Глава 43. Останься
BPOV

— Карлайл, — обратилась я, вставая и вытирая слезы. — Если позволите, у меня свидание с женихом.
Я сделала два уверенных шага, когда Карлайл откашлялся.
— Хм, тебя подвезти?
А. Да. Точно.
— Да, пожалуйста.
Карлайл пытался не рассмеяться, беря мою ручную кладь и провожая к выходу. Я постаралась не думать о чемодане, ехавшем по ленте с одним Джейком в качестве сопровождающего. Кажется, больше никогда не увижу свое белье.
Я ожидала, что буду нервничать. И я нервничала, что Эдвард не захочет меня обратно, решит, что вернулась только из-за того, что Карлайл рассказал мне правду. Но на самом деле, не была уверена, что смогла бы пройти через это. Сказанное его отцом просто стало последней каплей. Я чувствовала себя неправильно… делая каждый шаг от Эдварда. И, конечно, беспокоилась из-за возвращения, но предвкушение, что все раз и навсегда разрешится с друзьями и Эдвардом, пересилило все тревоги.
Карлайл же напротив, казалось, боялся все больше и больше, приближаясь к парковке.
— Что тебя гложет теперь, папочка К? — спросила я его, чуть ли не бегом направляясь к его «Мерседесу» и таща его за руку с собой.
— Папочка К? — переспросил он, и я покрылась румянцем, а думала, что эту реакцию оставила давно позади.
— Да, аргх, просто забудьте, что я произнесла это вслух, мистер Каллен, — пробормотала я, позволяя мужчине положить мой чемодан в багажник и подпрыгивая рядом с пассажирской дверью.
— Что если мы остановимся на золотой середине? — рассмеялся он, открывая дверь и придерживая ее для меня. — Зови меня Карлайл, я настаиваю.
Я закатила глаза от того, что он проигнорировал мой вопрос, и села в машину, заметив на часах на приборной панели, что уже немного за полночь.
— У вас есть ключ от квартиры Эдварда? — поинтересовалась я, когда Карлайл выехал с парковки. Свой я отдала Джасперу, не хотелось поддаться соблазну пойти туда и свернуться в библиотеке или понюхать бальзам после бритья Эдварда. — Он, наверное, будет спать.
Я практически уверена, что Карлайл покраснел, пробормотав:
— Да, он дал мне ключ, когда только переехал. Он все еще у меня на брелке.
И именно поэтому я не могла ненавидеть Карлайла Каллена, несмотря на все неправильные решения, принятые им.
— К тому же, — продолжил он неуверенно, — я не хочу вмешиваться, но думаю, что мне следует объясниться с Эдвардом, я пытался поговорить с ним в субботу…
— Что? — пискнула я, перебив его удивленно. Эдвард знал, что стипендия была обманом? Если так, то он, наверное, считает меня жуткой стервой, которая взяла то, что ей не принадлежало. — Что он сказал?
Мы покинули ярко освещенный гараж и ехали в относительной темноте, но голубая подсветка приборной панели позволила мне увидеть страдальческое выражение лица Карлайла.
— Я не смог с ним поговорить, — признался он тихо и виновато. — Он не особо справлялся с вашим разрывом.
— О, — в горле встал ком, не давая мне нормально сглотнуть. Я откашлялась. — Вы можете поговорить с ним первым, если хотите. Будет лучше рассказать правду.
— Спасибо, Белла. Не могу представить кого-то лучше для моего сына.
Я покраснела (снова) от его комплимента и молча молилась, чтобы он оказался прав.
К моменту, когда мы подъехали к пентхаусу, напряжение и надежда переполняли меня, довольно комично на фоне Карлайла, который слегка позеленел. Но мы оба были решительно настроены на разговор с Эдвардом, да так, что не обратили внимания, что время приближалось к часу ночи.
Свет в коридоре и на кухне был выключен, но хватало и того, что попадало с улицы. Проверив библиотеку и гостиную, мы убедились, что Эдварда там нет, Карлайл опустился на диван, а я пошла будить его.
Как можно тише я открыла дверь спальни Эдварда, нашей спальни, заметив, что шторы открыты, и было все видно.
И что предстало перед моим взором.
Эдвард лежал на спине, постанывая тихо во сне. Простыни сползли за пол, наполовину открывая его обнаженное тело и бронзовые волосы между ног. Одна рука лежала на бедре, словно он собирался начать касаться себя в любой момент.
Гормоны вступили в игру, слишком шикарная возможность, чтобы можно было ее упускать.
Не задумываясь о Карлайле в соседней комнате, или что технически наши отношения закончены, или своей злости на него из-за последнего разговора, я была обязана залезть к нему в постель и удивить его.
Я скинула кроссовки и носки, как можно быстрее избавилась от узких джинсов, стянула футболку через голову и забралась на кровать. Словно ниндзя, опустилась на матрас и скользнула ногами под простынь. Затем задержала дыхание и прижалась к нему.
А сейчас позвольте кое-что рассказать вам об Эдварде Энтони Каллене.
Придурок пристает во сне, лапает за грудь и тяжело дышит в шею. Так что я знала, что пройдет немного времени, и он неосознанно заметит мое тепло у тела. И точно, через пару минут трения об него Эдвард зашевелился.
Его руки опустились на меня, обнимая за талию, и он перевернулся, прижавшись к моей спине грудью. Я услышала его вздох, когда он уткнулся мне в волосы лицом, и разулыбалась, когда его член напрягся у моей задницы. Задрожала, почувствовав, как между ног стало мокро. Потому что где-то на подсознательном уровне знала, что если у Эдварда встал, то мне лучше быть готовой для него.
Когда я прижалась к нему особенно плотно, Эдвард простонал во сне и поднял руку выше, хватаясь за прозрачный бюстгальтер. Его член был сплюснут между его животом и моей поясницей, находясь практически в полной боевой готовности, и я поняла, что он начал просыпаться, услышав его хриплое «Белла».
Не желая терять больше ни секунды его блаженного неведения - как только проснется, начнутся ругань, слезы и прочие ужасные вещи, - я развернулась и закинула ногу ему на таз, чтобы он уперся членом во внутреннюю сторону моего бедра. Его веки задрожали, он вновь прошипел мое имя, грубо схватив меня за ногу и зажав ее между своих, двигаясь подо мной.
Я только собралась атаковать его языком, когда глаза Эдварда распахнулись. Я ожидала увидеть его удивление при виде меня, что он выпрыгнет из постели с ругательствами в мой адрес или заорет как педик, но ничего такого не случилось.
Вместо этого, он прерывисто выдохнул и выругался при моем виде, накрыл мое лицо руками и прижался к моему лбу своим, остановив взгляд на моих губах.
— Не хочу просыпаться… — пробормотал он, его голос с хрипотцой, облизнул губы и приподнял голову, собираясь меня поцеловать. — Останься со мной, Ангел, пожалуйста…
Я почувствовала себя как скотина. Он думал, что это сон. И я знала, просто знала, что все сказанное в пятницу было ложью. Про встречи с другими людьми, про последний трах, все это была полная брехня. Эдвард смотрел на меня, словно солнце вставало благодаря мне, будто я была его личным спасителем.
Убрав лицо из его хватки, я села, хотя отворачиваться от чистой тоски в его взгляде было сущей пыткой.
— Эдвард, ты не спишь. Это все по-настоящему, — тихо сказала я ему, потому что не позволю нашему следующему поцелую произойти тогда, когда он считал, что все это плод его воображения.
Поняв, что происходит, Эдвард, наконец, среагировал так, как я ожидала: резко сел и уставился на меня широко распахнутыми от шока глазами.
— Белла? — выдохнул он, словно я мираж, готовый исчезнуть в любую минуту. — Что ты тут делаешь? Твой самолет вылетел в полночь по расписанию, погодные условия идеальные. Я проверял. Что произошло?
На глазах выступили слезы от одной только мысли, что, несмотря на то, как мы расстались, Эдвард все равно проверил, в порядке ли я.
— Я не смогла, — призналась я, вытирая глаза простыней. Дикая надежда блеснула в его взгляде, и его руки машинально легли на мои плечи. — Твой отец приехал за мной.
Он задохнулся, с силой сжимая меня. А затем начал говорить, спотыкаясь на словах, словно не мог дождаться, когда скажет их.
— Он пришел? Да он не имел никакого права. Да, он пытался поговорить со мной в субботу, но я не думал, что посмеет вмешаться в твои дела. К тому же, твой отъезд от м… твой отъезд это же исполнение мечты.
Черт. Кажется, Карлайл получит по морде.
— Он вроде как ждет тебя в гостиной, мы подумали, что будет лучше, если он объяснит тебе ситуацию.
Одна его бровь взметнулась вверх.
— Какую ситуацию?
Ту, после которой я надеялась лечь спать в этой постели до рассвета.
— Хм, я правда считаю, что тебе следует поговорить с отцом… — я замолчала, избегая его взгляда, что было сложно — Эдвард накрыл мое лицо ладонями и пристально смотрел на меня.
Он встал на колени и погладил мои щеки большими пальцами, настороженно смотря мне в глаза.
— Меня правда не волнует, ответственен ли отец за апокалипсис. Белла, Ангел, — он втянул воздух и сбивчиво спросил: — Ты остаешься в Нью-Йорке?
Я утвердительно качнула головой в его больших ладонях и наблюдала самое потрясающее изменение в нем. Словно разрушение Берлинской стены, напряжение покинуло его тело, а его руки повисли по бокам, будто он не мог держать их. Он судорожно выдохнул, такое чувство, что вернулся с того света.
Его очевидное облегчение высосало все силы, но они тут же вернулись, потому что Эдвард подскочил и снова поймал мое лицо. Зеленые глаза устремились на мои губы, клянусь, я чувствовала, как кровь пульсировала в них в ответ.
— Могу я тебя поцеловать, пожалуйста, милая? — его дыхание на моей шее все еще отдавало зубной пастой. — Пожалуйста?
Гормоны отчаянно приказывали наклониться и захватить его припухшую нижнюю губу своими, но разум вклинился до того, как я зашла слишком далеко.
— Я знаю, что забралась к тебе в кровать, потому что такую возможность сложно упустить, но тебе надо поговорить с отцом, а потом и со мной. Выяснить все до того, как мы решим что-то делать.
Он снова изучал меня, его взгляд метался между моих глаз, словно пытался прочесть мысли. Наконец, Эдвард осторожно отпустил меня и поцеловал в кончик носа.
— Это и твоя кровать тоже, — проворчал он, вставая. — Всегда.
Я бы ему ответила, но он стоял передо мной голый, потирая одной рукой живот, а второй потягиваясь. Я практически уверена, что закапала слюной простыни из египетского хлопка, и тоже встала.
Эдвард неохотно вошел в гардеробную, чтобы одеться, постоянно кидая на меня взгляды через плечо, боясь, что я превращусь в дым. Он вернулся в пижамных штанах и рваной футболке, покачиваясь на пятках, готовый покончить со всем, как и я.
— Постарайся не врезать ему, хорошо? — осторожно попросила я, облокотившись к двери спальни и борясь с желанием пригладить его волосы, но это лишь приведет к постели. — Помни, что он сделал это, но последнее слово было за мной.
Я включила свет и накинула обратно одежду, так что с легкостью заметила, как Эдвард гневно прищурился. Не тот гнев, что показывал мне, когда я дразнила его, и он собирался на меня накинуться, а тот, что показывает… гепард в Серенгети. Такой гнев придал опасности его следующим спокойным словам.
— Ничего не обещаю, дорогая.
Несмотря на злость к отцу, он протянул мне руку в покорном жесте, словно ожидал, что я оттолкну ее в отвращении. Склонил голову, робко смотря на меня из-под ресниц, и я поняла, что пропала.
Взяла его за руку и открыла дверь, вытаскивая все еще безропотного Эдварда в гостиную. Он выводил круги на моем запястье большим пальцем, но, когда мы оказались перед Карлайлом, осторожно убрал руку и сжал ее в кулак.
— Ты хотел что-то сказать мне? — Эдвард спросил пугающе спокойно, постоянно посматривая на меня. Его взгляд менялся от защитного к уязвимому, мечась между мной и отцом.
— Почему бы мне не оставить вас наедине? — предложила я, видя, как нервничал Карлайл, и желая ослабить неловкость.
— Спасибо, Бе… — начал он, но остановился, когда Эдвард развернулся ко мне, выглядя на грани паники.
— Не уходи, — прошептал он, хватая меня за руки и целуя костяшки пальцев снова и снова. — Не надо, прошу.
— Я подожду в библиотеке, — осторожно сказала я, стараясь не разрыдаться от отчаяния в его взгляде. — Ты можешь прийти за мной, когда закончишь.
Эдвард так сильно впился зубами в нижнюю губу, что казалось, будто прокусит ее, но отпустил руки и коротко кивнул.
— Я быстро, — пообещал он. — Пожалуйста, останься.
Уверена, вина на лице Карлайла была такой же, как на моем собственном. Какой смысл был заставлять Эдварда проходить через это, если я сама не могла? Да, Эдвард тоже принял активное участие в нашем расставании, но это мои амбиции привели нас к этому.
Двадцать минут я расхаживала по библиотеке, когда услышала, как взвыл Эдвард, а Карлайл издал глухое «Уф!» Надеюсь, он не сломал снова нос отцу. Когда я вбежала в комнату, Карлайл сидел на диване, задрав голову, а Эдвард стоял над ним.
— Все порядке? — спросила я нервно.
— Нормально, — ответил Карлайл гнусаво, махнув свободной рукой. — Все нормально.
— Он как раз уходил, любимая, — сообщил Эдвард, сосредоточившись на моем лице, словно запоминая его черты на будущее. — Теперь мы можем поговорить.
Я хотела было согласиться, но один взгляд на убитого горем, разбитого, сожалеющего Карлайла, и поняла, что должна дать ему возможность объясниться. Я не сомневалась, что он не успел рассказать сыну больше, чем о своей роли в том, чтобы вывезти меня из страны.
— Ребят, я вас снова оставлю, — я не обратила внимания на настороженный взгляд Эдварда, подошла к нему и сжала его ладонь, прошептав на ухо: — Я не говорю, что это было правильно, но Карлайл так поступил только из любви к тебе. Пожалуйста, хотя бы выслушай его.
Эдвард опустил голову, чтобы оказаться на уровне моих глаз, оценивая искренность моей просьбы.
— Я делаю это ради тебя, — наконец выдохнул он, сорвав с моих губ поцелуй до того, как я расцепила наши руки.
Я вернулась в библиотеку, и когда через пятнадцать минут Эдвард неуверенно прошел в комнату, его взгляд тут же опустился на мои губы.
— Почему ты делаешь это? — мягко спросил он, указывая на мой рот. — Я сделал тебе больно?
Я поняла, что прижимала пальцы к губам, словно пытаясь удержать воспоминание того, как Эдвард прижался к ним в первый раз с пятницы. Пять дней с последнего поцелуя от Эдварда, и даже тогда они были наполнены злостью и сожалением.
Он увидел напоминание о пятнице в моих глазах, поэтому, когда прошел вперед, чтобы сесть на диван, это было так, словно он рухнул на него.
— Мне многое надо объяснить, — сказал он утвердительно. — О том, что я сказал тебе. И я знаю, что у меня нет права просить такого, учитывая, что мои слова, должно быть, сделали с тобой, но пожалуйста, ты можешь сесть? — спросил он с робким и отчаянным выражением лица, распахнув трясущиеся руки для меня. — Не думаю, что могу выдержать, когда ты так далеко.
— Что если ничего не выйдет, Эдвард? — спросила я, несмотря на яростное желание броситься в его объятия. — Кажется, у тебя не возникло проблем с тем, чтобы отпустить меня в пятницу.
— Позволь мне объяснить, — взмолился он, грубо ведя рукой по волосам. — Я не могу потерять тебя.
Я поняла, что мы делали все наоборот, обсуждая его действия в ответ на то, что сделала я. Чтобы успокоить нас и признать, что нам обоим этого хотелось, я ела рядом с Эдвардом, и мы смотрели на пустой камин.
— Это моя вина, — тихо призналась я, смотря прямо и игнорируя его взгляд на мне. — До встречи с тобой я думала только об учебе. Единственные важные люди в жизни были девчонки и родители, а с ними у меня были легкие отношения, я же знала их всю свою жизнь. Мне не надо было показывать свои чувства, потому что мы просто понимали друг друга, — говорила я печально и, заметив, как Эдвард сжимает и разжимает кулаки на коленях, поняла, как ему хотелось обнять меня. — Но потом встретила тебя, и все стало просто… Я бы сказала фейерверком, но это слишком банально. Давай просто скажем… я чувствовала все, чего не было раньше. И я так привыкла быть в окружении семьи и друзей, которые знали о моих чувствах и не требовали слов, что вела себя бессердечно, даже не понимая этого.
— Белла… — позвал Эдвард хрипло и в этот раз взял мою ладонь в свою. — Ты никогда не была бессердечной. Это я оттолкнул тебя, именно я наговорил тебе всех этих ужасных вещей, из-за меня ты плакала! — последние слова он произнес так, словно это самый страшный грех из всех возможных.
— До этого мы пойдем, — сказала я ему, потому что не из тех, кто смог бы просто забыть о его отношении ко мне. — Я к тому, что, узнав о Лондоне, должна была быть более уверена в своих чувствах, понять, что никогда не смогу пройти через это, что отъезд причинит слишком много боли нам двоим.
— Но ты не поняла, — пробормотал он тихо, и я поняла, что Эдвард не собирался говорить этого, когда быстро опустил руки на мои запястья, создавая оковы своими длинными пальцами, боясь, что я уйду от него. — Пришлось прийти Карлайлу. Если бы он не…
Я боялась его неверия, но все равно не была готова к его сломанному голосу.
— Нет, Эдвард, нет! — я попыталась вырваться из его хватки, но он лишь стал держать крепче со страхом в глазах. — Ты не понимаешь, каждый шаг от тебя был мучителен. Это было… Это было, словно я тащила валун. Честно, я не думаю, что смогла бы уехать… и даже если бы уехала, то сомневаюсь, что осталась. Все ждала, что ты появишься в аэропорту, что случится чудо и все встанет на места. И чудо случилось. Появился твой отец и рассказал правду. И когда я повернулась, начав идти к тебе, а не от тебя, то словно летела. Не знала, будет ли у нас возможность все решить, но чувствовала, что это правильно.
Его пальцы на запястьях ослабли, и я быстро вырвала руки, накрывая ладонями его лицо и чувствуя щетину на подбородке.
— Ты мне веришь? — спросила я, потому что для меня было важно признать вину. Чтобы он понял, что я здесь не потому, что мне некуда идти.
— Верю, — шепнул он, и к моему великому облегчению я увидела, что это именно так. — Спасибо, что объяснила, дорогая. Думаю, будет честно, если теперь объяснюсь я.
— Ох, Эдвард, — я погладила его лицо еще раз, прежде чем опустить руки. — Может, до встречи с тобой я бы не заметила любовь, если бы она смотрела мне прямо в лицо, и может, тогда мне было слишком больно, чтобы заметить, но я знаю, что ты не имел в виду того, что сказал. Я только не понимаю, какого черта творилось в твоей голове.
Эдвард прижал меня ближе, неуверенно обнимая за плечи.
— Мне так жаль, Белла. Ты приняла мое предложение, и я так обрадовался, что ты наконец моя, и просто… просто разрушил все. Я не хотел обижать тебя, но так отчаянно хотел, чтобы ты осталась, что сказал бы все, что угодно. И потом ты ткнула меня носом в собственный эгоизм… и я понял, что ты права. Я был придурком. Сорвался на тебе, потому что ты для меня единственная, и до тебя мне никто не был нужен. А в тебе я нуждаюсь так сильно, что жить без тебя стало бы самым ужасным кошмаром наяву. И я пообещал себе, что не сделаю тебя несчастной, а в итоге все этим и закончилось.
Я злилась, была раздражена, но все равно не отстранилась от него.
— Думаю, об этом говорил Джас, когда сказал, что у тебя извращенный моралистический код. Ты понял, что наша ссора - и я виновата в ней не меньше твоего - расстроила меня, и решил, что лучше всего будет порвать со мной?
Эдвард выглядел несчастным, словно горел изнутри. Ужас во взгляде с момента, как он проснулся, страх, что я просто выйду за дверь, казалось, поглотил его, и он прижал меня крепче к груди, обнимая за плечи, чтобы удержать на месте.
— Я не видел другого выхода, — признал он, его тон был пропитан горем и очевидной виной. — Как и ты, я никогда не любил никого кроме семьи. Мне никогда не был нужен кто-то, как ты. С каждым днем, как приближалась твоя стипендия, паника и отчаяние охватывали меня. Я плохо к тебе относился, и это продолжилось бы, если мы попытались сохранить отношения на расстоянии. А мы можем оба согласиться, что я эгоистичный ублюдок. И я оттолкнул тебя, чтобы избавить от этого. Но знай, каждое слово было ложью. Я не смогу полюбить другую женщину. И вырвал собственное сердце одним только предложением.
Он смотрел на меня с выжиданием, с надеждой и страхом, ожидая в ответ чего-то большего, чем пустой взгляд.
— И это все? Ты порвал со мной самым ужасным способом… и потом что? Что ты делал, чувствовал после? Потому что мне казалось, что я лишилась конечностей, — мне не нравилось быть такой открытой и уязвимой, говоря ему такое, но пришло время быть честной.
Он слишком долго молчал, поэтому я развернулась в его руках и увидела неуверенность и осторожность на лице, сменившиеся решимостью, когда он принял решение.
— Я был в кошмарном состоянии, упивался до ступора. Чувствовал то же, что и ты, словно вырвал сердце и оставил его с тобой.
— Откуда мне знать, что это правда?
— Позволь мне доказать, — умолял он, нетерпеливо вплетаясь пальцами в мои волосы. — Обещаю, ты никогда не будешь сомневаться, как сильно я обожаю тебя, люблю тебя. И я чувствую это с той секунды, как посмотрел тебе в глаза, и это никогда не прекращалось, и никогда не прекратится. Только останься со мной, пожалуйста, и… — его маниакальный смех перебил слова, и Эдвард прижал меня к груди, вставая. — Я тут пытаюсь доказать, что хочу тебя, когда на самом деле не в силах от тебя отказаться. Думаю, только время докажет. А сейчас же, милая, кажется, тебе не помешало бы поспать. Обо всем остальном поговорим утром. Можешь лечь в постели одна, если хочешь.
— Я хочу заснуть с тобой.
Улыбка надежды и любви Эдварда ослепила, когда он повел меня из комнаты в коридор.
Но я так и не могла спрятаться от мыслей, отравляющих разум. Если он не в состоянии отказаться от меня, почему так сделал? Эдвард ясно дал понять, что последние четыре дня провел, заливая печаль алкоголем. Когда-нибудь это закончилось бы, и я знала, знала, что он совершенно не ждал, что мы вновь сойдемся, не после оставленной мной записки.
В спальне Эдвард шустро стянул футболку, опустив взгляд, когда я скинула джинсы. Я была слишком истощена, чтобы сделать что-то большее, так что позволила ему просто уложить меня и благоговейно поцеловать в нос.
— Я буду любить тебя, — прошептал он, радостно укладываясь за мной, — всегда.
— Я тебя тоже люблю, — шепнула я в ответ, чувствуя, как его ноги переплелись с моими, и он уткнулся мне в плечо, довольно вздохнув.
Да, мы признали свои ошибки и то, что не можем жить друг без друга, но что-то все равно не давало мне покоя.
Эдвард был не намерен от меня отказываться. Но почему-то я ожидала от него большего.

Перевод: ButterCup
Редактор: LanaLuna11
Ждем вас в комментариях и на форуме