Часть 2

Чтобы поступить в резидентуру Фордхэмского Университета Нью-Йорка, Клэр были необходимы рекомендации от квалифицированных врачей. И чем больше, тем лучше. Для того, чтобы их получить девушка просилась, как можно чаще, приблизительно раз в неделю, присутствовать на приёмах одного из местных гинекологов миссис Тиглиниди. Джессике Тиглиниди исполнилось тридцать шесть лет. Это был умный, сдержанный, серьёзный, благородного внешнего вида и поведения доктор в очках. Один её облик с аккуратным, гладким пучком чёрных волос на затылке уже имел на пациенток некий терапевтический эффект. В женщин вселялась надежда, что им помогут.

К доктору Бичем доктор Тиглиниди относилась вполне доброжелательно, но и требовала тоже предостаточно. Ошибок не пропускала и на недочёты в работе указывала тотчас же. Клэр очень уважала свою наставницу и старалась на неё походить. Считала это не лишним абсолютно.

На этой неделе девушка принимала пациенток вместе с Джессикой во вторник. Клэр выполняла свою обычную работу: выписывала направления, руководила процессом осмотра, заносила результаты анализов, оформляла рецепты и дозировку. Одну женщину с поликистозом Джессика доверила Клэр принять совершенно самостоятельно. Приём, как обычно, длился шесть часов, и когда он закончился, доктор Тиглиниди поспешила в больницу на предоперационный осмотр пациентки, которой предстояло удаление доброкачественной опухоли, а в кабинете остались Клэр с медсестрой Барди. Они собрали использованный инструмент, чтобы сестра отправила его на обработку, а Клэр собралась отнести в регистратуру на визирование новые истории болезней.

Кабинет гинекологии расположен самым последним по коридору, в торце которого предусмотрено большое окно. Именно на его подоконнике и сидел Джеймс МакТавиш, когда доктор Бичем и медсестра Барди вышли из кабинета. Последняя тут же принялась закрывать дверь на ключ.

Клэр, собиравшаяся было взять неплохую скорость прямо с порога, буквально завибрировала на месте, остановившись, как вкопанная, при виде такого посетителя. Со времени визита Брук прошло недели две или чуть больше. Что могло такого произойти, из-за чего мужчина в одиночестве явился под двери гинекологического кабинета, доктор Бичем терялась в догадках.

Выглядел он, как и всегда, как нечто среднее между Кипарисом в лучшие его годы и Адонисом в лучшие годы Ахиллеса. Тёмно-синего цвета рубашка-поло из качественного хлопка с узенькой красной и белой окантовками по воротнику и короткому рукаву и тонкого льна брюки бледно-песочного цвета.

Доктор Бичем сглотнула. Она смогла бы поклясться на медицинской энциклопедии, что всё это произведено не в США.

Посетитель, увидев женщин, опустил руки с телефоном, в котором что-то не то искал, не то писал, и поднялся с подоконника.

— Мистер МакТавиш? — с тревогой в голосе произнесла девушка.

— Добрый день, мисс Бичем, — мужчина поклонился лёгким импозантным кивком головы.

— Почему Вы здесь? Что-то случилось? Что-то с … — Клэр хотела сказать: «С Брук», но осеклась и оглянулась на медсестру.

— Ладно, Клэр, я побежала, — положила та ей ладонь на плечо и, стрельнув глазами в привлекательного посетителя, направилась прочь по коридору.

— Что-то случилось с Брук? — сделала шаг вперёд к мужчине девушка и состроила грозную физиономию.

— Если Вы о том, о чём я подумал, то понятия не имею, — спокойно ответил Джеймс. — Что касается всего остального, то тоже понятия не имею.

— Она не беременна?

— Доктор Бичем, хотя бы иногда, для разнообразия, слушайте, что Вам говорят. Я же сказал: понятия не имею. Но, если и беременна, то точно не от меня.

— Как прикажете Вас понимать?

— Да Боже меня упаси, Вам приказывать, доктор Бичем, — поднял он в защитном жесте руки.

— Так, ну всё, — Клэр развернулась и уже занесла ногу к первому шагу по коридору. И она даже его сделала, но тут же уткнулась носом в атлетическую мужскую грудь.

— Клэр, у меня к Вам предложение.

— Какое к чёрту предложение, если с Вами совершенно невозможно разговаривать! — задрала она подбородок и зло округлила глаза на мужчину. — Какое предложение! Уйдите с дороги, дайте пройти, — и широко шагнула в сторону.

— Сначала послушайте: что я Вам скажу. Это в Ваших же интересах, — загородил он ей дорогу одной рукой, и у девушки появилось ощущение, что она врезалась в железнодорожный шлагбаум.

Клэр в бессилии опустила плечи и отвернулась в сторону. Это были мгновения чистейшего, ни с чем несравнимого наслаждения. Счастья.

— Вы несносны.

— И Вы даже не представляете, насколько. Но у каждого свои недостатки, и давайте отойдём в сторонку. — Он взял её за предплечья и немного подтолкнул к стене.

«Вот опять! — ворвалась в мозг Клэр, как только она почувствовала его прикосновение. — Вот опять это же чувство!» — Но какое именно, она, конечно же, понять не успела.

— Только быстро. У меня мало времени.

Джеймс усмехнулся.

«Расскажи мне о том, что такое «мало времени», — прочитала в его красивых глазах девушка.

— Во-первых, я не спал с Брук.

От столь неожиданного заявления лицо Клэр начало медленно вытягиваться.

— А во-вторых, я предлагаю сделку: если уж Вам так тревожно за судьбу этой девушки, и я представляю в Ваших глазах некую угрозу, то я оставляю мисс Селестье в покое с сегодняшнего числа и до плюс бесконечности, а Вы идёте со мной на ужин, — договорив, он сощурился так, как будто ожидал, что сейчас прямо перед ним произойдёт химическая реакция бертолетовой соли.

Но Клэр смотрела на мужчину довольно спокойно, хоть и всё ещё ошеломлённо. Словно он предложил ей начать дрессировать пингвинов.

— Мистер Мак … гхм… кх-кх, — прочистила горло девушка. — Мистер МакТавиш, Вы ненормальный?

— Да. Я уравнобешенный, — и улыбнулся. Этот маленький «филиал Голливуда» немного разозлил Клэр, и она выгнула бровь.

— Да неужели! Не льстите себе. Во-первых, это очень похоже на шантаж, а во-вторых, если я откажусь, Вы продолжите встречаться с девушкой, которую готовы променять на ужин с другой?

— Но Вы не откажетесь.

— Мистер МакТавиш ...

— Джейми.

Клэр застыла.

— Что, простите?

— Я говорю: «Джейми». Называйте меня «Джейми».

— А-а, — с обалдевшим видом произнесла она тихо. — Да-да, конечно, Джейми, — как заворожённая повторила Клэр, но тут же продолжила: — Ну, так вот, мистер МакТавиш, для меня очевидно, что Вы в запале погони за очередной ду… — она запнулась, — за очередной жертвой, павшей к Вашим ногам, не разглядели мою полную для этого непригодность, — она сделала паузу. — Я живу в своём доме, у меня есть работа, есть молодой человек, которого я люблю …

На этом слове Джеймс ухмыльнулся.

— … у него, кстати, тоже есть работа. Вопрос: зачем мне что-то менять? Зачем искать новых отношений?

Повисла пауза.

— Вы закончили?

В ответ Клэр попыталась взглядом сбить мужчину с ног. Но он опять только лишь ухмыльнулся.

— Во-первых, — отогнул он указательный палец левой руки указательным пальцем правой, — я не предлагаю Вам искать. Во-вторых, — он отогнул средний палец в такой же манере. В трёх оставшихся у него был зажат айфон, — я не предлагаю Вам отношений, поскольку и Вы, и я уже состоим в них. И я сейчас не о Брук.

Услышав такое, Клэр моргнула. Один раз.

— Я только лишь предлагаю исходить из той простой логики, что лучшее — враг хорошего.

От такой наглости и самоуверенности доктор Бичем буквально задохнулась.

— Вот как? А скромность украшает человека, между прочим.

— Я так не думаю.

— У меня иногда складывается впечатление, что думать, это вообще не ваше.

— А у меня есть некоторые сомнения по поводу того, что Ваше — это складывать впечатление. Но процесс Вашего сопротивления самой себе, знаете ли, то ещё зрелище. — Потом он насладился зависшим состояние собеседницы и выдал: — Мне Вы сможете отказать. Попробуйте отказать себе.

Девушка сжала губы, расправила плечи, вздёрнула подбородок и с выражением лица «вызов принят» выпалила:

— Уже отказала. Всего доброго, мистер. — Теперь уже спокойно она обогнула его высокую фигуру и направилась прямо по коридору. Клэр была уверена, что он опять побежит за ней и остановит, но ошиблась. Она так и вышла из здания и направилась в «А» корпус в регистратуру, а Джеймс, скорее всего, остался на месте.

До чего же ей сделалось плохо. У Клэр всё сжалось внутри, потом распрямилось и принялось рвать девушку изнутри на части. Остановившись за углом, она опёрлась рукой с файлами о стену здания, а другой начала стучать себя кулаком в грудь. Только после этого ей удалось глубоко и натужно вдохнуть. Она не понимала: почему и за что, и почему так, и что с этим делать, но уже отчаянно, до судорог в теле, до спазмов в груди не хотела с ним расставаться. Она хотела к нему. До крика на всю Бенедикту хотела ехать с этим высокомерным, чванливым, умным, загадочным пижоном на этот чёртов ужин. Клэр не сомневалась, что ещё не раз проклянёт себя за этот опрометчивый отказ. Всё-таки, она надеялась, что мужчина не отстанет, пока своего не добьётся.

Но он отстал.

Чуть успокоившись и выпив воды из охладителя уже в «А» корпусе, доктор Бичем пошла работать дальше и всё оставшееся время жила надеждой, что МакТавиш найдёт способ увидеться с ней после работы.

Но он не нашёл. Или не искал.

После работы её ждал Фрэнк. Клэр вообще ничего не понимала, не понимала себя, не понимала: что ею движет и как такое возможно, но кинулась на шею парню, как к родному и заплакала.

— Детка, что случилось? Что? — принялся тот гладить её по голове.

— Проблемы на работе, — выдохнула ему в шею лгунья. — Не хочу работать.

— Не работай.

— Не хочу не работать.

Фрэнк засмеялся.

Но как только он довёз её до дома, она тут же заявила, что хочет побыть одна.

— Ты начнёшь меня жалеть, и это затянется надолго, — у Клэр было настолько тяжело и гадко на душе, что она «впала в детство» и заговорила голосом девочки-ломаки. — А я сама сейчас на себя поругаюсь хорошенько, и всё пройдёт.

Парень в ответ засмеялся, поцеловал на прощание в щёчку, сказал, что всё будет хорошо и уехал.

А Клэр в эту ночь спала с занозами. И в постели, и на сердце. Кошка под боком урчала трактором или бронетранспортёром, а хозяйка просто лежала и всё.

В голове пустота. Внутри тоже. Если не считать той самой занозы. Но девушка радовалась и этому. Потому как даже опустошить себя ей стоило немалых усилий. В какой-то момент, всё ещё будучи во власти чудовищных сожалений, она, устав проклинать себя и полностью вымотавшись, вдруг решила действовать. Взять, найти этого Джеймса и сказать, что она передумала и согласна. На всё. Хоть и понимала, что так делать нельзя.

И в это же мгновение перед глазами встала фигура Фрэнка. Понятное дело, что после этого «на всё» ни о каких отношениях с ним речи идти не могло. То есть, ей предстояло его попросту бросить. Но для этого как-то одной влюблённости в залётного красавца из Большого Яблока в её глазах тоже было недостаточно. А других причин у девушки не имелось. Если бы ей хоть немножечко, хоть капельку, плохо жилось с Фрэнком, или же он её хоть в чём-то не устраивал, тогда она смогла бы соорудить из этого претензию, а из неё уже выудить повод к расставанию. Но у них наладилось всё даже в сексе. А в аргументе Джеймса «лучшее враг хорошего» Клэр логику, может быть, и видела, но вот в понятиях «лучшее» и «хорошее» заблудилась сразу же, только лишь попытавшись разобраться.

И вдруг девушка вспомнила, как Джеймс сегодня отодвигал её в сторону в коридоре больницы. Первое слово, каким бы она охарактеризовала его прикосновения, так это «целомудренные». Понятное дело, что в той обстановке других и быть не могло, но в его касаниях действительно не чувствовалось никакой сексуальной энергетики. Клэр не знала, почему ей приходит на ум именно это, но он прикасался к ней, как взрослый умный человек к неразумному ребёнку. Именно к ребёнку, и именно к неразумному. Как можно это передать через простое прикосновение, девушка не понимала, но чувствовала это и ничего поделать с собой не могла. Его прикосновения дарили беспрецедентное, ни на какое другое не похожее чувство защищённости, оберега.

«Господи, да о чём я тут думаю! — воскликнула она про себя. — Если бы он мне дал ещё хотя бы один шанс. Только один!», — таким образом, она всё-таки решилась пойти на поводу у надежды, тем более что её ей человек подарил даже после того, как она выставила себя перед ним знатной идиоткой.

* * *

— Вам предстоит лазерная вапоризация, — поясняла доктор Бичем пациентке, вымывая руки под краном. — Это не больно и не очень долго. Затем введут лекарство, и вы полежите ещё тридцать минут. Этот же клиндамицин ацилакта будете применять дома пять дней. Там в инструкции всё указано. Лежите, сейчас врач подойдёт, — сказала Клэр и вышла из кабинета.

Девушка зашла в ординаторскую, сказала доктору Штайну, что пациентка готова, а сама направилась в уголок отдыха. Набрав стакан воды из охладителя и отхлебнув глоток, она уставилась в окно. На подоконнике стоял цветок кротона. То, что ей совершенно не хотелось отломить от него расточек и воткнуть в горшок у себя дома, как это происходило обычно при взгляде на эти красивые крупные расписные листья, как нельзя лучше демонстрировало то, насколько у Клэр было поганое настроение.

Она поссорилась с Фрэнком.

Размолвка не свалилась как кокос на голову, она назревала. После той последней встречи с Джеймсом девушка изменилась. И настолько, что это заметила даже она сама. Теперь мисс Бичем гораздо реже пребывала в благосклонном расположении духа, всё больше раздражалась на Фрэнка, всё чаще находила поводов для неудовольствия. Ей казалось, что и делает-то он многое не так, и реагирует неправильно, и не вовремя, и внимания от него, то слишком много, то слишком мало. От секса начала отлынивать под самыми различными предлогами и по ещё более различным причинам, постоянно жаловалась на усталость и всё чаще просила оставить её одну.

Возможно, это ненадолго и скоро пройдёт, но и для этого тоже нужно время. А его на перемотку не поставишь и в спячку под бок медведю не примостишься. Может быть, именно поэтому Фрэнк и не выдержал.

Подбросила дровишек в огонь и Сибилл.

В один их разговоров по Skype она призналась подруге, что методом проб и ошибок вывела для себя одну простую истину.

— Знаешь, мне, лично мне, — ткнула она себя пальцем в грудь, — лучше женатые. Вот прямо чувствую, что это моё.

— Сиб, ты что несёшь? Ты ополоумела?

— Понимаешь, — с каким-то особым удовольствием принялась объяснять подруга, — любви мне, скорее всего, не видать. У меня слишком рациональные мозги для этого. Да и вообще, мужчин, которые бы мне подошли во всём мире, наверное, штуки три, а в Америке так и того — полторы, так что, — махнула она рукой. — Но, когда я начинаю встречаться с холостым, он сразу начинает лезть в мою жизнь, — раздражённо свела она брови к переносице. — А как бы ему остаться у меня на ночь, — Сибилл склонила голову вправо, — а как бы ему зависнуть у меня на выходных, — она так же наклонилась влево. – А мне это надо? Встретились, спрыснули в презерватив и разбежались. Да ну, — махнула она рукой, — у них и днём, и ночью слишком много свободного времени.

— А с женатыми легче? — недоверчиво поинтересовалась Клэр.

— Там тоже трудности, — опять махнула рукой Сибилл. — Этим трудно объяснить, что я любовница, а не психоаналитик. И их нытьё, и жалобы на жён слушать не собираюсь. Эти тупицы почему-то думают, что если я с ними трахаюсь, то обязательно должна ненавидеть их жён и мечтать занять их место. Пф-ф, идиоты. Я любовница. Моё дело заниматься любовью.

Клэр слушала и чувствовала, что где-то позиция Сибилл созвучна и её внутреннему состоянию. В какой-то степени ей сейчас стало много Фрэнка. Он начал её раздражать. Вызывало недовольство даже то, что парень старался ещё больше её опекать, развеселить, угодить, сделать приятное, и этим окончательно всё портил. Клэр к нему совсем охладела.

Но, однако же, первым терпение лопнуло всё-таки у мужчины.

«Гром грянул» в супермаркете и, как и положено, поссорились парень и девушка из-за пустяка.

Когда Клэр училась в Нью-Йорке, она настолько уставала от этого города, от его давящей энергетики и пихающей в спину толпы, что, приезжая на каникулы домой, в Бенедикту, не очень спешила ходить по магазинам. Тем более в этом городке супермаркет был один. А вот поселившись в Де Кальбе, мало-помалу начала выбираться за покупками. Дошло до того, что они с Фрэнком отправились с этой целью в Бангор потому что там стоял «Costco».

Клэр очень любила посуду. Готовить ей как-то не особо нравилось и удовольствия доставляло мало, а вот выбирать и покупать посуду — это одно сплошное наслаждение. Если она потерялась где-нибудь в гипермаркете, отправляться искать её можно было смело в посудный ряд. Фрэнку же в этот раз не терпелось пойти набрать пива. Абы какое он не пил, поэтому любил подолгу вычитывать этикетки, сравнивать, приценяться, ну, и так далее.

Мужчина катил тележку, а женщина жевала жвачку, изучала товары, цены и кое-что выбирала. Как-то Клэр немного застоялась возле хороших нержавеющих ковшиков, а Фрэнк прошёл чуть вперёд. Потом она ещё куда-то свернула, и он тоже. Когда девушка оглянулась вокруг, то поняла, что потерялась. И как назло, оставила телефон в бардачке машины, взяв с собой только лишь начатую пачку Hubba Bubba.

И искали-то они друг друга всего, может быть, минуту-две, но даже за такое короткое время всё удовольствие от посещения посудного и слабоалкогольного рядов как-то растерялось в пространстве и времени.

И вот тут Фрэнк взбесился. Клэр его таким никогда не видела, но даже это не помешало испытать девушке некое облегчение. Иногда выпустить пар тоже не помешает.

— Клэр, что, чёрт возьми, происходит? Куда ты подевалась? Так мы тут до вечера застрянем!

— Ну и что, — спокойно сказала девушка, рассматривая тележку на предмет появившихся в её отсутствие товаров. — Это мне завтра на дежурство, а у тебя отпуск.

Это было тем более несправедливым, потому как Клэр отлично знала, что парень в отпуске сидеть не собирался, а устроился в пансионат «Мэри-Джо» вести физкультурные часы и спортивные соревнования. Но Фрэнк не напомнил ей об этом.

— Так вот оно что! Ты завидуешь, что у меня отпуск?

— Говори потише, пожалуйста. В чём я виновата? Это ты ушёл, не оглядываясь, и даже не побеспокоился: рядом ли я?

— Могла бы окликнуть. Я бы остановился.

— Так, всё, успокойся. Нашёл место.

И Фрэнк успокоился.

Очень быстро, почти бегом, он сразу же покатил к кассе, Клэр еле-еле за ним поспевала. В гробовом молчании они подошли к машине, и в такой же манере доехали до Де Кальба. Не нарушая молчания, Фрэнк вышел из машины, открыл багажник, вытащил все покупки, поставив на асфальт напротив дома Клэр, сел за руль, хлопнул дверцей и уехал.

А девушка вздохнула с облегчением. И была в ужасе сама от себя.

Распаковывая пакеты, Клэр думала о Джеймсе.

«Нужно сегодня же написать Паркер и спросить, как дела у Брук? Расстался с ней МакТавиш или всё ещё пудрит мозг?» — Клэр уже заглядывала на страничку Брук на Facebook, но там никаких изменений — всё та же фотка с Джеймсом с заправки.

Дежурство прошло очень хорошо. Доктор Бичем то и дело возвращалась к мысли о том, что приедет домой, выспится и приготовит что-нибудь вкусненькое только для себя одной. Её никто не посмеет потревожить, она будет делать только то, что хочет. Может быть, посмотрит по телевизору мыльную оперу, и ей не придётся бороться с Фрэнком за право переключить его футбол или бейсбол, а может быть, в тишине и спокойствии займётся своими конспектами по сокращаемости тканей.

«Может, мне вообще не выходить замуж никогда? — подумала Клэр, перерывая кладовку в поисках небольшой коробки. Она собиралась отвезти маме Сикорски. Всё равно котята уже едят всё самостоятельно, и Занозе не сидится с ними, она постоянно где-то пропадает. — Как Сиб вон, подпускать их к себе периодически, да и ладно. — Но не успела она помечтать, как её мысли потекли в другом направлении. — Интересно, что у него там за отношения такие, в которых он состоит?» — Клэр «спинным мозгом» чувствовала, что вот там-то всё серьёзно. Это вам не Брук.

Найдя коробок, девушка постелила в нём старый мохеровый шарф, посадила туда Сикорски и отправилась к маме.

Клэр с мамой всегда были дружны. Мама поддерживала дочь, помогала и никогда не сажала себе на голову, хоть и жалела, что её девочка настолько рано потеряла родного отца и совершено его не помнит. Вспоминая это обстоятельство, миссис Гленн всегда грустнела. Может быть, ещё и поэтому, родив второго ребёнка, женщина не забросила первого. Так же, она не повесила на шею Клэр заботу о Дэни, чем, скорее всего, дала девочке шанс полюбить своего брата. Тот, кстати, не преминул ответить сестре взаимностью. К тому же, миссис Гленн чувствовала некоторую вину перед дочерью за то, что той приходилось терпеть в доме пьяного отчима, хоть Макс и не буянил никогда, и не поднимал руку ни на кого, даже на Дэни. Мало того, Тифф давно бы выгнала за дверь этого пьяньчужку, если бы не видела, что он очень хорошо общается с Клэр и любит своего Дэниэла. Несмотря ни на что, мужчина всё-таки что-то успевал дать ребятишкам, недаром всегда отличался контактностью и коммуникабельностью.

Сама миссис Гленн тоже стремилась уделять детям достаточно внимания, с детства приучала их думать, а потом уже делать. Причём, и то и другое — самостоятельно и старалась как можно больше показывать всё это на собственном примере.

Тиффани, будучи по образованию экономистом, всё время пребывания в Бенедикте проработала в местном филиале Bank of Ameriсa, последние пять лет занимая кроме должности специалиста по операциям ещё и пост управляющего отделением. Поскольку в Бенедикте вообще такого рода заведений имелось всего два — недалеко стоял филиал Wachovia Bank — то Тиффани Гленн знал весь город. Не сказать, чтобы женщина купалась во всеобщей любви и обожании, для этого она иногда вела себя излишне сдержанно и отстранённо, но зато уж точно пользовалась всеобщим уважением, и к её мнению прислушивались. Если что-то похвалила Тифф, значит, оно того стоит. И если она кого-то или что-то поругала, то, значит, за дело. Тиффани редко ошибается и напраслину наводить не станет. Не тот характер.

Поэтому Клэр не спешила разговаривать с мамой о Фрэнке, боясь, что та повлияет на её отношение к молодому человеку. А вот поссорившись с парнем, поняла, что вполне себе способна выслушать критику в его адрес.

— И что насчёт Фрэнка? — просила она у миссис Гленн, прихлёбывая мамин суп-пюре из тыквы, имбиря, анчоусов и креветок, наблюдая за Сикорски, который в это время лакал своё молоко из плоской крышки из-под майонезной банки. Как только во дворе хлопнула дверца «Молнии МакКуина», мама уже зажигала плиту и ставила чайник. И пока Клэр не поест, не отпускала никогда — уж больно тощего ей Бог послал ребёнка. Такого голодным отпускать просто сердце кровью обливается — того и гляди ветром сдует в Атлантический океан.

— Ой, да я и сама толком не знаю, дочь, — махнула мама полотенцем в руке. — Вот, вроде бы, и рада, чтобы он мне понравился, и так старалась и сяк, но вот … . Да не слушай ты меня. Мне вон как Брук нравилась, а вышло что.

Вообще-то, мама расставание Дэни с его девушкой пережила довольно легко. И не мудрено — Брук у парня была уже третьей пассией на маминой памяти. Мама привыкла. Дэни начал встречаться с девочками лет с тринадцати и делал это довольно умело, надо признать. Всё-таки гены — это сильная вещь.

— А ты не знаешь: кто его родители? Где живут?

— Они сгорели на пожаре в лесу в Монтане. Он там родился. Они с братом выросли у тётки.

— Ох, вот оно что, — вздохнула мама. — Тебе лепёшку ещё одну дать?

— Нет. Не надо, спасибо. Я так доем.

— А с чаем ты что будешь?

— А что у тебя есть?

— Холодный торт.

— Буду. — Клэр очень любила это лакомство из печенья сливочного масла, карамели и орехов. — А если поточнее про Фрэнка.

— Опасный он какой-то. Неспокойный, — пожала плечами мама и полезла в морозильник за тортом. — Есть в нём что-то. Знаешь, есть люди, которые, вот когда с ними общаешься по-хорошему, они ведут себя хорошо, но и когда с ними поссоришься, они тоже ведут себя хорошо. А есть люди, с которыми лучше не ссориться, они могут очень плохо себя повести. Мне кажется, Фрэнк такой. С ним нужно только по-хорошему.

— Ну-у, — Клэр не хотела признаваться, что уже успела поссориться, — я думаю, время покажет.

— Да, конечно! — подхватилась мама Тифф. — Да и вообще, не слушай ты меня старуху.

— Да какая ты у меня старуха. Ты у меня красивая взрослая умная женщина. Вот я замуж выйду и тебе жениха найду.

— Угу. Обязательно. Ты мне лучше внука роди.

— Мама.

— Молчу.

После, женщины долго обсуждали перспективы девушки на резидентуру. Клэр собиралась в мамином банке взять кредит на обучение. К тому же, миссис Гленн обещала забрать к себе в квартиру на время учёбы дочери Матисса и Занозу. Потом они обсудили дела Дэни. Сверили то, что он говорил каждой из них по отдельности, и когда выяснилось, что парень «не путается в показаниях» и не «заметает следы», успокоились обе.

— Кстати! — тут же вспомнила мама. — А ты знаешь, Брук больше не встречается со своим новым парнем.

Клэр застыла.

— Вот как?

— Да, — уверенно кивнула миссис Гленн. — Он же, говорят, нездешний. Вот пока у него здесь были дела, он с ней встречался, а сейчас вот, — мама развела руками, — бросил.

— Откуда ты знаешь?

— От миссис Каховски. Она же замужем за старшим родным братом ... — женщина принялась жестикулировать, изображая, как работают её мозги, пытаясь вспомнить нужное имя.

— А-а, ну поняла-поняла, — перебила её дочь, дабы удержать маму в русле темы. — Это родной брат владельца магазина, где работает Брук.

— Да! — с готовностью кивнула мама. — Имя забыла.

— Не важно.

— Ну, так вот. Ей рассказала жена младшего Каховски, Стэнли, что Брук два дня ходила со слезами на глазах, а потом призналась, что рассталась со своим … этим. Сказала, что, вроде бы, как он уехал отсюда навсегда.

«Навсегда, — как будто молоток судьи ударил в мозгах у девушки. — Навсегда».

— Что же, — вмиг помрачнела она. — Очень плохо. И сам не стал с ней встречаться и Дэни не дал.

— Да. Что-то не получилось у них. Не знаю, опасаюсь я: не узнал бы об этом Дэни и не рванул бы обратно сюда, не доработав до урожая.

— Я так не думаю, — в задумчивости покачала головой дочь. — Дэни тоже себе цену знает. Если Брук захочет к нему вернуться, ей придётся побегать.

Когда она ехала домой, у неё возникло желание рвануть в Нью-Йорк, к Сибилл и гульнуть там с подругой, как в старые добрые времена. Но пришлось ограничиться всего лишь пижамной вечеринкой с Занозой. Они вдвоём пировали до поздней ночи, Клэр — набором итальянских пирожных и остатками маминого холодного торта, а пушистой сладкоежке хозяйка открыла банку сгущённого молока. Они вместе смотрели фильм Хатико, и Клэр начала реветь уже на начальных титрах. А Заноза всё время поглядывала на девушку таким взглядом, как будто ещё чуть-чуть и начнёт подвергать сомнению её умственные способности.

«Сочувствовать блохастым, хозяйка? Не ожидала от тебя».

Большое спасибо за помощь и поддержку Наташе - N@T@LI4KA