Он оставил ее одну в этой чертовой комнате. Ожидание убивало.
Очевидно, что такого расклада они не ожидали.
За эти три месяца Гермиона, конечно, думала о контрацепции, но от нее тут ничего не зависело, спросить у Малфоя она не решалась, да и надеялась, что он использует специальные чары или что-то типа того. Сейчас она проклинала слизеринца за его беспечность. Но у нее и закралось подозрение о том, что он подстроил это специально, очередное наказание. Теперь он может манипулировать девушкой еще больше.
Пугало и другое, гриффиндорка знала, что Малфой зависим от чужих мнений, конечно же, он сделает то, что ему посоветуют родители. Еще хуже, если об этом узнает Волан-де-Морт.
Девушка не знала, умрут ли они с малышом сегодня или в другой день, она стала ласково поглаживать свой еще не округлившийся живот.
Гермиона Грейнджер думала о детях как об обязательном атрибуте семьи, но это в далекой перспективе. Там же должен был быть любящий муж, а не подонок, который насиловал ее.
Гермиона, которая так просила Мерлина о смерти, сейчас точно не хотела покидать этот мир. Теперь ей было, за что сражаться. Сражаться за свою свободу сил не было, но сражаться за свободу своего ребенка, она должна. Она не хотела, чтобы погиб ни в чем неповинный малыш. Боялась гриффиндорка, что либо он не увидит этот свет, либо ее глаза закроются навсегда прежде, чем она успеет дать ему имя.
«Чего же сейчас ждать от Малфоя?»
Девушка сомневалась в адекватности слизеринца, она часто становилась свидетелем его безумств. Очевидно, задания Лорда тому виной. Слишком частые перепады настроений, а иногда и истерики. Драко Малфой превратился в машину ужаса.
Глупо было ждать нормального разрешения ситуации, быть может, он, как и обещал, приведет сейчас сюда компанию пожирателей, которые надругаются над ней, а потом убьют.

***

Гермиона сидела на кровати, когда слизеринец вернулся. Она инстинктивно притянула ноги к животу. Как назло, Малфой не торопился оглашать решение. Он сел в кресло напротив и стал сверлить девушку взглядом. Было видно, что он все еще размышляет.
Драко не знал, что ему делать. Сегодняшняя новость его по-настоящему шокировала. Он ни разу не задумывался о возможных последствиях, когда испускал семя в Грейнджер. В такие моменты он упивался своей силой по отношению к ней или пытался представить, что она думает, ощущает под ним. Ее тело для него во всей красе, немножко усилий, чтобы грязнокровка приняла нужную ему позу. Ее стоны, которые заставляли его ликовать. Такие моменты заставляли его забыться.
С другими об осторожности он никогда не забывал. Но эти три месяца слизеринец спал только с грязнокровкой, поэтому в случившемся винил ее. Ведь с ней он забывал, кем является.
Наконец Драко бросил:
— Ты переезжаешь. Сейчас я не отвечу на интересующие тебя вопросы, так как сам себе на них не ответил.
Гермиона собралась что-то сказать.
— Грейнджер, если не хочешь, чтобы я вышел из себя, заткнись.
Девушка решила не играть с огнем.
Маленькая квартира, в которой очень серо. По словам Малфоя, это ее пристанище на ближайшие месяцы. Квартира его, выходить из нее категорически запрещается. Присматривать за ней круглосуточно будут два домовика Урик и Галла.
— Малфой, — осмелилась заговорить девушка.
— Я не знаю, что мне делать с тобой и с ним, — от злости слизеринца перекосило. — Как придумаю, сообщу.
— Я просто …
— Ты просто должна сидеть в этой квартире, есть, спать и слушаться домовиков. Вздумаешь сбежать – убью. Ты должна быть благодарна, Грейнджер, что это не подвал!

***

Два месяца Малфой не появлялся. Гермиона не знала, радоваться ли этому. Неизвестность по-прежнему пугала.
Судя по тому, как ее заставляют есть, и как о ней заботятся домовики, ребенка убивать никто не собирается. Или? Грейнджер терялась в догадках. Малфой был непредсказуем.
Гриффиндорка проснулась днем, и ее передернуло от того, что в комнате вместо домовиков был Малфой. Он продолжал смотреть в окно, не обращая внимание на шевеление девушки.
Округлившаяся Гермиона уже не выглядела истощенной.
Она подошла к отцу своего ребенка и поинтересовалась:
— Малфой, что с нами будет?
— Я не знаю, — отстраненно ответил слизеринец.
— Зачем мы тебе? — Гермиона ближе приблизилась к нему.
— Мы? Вы мне не нужны, вместе.
— Но что это, черт возьми, значит?! — недоумение в глазах девушки сменилось на ярость.
— Я не обязан отвечать на твои вопросы, грязнокровка, — холодно ответил Малфой.
— Ты разве не отомщен? Я наказана, сильно, тебе не кажется, что я расплатилась за свою ошибку сполна? — из глаз гриффиндорки потекли слезы, она положила руку на плечо слизеринцу. — Драко, отпусти меня сейчас, прошу. У тебя появится своя семья, ты говорил, что я тебе больше не нужна, отпусти меня, Драко.
Парню было невыносимо смотреть на слезы любимой. Он хотел не приходить к ней до рождения ребенка, но сорвался. Он скучал по ее голосу, бездонным глазам, телу, которое дарило ему невероятное наслаждение, скучал по ней. Свое имя из ее уст – невыносимо.
Сейчас ему казалось, что она разглядела его слабость, поэтому он небрежно сбросил ее руку с себя.
— Не смей ко мне прикасаться и называть меня по имени!
— Но …
— Ты не выйдешь из этой квартиры, Грейнджер!
Теперь Драко навещал девушку только по ночам, чтобы не сорваться. Домовики поили ее специальным чаем, чтобы она крепко спала. Малфой приходил и наблюдал за тем, как она спит.
Картина умиротворенной девушки пленила его, он бережно убирал пряди волос с ее лица и поправлял одеяло. Парень не проводил время с другими девушками, поэтому ему было трудно сдерживать себя. Он знал, что беременным на таком сроке самим хочется мужчину, и боялся сорваться. Малфой пообещал себе, что та ночь, когда он с ней был нежен, будет их последней совместной ночью. Иногда он думал, что именно ту ночь он хочет оставить в памяти, потому что только она была без насилия. И задумывался над тем, что можно ее повторить. Беременную Гермиону он не обидит. Но Драко отгонял такие мысли, потому что грязнокровки хватит и одной дивной ночи с нежным Малфоем.

***
Гермиона мечтала сбежать. За все время ей ни разу не удалось обхитрить домовиков. Галла была грубой эльфийкой, в ее лице Гермиона потеряла союзницу в первый же день. А вот Урик был очень приветлив с ней. Гермиона специально с ним кокетничала, хвалила. В моменты, когда Галла отлучалась за продуктами или по другим делам, Гермиона расспрашивала Урика о том, на каком этаже они живут, или как часто к ним заходит хозяин Драко. Чаще Урик подносил указательный палец к губам и говорил, что мисс ничего знать не положено, но иногда и рассказывал что-нибудь. Потом, правда, бился в истерике, но Гермиону не выдавал.
Из рассказов эльфа, девушка узнала, что Малфой навещает ее почти каждую ночь. Со слов домовика, хозяин очень заботится и переживает за мисс. Квартира, в которой находилась Гермиона, была в пустующей высотке на окраине Лондона.
Восьмой этаж. Сбегать через окно - не вариант.
Гриффиндорка понимала, что нужно торопиться с побегом, пока ее живот не превратиться в еще большую преграду.
Она попросила Урика заваривать ей другой чай.
Гермиона делала вид, что спит. Появление слизеринца она почувствовала сразу. Он тихо зашел и присел на кровать.
— Ты стала еще прекраснее, моя девочка, — произнес он непривычно мягким голосом.
Девушка пыталась дышать размеренно, боясь выдать себя волнением.
Он поправил прядь ее волос, затем поцеловал ее в лоб.
Гермиона не знала, что ей и думать.
Потом слизеринец погладил уже большой живот девушки и лег сзади нее, крепко прижав ее к себе. В его объятиях Гермиона быстро заснула.