Глава 27

Розали появляется не в самый подходящий момент. Именно тогда, когда я с набитым пастой ртом встаю под душ. Вообще, тут любой момент был бы неподходящим. Просто потому, что я не хочу появления Розали в своем доме до тех пор, пока здесь же находится мистер Садист. Мне кажется, из их встречи ничего хорошего не выйдет. И будет замечательно, если просто не случится катастрофы. Хотя, казалось бы, взрослый мужчина, взрослая женщина. Усмехаюсь. Взрослый психопат с чертовой кучей нерешенных внутренних проблем и взрослая вздорная, привыкшая никого не слушать, женщина. Возможно, если я дам Розали нож, у меня появится шанс избавиться от мистера Садиста. А, возможно, она понравится ему куда больше, чем я. Слишком многое возможно.

Оставив краны открытыми, я осторожно подхожу к двери. Прикладываю ухо к тонкому дереву и пытаюсь разобрать, о чем они разговаривают. С мокрой головы стекают холодные капли воды, влажная кожа покрывается мурашками. Наверное, разумнее было бы все же принять душ и выйти из ванной, но я так редко действую, согласуясь с голосом разума, что мне проще замерзнуть и умереть от воспаления легких, чем начать думать головой и действовать логически.

- Вдова Хейл, - голос у мистера Садиста, как всегда, ровный. Четкий. Как молоток, а слова, как гвозди. Расслышать ответ Розали не получается, все, что я разбираю, это шипение рассерженной змеи. Еще бы, на моей памяти вдовой ее называл разве что священник, да и то на похоронах. Как говорится, ситуация позволяла. Но чтобы какой-нибудь хам сказал ей это в лицо, такого не было, и это обязано плохо кончиться.

- Можно подумать, я в чем-то слукавил.

Опять змеиное шипение и стук каблуков.

- Я буду называть вас вдовой Хейл, и ничего вы не сможете сделать. По крайней мере, до тех пор, пока не поймаете в сети новую жертву и не станете миссис кто-то там. К счастью, с этим у вас проблем не бывает, так что я уверен, при следующей встрече ситуация естественным образом переменится.
У меня не хватает воображения придумать хоть одну причину, по которой мистер Садист нападает на Розали. Или это всего лишь очередное проявление его неадекватности и мне не стоит искать логику там, где ее нет?

Задумавшись, я наваливаюсь на дверь чуть сильнее, а поскольку замок не защелкнут, то этого оказывается достаточно для того, чтобы дверь открылась и я выпала из ванной, сделала по инерции пару шагов вперед и вцепилась в руку мистера Садиста.

- Восхитительное появление русалки из пенных вод, - комментирует мистер Садист, и по его тону трудно сказать, что он в самом деле не восхищен. А восхищаться-то ведь тут нечем. Растерянная мокрая девка, абсолютно голая и красная от стыда. Не самый элегантный мой выход, но самый эффектный, вот это точно. Розали в шоке и только моргает, застыв и не донеся руки до открытого рта.
- Белла, а ты не хочешь одеться? - кое-как справившись с собой, выдыхает подруга только спустя минуту. Целых шестьдесят секунд, в течение которых я не знаю что делать и понимаю по сути только одно – мистер Садист пожирает взглядом каждый миллиметр моего обнаженного тела. Разумеется, он играет роль парня Беллы Свон и роль ему много чего позволяет, но мне чудится в этом разглядывании и его личный интерес.

- Вдова Хейл, лучше вам уйти. Белле потребуется время для того, чтобы придти в себя. Ваше присутствие ее смущает еще больше.

- А ваше?

- Ну к моему-то она привыкла. И поверьте, ничего нового я не увидел, ничего такого, чего не видел бы раньше.

После встречи с мистером Садистом я явно стала чаще взывать к Господу. Не сказать, чтобы мои просьбы были исполнены любви и милосердия, но, по крайней мере, они искренние. Я искренне прошу Бога, чтобы он немедленно прикончил Эдварда, не дал ему унизить меня сильнее и остановил уже этот фарс.

- Давайте встретимся чуть позже, за обедом? – предлагает Эдвард.

Розали соглашается и выбирает один из самых дорогих ресторанов – она все еще хочет сохранить лицо. Попытка довольно жалкая, и мистер Садист с легкостью отбивает эту подачу. Безразлично кивнув, он буквально выставляет Розали вон.

Момент истины или как там оно называется? Полная задница, вот как. Короче, я в полной заднице. Голая и поблизости нет ничего, чем можно было бы прикрыть наготу, а дверь в ванную перегораживает Эдвард. Стоит мне только сделать шаг, как он сможет меня схватить, и тогда мы не просто будем рядом, а я при этом буду без одежды. Это совсем другой расклад. Говорю же, я в заднице и спасение невозможно.

- Ты стесняешься своего тела?

- О господи, тебе легко так говорить, это же не ты стоишь без трусов.

- Могу их снять.

Не знаю, можно ли покраснеть сильнее, но, кажется, умереть от стыда вполне реально. Я уже на пороге вечности, стоит мне только представить, что в этой ситуации голыми окажемся мы оба. Это настолько пугает своей дикостью и новизной, что сильнее всего на свете я хочу, чтобы так оно и случилось. Но поскольку все мы дети условностей, а правила приличия велят мне рьяно отрицать наличие подобных фантазий, то я истово и отвергаю – мотаю головой так, что мокрые волосы больно хлещут по спине и плечам.

- Белла, а что тебя так напрягает?

- Ты, на хрен, шутишь? Я, на хрен, знаю тебя два дня, и это меня напрягает.

- Считаешь, вид обнаженной женщины меня смутит? Удивит? Порадует?

- Это викторина? Тогда вариант «С» - порадует.

- Ну тогда уж вариант «Д», - говорит мистер Садист и, сделав несколько широких шагов, оказывается в паре дюймов от меня. Словно раздумывая о дальнейшем сценарии, он осторожно проводит пальцами по предплечью, переходит на плечо и шею. Если он еще раз спросит, что меня напрягает, я скажу ему: "трахни меня". Пусть вообще хоть что-нибудь спросит. Но он, разумеется, не спрашивает. Зачем вопросы тому, у кого есть все ответы.

Он просто молча разглядывает не прикрытое одеждой тело. И я клянусь, ни один кардиолог после такого не найдет моего сердца, я и сама не найду – оно просто куда-то провалилось и там замерло, хотя только что отсчитывало удары со скоростью машинки для денег, считающей новенькие банкноты. Сотен пять в минуту, не меньше.

- Глядя на тебя, Белла, я не могу понять себя.

Господи, господи, господи, да заткнись ты. Мне ведь не нужны откровения. Я поняла, что просто хочу зайти дальше. Определенно дальше, чем заходила с Джейком. А с ним мы, собственно, уже почти дошли до конечной стадии. Теперь же я хочу пройти и ее. А вместо этого голая и почти сухая – ну, в смысле, что кожа уже высохла, а так я бы не сказала – стою тут и слушаю все эти признания. Просто исповедь какая-то, но весьма странная.

- Это нечто мне недоступное. Я часто спотыкался, налетал на стены и подходил к преградам. Но с тобой это не кочки, стены и преграды, это бездна, - он прикрывает глаза, и я впервые вижу, как проступает печать усталости на его лице. - Не та бездна или пустота, которой ты являешься. Хотелось бы думать, что это просто физиология и прочая херня, но иногда мне непросто, поэтому давай договоримся – ты не станешь усложнять мне задачу.

- Я помню, усложняя задачу тебе, я усложняю ее прежде всего себе. Но это же не я. Я ничего не делаю. Это все ты сам.

- Ты выскочила из ванной без белья.

- Ты сам заставлял меня раздеваться.

- Я должен был себя переломить.

- Видимо, ты что-то там у себя не доломал. Схалтурил, Эдвард? Никакой ты не супергерой, и достаточно голой груди, чтобы разбить в прах все твои щиты и крепости, - слова вылетают раньше, чем рождается мысль, теперь-то я это знаю. Неужели нельзя было, как обычно, промолчать? Но тут, похоже, как с поездом – спустив один вагон под откос, пускаешь и весь состав. Послав Эдварда один раз, я, кажется, запустила некую реакцию в собственной голове и теперь еще долго буду пожинать горькие плоды.

- Попробуй.

После такого решительного "попробуй" я думаю, что он развернется и уйдет, но он продолжает стоять с прикрытыми глазами.

- Понятно, ты опять тренируешь свою выдержку. Ладно, не спеши, я еще могу постоять, раз тебе это так необходимо.

- А послать меня не хочешь, как утром?

- Нет, не хочу.

- Кто бы сомневался. Твоя озабоченность была видна сразу.

- Знаешь что, я замерзла. Поэтому или мы разбегаемся и я наконец оденусь...

- Или что?

- Ну не знаю, с девственницами же ты не спишь.

- Я просто не люблю с ними спать, но я же не говорю, что мне никогда не приходилось.

- Мы опять препираемся.

- Хорошо, давай помолчим.

- Нет. Мне надоело.

Я пытаюсь развернуться, но уж, конечно, мы еще ни один разговор не закончили тогда, когда этого хотела я, почему же теперь он должен делать исключение. Тот факт, что в этот раз на мне нет белья, кажется, ничего не меняет, или, напротив, лишь все усугубляет. Ловко схватив за руку, Эдвард вновь притягивает меня к себе. И судя по всему к нему в этот момент вернулось самообладание. Я вновь напомнила ему, что являюсь жертвой, которая полностью в его власти и не умеет быть непреклонной. Мне нужно было стоять до конца, вот.