Название: Не всем мечтам суждено сбыться

Фандом: Собственное произведение

Заявка: История по клипу В.Меладзе «Белые Птицы», который можно посмотреть здесь

Жанр: драма, ангст
Пейринг: Серж/Лидия

Саммари: Иногда мечты должны оставаться мечтами. Иногда за осуществлением мечты кроется что-то страшное. А иногда мечта иллюзорна и не дает видеть самой сути вещей.

---

От автора: небольшая зарисовочка на предложенное задание, возможно, не совсем отображен драматизм, но я думаю, что именно так чувствует себя любящая женщина своего «гения».



Серая мгла рассеивается, открывая прекрасный вид на зеленый луг, который простирался под ногами. Стоя на обрыве, я любуюсь ярким солнцем и синевой неба: облака как воздушные корабли проплывают над головой. Тепло. Стая белых птиц взмывает ввысь. Я наблюдаю за их движениями, как они парят среди облаков, но вот одна из них камнем бросается вниз. Мое сердце замирает в предчувствие беды. Птица все ближе к земле, да это и вовсе не птица. Очертания мне четко дают понять – человек. Кровь стынет в жилах, горло стягивает спазм, ноги становятся ватными, не выдерживают меня, и я оседаю на колени от бессилия, когда вижу как «птица» падает к подножью обрыва. Окровавленные перепончатые крылья, растекающаяся алая жидкость по камням и сочной траве и лицо… его лицо… улыбка на губах, открытый взгляд, серый… туманный… безжизненный, устремленный к небу.
Мой крик разрезает тишину ночи. Темно. Вторая половина постели рядом со мной пуста… как всегда. К этому я уже привыкла. «Гении творят по ночам», – утверждает муж. Я не спорю. Я верю, потому что люблю. Люблю своего художника, скульптора, изобретателя, своего гения, своего да Винчи.
Кошмарный сон отступает, о нем напоминают лишь липкий холодный пот на теле и тяжесть, сковавшая грудь. Душно, нечем дышать. Створки рамы поддаются легко, впуская прохладу наступившей осени. Глубокий вдох… легче… теперь можно дышать, откинуть все дурное, мало ли что может присниться, это всего лишь сны.
Листва на деревьях опала и не мешает моему обзору. Я вижу, как горит свет в амбаре в его мастерской. Никто не имеет права туда входить, пока творит Мастер. Он всегда все держит в секрете, даже от меня, но первым зрителем и критиком неизменно остаюсь я.
– Над чем же ты трудишься теперь, мой милый Серж? – шепчу я в ночь.

Серж радостен, как ребенок, хоть волосы на голове уже тронуты сединой, его глаза горят мальчишеским азартом. Так бывает всегда, когда он заканчивает свой очередной шедевр и готов с ним поделиться.
– Лидия? Ты не будешь подглядывать? – радостно шепчет муж мне на ухо, рукой прикрывая мои глаза. Мне смешно от этого ритуала, который происходит каждый раз.
– Ты помнишь, как мы стояли на скале над обрывом, – речь его прерывается скрипом открывающихся дверей, этот противный звук отдается непонятной болью в моей груди.
– Внизу расстилался океан, а впереди – только небо и чайки, гордо парящие, – продолжает он, а мое сердце охватывает тревога.
– Помнишь, как я сказал? Что я тоже хочу воспарить вверх как эти птицы, купаться в солнечных лучах, – рука исчезает с моих глаз, и я вижу … крылья.
Серж, оставляя меня, подходит к столу с чертежами, все так же весело говоря, освежая в памяти наш разговор, как я шутила над ним, припоминая миф об Икаре. Говорит про какие-то чертежи да Винчи, уверяет, что он все просчитал и даже для верности показывает мне схему, но я не вижу… я и речь мужа слышу отдаленно, будто сквозь толщу воды… я вижу только крылья.
Крылья… два больших перепончатых крыла подвешены над полом. Деревянная конструкция с белым полотном сходится в середине, замысловатые ремешки представляют собой своеобразный жилет, каркас, чтобы нести на себе эту «махину».
Крылья … я видела их … видела во сне сломанные окровавленные … я видела полет … я видела падение… я видела улыбку и серые безжизненные глаза.
Серж продолжает увлеченно рассказывать, не обращая на меня внимания. Всхлип прорывается сквозь мою израненную душу, слезы текут рекой. « НЕТ!» – кричит все внутри меня. Рыдания становятся громче, я не понимаю, что происходит, в голове только одно… НЕТ. НЕТ. НЕТ. Лихорадочно озираясь по сторонам, замечаю изумленное лицо мужа. Табурет попадается мне под руку и точно поражает цель, круша всю конструкцию. Я кричу, понимаю, что кричу, так как режет горло от боли. Пальцы, словно крюки, вырывают материю из конструкции крыльев. «Нет, он не полетит, он не разобьется».
– Лидия? – осторожно зовет меня муж. Я чувствую его сильные руки на своем теле, но им не суждено меня успокоить или согреть.
– Не смей! – вырываюсь я из его объятий.
Серж в полном недоумении от того, что происходит. Я продолжаю кричать, круша все вокруг. Чертежи вмиг слетают со стола, а те, что попадают мне в руки, рвутся на клочки.
– Не смей! Не смей этого делать! Нет! Я запрещаю! – кричу, повторяю слова сквозь рыдания, как мантру, заклиная. Силы на исходе, и рухнуть мне не дают лишь крепкие объятия мужа.
– Лили, милая, что с тобой? – звучит успокаивающе, но голос все же тревожный.
– Прошу… молю… заклинаю тебя… не делай этого… я видела… твою смерть…

Яркое солнце, но оно не греет… не греет меня. Сегодня собралось много народу, много репортеров – «воронье» слетелось в поисках сенсации. Сегодня знаменитый «чудак» скульптор, художник и изобретатель Серж Флаймен презентует очередной свой шедевр. Серж как всегда собран и прекрасен. Он воодушевленно рассказывает о своем творении, о своем детище, о крыльях. Они здесь, рядом… восстановленные или же созданные заново по чертежам – мне неизвестно, да и не особо интересно. Сам факт их существования меня убивает.
Я стою позади всей толпы, на мне красное платье… цвет гибели. В любой другой день на моем лице сияла бы улыбка, а сегодня губы скованны алой помадой. Я ловлю на себе взгляд мужа. В его глазах за секунду сменяются азарт, тоска, вина, мечта, когда он переводит взгляд с меня на крылья. Все это тяжело для меня. Кутаясь в пиджак, я покидаю поле боя, где я проиграла его мечте – крыльям.
Гении безумны, они одержимы своей мечтой, они пойдут до конца, их не остановить.
Я снова в ангаре. Серж чем-то занят в дальнем углу, и я очень надеюсь, что мое присутствие будет незаметно. Безмолвные слезы текут по щекам, я не стараюсь их стереть, я просто их не замечаю. Крылья… большие … огромные… вы победили … вы забрали его … прошу об одном… сберегите его… летите. Пальцы скользят по гладкой древесине, от ремешков пахнет свежей кожей. Молю летите… вверх только вверх.
Металл талисмана – крыла – горит в моей ладони, когда я снимаю его с шеи. Птица не может лететь с одним крылом, ей нужны оба. Второе крыло-талисман покоится на шее мужа.
Резкий звук заставляет меня обернуться. Я отскакиваю в сторону, видя жестокое, устрашающее лицо Сержа. Он зол, что я здесь? Боится, что я вновь разрушу крылья?
Я чуть ли не вскрикиваю от того, как резко он хватает первую попавшуюся доску. Сердце замирает… он рушит, рушит свою мечту. Одним точным ударом муж разбивает свое творение, остатки крыльев безвольно повисают в воздухе.
– Лидия … Лили… Птица не может лететь с одним крылом, – прижимает Серж меня к себе, зарываясь пальцами в мои длинные волосы, покрывая лицо поцелуями.
– Лили, ты – мои крылья, я буду лететь рядом с тобой… всю жизнь, моя милая.