Глава 25. Исключение из правила

Всю ночь я так и не сомкнула глаз. Мне не давали покоя мысли, сомнения, страхи, которые упорно не хотели меня отпускать, заставляя то и дело возвращаться к давно минувшим дням. Я вспоминала Деймона. Вот он пьет мою кровь, а спустя мгновение я вспоминаю, как он обнимает меня, чтобы усыпить мою бдительность и убить, ведь я была помехой и угрозой для людей, которых он любил. Ты тоже пил мою кровь. Тоже хотел позволить мне сгнить заживо. Но, в отличии от Деймона, иногда ты позволяешь мне слабость, позволяешь как сейчас плакать у тебя на груди, вцепившись пальцами в мягкую ткань твоей рубашки, и просто гладишь меня по разметавшимся волосам, целуешь в висок и шепчешь какие-то бессвязные фразы, которые я не слышу, но звук которых вселяет в меня ощущение безопасности.

- Я их всех разочаровала. Я предала их. - Часы пробивают четыре раза, мои глаза пекут и в голове гудит из-за выпитого алкоголя. Твои глаза прикрыты, но я знаю, что ты не спишь.

- Предала? Ты сумасшедшая, Кэролайн. Это они тебя предали. А ты только спасала их шкуры от меня. Ведь не приди ты в ту ночь просить о Сальваторе, я бы остался здесь. Я бы убил Елену, потому что не люблю, когда меня дурачат. Убил бы Бонни и Стефана, которые активно участвовали в плане моего убийства, Деймон умер бы сам. Ты спасла их всех, куколка. Так что ты бесспорно хороший друг, хотя и глупа, потому что не понимаешь, что в первую очередь нужно думать о своем благополучии. - Ты говоришь равнодушно, пожимаешь плечами. Я знаю, что ты всегда считал мой поступок глупостью, раздражался, вспоминая причину, по которой я пришла к тебе.

- Знаешь... А я ведь очень боялась, когда мы возвращались. Думала, что ты легко можешь убить моих друзей. - Не знаю, зачем я это говорю, но это позволяет отвлечься от мыслей о недавно совершенном убийстве и презрительном взгляде Бонни.

- Могу. Но не буду. - Ты приоткрываешь глаза, проводишь пальцем по моей щеке, смахивая очередную слезинку.

- Почему? - Я, как завороженная, смотрю в твои глаза, пытаясь прочитать в них ответ, понять почему ты, несмотря на частые напоминания, что стоит думать лишь о себе, сам не следуешь этому правилу, на свой странный манер заботясь обо мне.

- Ты и так проводишь часы возле могилы матери. Не хочу, чтобы нам пришлось проводить там целые дни, пока ты будешь оплакивать всех своих друзей. Считай, что я делаю тебе одолжение. - Ты намеренно говоришь грубо, презрительно кривишь губы, но мне хочется верить, что это напускное, что на самом деле тебе не все равно. - Спи, Кэролайн. Уже рассвет. - Ты крепко обнимаешь меня, и я послушно закрываю глаза, утыкаюсь носом тебе в плечо, ощущая, как по телу разливается эта теплая волна благодарности и уверенности в завтрашнем дне.

***

Я сладко потягиваюсь, чувствуя себя на удивление отдохнувшей и бодрой. Правда вчерашние воспоминания, быстро вернувшиеся, немного ухудшают мое настроение, но не настолько, чтобы сдержать невольную улыбку, расцветающую на лице, при виде тебя. Ты сидишь в другом конце комнаты, возле большого окна, в которое проникает крайне необычный для поздней осени яркий солнечный свет. Ты сидишь возле мольберта, твои пальцы, держащие карандаш, быстро порхают над полотном, и мне до жути интересно, что же ты рисуешь, так сосредоточенно нахмурив брови и прикусив нижнюю губу.

- Тебя посетила муза? - Я улыбаюсь, медленно спуская ноги с кровати и подходя к тебе.

- Эмм... Что-то типа того. Доброе утро. - Ты резко дергаешься, услышав мой голос и быстро, как будто смущенно, накрываешь рисунок тканью.

- Эй, я хочу посмотреть! - Я недовольно хмурюсь, протягиваю руку к мольберту, но ты перехватываешь мою ладонь, тянешь на себя, садишь к себе на колени и целуешь. Да, ты определенно знаешь, как можно меня отвлечь.

- Потом посмотришь. Сейчас мне нужен твой совет. - Эти слова вводят меня в такой ступор, что я только расширяю глаза, нелепо хлопаю ресницами и, как рыба, открываю и закрываю рот, не зная, что ответить. Что ты просишь у меня? Совет? С каких пор я имею право голоса? - Кэролайн, перестань смотреть на меня, как будто я требую, чтобы ты пошла и перебила весь город. - Ты ухмыляешься, а потом берешь меня за руку, выводишь в коридор, а я все продолжаю молчать, пока мы не спускаемся в подвал, где в темной, неосвещенной комнатке находиться то, чего я боюсь в данный момент больше всего. Твоя семья...

***

Я брожу между открытыми гробами уже около десяти минут. Твои родственники выглядят так умиротворенно, и это ощущение не портят даже серые, иссушенные лица и кинжалы в их телах. Иногда я прикусываю губу, потому что в голове вертятся сотни вопросов, но как только я планирую тебе их задать, слова упорно отказываются складываться в предложения, и я произношу лишь короткие фразы.

- Они... Думаешь... Черт возьми, Клаус, что ты хочешь, чтобы я сказала? - Я наконец-то задаю вопрос, потому что сдерживать напряжение больше нет сил. Ты смотришь на меня пристально, а потом переводишь взгляд на лицо сестры и отвечаешь:

- Я всегда хотел семью. Я считал, что смогу силой заставить их объединиться, быть вместе. Сейчас я понимаю, что я был не прав. Без доверия не бывает ничего. Не так ли, Кэролайн? Я хочу попытаться вернуть их доверие. Но только тебе решать, когда их пробуждать. Я хочу, чтобы тебя не пугала эта перспектива.

- То есть я должна решить, когда вернуть твою семью к жизни? А причем здесь я? - Я недоуменно свожу брови, тяжело выдыхаю и скрещиваю руки на груди. Я не хочу такой ответственности. Если говорить честно, то мне хочется попросить тебя, чтобы ты вытащил кинжалы лишь тогда, когда я буду свободна и покину тебя. Тогда ты отвлечешься на налаживание семейных отношений, а я... Я придумаю что-нибудь.

- Я хочу, чтобы тебе было комфортно. Поэтому пока ты не будешь достаточно доверять мне и тому, что я смогу уберечь тебя от всего, мы не будем возвращать их к жизни. Скажешь мне, когда между нами появиться наконец-то настоящее доверие, а не временное примирение, которое сейчас. - Ты уходишь, я же только потрясенно смотрю тебе вслед. Что, черти подери, с тобой такое? Зачем ты хочешь привязать меня к себе еще и нитями доверия? И возможна ли вообще эта уверенность в этих наших странных, дьявольски-болезненных, острых и горьких отношениях?

***

Я бросаю последний взгляд на Элайджу - единственного, кого я знаю из твоей семьи, и медленно поднимаюсь по ступеням. Я слышу твой голос в холле, но на секунду замираю в полумраке подвала, не решаясь сделать последний шаг и ступить в комнату, залитую ярким желто-янтарным солнечным светом. Глаза, привыкшие к темноте, режет этим ослепительным сиянием, и я прищуриваюсь, быстро делая шаг...

Кожа моментально покрывается глубокими ожогами, боль затапливает сознание, из горла вырывается безумный, задушенный крик, и я, ничего не видя вокруг себя, падаю на колени. Я не осознаю и не помню того момента, когда ты быстрым движением подхватываешь меня на руки и заносишь в блаженную темноту подвала.

- Кэролайн! Посмотри на меня! Все прошло, моя хорошая. Ты в безопасности. - Ты садишься просто на пол, опираясь спиной о холодную каменную стену, сжимаешь мое лицо в ладонях, покрывая невесомыми поцелуями обоженную кожу на щеках, подбородке, скулах. - Тшш, сейчас все пройдет.

- Бонни... Это Бонни. Кольцо. Она говорила, что сделает так, если я убью кого-то. - Я продолжаю всхлипывать, прижимаясь к твоему телу, потому что сейчас только твоя близость может вернуть мне силу.

- Вот чертова сука. - Ты шипишь сквозь зубы, и на мгновение я вижу, как в твоих глазах загораются янтарные искорки - вестник ярости. Но ты быстро берешь себя в руки, успокаивающе гладишь меня по голове и произносишь: - Не плачь. Я сейчас сделаю один звонок и к вечеру у тебя будет новое кольцо. Самое красивое, какое только захочешь. А это уродство давно пора выбросить. - С этими словами ты снимаешь с моего пальца уже бесполезное украшение и швыряешь его в угол.

***

- Готово. Держи. - Ведьма протягивает тебе золотое великолепие, которое отныне будет защищать меня от солнца и выходит в коридор, оставив нас наедине. Ты не соврал, и действительно подобрал для меня невероятно красивое кольцо. За день я немного успокоилась, ожоги зажили, и теперь я медленно потягиваю кровь из стакана, рассеянно рассматривая плеяду звезд на ультрамариновом небе. Интересно, что чувствовала Бонни, обрекая меня на смерть? Было ли ей жаль? Помнила ли она, что я друг ее детства? Или сейчас она видит во мне только вампира, убийцу, твою союзницу? Врага? В итоге Мистик Фолс принес мне только боль и разочарования: могила матери, которая больше никогда не обнимет меня, Деймон, покинувший город из-за выбора Елены и даже не вспоминающий о том, что я вполне могла погибнуть в ту жуткую ночь приема, а теперь еще и Бонни, которая так легко обрекла меня на смерть, перечеркнув все мои надежды, что когда-то, когда я наконец-то буду свободна от обещания, данного тебе, мне будет куда вернуться. Мне больше здесь не рады.

- Руку. - Я недоуменно смотрю на тебя, и ты поясняешь: - Руку дай, кольцо одену. - И я послушно протягиваю тебе ладонь, зачарованно смотря, как витиеватый ободок из белого золота скользит по пальцу.

- Спасибо. - Я улыбаюсь тебе, стараясь сдержать невольные слезы, вновь застлавшие глаза и шепотом произношу: - Давай уедем отсюда. - Я не расчитываю на твое согласие, зная, что тебе нравится этот дом и город, что у тебя здесь еще какие-то планы... Ты помнишь свое правило, Клаус? Думай о своем благополучии, о своей выгоде. Помнишь? Ты долго молчишь, приседаешь возле кровати, где сижу я, на корточки, так, чтобы наши глаза были на одном уровне, рассеянно поглаживаешь пальцами мою ладонь, задерживаясь на кольце, только что одетом тобой, осматриваешь комнату, бросаешься короткий взгляд в окно, где на небе серебрится луна, а потом быстро встаешь, отходишь от меня... Я грустно усмехаюсь. Действительно, на что я рассчитывала? Ты сам решишь, когда мы уедем и уедем ли вообще. Я ложусь на кровать, сворачиваюсь клубочком, прикрываю уставшие глаза, пытаясь удержать горячие слезы под прикрытыми веками.

- Эй! Куда ты легла? Собирайся давай. Мы летим на край света. - Я резко сажусь, только чтобы поймать кипу вещей, вываленных тобой из комода. Ты продолжаешь сосредоточенно доставать одежду, а я позволяю себе на минуту откинуться на спину и счастливо улыбнуться. Мне все равно, где этот конец света, и в этой ли он вообще реальности. Главное, что даже в твоем основном правиле "думай лишь о себе" есть место исключениям.