Глава 47
Когда мистер Садист подходит достаточно близко для того, чтобы оценить ситуацию и в полной мере насладиться зрелищем моей беспомощности, Луиза уже не плачет. Она торопливо утирает слезы подолом своей вытянутой футболки. При этом мой взгляд помимо воли приковывают бледные, похожие на забравшихся под кожу змей, рубцы на впалом животе. Отвратительные свидетельства того, что падение из окна не было наспех сочиненной сказкой и результатом воздействия одних лишь таблеток на неокрепшую психику. Лишних сто баллов к версии о том, что все так и было, и несколько лет назад эта циничная и злая девочка растворила тяжелые створки, встала на подоконник и оттолкнулась.
Сначала мистер Садист смотрит на покрасневший распухший нос Луизы, потом на мои босые ступни, и трудно сказать, чему он придает большее значение. По крайней мере, ни о том, ни о другом он не заговаривает. Прикрыв веки, как будто солнце внезапно стало слепить ему глаза, он обращается к девочке-войне:
- Ты разве не должна быть в клинике? Ты снова сбежала?
- Ни черта подобного, - опустив и кое-как разгладив футболку, Луиза дерзко вскидывает голову. Она смотрит на Эдварда, глаза ее до сих пор обличительно блестят, и, кажется, будет достаточно одного слова для того, чтобы вновь полились реки слез.
- Так что же случилось?
- Это все бабушкины идеи, - Луиза с показным отвращением кривит лицо. - Она забрала меня из центра. Ты разве не в курсе, какой сегодня важный день? Даже поважнее, между прочим, чем тот, когда я вышла на улицу через окно.
Последние слова, как пули. Они вонзаются в совершенное и такое сильное тело мистера Садиста, за пару секунд превращая его в мистера Страдальца. Боль – острая и непереносимая – раскалывает идеальную маску спокойствия на его лице. Что бы тут ни происходило, но Луиза прямо сейчас со всей силы воткнула в и без того незаживающую рану новый кинжал. И сделала она это вполне целенаправленно, рассчитывая получить именно тот результат, который получила. Удар мощный. На то, чтобы придти в себя и нацепить бесстрастную личину, у Эдварда уходит минута. По его меркам это, считай, что вечность.
- Луиза, хватит. Сколько ты будешь на этом делать прибыль?
- Что мне остается? Я теперь бедная девочка-инвалид и, значит, имею право на все привилегии, положенные бедной девочке-инвалиду, – она делает паузу. - Не волнуйся, Белла в курсе ситуации.
- Я не сомневался. Ты готова просветить каждого, кто не убежит от тебя через десять секунд.
- Да, но она не убежала. Возможно, потому что была босиком, но не моя вина, если чертова обувь так ее подвела.
- Тебе, в самом деле, не надоело?
Луиза пожимает плечами, такими худыми и хилыми, что я жду услышать звук гремящих костей. Однако, кроме тяжелого дыхания мистера Садиста, не слышу ничего. Это дыхание наполняет все свободное пространство, оно набатом звучит в голове, как нерасшифрованное послание пришельцев. Я, правда, не могу распознать сигналов, которые он посылает, и не понимаю, чем все может кончиться и как предотвратить трагедию.
- Жалость – мое единственное развлечение. Единственно доступное. И если меня не жалеют мои же родные, стоит ли удивляться, когда я ищу сострадания у кого-то еще?
- Прекрати, - голос Эдварда резко меняется. Он становится убийственно спокойным и бесстрастным, и им правда можно убивать. Мистер Садист включает знакомый мне режим "я непробиваемая стена". Я инстинктивно делаю пару шагов назад, но замираю, охваченная любопытством.
- Не буду я ничего прекращать.
- Ты выходишь за рамки.
- Для меня нет рамок, никаких, ясно? – девочка переходит на крик, ее лицо искривляется от злости.
- Послушай меня, Луиза...
- Катись к черту! Что ты мне сделаешь? Что ты посмеешь сделать ребенку-инвалиду?
- Для начала я отниму у тебя гребаные сигареты.
- Только попробуй!
- Слушай меня внимательно, - мистер Садист слегка подается вперед и опирается руками на подлокотники инвалидного кресла Луизы. - Я сказал, что это будет для начала. После этого я привяжу тебя к стулу и запру одну в комнате. Найму человека, чтобы кормил и поил тебя из ложечки, и посмотрим, как ты себя будешь чувствовать, когда не сможешь выливать на окружающих яд. Как тебе понравится вариться в собственном яде, ощущать его вкус каждый час днем и ночью. Понравится тебе это?
- Ты никогда так не поступишь, - Луиза не выглядит напуганной. Прямая как палка и величественная как королева, она сидит в своем кресле и не отводит взгляда. Мистер Садист не может нанести ей ни одного реального удара, но мне кажется, он на самом деле и не хочет. Все, что он заявляет, он говорит для меня, желая показать что-то мне, а не девочке-войне. Но что он хочет показать и чего ждет от меня? Что я должна сделать или сказать?
- Поступлю.
Эдвард выпрямляется и занимает прежнее место, Луиза закатывает глаза, потом, выдохнув и, по-видимому, желая сменить надоевшую тему, смотрит на меня. Словно ничего и не произошло, она говорит:
- Кстати, я обещала познакомить с тобой Беллу.
- Мы знакомы, - Эдвард без особых усилий притягивает мое застывшие тело к себе, я даже и опомниться не успеваю. - Она моя подружка.
- Подружка – это, в смысле, верный друг, мы вместе бухаем и все такое, или между вами нечто большее?
- Считай, нечто большее. Предвосхищая твой вопрос, отвечу, в смысле, любовь до гроба.
- Я растрогана, - Луиза делает вид, что вытирает набежавшие слезы. - А еще говоришь, что я перегибаю палку, давя на жалость. Да ты сейчас побил все мои рекорды.
Наблюдая их представление, я не сразу понимаю, что могут значить для меня слова Луизы. Когда до меня доходит, что мистер Садист и есть тот самый первостатейный мудак, мне с трудом удается удержаться от обморока. Крепко вцепившись в руку Эдварда, я вновь разглядываю Луизу, но уже в ином ракурсе. И пожалуй, теперь я вижу общие черты. Жесты, улыбка и даже манера держать сигарету. Все это, но искаженное болезнью, вполне отчетливо свидетельствует о близком родстве. О боже, я делаю судорожный вдох. Мир не сходит с ума, вместо этого он решил свести с ума меня.
- Между прочим, твоя любовь до гроба сдала тебя. Ты снова употребляешь?
- Не лезь не в свое дело.
- Разумеется, оно мое, - Луиза изображает возмущение. - Мы ведь отец и дочь, а между родителями и детьми не должно быть никаких секретов. Кстати, Эсми знает? Между вами так же, как и между нами всеми, нет постыдных тайн? Или мне стоит ее просветить?
- Просто успокойся. Когда придешь в себя, мы поговорим. Мне есть что тебе сказать.
- О, я ждала этого столько лет, - тут даже я слышу в голосе девочки-войны издевку. - Мне тоже есть что тебе сказать, папа.
Луиза говорит что-то еще, но Эдвард, схватив меня за локоть, тащит в сторону дома. Он наверняка должен быть расстроен перепалкой с дочерью, но я боюсь его утешать.
Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr