идущая к носу, красноречиво говорили о не самом лучшем состоянии здоровья. А я все еще стояла рядом с дверью, боясь пошевелиться. Прижав руку ко рту, мне вдруг захотелось заплакать. Дверь скрипнула и закрылась за моей спиной. Девочка что-то пробормотала себе под нос и заерзала в кровати. Ее веки задрожали, и в один миг взметнулись вверх, словно крылья бабочки. Глубокие серые глаза уставились на меня с удивлением, а я почему-то тут же вспомнила свой рисунок, сделанный вчера. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом по истощенному лицу девочки расплылась приветливая улыбка.
- Здравствуйте, - тихим, но ласковым голоском пропела девочка. - Вы мисс Пейн?
Я все никак не могла вымолвить и слово, какими-то испуганными глазами глядя на свою юную собеседницу. Девочка, в свою очередь, заметила мое замешательство и, тихо хихикнув, добавила
- Мой психолог?
Я машинально кивнула, сама не знаю зачем. По-хорошему, мне надо было бы бежать оттуда. Бежать от чувства даже вю, от боли, заряжающей воздух вокруг. А вместо этого я продолжала стоять, как вкопанная, все еще прижимая руки к груди.
- Тогда может, присядете? - предложила девочка, указывая на стул около кровати.
Я снова кивнула, медленно подходя ближе. Моя собеседница тихо закряхтела, пытаясь привстать, но невооруженным глазом было видно, что сил для этого у нее нет.
- Мисс Пейн...
- Белла, - еле слышно сказала я, вызывая еще одну улыбку на лице девочки.
- Белла, не могли бы вы помочь мне немного? - она игриво сморщилась, разводя руками и, намекая на свою полную беспомощность. - Обычно я не прошу о помощи, люблю все делать сама. Но сегодня что-то у меня совсем нет сил.
И снова я кивнула скорее на автопилоте, рефлекторно, нежели осознанно. Я подошла вплотную к кровати и, одной рукой приподнимая девочку, разместила подушку повыше, чтобы моей новой знакомой было удобнее. Я не смогла не отметить, насколько легким было тельце девочки. Словно я держала в руках тряпичную куклу, а не живого человека. Облокотившись на подушку, девушка тяжело и шумно дышала, как будто она только что пробежала несколько миль без остановки. Я вернулась на свое место, на стул рядом с кроватью, и принялась рассматривать улыбающееся лицо своей собеседницы.
- Кстати, я Триша, - отозвалась она, но тут же быстро добавила. - Хотя о чем это я, вы итак знаете, как меня зовут.
Триша вновь улыбнулась, глядя на меня, откидывая голову на подушку, словно она устала. А я сидела и не могла понять, почему она улыбается?
- Ну? - выжидающе поинтересовалась девушка.
- Что "ну"?
- Может, мы начнем? Как это у вас психологов называется? Сеанс? Беседа?
- Ах да, прости, - спохватилась я, вспоминая, что мне еще и нужно притворяться не той, кем я являюсь на самом деле. - Ну... давай начнем... Тебе есть, что сказать?
Триша на мгновение задумалась.
- Мм… думаю все не так плохо, как было в прошлый раз, – задумчиво начала девушка, ведя взглядом по потолку, словно пытаясь найти там что-то интересное. – Сейчас я более-менее смирилась с ходом вещей.
Триша, наконец, дошла до конца потолка, спустилась взглядом по стен, и посмотрела на меня.
- Да-да, я знаю, о чем вы думаете, – слегка улыбнулась девушка, откидывая голову на подушку и устало выдыхая. – Отдельная палата, качественный уход, дорогостоящие препараты. Вот только я не уверена, что все это поможет. И стоило ли брату браться за какую-то работу в другом штате, чтобы всё это предоставить.
Я слушала девочку, лежащую на больничной койке, и поражалась, откуда она только черпает силы для разговора. Ее худенькое тело, казалось, совсем утратило способность передвигаться, а бледное личико было похоже на фарфор, совсем тонкий, хрупкий и прозрачный. Я оглядывала ее с ног до головы, и от головы до ног, а она тем временем не прекращала о чем-то рассказывать. Мне было трудно уловить нить ее причудливого и запутанного повествования, удавалось лишь иногда выхватывать отдельные кусочки, словно украденные крошки со стола шкодливым псом. А Триша, между тем, все говорила, рассказывала. Иногда мне казалось, что она читает сказку по своей любимой книжке или наизусть. И лишь смотря в ее прозрачно серые глаза, я понимала, что это никакая ни сказка, а история ее жизни.
- Я, наверное, вас утомила, – выдохнула девочка, прикладывая дрожащую худенькую ручку ко лбу и, словно хватая воздух ртом, причмокивая пересохшими губами.
- Что ты, ничуть, – поспешила успокоить я ее.
Мне отчаянно хотелось быть полезной. Сделать хоть что-то, чтобы облегчить это бремя, которое упало на столь хрупкие плечики девушки. Я уже и забыла о своих проблемах, о собственной беспомощности. Во мне лишь проснулась… материнская забота, так это называется?
- Может тебе воды принести? Или еще одну подушку?
- Нет, спасибо, – наигранно бодро улыбнулась Триша и на минуту прикрыла глаза, словно пытаясь найти невидимый источник сил. – В общем… хотя все не так радужно, я стараюсь держаться. Ради Тош. Ради брата.
- Ты молодец, – тихо проговорила я. – Не каждый может держаться в таких обстоятельствах.
Триша улыбнулась и хотела снова начать что-то рассказывать, как в палату вошла медсестра. Невысокая девушка с темными, забранными на макушке волосами с прозрачным пакетом в руке подозрительно посмотрела на меня, но заметив, как Триша доброжелательно настроена, видимо, решила, что я не опасна и обезвреживать меня не стоит.
- Триша. Я принесла твое лекарство, – пропела девушка, расплываясь в улыбке.
- Уф, – смешно сморщилась девушка. – На завтрак, обед и ужин… одно и то же.
- Прости куколка, но ничего не поделаешь. Это предписания врача.
Слушая разговор Триши и медсестры, я поняла, что девушку тут явно очень любят. Да и стоило ли удивляться этому факту, ведь девочка была похожа на Алису, попавшую в зазеркалье жестокого мира. Пока Триша вела непринужденную беседу с Пэтти, которая умело ставила очередную капельницу, мой взгляд упал на больничную карту девушки, прикрепленную к изголовью кровати. Вывернув голову на 180 градусов влево, я попыталась разглядеть хоть что-то из написанного на бумаге. По большей части я мало что поняла, ведь почерк врачей – не для смертных людей, и всем это известно. Но одну фразу мне все же удалось прочесть. Графа диагноза пестрела красноречивым словосочетанием, написанным черными глеевыми чернилами.
ИБС (Ишемическая болезнь сердца)…